Shoeless boy
- Да, все готово, ключи под ковриком, извините, что мы не сможем вам все показать, но я оставила письмо, мистер Айеро. Ремонт выполнен почти во всех комнатах, к сожалению, вам придется спать в гостиной первое время, спальня не закончена. Но я не думаю, что это доставит вам сильные неудобства? – говорила по телефону женщина, и Фрэнк уже через этот чудный аппарат ненавидел ее раздражающий писклявый голос.
- Да, да, не беспокойтесь, все в порядке, - отвечал он, подходя к ресепшену, чтобы отдать ключи. Он остался здесь еще на одну ночь, и это не радовало его, ведь ему обещали предоставить жилье еще вчера вечером. Мысленно он хотел поскорее положить трубку, сбросив вызов, и направится в новый дом. Фрэнк видел его только на фото и сомнения селились в его душонке, как паразиты, но он пытался поверить в то, что его нельзя обмануть. Это действительно очень сложно.
Мадж, раздраженная появлением Фрэнка, безразлично выхватила у того ключи, и бросила их под стойку, надменно игнорируя благодарность Фрэнка за уют и крышу над головой. Ведь она знала, чего стоил ему это «уют». Сегодня она выносила плед Джерарду на улицу, чтобы тот спал не на голой земле. Блуст контролировал каждое ее действие, она не могла приютить его даже в своей коморке.
Иногда она поражалась этому человеку. У него есть жена, дети, работа, но он почему-то такой злой. Да, она благодарна ему за то, что имеет возможность жить хотя бы в своей коморке под кухней бара, но не стала бы пренебрегать его условиями. Даже если бы она захотела помочь парнише, то самое большое, что она смогла бы сделать – это еда, хотя и ее можно было выносить в умеренном количестве, чего на двоих им явно бы не хватило.
Фрэнк вышел из гостиницы, отчего колокольчики на двери звякнули точно так же, как и тогда, когда он в первый раз сюда входил. Он не очень любил гулять, как по Лос-Анджелесу, так и здесь, в Трамонто, поэтому это был первый раз за сутки, когда он выбрался из жаркого гостиничного номера. Ему стоит делать это чаще, и он сам это понимал. Вытащив из кармана пачку сигарет, он тут же закурил одну, не сдвинувшись с места. Фрэнк невольно осмотрел улицу в поисках темноволосого худощавого мальчика. Айеро поежился, и посмотрел в противоположную сторону, заметив, наконец, того, кого он искал, пусть и не осознанно.
Джерард стоял и что-то пытался объяснить полненькому дяденьке, который собирался закрыть на перерыв булочную. Он обильно жестикулировал, но все никак не мог донести информацию до мужичка, который, после долгого непонимания, просто погнал его вон, подальше от лавки.
Странно было то, что после того, как мужчина выгнал его, он продолжил подходить к другим хозяевам маленьких прилавков и продуктовых магазинов, пытаясь объяснить свою потребность в работе. Босые ноги аккуратно ступали по земле, ведь парень боялся уколоться, наступив голой кожей на инородный предмет, но ходил он быстро, подходя к каждому. Он даже пытался написать одной женщине все свои мысли на листе бумаги, но та не хотела его даже слушать.
Когда Джерард в очередной раз с надеждой посмотрел на здание перед ним, на него с крыши полилась красная автомобильная краска. Двое подростков на крыше смеялись так, что могли бы надорвать животы, а волосы и часть кофты сзади была безнадежно испорчена, на что парень тихо простонал, и плюхнулся на землю, облокачиваясь спиной о холодную каменную стену.
Фрэнк поморщился от увиденного и, потоптавшись пару раз, громко выдохнул и пошел искать свой дом по адресу, который бывшая хозяйка сбросила ему сообщением, а Джерард, оставляя смачный след от грязной пижамной футболки на холодной бетонной стене, старался не заплакать.
Ему часто приходилось плакать. Он рыдал тогда, когда его родители разбились в автокатастрофе и его, глухонемого пятилетнего мальчика, отправили в детский дом Трамонто, над бюджетом которого плачут кошки. Кто будет думать об обучении сиротки, которому даже слуховой аппарат не помогает, так как слуха не достаточно для этого? Зачем тратить деньги на бессмысленных педагогов, которые могли бы его научить общаться, вместо того, чтобы ребенок мучился, пытаясь самостоятельно выжить в этом мире?
