Фрэнк сидит рядом с Андромедой за барной стойкой в кухне Уэев и старательно выводит пегасов. Он совершенно не умеет рисовать, но пегасы для малышки Энди – это святое. Эта девочка буквально помешана на пегасах*, но никто не скажет ни слова по этому поводу. В жизни любой маленькой девочки должно быть место горячему увлечению.
- Чёрт, Энди… Мне жаль, но мой пегас снова вышел кривоватым, - вздыхает он, разглядывая голубое в жёлтую крапинку чудовище с крыльями.
- Ты не должен ругаться при мне, дядюшка Фрэнки, ты помнишь? – назидательно спрашивает девочка, выводя последние линии очень красивого розового пегаса с золотистой гривой.
- Да, чёрт… ох, прости. Просто не рассказывай папе и маме, какой у меня непослушный язык, хорошо? – едва заметно улыбается Фрэнк, глядя в макушку с двумя красиво заплетёнными косичками. Он поглядывает на глубокое кресло у зажженного камина, в котором Майкл изучает рабочие отчёты. Обычно он не занимается подобными делами дома, да ещё и в канун праздника, но сейчас – особенный момент. Его лаборатория ответственна за заключительную часть испытаний нового лекарства от болезни Паркинсона. И если всё получится, это будет небывалый прорыв в медицине.
По дому разлетаются умопомрачительные запахи: сидящей в духовке индейки и пряностей, имбирного чая, рисового пудинга и ещё чего-то такого, что витает в любом доме в канун Дня Благодарения.
- Нарисуем ещё по пегасику, Фрэнки? – вырывает его из раздумий девочка. Её глаза потрясающего цвета, словно смешали в себе ореховый отца и зеленовато-голубой – матери. А ещё на её носике, словно взятом «ненадолго, поносить» у её родного дяди, красуется милая родинка. Фрэнк улыбается и едва вздыхает, потому что на самом деле он всем своим существом ждёт, когда под дверью раздастся басовитый рокот вишнёвого харлея.
- Конечно, милая. Столько пегасов, сколько будет угодно твоей душе.
Он берёт тёмно-синий карандаш и чуть задумывается, пока Андромеда выбирает салатовый и начинает рисовать мордочку – на самом деле, ей всё равно, откуда рисовать пегаса. Он получается отлично, даже если она начинает с хвоста или с левого заднего копыта, чего не скажешь о пегасах Фрэнка.
- Дядя Джи должен приехать к ужину? – вдруг спрашивает она, водя карандашом по свободному месту на бумаге.
- Эм… он обещал, - Фрэнк удивляется и порой думает, что эта малышка умеет читать мысли. Хотя, скорее всего, у него как обычно всё на лице написано. – Он сказал, что вернётся в канун Дня Благодарения.
- Он успеет, - уверенно заявляет Андромеда, и из под её карандаша уже выходит приятная, чуть удивлённая мордочка, чем-то напоминающая Фрэнка. – Из Лос-Анджелеса не так далеко ехать, а дядя хорошо водит.
- Я тоже надеюсь на это, милая, - парень улыбается и целует девочку в макушку с апельсиновым запахом. – Как дела в школе?
- Всё хорошо, - Андромеда как-то тушуется, а затем поднимает свои чудно намешанные глаза, спрашивая: - Что нужно сделать, когда тебе кто-то нравится?
Фрэнк несколько мгновений сидит, ошарашенный. Не часто пятилетние девочки спрашивают подобное.
- Хм-м… - тянет он в конце концов. – Возможно, просто сказать об этом человеку?
- Но что, если он постоянно ведёт себя, как… дурак? – девочка старательно подбирает слово, чтобы оно не звучало слишком ругательно.
- Почему ты так решила?
- Ну… - в задумчивости Андромеда начинает умилительно посасывать кончик своего салатового карандаша. – Он часто дёргает меня за косички или хвостики, когда проходит мимо. А ещё несколько раз подкладывал мне лягушек со школьного пруда в парту. Представляешь? – она искренне возмущается, и Фрэнк уже готов поддержать её гневной тирадой в сторону невоспитанного мальчишки, как девочка продолжает: - Бедные лягушки! Им же так грустно сидеть в парте всё то время, пока я их не нашла! Я устала носить их обратно в пруд…
- Да, м-м… - только и может произнести Фрэнк. – Думаю, ты и правда нравишься этому мальчику, - решает предположить он. – Обычно, мальчики ведут себя так… странно, когда им кто-то нравится.
