Главная » 2014»Март»6 » Should I sink or swim? (Or simply disappear?) [10.1]
18:54
Should I sink or swim? (Or simply disappear?) [10.1]
Хватай меня за руку. Я больше не боюсь. Часть первая.
Сгорбившись, он сидел спиной ко мне, обхватывая гитару. Я предугадывал каждое его действие, каждый аккорд. Вот сейчас тон повысится, а позже понизится и будет простой перебор струн. Джерард сбивался и, кажется, шипел, но так тихо, что это шипение вполне можно было сравнить с шепотом.
Теперь я стоял на утесе и захлебывался воздухом. Сердце прищемило, оно ноет и все пятится назад, скрываясь в черном. Оно сейчас разорвется и забрызгает тут все. Некому будет соскребать меня со стен.
Джерард даже не слышал меня. А я стоял, чувствуя, как руки немеют, ноги тоже. Я не чувствовал спины, позвоночника, не чувствовал суставов и натянутых вен. Я не чувствовал себя. Я как будто отделился от тела, стал самой маленькой частичкой души, сумевшей пробиться через плотные занавеси прогнивших тряпок. Я был похож на мотылька, а мы все с вами знаем, сколько они живут. И сейчас была моя последняя секунда. Больно разбиться о пол и умирать, глядя на мутный диск луны за окном. Никогда не думал, что умру вот так.
Он запел. Думает, наверное, что я сплю.
А я не сплю. Я умираю. Прямо здесь и сейчас, на этом кривом полу, видя себя мелкой букашкой. Тени снова беснуются и пляшут, как страшные огоньки. Их глаза наливаются кровью, скоро они высвободятся, потому что слишком долго находились взаперти. Им нужен кто-то. Я - больной, отбившийся от стада. Сильный сжирает слабого. Почему я так отчаянно хочу защитить Джерарда? Стокгольмский синдром, не иначе. Со стен оползнями лезут гадюки, пауки, под ногами пронеслись крысы. Чувствую запах помойки и протухшего мяса. С течет кровь, пятнами капая на мое лицо. Все разом потухло, темнота кошмаров возвращается, выходит из берегов, как река, затопляя дом. Это их убежище. Играть со мной - одно из условий проживания. Почему я не перееду? Очевидно, что еще слишком мал для этого. А еще я, пожалуй, привык к ним. Всю жизнь я был один, я был зарыт в земле, хотя они лишь прогрызают меня жуками, позволяя быстрее разложиться.
Все, диагноз есть, он поставлен, одобрен всеми врачами, на исписанной кровью бумажке куча подписей агониями; заштампован криками боли и отчаяний. Смотрите, я сдался этой тоске.
Тяжелая, давящая на сердце музыка прорезает воздух. Но мне только так кажется. На самом деле это просто Джерард. Его не вынесла ночь на берег, наоборот, - утопила вместе со мной. Не могу понять: светится ли он или просто переливается в серебряных бликах луны. Он странно умиротворенный, словно музыка - это то, что заменяет ему кислород.
Голос. Этот голос, который и меня тоже успокаивает. Действует снотворным - смертельной дозой.
"Until the end, until this pool of blood Until this, I mean this, I mean this Until the end of...", - тихо. Очень тихо стало. Я даже слышу, как на улице, в пяти кварталов от моего дома, подростки стучат по карнизам.
"I'm trying, I'm trying To let you know how much you mean As days fade, and nights grow And we go cold".
Они уходят. Исчезают на глазах, тают, плавятся воском, заметая за собой любые следы пребывания.
Я в трансе. Он прогнал их. Но как, черт возьми, это возможно?
Судорожно хватаю воздух, готовый разодрать грудную клетку ногтями; вдохнуть бы еще немного. Вся комната пропиталась запахами миндаля и какой-то мятной жвачкой. Скиньте меня обратно в это холодное море, наполните все карманы камнями, я замерзну и уйду ко дну, но не заставляйте вдыхать_привыкать к этому запаху. Я ведь слишком быстро привязываюсь к людям. Так нельзя, но я вообще весь какой-то неправильный.
Сиплое дыхание рвется из . Его слышит Джерард. Резко оборачивается ко мне, соскакивает с дивана, гитара с грохотом оказывается на полу. Весь его взгляд говорил только о том, что он ничего якобы не делал и вообще он не знает, что такое гитара и как на ней играть. Меня совершенно не смешит его растерянность и смущение_неловкость на лице. Я не знаю, что со мной творится. Почему вдруг я стал видеть будущее? Или все это было подстроено ими, чтобы снова вывести меня из недельного равновесия?
- Уходи.
- Что?
- Что слышал. Я сказал убирайся! Вон из моего дома! У тебя пять минут на сборы, время пошло!
Меня всего трясет от этого страха, как поломанную стиральную машинку, я хочу остаться в прошлом и больше не делать шаги вперед. Голос не мой, а какой-то сорока пятилетней прокуренной души. Возможно, еще и пропитой.
Тут я понимаю, наконец, зачем мне еще нужны они. Чтобы не чувствовать каких-то посторонних чувств, кроме постоянной физической боли, паранойи и страха.