Его выпустили из детского дома в восемнадцать, и вот он уже целый год живет в гостинице, под лестницей, в узкой коморке, где раньше прятали швабры. Джерарду всегда приходилось выживать самостоятельно.
Он сам учился читать по губам, языку жестов, он сам проявлял желание к этому, так как не хотел умирать на улице, не понимая того, что люди говорят ему. Он желал слышать их, пусть и не ушами. Но Джерард уже сейчас понимает, что лучше бы он умирал, не слыша тех оскорблений, не принимая их всерьез, ведь людям плевать на то, что его жизнь уходит на глазах. Ну, продержится он до зимы, и что? Он очень болезненный ребенок с самого детства, малейший ветерок – и он подхватит воспаление легких. А кто будет его лечить? Никто.
И даже сейчас он пытался трепыхаться, не поддаваясь судьбе и приговору, что ему поставил сам Фрэнк Айеро. Если раньше был шанс выжить среди них всех, то сейчас никакого. Он сидел промокший, так как стал капать настойчивый дождь, в красной автомобильной краске и огромным сердцем, которое очень боялось того, что вот-вот умрет.
Айеро тем временем уже вошел в свою новую обитель, с почти прекрасным настроением. С прекрасным, потому что ему очень понравился дом, а с «почти», потому что его начинала мучить совесть. Она у него есть, пусть даже сейчас он пытается заткнуть ее в самый дальний уголок сознания, но все же.
Дом действительно был замечательный: колонны на террасе, поддерживающие крышу, очень красиво смотрелись, придавая дому своеобразный «итальянский» стиль; гостиная была очень уютная: диван располагался у окна и возле стоял огромная ниша, которая делилась на несколько полок, на одной из которых красовался большой телевизор; кухня была довольно просторной, что было просто великолепно для Айеро, ведь он очень любил готовить.
Спальня, как уже сказала бывшая хозяйка, была незаконченной. И это мягко сказано, если честно. В ней не было ничего, кроме большого окна, которое открывало вид на соседнюю улицу. Белые стены были явно окрашены, и Фрэнк сразу начал думать о том, как бы исправить эту «незаконченность». Трамонто был в несколько раз меньше, чем Сан-Лео, население его составляло около тысячи человек, что уже говорить о его маленьких размерах.
Комната выглядела пустой, и Фрэнк на секунду задумался над значением этого слова. Ее бы можно было исправить, привести к совершенству, превратить во что-то нереальное, фантастическое, главное - воплотить все идеи в жизнь.
Эта мысль почему-то привела его к растрепанному худощавому Джерарду.
Айеро выругался и облокотился о подоконник руками, вглядываясь в бегущих от приближающейся грозы людей. Он представил мальчика, который сейчас возможно не знает, куда деться.
Сейчас ему, возможно сильнее, чем раньше, хотелось найти парня и защитить от дождя, ведь это именно он виноват в том, что тому негде жить. Впервые за многие годы совесть мучает его именно так, заставляя вспоминать виноватые глаза Джерарда, который не хотел красть футболку, а просто решил, что так он сможет извиниться. А ведь Фрэнку нужно было поступить иначе. Джерард ведь не виноват в том, что не смог извиниться перед ним, как обычные люди? Он виноват в том, что нашел другой способ, но Фрэнк ничего и знать не желал?
Скажите ему кто-нибудь, кто виновен в том, что сейчас этот бедный подросток, который нахватался дерьма с самого детства, но остался очень добрым человеком, должен мокнуть, голодать, умирать? Фрэнк всегда знал, что он не достоин некоторых людей, которых он унижает, но это была его прямая обязанность – окунуть в грязь. Он никогда не разбирался в людях, как именно в человеке с душой, но он всегда добросовестно выполнял свою работу, наплевав на моральные качества. Но сейчас он не на работе, он хотел уйти от этого, но снова пришел именно туда, откуда начал.
Фрэнк на протяжении получаса борется с совестью, пытаясь не дать ей проснуться окончательно, но этого не миновать. Наплевав на свои же принципы, мужчина снова вышел на улицу, накидывая капюшон на голову. До гостиницы всего пять минут ходьбы, он успеет до сильного ливня, по крайней мере, он надеется, ведь дождь начинал усиливаться.
Придя к магазинчику, возле которого так и остался большой след от красной краски, он заметил отпечатки пяточек, ведущий к проулку, и, неожиданно для себя, улыбнулся. Улыбнулся, ведь Джерард нашел в себе силы встать и уйти от дождя в более укромное место, хотя Фрэнк бы на его месте был готов простудиться и умереть, чтобы не видеть всего этого.
