Примечания: Ох, я очень извиняюсь за задержку. Честно, ночи на юге невероятные и хочется гулять и, порой - спать, много-много, особенно после развесёлого дня. Наконец я собралась с силами, согнала свое расплавившееся на жаре тельце и дописала любимую Шизу. Всем пис и любите друг друга! Оу, и будет ещё пара глав, я уверена!
Часть вторая. Глава 7. Crescente consapevolezza.
Джерард просыпается один.
Уже три дня с тех пор, как он дал волю своим эмоциям и желанию.
Он глупо улыбается потолку оттого, что ему всё это понравилось. Очень понравилось. Ну просто до чёртиков. Хотя мужчине было всё равно, в каком положении заниматься этим – снизу ли, сверху, в любом случае то, что они творили с Фрэнком, окунало его внутрь себя.
Обычно секс приносил удовольствие, боль и ощущение того, что ты, мать его, живой. Что ты дышишь, что ты можешь чувствовать, что ты существуешь реально, а не как некое странное запертое в нигде сознание.
Нет ничего.
«Нет ничего», – это Джерард вычитал несколько лет назад в высказываниях Хо Ши Мина. И он верил в эти слова и именно этим жил всё время до прошлой осени. До того момента, как приехал в Калифорнию. До того мгновения, как в его дверь вошёл странный паренёк с неуверенностью в глазах, пирсингом и монохромной косой причёской, которая будто символизировала всё, что в нём было скрыто. Всё светлое и всё тёмное, словно животное начало не до конца ушло в нём, словно хитро пряталось в самых глубинах души, передаваясь из поколения в поколение. Контролировать животное в себе и иметь силы быть Человеком именно так, с большой буквы – вот этого Джерард не встречал уже очень, очень давно. Он и сам себя считал больше животным. Просто плыл по течению. Просто существовал. Ни к чему не стремился. Пока Фрэнк не зацепил его и не начал медленно, но верно тащить на свет. Мелкий, необузданный засранец.
С Фрэнком «ничто» приобретало очертания, плоть и суть. Когда они были вместе, когда они трахались, вязкое «ничто» превращалось в оформленное, тугое «всё». Джерард сходил с ума от своей полноценности в этот момент. Он выворачивался наизнанку и утыкался глазами внутрь себя, ему даже казалось порой, что он на самом деле «видит» что-то вместо серого неопределённого куска мути.
И он так хотел жить в эти моменты… Так сильно, как никогда прежде.
Он даже чувствовал навязчивое, непреодолимое желание слиться, сплавиться с этим дерзким мальчишкой в некое подобие знака «Инь-Янь», во что-то, что отдалённо напоминала его по-дурацки выкрашенная голова.
– Ты просто похотливый извращенец, Джерард, – раздаётся гнусавое хихиканье, и мужчину от неожиданности подкидывает на кровати не меньше чем на десяток сантиметров. Он так давно не слышал голоса во время бодрствования, что не был готов к их появлению.
– Да нет же, – будто голос разговаривает с иным невидимым собеседником, – он же «мессия». Он же кроит и перекраивает избранные судьбы по своему видению, самоуверенно решая, что кому лучше. Ты забыл? Наш Джерард любит самоутверждаться за счёт тех, кого он, якобы, «спасает».
Снова смех, только более басовитый. Мужчина натягивает соседнюю подушку на лицо – это просто привычка, он знает, что это ничем ему не поможет – ведь голоса – они внутри…
– Зато какой удобный повод трахать красивого мальчика, а? Использовать его, как свою личную батарейку? Он неплохо устроился, посмотри-ка?
– Более чем. Красивые мальчики с большим потенциалом на дороге не валяются. Наше! Наше! Руки прочь! Не отдадим его. Он будет нашим, только нашим! – голоса сумбурно зашипели, зашикали и стали производить жуткий шум и бедлам в многострадальной крашеной голове. – Присвоим… Влюбим… Выдоим до нитки!