Я не хочу ощущать что-то другое, кроме жалких трех штук эмоций, с которыми я живу уже третий год. Мне они привычнее. Если раньше в моей жизни были только они, то теперь в нее ломятся еще другие два главных героя. Я хочу продолжать быть эгоистом и заботиться только о себе. Но, кажется, уже поздно. Да?
- Фрэнки... перед тем, как я уйду, можешь... можешь занять мне немного? Я отдам, обещаю. Не сразу, но отдам. Как только, так сразу. Фрэнки, пожалуйста.
- Как давно ты колешься?
Он пошатнулся.
Я выстоял. Мои руки болят, костяшки побелели, кожа потрескалась, скоро слезет. Как будто теперь я ухватил его за глотку. Я вижу, как он задыхается, как хрипит и всхлипывает судорожно, без единого намека на вдох. И теплые слезы скатываются на холодные кисти рук. Не мои — его.
Смотрит на меня своими покрасневшими глазами, нервничает, расчесывая пальцы рук. Он заходится в мелкой дрожи, делая мелкие шаги вперед, ко мне.
У меня автоматически срабатывает инстинкт самосохранения, и я непроизвольно шагаю назад. Я слишком должно срывал с себя кожу в этих четырех стенах, чтобы не знать хоть какой-то его угол, который бы не успел забрызгать своей кровью.
- Просто одолжи мне немного денег. Все остальное тебе знать не обязательно, Фрэнк.
Мне на минуту показалось, что я больше его не знаю. Это больше не суицидальный Джерард, больше не загнанный мальчик с угольно-черными волосами и шрамами на запястьях с запекшейся кровью. Нравится ли мне это? Хочу ли я знать его другую сторону? Нет. Ни секунды. Я хочу сбежать, хочу выдавить самому себе глаза и сорвать горло от криков разорванных нервов и лопнувших глазных яблок. Я теряю хватку и больше не сжимаю его шею, я больше не чувствую кончиками пальцев выступающие позвонки, которые хрустят от давления. Потому что он, заплаканный и корчующийся от ломки, вынул нож из-за спины и резанул мне по венам. Не зараза в кровь попала, — страх. Новая обжигающая волна подцепила крючком, как жалкую рыбешку. И вытащила на берег.
Я стою и смотрю на него, пытаясь предугадать его дальнейшие действия, но напрасно. Я наступаю на одни и те же грабли. Я верю в лучшее, когда уже давно пора отчаяться. Ну не глупо ли? Время посмеяться. Опять.
Он глубоко вдыхает носом и хватается скрюченными пальцами за волосы, бродя по квартире. Мой хребет с лопатками больно утыкаются в стену, но я не говорю ни слова, наблюдая за Джерардом. У него начинается паника. Он темнеет. Он психует. Он весь чешется и нервничает. И тут я понимаю, насколько все это серьезно. Зависит ли от меня Джерард? Да. Завишу ли я от него? Нет.
Я тихо сползаю по ободранным когда-то кошкой обоям в нежную желто-зеленую полоску и обхватываю колени руками, сцепляя их в замок, стараясь мысленно внушить Джерарду, чтобы тот уходил.
Я закрываю глаза. И яркие кислотно-зеленые вспышки бьют по участкам мозга.
Меня передергивает.
Я чувствую запах разлагающегося трупа. Своего собственного.
— Ну и пошел нахуй. Я сам найду. У тебя должны быть деньги! Где ты их прячешь, а?
Ползя на корточках, я забиваюсь в угол, почти за тюлью, и кусаю ногти. В моем доме разозленный наркоман, и я действую приманкой. Для них. Потому что сейчас я уязвим как никогда.
Я почти плачу от этой безысходности. От пожирающего страха. От усталости.
Мне плохо, Майки.
Приезжай. Просто забери меня отсюда.
Только бы не надорвать горло от всхлипов.
Мне тяжело дышать. И я уже ничего не вижу. Темнота собралась в уголках глаз и ядовитыми кляксами разъедает пикселями картину происходящего: Джерард, весь порезанный осколками фарфора, тяжело хрипит и переворачивает весь дом вверх дном.
Меня трясет. Ударили все двести двадцать.
Зубы стучат. Я попал в волчий капкан.
А с пальца слезает ноготь.
Мне страшно, Майки.
Но тебя нет. И в этом, знаешь, я сам виноват.
Я во всем виноват сам.
— Где они, мать твою, ты, кусок дерьма?!
Его глаза налиты агрессией. Он — бешеный, сорвавшийся с цепи волк. Голодный и тощий. Его ребра страшно выпирают из-под облезшей шкуры. Скалится и кусается. Не знает, что такое ласка.
Он хватает захлебывающегося в всхлипах меня за руку и тащит на себя. От страха будто смерти я срываюсь на тошные вопли. Упираюсь ногами в пол и пытаюсь выхватить свою руку их его хватки, но не получается.
Мне страшно, Майки.
— Нет, нет, прошу тебя, не трогай меня... не трогай меня, пожалуйста... Дж-жерард!..