Пройдя к переулку он, как и надеялся, обнаружил Джерарда, который дрожал, кутаясь в потрепанную кофту. Он вытянул рукава, пытаясь спрятать руки, и поджал колени под себя, натягивая на них кофту так, что оголенные плечи покрылись мурашками, как самое незащищенное место на теле парня. Тот сразу же наткнулся блуждающим взглядом на того, кого, наверное, хотел бы видеть меньше всего, отчего задрожал еще сильнее, невольно придвинувшись ближе к стене.
Фрэнк подошел ближе и сел на корточки перед Джерардом, пытаясь выразить взглядом свое сожаление, ведь впервые он действительно сожалеет. Ему стоило помочь Джерарду раньше.
Парень закрыл глаза, только чтобы не смотреть на Фрэнка. Он боялся увидеть там злость, он боялся, что о нем будут думать плохо. Он хотел, чтобы хотя бы кто-то считал его не вором, не калекой, не полоумным, а человеком, пусть и искалеченным душевно, но человеком. Он боялся посмотреть в глаза Айеро и увидеть там раздраженность, неприязнь, ему хватило этого на всю его жизнь, которая вот-вот погаснет.
Мужчина подергал того за плечо, заставляя все-таки взглянуть на него и, зная, что тот умеет читать по губам, произнес:
- Ты вернул мне футболку, чтобы извиниться? – он знал это уже тогда, когда увидел глаза Джерарда. Столько вины было в них, что не простить его было не реально, и Фрэнк понял, что прощать-то было, собственно, нечего.
Джерард задрожал сильнее, ведь с ним заговорили. По-доброму, не крича, и не упрекая в чем-то. Его даже спросили о чем-то. Он медленно кивнул, а Фрэнк встал и подал ему руку, за которую Джерард не взялся. Было слишком страшно. Он не понимал, что от него хотят в данный момент, он хотел понять, но все это не укладывалось в голове. Зачем он подает ему руку, что он хочет сделать? Джерард непонимающе смотрел на того, пока капельки стекали на его красные от краски волосы, уже почти затвердевшие и покрытые толстой корочкой.
- Бери меня за руку, и пойдем. Я отмою это, - он указал на голову Джерарда, - и накормлю тебя. Пошли, я не съем, серьезно, - Фрэнк сейчас чувствовал себя более-менее человеком, потому что предложил помощь. Если Джерард откажется, то он будет винить только себя, потому что это он заставил мальчика бояться его, ненавидеть, возможно, даже. Он знал, что предыдущие хозяева его дома уезжали в спешке, и даже успел узнать то, что они оставили почти все вещи, кроме еды, поэтому он сможет, наверное, купить что-то по пути, если найдет какой-нибудь не закрывшийся из-за погоды магазин.
Джерард, обдумывая то, что проговорил Айеро, все же взял его руку, позволяя Фрэнку, улыбнувшись, потянуть его на себя. Тот встал и коленки сразу чуть подкосились. Мужчина старался не думать о том, что парень без обуви, ведь становилось слишком жалко его. Фрэнк пощупал засохшую корочку краски на челке парнишки и выдал умозаключительную фразу:
- Краска масляная, не автомобильная. Они, видимо, в другую пачку перелили… Нам нужно масло, ты не против сходить в магазин? – Джерард неотрывно следил за губами мужчины, выуживая из движений буквы, из букв - слова, а из слов – предложения. Он иногда сам не знал, как делает это, но он все прекрасно понял, потянувшись своей дрожащей рукой к пряди темных, но отчего-то отливающих серым и коричневым, волос. Он покорно кивнул, а Фрэнк потянул того за руку, шлепая ботинками по мокрому бетону. Подойдя к магазину, возле которого сегодня облили Джерарда, Фрэнк завел его под навес, а сам зашел, быстро говоря продавщице все, что хотел бы купить. Когда он вышел, то увидел, что парень послушно ждет его на входе.
Джерард покусывал губы, ежась, немного радуясь тому, что на него не кричали и не злились, что ему предложили помощь, хотя в нем противостояли две личности, одна из которых жутко боялась навязываться.
Фрэнк не выдержал и отдал Джерарду свою ветровку, когда тот стал судорожно натягивать кофту на самый нос, ведь дождь стал еще сильнее. Осень в Италии слишком беспощадна своими дождями и грозами. Джерард стал кутаться в вещь так отчаянно, что Фрэнк стал подгонять парня идти быстрее, чтобы скорее дойти до теплого дома.