- Ты и дядя Джи вели себя так же странно, когда понравились друг другу?
Ох, этот ребёнок сведёт его с ума сегодня…
Фрэнк задумывается на некоторое время. События шестилетней давности проносятся у него в голове подобно маленькому разрушительному смерчу, срывая крыши и поднимая их выше и выше, засасывая в себя. Наверное, они вели себя ещё хуже…
- Думаю, можно сказать и так, - немного улыбается он.
- А когда ты сказал дяде Джи, что он тебе нравится? – Энди не унимается, ожесточённо грызя кончик карандаша и выглядя очень заинтересованной.
С этой девочкой на самом деле довольно непросто говорить. Потому что за телом пятилетнего ребёнка скрываются очень умные глаза и мозг, намного опережающий своих сверстников в развитии. Андромеда совсем не обычная девочка. Хотя она давно поняла, когда стоит показывать свою особенность, а когда стоит сливаться с толпой. Едва ей исполнилось пять, она решила, что ей пора пойти в школу. Не потому, что её могли там научить чему-то новому для неё. Она подошла и сказала Майклу: «Папочка, мне становится скучно одной. Я хочу общаться с разными детьми и ходить в школу, это будет интересно». А потом показала буклет с заведением, который сама выбрала. Порой этот ребёнок пугал, но только до тех пор, пока ты не разглядывал за этим существом спрятанного робкое и очень ранимое, нежное создание.
- Знаешь, милая… Пока ты маленький, намного проще сказать кому-то, что он тебе нравится, - на долгом выдохе говорит Фрэнк, заканчивая очередного кривого пегаса и распрямляя затёкшую спину.
- Почему? Какая разница, большой ты или маленький? – девочка чуть наклоняет голову, искоса поглядывая на крёстного.
- Ты права, в общем-то, - сдаётся Фрэнк, снова улыбаясь. – Разницы никакой. Просто взрослые очень часто размышляют над тем, что о них подумают и как они будут выглядеть со стороны. И правильно ли другой взрослый истолкует их слова… И долго сомневаются, на самом ли деле они чувствуют то, что чувствуют. И не кажется ли им это под влиянием других, хм-м… более примитивных желаний.
- Получается, взрослые слишком много думают о глупостях, не имеющих смысла? - догадливо сообщает Андромеда, возвращаясь к дорисовыванию своего пегаса.
- Получается, что так, - хмыкает Фрэнк. – Поэтому, пока ты маленькая и чувствуешь всё отчётливо, не бойся говорить об этом. Для начала, будет достаточно, если ты скажешь этому мальчику, что тебе не нравится, когда он дёргает твои волосы. А потом просто предложи поесть вместе мороженое.
- Звучит неплохо, - девочка задумывается на мгновение, смотря куда-то на светящуюся над барной стойкой плетёную люстру. – Пожалуй, стоит попробовать, - она улыбается Фрэнку и быстро, не целясь, целует его в щёку.
Парень думает, что на самом деле очень счастлив сейчас. У него большая семья, в которой ему чертовски уютно. Семья, в которой получаешь удовольствие просто от того, что являешься её частью. И хотя, фактически, он чужой человек для Уэев, это совсем не так. Далеко не так.
Раздаётся резкий рокот перед дверью, и он заставляет Фрэнка замереть, вслушиваясь в звуки спинным мозгом.
- Дядя Джи приехал! – кричит Энди, спрыгивая с высокого стула и бегом направляясь к двери ещё до звонка.
- Осторожнее, детка, не расшибись, - отвлекается от бумаг Майкл, потирая переносицу под очками. – Неужели он успел к ужину, - бормочет он. – Скоро Элис должна спуститься, и будем садиться за стол.
Фрэнк долго думает, как же ему быть. Тело порывается радостно кричать и бежать за Андромедой, словно ребёнок. Мозг заставляет сидеть на месте, но это просто невозможно. Он решается на компромиссный вариант – встать со стула и облокотиться на стойку, лицом к двери. Он хочет видеть его, когда тот войдёт. Видеть всего, целиком: в запылённой мотоциклетной одежде, со шлемом в руке, с широкой счастливой улыбкой во все его мелкие зубы, с растрёпанными в разные стороны тёмными волосами… О, как он соскучился за эту неделю – не передать словами!
Раздаётся звонок в дверь, и девочка открывает, тут же запрыгивая на шею наклонившегося пониже мужчины.