– Выдоим! Выжмем, как лимон! – вторил нестройный хор, пока мужчина стонал, извиваясь на кровати. Голоса мучили его, но вступать с ними в спор было равносильно поднятию белого флага, а он не хотел сдаваться. Только не сейчас, когда всё наконец-то стало налаживаться…
– И выкинем! Выплюнем, как ненужную кожуру от винограда. Нам ведь не нужен он? Не нужен! Нужна только сила! Сила, хорошая, вкусная! И немножко любви. Пусть любит нас!
– Да, пусть любит. Когда любят – это вкусно. Это сладко! Нам нравится…
– Нравится! Очень нравится!
– А-а-а! Заткнитесь! Заткнитесь! Заткнитесь! – Джерард не выдерживает, резко кидает подушку в зеркальную дверь шкафа напротив. Под неистовый смех разноголосого хора, состав которого словно множится с каждой минутой, сползает с кровати, укладываясь на пол всем телом, и беззвучно плачет.
Слёзы текут по виску, скатываясь к ушной раковине, и затем теряются в волосах.
Он плачет потому, что это всё – его мысли. Это его грёбаные тайные мысли насчёт Фрэнка, и сейчас, высказанные со стороны, они источают смрад и гной, они заставляют слёзы течь по его заспанному, помятому лицу. Он не прав. Так не должно быть. Фрэнк – он чудесный, он… слишком сладкий. И слишком сильный. Джерард не должен один получать от его силы. Это несправедливо. Он должен всё рассказать ему. Объяснить. Но не может связать и двух слов, думая только о том, как бы снова не затащить его в постель.
Это всё слишком странно. Их влечение друг к другу ненормально. Они словно намагниченные. Слишком тяжело сейчас. Надо выпить. Много выпить. Так много, чтобы снова перестать слышать эти навязчиво завывающие голоса… Они сводят с ума.
****
Фрэнк привычно толкает дверь салона и находит своего босса сидящим на клиентском кресле с недокуренной сигарой в одной руке и ополовиненной бутылкой коньяка в другой. Джерард сидит с открытыми, остекленевшими глазами, но иногда его зрачки срываются в бешеном резком движении, словно он сидит на старой заброшенной станции, и вдруг перед ним на всех парах проносится поезд, и мужчина пытается уследить за каждым вагоном. Но вот несколько мгновений – и все они уже далеко, и глаза его успокаиваются, но Фрэнк уверен, что Джерард сейчас где-то в своём мире и на самом деле видит нечто, чего больше не видит никто.
И какая-то глупая, но неимоверно тёплая нежность поднимается внутри. И он подходит к нему, аккуратно вынимает из ослабших пальцев початую бутыль и потухшую сигару, убирает всё это на стол, подальше от края. На полу, сбоку, кучка пепла, и Фрэнк внимательно следит за тем, чтобы не влезть в неё коленом. Он садится перед мужчиной и берёт его ледяные руки в свои, почти горячечные, с наслаждением чувствуя, как его тепло перетекает в тонкие, иссиня-молочные пальцы.
– Эй, Джи, привет, – шепчет он, растирая ладони мастера. Он обожает разглядывать лицо Уэя-старшего в такие редкие моменты. И хотя парня это состояние порою слегка тревожит, он не может пересилить себя: Джерард-«ушёл в себя, вернусь не скоро» крайне мил.
Особенно сейчас, когда не разбрасывается скептическими взглядами и редкими, очень, порой, обидными, словами.
Но мастер всё так же неподвижен. Кажется, представление в его голове ещё не закончилось…
– Джи… Джи! Надо собираться и идти. Майки расстроится.
– М-майки? – вдруг проговаривает Джерард, и его глаза становятся много более осмысленными…
– Да, Джи. Помнишь, он приглашал нас сегодня встретиться…
– Я не хочу больше пить, - неожиданно всхлипывает мастер, и глаза его начинают слезиться. – Мне хорошо, мне уже лучше! Я не хочу больше пить!.. – он мечется по креслу и пытается выдернуть свои руки из рук Фрэнка. Но тот не поддаётся, довольно крепко удерживая их.