Оба промокшие, они вошли в помещение, и Джерард тут же запаниковал, растерялся. Он будто не знал, куда деть свои руки, что делать, как объяснить все это мужчине, что приютил его, ведь уже понятно, что жесты плохо помогают. Фрэнк, заметив, как бегают глаза Джерарда, взял его за плечи и усадил на стул в коридоре, успокаивающе взглянув ему в глаза.
Схватив свой рюкзак и наспех переодевшись, Фрэнк снова вышел к Джерарду, который уже не дрожал, но шмыгал носом, пытаясь привыкнуть к резкой перемене окружающей среды. Он никогда не находился в настолько уютном доме.
Айеро прихватил оливковое масло и, оторвав от губки кусок поролона, кивнул парню, чтобы он шел за ним в ванную. Джерард даже немножко улыбнулся, глядя, как Фрэнк прижимает подбородком к груди бутылку с маслом, а руками тащит рюкзак и губку, но все так же беспрекословно пошел следом.
Фрэнк вывалил все это, кроме рюкзака, в раковину, и усадил Джерарда на краешек ванны, поворачивая затылком к себе. Поняв, что так ему будет неудобно выцарапывать краску из его волос, Фрэнк быстро притащил из кухни стул и полотенце, которым он укутал Джерарда, чтобы не капнуть на того маслом. Фрэнк одновременно включил воду и взял в руки губку, выливая на нее немного масла. Промазав всю голову Джерарда, Айеро стал вычесывать расческой с мелкими зубчиками корочки краски. Тот недовольно ойкал, когда Фрэнк слишком резко проводил расческой по прядкам, но тут же замолкал, ведь ему помогают, а это главное.
Избавив волосы от корочки, Айеро понял, что оттенок остался, и некоторые пряди все еще были красноватыми. Он убрал полотенце и осмотрел футболку, краска даже попала на кожу, поэтому он медленно снял ее с паренька, оттирая грязные участки. Джерард немножко покраснел, ведь сейчас Фрэнк без зазрения совести касался его ребер, шеи, пусть и с определенной целью.
Масло нужно было смыть, поэтому, сначала Фрэнк попытался вымыть Джерарду голову, наклонив над ванной, но потом, поняв, что, ни ему, ни Джерарду это ничем не помогает, подтолкнул парня, чтобы тот полностью погрузился в воду, забираясь в ванну. Вручив парню шампунь и положив на стуле сменную одежду, Фрэнк вышел, дабы не смущать второго.
Пока Джерард мылся, Фрэнк заварил чай в чашках, что оставила предыдущая хозяйка и печенье, которое купил в магазине. Пока что это все, что было у него из еды, но он планировал выбраться вечером в супермаркет, чтобы взять еще что-нибудь съестное. Фрэнк даже успел съесть пару штук, пока, шаркая ногами и застенчиво обнимая себя руками, Джерард не вышел из ванной. Фрэнк тут же тяжело вздохнул, так как он снова надел свою пижамную кофту. Он подошел к тому и попытался уговорить его снять то, что уже похоже на тряпку.
- Эй, давай выкинем ее? Она уже старая и мокрая, - проговорил он, захватывая края, чтобы снять ее с парнишки уже второй раз за день, но Джерард воспротивился настолько вежливо, насколько мог. Он отрицательно закачал головой, так как не хотел выкидывать эту вещь. Он не мог сказать почему, но он очень любил ее. За рисунок, за уют, за тепло, что она часто дарила ему.
- Тебе она дорога? – спросил Фрэнк, и Джерард тут же кивнул, на что Фрэнк выдохнул, - тогда давай я постираю ее, она же мокрая и в краске. Я отдам тебе ее, честно, - пообещал Айеро, и Джерард позволил ему снять с себя кофточку, заменяя ее той самой футболкой, что Джерард «испортил» ему в гостинице. Она была ему велика, как, в принципе, и все вещи, которые ему дал Фрэнк. Джерард узнал вещь и погладил ее на себе, улыбнувшись Фрэнку. Он, может быть, и не доверяет ему так уж сильно, но никто до Айеро не делал для него столько добра.
Фрэнк напоил парня горячим чаем, а затем решил, что он должен хоть что-то объяснить все еще не понимающего его действий парню. Взяв из рюкзака карандаш, он нацарапал на тетрадном листе кое-что, что казалось ему верным. Он не хотел говорить это вслух.
«Я нашел свой способ попросить прощения»
|