- Милая, привет, ох, осторожнее, не задуши меня, Энди! Я весь грязный, за полчаса до Окленда был такой сильный дождь! – Джерард крепко обнимает племянницу, обхватившую его ногами за пояс, и счастливо улыбается – именно так, как и предполагал Фрэнк, наблюдающий за этой картиной, не мигая.
- Мы скучали, дядя Джи! – откровенно заявляет девочка, обнимая мужчину так, как может только ребёнок. – И дядя Фрэнки очень скучал, - добавляет она, заставляя парня, стоящего у входа на кухню, мысленно приложить руку к лицу.
- Я знаю, детка, знаю, - негромко говорит он, перехватывая напряжённый, но тут же смягчающийся взгляд Фрэнка. – Я тоже очень скучал, - говорит он особенным тоном, понятным только адресату. - Иди, сбегай к маме, скажи, что скоро можно садиться. Поможем ей накрыть на стол.
Он опускает девочку на пол так бережно, словно она фарфоровая, и та, оставляя поцелуй на небритой щеке, отправляется вглубь дома.
- Майки, - кивает Джерард брату, тем временем прямым курсом двигаясь к ожидающему его внимания парню.
- Привет заблудшим путникам, - Майкл улыбается одной половиной рта, как это умеют только в их семье, кивая мужчине. – Мы ждали тебя ещё днём.
- Была большая пробка перед городом. Из-за ливня, наверное, - говорит он, и, наконец, поворачивает голову к Фрэнку, уже не сводя с него глаз. Медленно, почти невнятно, крылья носа и уголки его губ начинают трепетать, чтобы приподняться в лёгкой предвкушающей улыбке.
Майкл только фыркает, снова зарываясь в бумаги с отчётами и исследованиями действия препарата. Эти двое настолько предсказуемы, что он может по пунктам рассказать, что будет дальше. Маленький взрыв в его, между прочим, кухне. Почему-то чаще всего это происходит там.
Джерард подходит к Фрэнку, но не слишком близко, ровно настолько, чтобы парень смог крепко впиться пальцами в края его расстёгнутой кожаной куртки.
Эти несколько дюймов, что сейчас между ними, искрят настолько сильно, что напоминают ёлочную гирлянду в канун Рождества.
Фрэнк смотрит чуть снизу, и его затягивают эти орехово-зелёные глаза. Совсем не похожи на омуты. Именно болото. И затягивают не хуже трясины. Он так крепко держится за кожу куртки, что костяшки белеют. Глаза устают бегать между зрачками и ртом мужчины, и, резко притянув того к себе, он вцепляется в обветренные солоноватые губы.
Джерард кладёт шлем на стойку, не глядя, и теперь обе его руки сжимают тёплого Фрэнка. Так же крепко и от всей души, как недавно Андромеда цеплялась за его шею. Он отвечает: неистово, голодно, почти сразу приоткрывая губы и впуская внутрь требовательный язык Фрэнка. На вкус он такой потрясающе-сладкий, что кружится голова, и они будто падают. Оба.
- Колючий, - отрываясь через некоторое время, заявляет парень, прислоняясь ко лбу Джерарда и тяжело дыша. – И воняешь, словно неделю не мылся.
- Я тоже соскучился, детка, - хмыкает Джерард, сжимая ягодицы парня. Затем он делает резкий манёвр и разворачивает их тела, приподнимая Фрэнка и усаживая его на кухонный гарнитур сзади. Ноги парня тут же знакомо и удобно обхватывают его бёдра, сцепляя их ещё сильнее. Это именно то, что они оба так любят: быть настолько близко телами, насколько это возможно.
- На следующую конференцию, или что там это у тебя было, я хочу поехать с тобой, - упрямо говорит Фрэнк, то и дело цепляя зубами нижнюю губу мужчины.
- Это было довольно нудно для всех, кто не связан с татуировками, - улыбается Джерард, чуть отстраняясь. – И как твоё шефство над приютом? Как дети, которые ждут тебя каждый день? Как твоё кафе, в котором ты пропадаешь по вечерам?
- Ох, заткнись, - шепчет Фрэнк. – Я и сам знаю, что никак мне не вырваться ближайшие полгода.
Он сильнее вжимается пахом в пах Джерарда, чувствуя приятное тепло напротив, и приникает к мужчине животом и грудью, крепко обнимая. – Просто каждый раз, когда ты уезжаешь, я нервничаю.
- Глупый, - тихо говорит мужчина, скользя руками по спине, забираясь под рубашку, от чего Фрэнк вздрагивает и сладко выдыхает.