– Т-ш-ш… Тише, Джерард. Всё в порядке. Никто не заставляет тебя пить, я тоже считаю, что тебе уже хватит. Тише, пожалуйста… Надо привести тебя в порядок и пойти на встречу к Майки, он собирается наконец познакомить нас со своей невестой. Мы не можем не пойти, Джи, пожалуйста. Приходи в себя. Твой брат очень обидится, если мы не придём… – всю эту безостановочную речь он произносит максимально спокойно, на одном дыхании, словно боится, что его прервут. Джерард немного пугает его сегодня. Это первый раз на памяти Фрэнка, когда тот «ушёл» так далеко.
– Иди один, – мужчина резко приходит в себя, и даже его голос меняется, становясь более низким и грубым, приобретая привычные нотки надменности. – Я… чёрт! Я не могу пойти в таком состоянии… Я пьян. Мне жаль, Фрэнки.
Фрэнк в шоке. Он не перестаёт удивляться, насколько большим ребёнком порой становится этот взрослый мужик. Даже он крайне редко позволяет себе быть настолько инфантильным.
– Твою мать, Джи! Ты… Ты хоть слышишь себя со стороны?! – он выпускает руки мужчины и идёт на кухню – варить кофе. До встречи остаётся каких-то полчаса, и за это время нужно сделать из Джерарда если не образцово-показательного старшего брата, то хотя бы достаточно приличного, чтобы не напугать беременную девушку.
– Реально, сожаления из твоих уст – это самое дерьмовое, что вообще можно услышать. Ты перенёс татуировку Сэма на завтра, ты освободил вечер, чтобы встретиться с Майклом, мы ведь говорили об этом вчера, когда я уходил? Какого хера ты напился сегодня? – Фрэнк шумит водой и брякает чашками и джезвой, и он не вполне уверен, что речь слышна в зале. Как вдруг его обвивают руки непонятно откуда взявшегося сзади Джерарда, и немытая голова со вздохом опускается на плечо:
– Фрэнки, – сипло говорит он, – если бы ты был девушкой, я бы, наверное, женился. Как Майкл.
Парень замирает. Его сердце гулко колотится в груди, отдавая в голову. Вот же сукин сын! И хотя это и звучит, как грёбаное признание в непонятно чём, намного больше это звучит, как обидная нерасшифровываемая херня. Потому что хуй знает, что вообще эта пьянь имела в виду, когда говорила это.
– Я влюбился, Фрэнки. Я грёбаный влюблённый мудак, – при этом рука Джерарда скользит вниз, останавливаясь напротив ширинки, и обледеневший от последних слов Фрэнк закусывает губу и закрывает глаза, нервно сглатывая. Он не возбуждён. Не был – ещё секунду назад, но чуткие пальцы Джерарда двигаются в нехитром танце, и его тело по-юношески пылко и молниеносно реагирует на настойчивые развратные прикосновения. Зверь внутри голодно ворочается, чуя свежую кровь, и хотя задница парня ещё не пришла в порядок до конца – он точно знает, что стоит немного отдаться на волю чувств, гложущих внутри, и ощущений, плавящих снаружи – и они совершенно точно не пойдут сегодня никуда. Потому что будут трахаться как сумасшедшие до самой ночи.
– Ты пьян, – наконец прерывает давящее молчание Фрэнк, и его рука уверенно ложится на руку мужчины, мнущую его член через джинсы. – И от тебя воняет. Ты что, не мылся несколько дней? Сходи в душ, пожалуйста. А я пока сделаю кофе. У нас полчаса, а потом мы должны быть в пиццерии на соседней улице. Давай, Джи, – и он легонько, но уверенно отталкивает его от себя, направляя к двери чёрного хода. Мужчина, сутулый и молчаливый, не сопротивляется.
В назначенное время Джерард под своеобразным конвоем Фрэнка выходит из салона. Мастер одет в свежую серую рубашку, чёрные, даже не слишком мятые джинсы и демисезонное кашемировое пальто. Его алые волосы с отросшими корнями чистые и беспорядочно уложенные. А самое главное – от него больше пахнет крепким чёрным кофе, чем алкоголем. И Фрэнк считает это своей заслугой. Младший Уэй не будет разочарован, а его невеста – напугана. А ещё у парня перехватывает дыхание от каждого мимолётного взгляда на мужчину, что вышагивает рядом с ним, пряча руки в карманах от пронизывающего ветра. Он очень красив. И настолько же безразличен ко всему, что происходит вокруг.