Весь в слезах и соплях. Перемазанный кровью из его порезов посудой. До смерти перепуганный и одинокий. Виноватый.
Прости меня, Майки.
Это худшая ночь в моей жизни.
Он бьет мне под ребра, отчего я не могу толком дышать. Я корчусь в его руках и пытаюсь укусить.
Я думаю о маме и о том, что так сильно хочу ее видеть.
Мои ребра раздробили сердце, и кровь хлынула по сосудам. Она брызнула из носа_глаз_ушей. Я не мог остановить кровотечение, потому что Джерард все бил меня о косяки дверей и кричал про деньги. Его маленькие, местами пожелтевшие зубы от никотина теперь мне кажутся настоящими клыками. Он разорвет меня на ошметки.
У меня нет того, чего он хочет.
Но, борясь за жизнь последними потными ладошками как за силиконовый канат, я в итоге нащупываю оголенные провода под напряжением. По костному мозгу проходит волна. И в кровь выбрасывается звериная доля смелости, — адреналина.
— Да чтоб ты сдох, мразь!
Кричит он мне. А я с последней силой хватаюсь за его запястье и кусаю, пока зверь не завизжит.
Он наотмашь меня бьет по лицу. Я падаю на лестницу и ползком добираюсь до своей комнаты. В голове только одна мысль: "бежать". Бежать так далеко, насколько я смогу. Несмотря на боль в ногах — бежать. Несмотря на разорванные мышцы — бежать.
Б е ж а т ь.
А потом перерезать себе горло зараженным смертью лезвием.
— Ах ты сукин сын, Фрэнки, — смеется. — Раз, два — они найдут тебя. Три, четыре — запирай дверь в квартире.
Я вбегаю в свою комнату с колотящимся сердцем и громко хлопаю дверью, запирая ее. Тряска. Теперь это не волна, а шторм. Шторм чувств и убивающих эмоций. Сознание не работает, мозг покрылся плесенью, он прогнил и провалился глубоко в череп. Нейроны перегорели, а органы чувств покрылись коростами.
Они. Откуда он знает их? Это же... сумасшествие, ведь так? Он же не говорил этого... Все верно, я просто сошел с ума... Оказывается, это не так уж и больно.
Я плачу, размазывая слезы по щекам грязными пальцами, оставляя после серые дорожки.
Я задерживаю дыхание. И падаю глубоко под землю, в мутный океан. Где даже в небе чайки не кричат от боли.
Но киты плачут. Плачут вместе со мной.
Они тоже разбивают прикроватные лампы, швыряют их в стену, тоже выбрасываются в окно и, наглотавшись воздуха, дохнут в желтоватой траве.
Тихо.
Тихо, Фрэнки.
Спокойно.
Я резко отдергиваю пальцы от ручки двери, словно ее накалили до предела, и хватаю трубку телефона.
Лезу под кровать.
Потому что знаю, что эта тишина ненадолго.
Знаю, потому что он на их стороне. Он играет по их правилам.
Или... они играют по его?..
Кто здесь хозяин? И кто кого сдерживает цепями?
Быстрый набор. Майки.
Я дрожащими пальцами подношу руку к окровавленному уху и впервые шепчу молитву, закусывая зубами кожу на костяшках пальцев. Это чтобы не орать.
Длинные гудки. Непрекращающиеся. Ну же, Майки, возьми трубку. Но в ответ только автоответчик.
"Оставьте свое сообщение после гудка..."
— Майки... Майки... Ты слышишь меня?.. Прошу тебя. Не уходи. Ответь...
I_Am_Idiot, спасибо за такие слова, просто не представляете, как приятно это слышать, в моих планах было создать атмосферу именно триллера, а теперь мне говорят об этом. *о* мурз. ♥
fear me for I am death, я не смогу послать Вас даже тогда, когда стану новой спутницей Доктора, лол. ненене, они все еще есть, просто в умеренном количестве. если бы весь сюжет концентрировался именно на шизе Фрэнка, то тогда было бо уместно писать о них в каждой главе. все же главная идея фика о сложных взаимоотношениях гг (хотя, теперь даже я не уверена в том, что гг здесь есть) между двумя сразу. и я слышу каждого, кто пишет мне отзывы, так что да, я отложил кошмары Фрэнка на второй план, уступая место более глубокому сюжету (или пока я его не забыла ахах), как вы и писали_делали замечания мне ранее.
Цитата
Ох, боюсь, что для Вашего фика наркота была бы случайной случайностью,а случайностей не бывает.
даже для меня влияние обычной наркоты - скучно. но, если копнуть глубже, до истины очень легко будет добраться.
Цитата
Оказывается, и стрёмные наркоманы умеют через песню показывать свою имеющуюсядушу.
у меня немного нестандартный наркоман (если Джерарда можно вообще так обозвать). я не говорю, что он думает постоянно еще о чем-то, кроме денег, нет, в этом плане он типичен, потому что от этого не уйти. но у него просто не было выбора. ибо в моем понимании на наркотики подсаживаются только самые слабые люди. мне нужно это показать.
Вам спасибо, что читаете. ♥
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