В первый раз это случается пять лет назад, сразу после рождения Андромеды. Фрэнк с головой уходит в учёбу, и в один прекрасный момент оказывается перед дверями закрытого тату-салона с рукописной бумажкой: «Закрыто на неопределённый срок». Это настолько жестоко со стороны Джерарда, что, пожалуй, становится причиной их первой серьёзной ссоры. В тот раз Майкл успевает разъяснить едва не сошедшему с ума Фрэнку, что Джерард «всего лишь» срочно улетел в Джерси чтобы разобраться с наследством почившей двоюродной тётушки. Мужчине приходится присутствовать на похоронах почти чужого им человека, разбираться с документами женщины, не понятно с чего оставившей им дом, и после продавать его – потому что на черта им сдался дом в Джерси? В тот раз Джерард не возвращается около месяца. И после Фрэнк несколько недель не разговаривает с мужчиной и не появляется в салоне. Уехать без предупреждения - очень в духе Джерарда. Всё самое идиотское и необъяснимое совершенно в его духе, но понимание этого никак не облегчает участи Фрэнка.
Правда, тот невероятный способ, которым Джерард заглаживает свою вину, тоже нельзя не учитывать. Но с тех пор Фрэнк всё же не может спокойно относиться к ставшим довольно частыми отъездам мужчины.
- Я всегда возвращаюсь, - говорит Джерард, снова ловя взгляд Фрэнка и сладко целуя его губы. Они невероятно мягкие и вкусные, словно суфле. Кожа парня под пальцами призывно лоснится, точно шёлк, и мужчина с мысленным стоном надеется, что переживёт семейный ужин, прежде чем затащит Фрэнка в постель. Прошла всего неделя, а он голоден настолько, словно они не виделись месяц.
Тогда, вернувшись из Джерси, Джерард покупает дом для семьи своего брата в тихом и уютном местечке на окраине Окленда. А на оставшиеся деньги через несколько лет выкупает небольшое помещение прямо напротив своего тату-салона. «Не хочешь открыть тут вечернее кафе?» - спрашивает он Фрэнка в день, когда тот оканчивает университет и становится вольной птахой. Глаза того расширяются и становятся круглыми, словно блюдца, а потрясающая улыбка, от которой замирает сердце, растекается по широким скулам.
Фрэнк никогда не мечтает ни о чём подобном. Но маленькое кафе на шесть столиков, где подают только кофе и алкогольные коктейли, становится чертовски популярным. Особенно быстро разлетается весть об оригинальных рецептах кофе и хозяине-баристе, поговорив с которым «за жизнь», словно камень падает с плеч. Сам Джерард часто по вечерам засиживается в «Чёрных зёрнах» до самого закрытия, наблюдая за Фрэнком. Затем они вместе закрывают заведение и переходят дорогу, чтобы отправиться спать в их – неизменно общую – постель.
И хотя в квартире над салоном на втором этаже порой чересчур громко играет классика, а парень, вздыхая, изредка выносит к мусорным бакам бутылки с крепким алкоголем, можно сказать, что всё происходит именно так, как должно.
Андромеда спускается со второго этажа на кухню, чтобы начать накрывать на стол по просьбе матери. Элис беременна вторым ребёнком, и скоро у девочки родится братик. Она ждёт этого с радостным нетерпением. Едва Энди застаёт своих дядюшек жарко целующимися, она вздыхает и идёт в гостиную, чтобы плюхнуться на диван рядом с креслом отца.
- Пап, они опять, - говорит она Майклу. Пока тот оборачивается и разглядывает ноги Фрэнка вокруг бёдер своего брата, девочка успевает включить музыкальный центр и найти радиостанцию с благодарственными песнопениями.
- Я не ябедничаю, - пожимает плечами Андромеда. – Но если мама узнает, что они снова забирались на гарнитур, она разозлится.
- Значит, мы не будем говорить об этом маме, - улыбается мужчина, поправляя косовато сидящие очки. Элис потрясающая, но если узнает, что кто-то сидел задницей на её обожаемом гарнитуре, превратится в мегеру. – Надо дать им немного времени, тогда, возможно, они доживут спокойно до конца ужина.
- И не сбегут на середине, как в прошлый раз? – обрадованно спрашивает Андромеда, пересаживаясь на колени к отцу, сдвигая документы в сторонку. – Я завидую дяде Фрэнки. Дядя Джи никого не обнимает так долго, как его.