Чёрт, пьяный Джерард в приступе шизофрении намного более открыт, душевен и мил, как бы стрёмно это ни звучало.
****
Майки с Элис уже сидят за столиком, на котором стоят три огромных пиццы и бокалы с какими-то коктейлями со льдом.
Джерард с Фрэнком всё-таки опаздывают минут на десять, поэтому Уэй-младший делает заказ без них. Элис даже издалека кажется немного близорукому Фрэнку очень милой и нежной девушкой, а Джерард, как обычно, почти безучастен, хотя умудряется выдавить из себя подобие дружелюбной улыбки, когда они подходят к столу.
- Привет, ребята. Я уж думал, что вы не придёте, - с лёгким укором цедит Майкл, но по его глазам видно – он более чем счастлив сейчас, хоть и волнуется немного. – Это Элис, моя избранница. Я должен был познакомить вас раньше, но… как-то не сложилось, - он с улыбкой глядит на девушку и нежно, немного по-свойски обнимает её за талию.
- Привет, Элис, - Айеро улыбается и протягивает руку для знакомства, пока Джерард немного нервно освобождается от пальто. – Я – Фрэнк. Я с литературного, не знаю, как мы с твоим парнем сдружились, даже не спрашивай. Но я счастлив именовать себя его другом. Он классный, я рад, что он нашёл такую замечательную девушку себе в жёны.
Элис отвечает слегка смущённой улыбкой и легко, почти невесомо сжимает пальцами ладонь парня.
- Очень приятно, Фрэнк. Майкл много рассказывал про тебя.
- О нет, Господи… Надеюсь, это было что-то не слишком ужасное, - парень смеётся, присаживаясь напротив и шутливо закрывая лицо рукой. Элис смеётся в ответ, а Майки улыбается.
- Нет, не понимаю, о чём ты. Он рассказывал только хорошее, правда, даже когда я просила перестать сочинять сказки и рассказать уже что-нибудь из ваших реальных приключений, - девушка прикрывает ладошкой пухлые губы своего небольшого рта во время смеха, и Фрэнк не видит в этом жесте кокетства – только толику скромности и неуверенности. Элис и правда очень милая, хоть и совершенно не в его вкусе.
Джерард, наконец-то, справляется с верхней одеждой и шёлковым пижонским шарфом тёмно-зелёного цвета. Он усаживается рядом с Айеро, и его бесстрастное лицо снова показывает чудеса дружелюбия. Он старается настолько, что улыбка даже не кажется оскалом.
- А этот красноволосый молчаливый парень – мой старший брат, Джерард. Прошу любить и жаловать. Он может показаться немного себе на уме (в этот момент речи Майкла Фрэнк мысленно восклицает: «Немного, мать твою?!»), но на самом деле – отличный парень.
Джерард также пожимает пальцы Элис, даже произносит что-то приветственное, но Фрэнк не может на этом сосредоточиться – его вдруг накрывает.
Все краски вокруг притупляются, предметы сереют и почти утопают в бесцветном тумане, зато на первом плане отчётливо проступают два кокона цветного света, которые, видимо, заключают в себе Майкла и его девушку. О, насколько прекрасна её палитра! У Фрэнка перехватывает дыхание. Они так красиво сочетаются вместе, что парню кажется – он может наблюдать это вечно.
Сотканная из множества тёплых цветов солнечных оттенков, она струится, перетекая из лимонно-жёлтого в медово-янтарный, частично проникая в зеленоватые цвета Майкла, смешиваясь с ними и выглядя при этом невозможно гармонично. Ох… Как же Фрэнку хочется посмотреть своими странными глазами со стороны на себя с Джерардом. Каков он? Какой его собственный цвет? Как они взаимодействуют, когда находятся рядом? Как это выглядит? Так же красиво и естественно, как ребята напротив, или вообще никак не тянутся друг к другу?