- Хочешь, я буду обнимать тебя так долго и много, что ты станешь молить о пощаде? – шутливо спрашивает Майкл, обхватывая руками дочку и изо всех сил тиская её. Он начинает щекотать свою малышку, а та – радостно хихикать, потому что до жути боится щекотки.
- Нет, папа, перестань, - смеётся она, пытаясь вырваться.
- Кажется, нас поймали на горячем, - улыбается Джерард на кухне, звонко отрываясь от блестящих и раскрасневшихся губ Фрэнка. Он проводит носом по его щеке, чувствуя её теплоту и мягкость, зарывается в волосы за ухом, втягивая запах мускатного шампуня.
- Я люблю тебя, - вдруг раздаётся у его уха голос Фрэнка. Так тихо, что можно ошибиться, но Джерард слышит, как быстро и громко ударяется сердце парня в его рёбра, и чувствует, как сжимаются в кулаки руки, заблудившиеся под курткой.
Он задерживает дыхание и замирает. Сложно объяснить, насколько эти слова дики и целительны для мужчины. Словно водопад ледяной воды, словно нырок из сауны в пушистый сугроб – от них по всему телу разбегаются мельчайшие иголочки, заставляя волоски на коже вставать дыбом. Его сердце стремится изо всех сил догнать сердце Фрэнка в этой безумной скачке.
Чертовски странно слышать их после шести лет, проведённых вместе.
Ещё более странно слышать эти слова впервые, когда тебе сорок один год.
«Дышите, дышите», - просит он свои лёгкие, потому что просто обязан сказать что-то в ответ – пальцы Фрэнка так яростно и моляще впиваются в него, что невозможно уйти без ответа.
- Я знаю, детка, - сипло шепчет он, сжимая парня в своих руках до хруста костей. – Потому что я люблю тебя ещё сильнее.
****
Можно сказать, что это обычный праздничный ужин обычной счастливой семьи в День Благодарения. Если не брать в расчёт, что двое из них могли бы и не пожениться, если бы не маленькая девочка-вундеркинд, выжившая благодаря татуировке. Если не брать в расчёт, что другие двое из них – пара мужчин, любящих друг друга так давно и говорящих об этом лишь делами до самого нынешнего дня. Если не брать в расчёт, что самый старший мужчина за столом, сейчас довольно улыбающийся шутке женщины, в прошлом жертва насилия, алкоголик и человек, страдающий расстройством приёма пищи. Если не брать в расчёт, что татуированный на семьдесят процентов поверхности тела парень всего лишь бывший подросток, сбежавший от диктата родителей и не побоявшийся влюбиться в мужчину.
В этой жизни далеко не всё оказывается тем, чем кажется. Но это не имеет значения. Потому что все эти люди за столом сейчас – на самом деле счастливая и любящая семья. И совсем не важно, что было у них в прошлом. Важно, что это привело их в настоящее, где они искренне улыбаются и согревают друг друга теплом.
Важно лишь настоящее.
****
«Человек устроен таким образом, что всё становится подвластно ему, когда он начинает гореть».*
Fine
____________________________ Coda – в музыкальном произведении это заключительная небольшая часть, которая чаще всего идёт после основного материала и несёт в себе смысловую нагрузку эпилога в литературе.
*Согласно древнегреческой легенде, Персей пролетал мимо прикованной к скале Андромеды на своём крылатом коне Пегасе. Девочка не посвящена в то, что носит непростую татуировку, но её зовут Андромеда и она очень любит рисовать пегасов.
*К сожалению, я не помню, изречению какого умного человека принадлежит эта примерная цитата. Мне стыдно.
Примечания:
Я выражаю огромную благодарность автору заявки, прочитав которую, в моей голове начал зарождаться этот странный сюжет об этих странных людях. Спасибо тебе, замечательный человечек, и прости, что так перевернула твою задумку.
Благодарю вас, мои дорогие читатели, потому что вы прочитали нечто странное, и я сама пока точно не могу дать этому свою адекватную оценку.
От всей души говорю спасибо своим бетам, вы потрясающие, не бросайте непутёвую меня, я ж совсем потеряюсь в этих буковках) Люблю вас, милые!
Спасибо всем тем ненасытным, что пинали меня в процессе и ближе к концу. Это было очень приятно, благодарю за неравнодушие!!!
Лучи добра каждому прокомментировавшему - спасибо за ваше внимание к этой истории. Каждое ваше слово - неоценимый вклад в моё душевное равновесие. Спасибо!!!
Пы.Сы. Сомневаюсь в отсутствии ляпов и помарок. Пока без беты.
Привет, друг! Я тут на эмоциях, ещё и первая часть отзыва пропала, поэтому буду восстанавливать, а что поделать? Ничего не даётся просто, я уже поняла. Так что извини за некую рваность изложения. Что хотела сказать сначала - это то, что, будучи совершенным негативистом, хэппи-энды перевариваю слабо. Но твой у меня абсолютно точно занимает почётное место в списке любимых, так как его "правдоподобность" и что-то там ещё даже и не хочется измерять своим негативистским инвентарём. Благодаря ему я поняла, как важно уметь просто наслаждаться тем, что всё хорошо и не выискивать, не создавать искусственных проблем. Это правда круто - радоваться финалу, а не чувствовать обиду/боль/разочарование от "жизненных" перипетий финалов. И круто также не осознавать финал финалом - что всё закончилось и "фик умер". Как может всё умереть, если всё так хорошо, и главное, заслужено хорошо? Ведь как по сюжету: страдали-страдали и выстрадали! И мне хочется сохранить твой фик в памяти таким, каким ты сделала его в финале - как уютную семейную фотографию в красивой рамочке, которую хочется поставить на рабочку и любоваться ей каждый день.
А если поконкретнее. Все перипетии, связанные с рождением Андромеды, я восприняла особенно чутко, потому что у меня сейчас была похожая ситуация в жизни: моя любимая учительница бас-гитары пару дней назад родила дочурку. И я, не имея возможности пока её лично поздравить и увидеть, с упоением читала то, как это делали твои мужчинки в фике. Всё-таки, да, рождение ребёнка - это что-то такое мистическое, в нём и радость, и боль, и всего намешано, - но, думаю, это определённо стоит тяжёлых месяцев вынашивания. Но по поводу чёрной дыры мне интересно, что же это была за женщина и зачем она это сделала (и умышленно?). И как - сверхспособностями или просто, одним фактом того, что она связана с абортами и носит на себе энергетику смерти. И как это всё соотносится с твоим понятием про ярлыки? В данной ситуации меня восхитил Джерард - тем, как он сразу подметил неладное, причём опередил в этом Фрэнка и вообще всех. Хотя, гхм, я призадумалась над его этим "я совершаю Дело Своей Жизни, а не выполняю долг чести". То есть, он имел в виду, что спас девочку не потому, что она его племянница, а чтобы самоутвердиться? Звучит как-то жестко, но мы-то знаем, что жёсткость - любимая маска Джерарда, за которой скрывается косноязычие в выражении своих истинных чувств. Мне кажется, что не всё так цинично, и под Делом Всей Жизни подразумевалось "самое большое добро, которое я только могу сделать". И если это и правда так, то, что сказать, Уэй в этом поступке высвободил, раскрыл свою добрую природу - достойно уважения, памятуя его тяжёлый жизненный случай. Идея о татуировке для новорожденной заставила не только волосы Фрэнка встать дыбом, но и мои тоже. Я как представлю в реальной жизни нежную кожицу, которую и кожей-то назвать не повернётся язык, острые иглы, потенциально аллергенные краски, раздражение - аж как-то и не представляется. И я не критикую, наоборот, спасибо тебе за твою безграничную фантазию и за то, что в твоём полусказочном измерении такой фокус прошёл без последствий. Изрядно похихикала над тем, как парни дебоширили в больнице - переодевались, флиртовали с медсёстрами (сорри за обобщение, это всё коварная стилистика :D), стояли на шухере, - ну и комедия! А в общем - да, абсолютное сумасшествие, которое, однако, удалось метко провернуть. Однако стиль с комичного меняется, когда ты описываешь нереальную трансцендентную сцену блуждания обоих по иному миру. И, знаешь, я в который раз преклоняюсь пред тем, как ты умеешь всё это видеть, все реально-нереальные миры, вещи, измерения. Более того, такие описания не только внушают доверие к тому, что параллельные миры всё-таки есть - да у тебя просто не остаётся ни малейшего сомнения в этом! Пожалуй, это сцену с Шивами-Инь-Янями энд компани тоже стоит распечатать на фотопринтере и прикрепить скрепочкой рядом с вышеуказаной красивой рамкой для фотографий, чтобы иногда, когда отчаешься, смотреть на неё и вспоминать, в чём смысл жизни. В этой сцене, на самом деле, такая мощная философская квинтэссенция, что я вот лично согласна с каждым твоим утверждением. И не только здесь, но и в предыдущей сцене, где Джерард, ожидая рождения племянницы, медитировал над своим прошлым. И правда, настоящее - это альфа и омега всего, и оно бесконечно. Но, конечно, трансцендентная сцена не была бы собой, не будь рядом с Джерардом Фрэнка. И я, не любитель большого пафоса, натрепеталась на пару жизней вперёд, понимая, что чёрная дыра была залатана по большому счёту силой любви этих двоих.