Уплыв в эти мысли, Фрэнк чуть не теряет свой «другой» взгляд. И тут он обращает внимание на то, что не заметил сразу. В цветных нитях ауры, опутывающих Элис, мерно, будто сонно, пульсирует ещё один свёрток – невозможного двойного оттенка, дико оранжево-салатовый. Фрэнк распахивает глаза ещё шире, видя эту красоту, но тут его пихают в бок, краски смешиваются, всё кружится и темнеет, и голос Майкла спрашивает:
- Фрэнки, ты тут? Всё в порядке?
Такая жалость! Видение пропадает, и парень вздыхает устало-вымученно:
- Да, дружище. Всё в порядке, я просто задумался. Так чем вы нас сегодня угощаете?
- Эй, никто не говорил, что я угощаю, я просто сделал заказ, потому что кто-то решил опоздать на встречу, - Майки улыбается, и весь вечер они вдвоём дурачатся, Элис смеётся, а Джерард просто молчаливо позволяет всему этому происходить рядом с собой.
Но ест он за двоих, и это не может не радовать Фрэнка.
Элис оказывается доброй и смешливой, а ещё она распространяет вокруг себя неимоверное ощущение уюта и этакого женского очарования. От её присутствия тепло физически ощутимо, и губы Фрэнка непроизвольно растягиваются в улыбке, когда он изредка изучающе поглядывает на неё. Девушка учится на курс старше на педагогическом факультете и собирается работать с проблемными детьми дошкольного возраста. Её полноватая, но крепко сбитая фигура очень идёт к этому милому личику и длинным русым волосам.
Элис совершенно не во вкусе Фрэнка, если об этом ещё имеет смысл говорить, но парень прекрасно понимает, почему Майкл влюбился и почему сейчас хочет связать жизнь с этой девушкой. Она будет прекрасной женой и матерью, и Айеро искренне рад за своего друга.
После ужина они все вместе доходят до тату-салона, и Фрэнк, потому что Джерард задумчиво молчит, предлагает зайти на кофе.
- Наверное, не сегодня, - Майкл смотрит на Элис, и та в ответ немного смущается. Она выглядит уставшей. – Завтра пары с утра и ещё эти приготовления к церемонии. Всё в силе? – оказывается, последний вопрос обращён к Фрэнку, и парень, смутно вспоминая все обстоятельства последних дней, уверенно и часто кивает – он будет свидетелем у Майкла на свадьбе, как и обещал. Даже если ради этого снова придётся надеть идиотскую строгую рубашку с длинным рукавом.
Майкл облегчённо выдыхает и хлопает друга по плечу, а после – обнимает брата.
- Ещё обсудим детали завтра вечером? Там с машиной у ребят какие-то проблемы, и, наверное, всё-таки придётся брать в аренду.
- Не бери в голову, Майки, - чудо, но Джерард открывает рот, не разрывая братских объятий. – Не думай о средствах, всё будет в лучшем виде. Просто скажи, что нужно и когда, я всё устрою.
- Спасибо, брат. Машина нужна будет к двенадцати утра в субботу, а церемония назначена на два в Церкви Святого Патрика, помнишь такое красивое светлое здание около парка на западной окраине, мы гуляли там однажды? – и хотя Джерард помнит этот момент очень смутно, он всё равно утвердительно кивает.
- Созвонимся, Майки. Я буду в субботу в общежитии раньше, на случай, если тебе понадобится помощь. Около десяти – нормально?
- Вполне. Спасибо ещё раз, - они снова обнимаются и, наконец, желают друг другу спокойной ночи.
Фрэнк стоит рядом и смотрит на эту идиллическую картину, почти что открыв рот. Говорящий Джерард! День до свадьбы лучшего друга! Впервые быть свидетелем! Голова кружится от переизбытка эмоций, и парень просто не находит, что сказать и как вести себя сейчас. И по-человечески тепло общающийся Джерард выносит его мозг сильнее всего. Почему с ним он не бывает таким почаще? Просто – нормальным человеком, способным на искренние эмоции?
Уэй-старший незаметно ускользает в дверь салона, и Майкл выводит Фрэнка из очередного диалога с самим собой простым вопросом:
- Мы в кампус. Ты с нами?
Фрэнк мнётся, не отдавая себе отчёта в том, что кусает губы, поглядывая на медленно закрывающуюся за Джерардом дверь. У него всё на лице написано, но он до сих пор считает, что он достойный последователь Джеймса Бонда по части конспирации.