И читать о том, как именно две души слились в одну и объединились для этой истощающей борьбы за добро было офигительно малиново-с-фиолетовыми-искрами. В моём понимании идеальная любовь выглядит именно так - это взаимовыручка и поддержка. И я не смогу описать впечатление от этой сцены лучшими словами, чем это сделала ты прямо в своём тексте. Нет, правда, она совершенно-мистически особенная и после неё на некоторые вещи смотришь иначе. За неё - мой отдельный огромный малиново-с-фиолетовыми-искрами респект.
Но, да, на месте Майки я бы всё-таки убила бы тех двоих за самосуд :D Интересно, как Фрэнк (или Джерард) всё же дорулил разъяснение Майки что и зачем до конца. Майки вообще в курсе способностей своего брата? Косвенно - определённо, но если и прямо, то почему тогда удивился татуировке? И, кстати, раз я уже о наших с тобой любимых сверхспособностях, то какую ты лично трактовку дашь тем противным голосам в голове Джерарда? Понимаю, не всё должно иметь чёткого определения, так даже интереснее, но если тебе угодно поделиться задумкой, я была бы очень не против)
Эпилог просто потрясающий. Я улыбалась по сто раз на абзац, потому что все эти семейные делишки, особенно связанные с детьми, это всегда так уютно и трогательно, что негативизма нет как и не было. И, да, Андромеда - одно из моих любимых имён (у меня был раньше такой ник на блютузе, ахах), и в общем миф про них с Персеем очень красивый. Так что я шарю тему) Кстати, насчёт татуировки, мимикрирующей под родинки, - значит, звёздочки были сделаны коричневой краской, кроме той большой? А алые связующие нити - это Фрэнково видение "внутренним" зрением? Если это так, как я сказала, то оригинально, чо, а Джерард - не такой уж чокнутый придурок, чтобы разрисовать тело девочки яркими красками. Разговоры Фрэнка с ребёнком - это было просто улёт. Мне в принципе "дети индиго" импонируют, и твоя идея об "универсальном" умном маленьком существе - тоже из разряда фантастики, которую я очень люблю, потому что она вселяет какую-то долю надежды. Хм, тронуло, что ребёнок смышлёно проникся чувствами двоих своих "дядей" - для меня, ахах, загадка, как это происходит у детей в реальной жизни с гетеро-установками окружающего общества. Но, наверное, у них и правда всё должно быть проще, чем у взрослых: если нравится, то неважно - девочка или мальчик. Майки в роли папаши и фармацевтического светила порадовал - кому, как не ему, быть таким важным и по-доброму степенным?) Мне кажется, он хорошо заботится о своём многогранном чаде и будет продолжать это делать. Я сейчас прокручиваю в голове твою фразу, что все эти персонажи слились в одну большую дружную семью, несмотря на то, что среди них есть формально посторонний Фрэнк и вообще двое мужчин-любовников, у которых не может быть детей, но которые с удовольствием воспитывают племянницу-крестницу и могут не испытывать никакой семейной неполноценности. Всё сходится к тому, что все герои достигли взаимопонимания, я так восторженно об этом пишу, потому что семейная гармония - и мой идеал тоже, я его прекрасно понимаю. Чёрт, когда мне будет плохо, я буду перечитывать твою Коду и радоваться за них как за себя.
Ну и завершим главным, любовью?) Нет, это всё-таки безумно трогательно, что Фрэнк, годами варивший кофе Джерарду по долгу службы, развился в эдакого баристу-хозяина заведения, с которым можно поговорить по душам :D Аж захотелось к такому "на приём", чесслово. А потом пронаблюдать, как они с Джерардом закрывают кафе на ночь и идут спать в свою постель. Может, я на эмоциях, но в моём понимании идиллия должна быть именно такой. Да, ты заикалась, конечно, об их разъездах и ссоре - но разлука ведь укрепляет чувства? А 6 лет бок о бок стоят одного-единственного "люблю". По крайней мере, в искренность их чувств до сих пор веришь и не ставишь её под сомнение, потому что нет оснований, а главное, потому что не хочешь. Задним числом, но спасибо за последнюю нц в главе "Атака" - было много чего необычного и способствующего слюноотделению. И, да, я рада, что в их отношениях всё же пришёл конец недосказанностям (мило-трепетным, но однако) и всё так, как и должно быть. Заслуживают же, хихи.