- Э-э… Я ещё не убирался сегодня, мне нужно доделать некоторые дела в салоне, - наконец-то выдаёт он первое, что приходит в голову.
Майки смотрит на него со странным выражением лица – будто ухмыляется и хмурится одновременно.
- О, хорошо. Тогда мы с Элис пойдём. Увидимся завтра в университете.
- Доброй ночи, Фрэнки, - девушка мило машет ладошкой на прощание, и они почти уходят, но в самый последний момент Майкл буквально подпрыгивает к нему и тихо шепчет на ухо:
- Но ты же понимаешь, что у нас назрел один важный разговор, друг? – и, не дав Айеро осмыслить значение фразы до конца, хлопает его по плечу и уходит со своей невестой в сторону кампуса, зябко кутаясь в ворот куртки.
****
- Кажется, твой брат прочухал, что мы трахаемся, - озадаченный Фрэнк скидывает свою куртку цвета хаки и вешает её у входа. Джерард так и не поменял таблички «Закрыто» на «Открыто», а значит, что работать сегодня он не намерен. И Фрэнк старается не думать об этом, чтобы не чувствовать странной предвкушающей радости по этому поводу.
Мужчина стоит в проёме кухни и глушит остатки холодного кофе прямо из джезвы, чем вгоняет парня в ступор. Замечание по поводу своего брата находит в нём отклик, выраженный лишь любопытно приподнятой бровью.
- Господи, Джи… Что с тобой? Ты же ненавидишь холодный кофе, а пить из джезвы… Фу, ты как свинья, - Фрэнк морщится, а затем улыбается, подходит ближе и, отобрав у мастера турку, допивает последний глоток без гущи. – Гадость!
- Согласен. Люблю, когда люди критикуют сами себя. Это как классическая музыка…
- Хватит ёрничать. Я сказал, что твой брат, кажется, начинает догадываться.
- Это не странно. Майкл смышлёный малый, иначе не поступил бы на химический.
- Чёрт! Тебя совсем не волнует, что он думает на этот счёт?
- Меня больше беспокоит то, что надеть на церемонию. Мне не в чем идти, и этот факт меня угнетает, - Джерард устало потирает глаза, игнорируя распалившегося Фрэнка.
Парень смотрит на это усталое лицо и не удерживается от поцелуя. Лёгкого поцелуя со вкусом пиццы.
- Закончишь с Сэмом завтра и наведаемся в твой гардероб, окей? – Фрэнк знает, что Джерард может перенести на другое время многое, но никак не работу с «особыми» клиентами. Сегодняшний случай ради встречи с Майклом был чем-то из ряда вон выходящим.
Джерард дёргает головой, пытаясь убрать нависшую на глаза алую прядь. Молчит, немного отстранившись от парня, и невозмутимо разглядывает каждую мелочь на его лице так, что у Фрэнка начинает ныть внизу живота. Этот красноволосый просто ест его глазами, но при этом руки его никуда не двигаются с бёдер и сам он не делает ничего больше. Словно проверяет, как много у парня осталось выдержки.
«Нет её, Джи. Да и нахрен, просто обними меня, а?» - думает Фрэнк, а вслух говорит совсем другое:
yeeesss....., охх, солнышка! Спасибо тебе огромное! Это чудо, что ты успеваешь читать и комментировать все мои работы, знала бы ты, как меня это греет! Спасибо тебе большое!
По делу. Ага, я ничего не расскажу :-) я вредина :-) но на самом деле я сама не до конца понимаю, что это. Надеюсь, они нам расскажут в конце :-) Голоса... да. Очень Жаль Джи, думаю, это нервное расстройство спровоцировано травмой психологической - потерять обоих родителей в двадцать и остаться с пятилетним братом... не каждый вообще такое вынесет. Еще и видеть мир не совсем обычно - тут любой бы поехал. Мне лично очень жаль его... Он огромный молодец, насмотря на то, что та еще сучка. Я то вижу, то не вижу твои комментарии, поэтому еще раз сильно благодарю, что дублируешь в личку. Каждый раз прыгаю от радости, честно, когда вижу лс :-D :-*
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