Гхм, так странно теперь вспоминать, что это первый твой фик, который я прочла. И который, соответственно, сложил о тебе благоприятное впечатление, чтобы продолжить тебя читать. Это всё Шиза, точно, это она! И я с ней не прощаюсь, потому что она нескончаема. Всегда люблю отмечать трудолюбие в авторах - а у тебя оно какое-то феноменальное, что простым смертным вроде меня за ним не угнаться было :D Но я всё равно считаю, что большие работы по праву заслуживают больших наград, поэтому если мы, читатели, сможем их тебе обеспечить - это будет чудесно. А уж как - кто на что горазд... Извини меня ещё раз, что профукала половину твоего фика в своё время. Ну, в качестве компенсации, маааленькой такой, я могу сказать, что поместила его в своем сердце и буду там надёжно хранить в сжатом варианте, чтобы греться его лучами время от времени. Это настоящее волшебство, знаешь ли)
Спасибо тебе огромнейшее за твою работу, идею, исполнение, твою собственную любовь к тому, что ты пишешь (а это видно с:)!! До новых встреч ;)
Я лежу и рыдаю. Сама пока не поняла от чего... От счастья за этих двух идиотов? От жалости к самой себе любимой, что это конец? От того, что я так мало провела времени с этой историей? Я не знаю, но я просто не могу остановиться. Тебе задавали вопросы на аске, мол, как же закончится Шизофрения, неужели ты уже все решила, может, я точно уже не помню, но я точно могу воссоздать в памяти, как ты ответила, что знаешь, как все закончится. Я до последнего не могла понять как можно такое вообще завершить? Как можно закончить повествование этой истории? А вы все же смогли найти выход. Меня просто разрывает, я чувствую, как внутри меня все переворачивается, вылезает наружу, как эти разноцветные нити кружатся и носятся вокруг и внутри меня с сумасшедшей скоростью, но я стою на пороге чего-то совершенно нового и необузданного. Как будто вот-вот и передо мной откроются врата в новый, неизведанный, но такой прекрасны и светлый мир, полного каких-то тайн, но они не будут требовать пояснений. Они будут просто существовать, как что-то данное. Как шизофрения Мастера. (Сразу вспоминается роман Булгакова, и хочется приплести и его сюда, но это, пожалуй, можно оставить до лучших времен :) Вы толком ничего не рассказали об этих нитях, о способностях этих двоих, но почему-то мне это так нравится. Я сама могу все додумать, погрузиться в этот мир, а когда это происходит, то я ухожу туда полностью с головой, забывая обо всем на свете. Я обожаю какие-то тайны, недосказанности, потому что именно они заставляют нас думать, фантазировать, мечтать. Это так восхитительно и невероятно. Шизофрения для меня это подпитка какого-то волшебства, а его так не хватает в повседневной рутине, но когда начинаешь читать эту работу, то все вылетает из головы напрочь, остается лишь только этот яркий, покрытый каким-то дымком мир тату-салона. В голове даже есть четкий план расположения кухни, спальни, дивана.. Все до мелочей есть в моей голове. Я прям вижу этот первый этаж салона, сквозь окна струится мягкий солнечный свет, улица погружается в ночь, но в такую уютную, что от ее наступления не становится страшно, а только больше погружаешься в этот мирок. Все вещи какие-то потрепанные, но очень теплые, в воздухе летают пылинки, на диване лежит Софи и важно спит. Да да, она даже спит важно. И вся эта картина как будто запечатлена на поларойд. Я не знаю, почему все в моей голове выстроилось именно так. Это так странно, потому что это всего лишь третья работа, которая воплотилась в моей голове так четко, так по-настоящему и реально. Вы бы знали, как я жалею о том, что не начала читать Салон с выхода самой первой главы. Я себя проклинаю с того самого дня, как начала читать взахлеб эту работу. Какие-то дурацкие стереотипы меня останавливали, я даже не знаю, что это было.. Может, название мне показалось каким-то не таким, черт меня вообще знает. В любом случае, я бесконечно рада, что была свидетелем, хоть и совсем немного, как рождалась на свет Шизофрения. Честно, я до конца думала, что они друг другу не признаются, а если такое и случиться, то вы об этом умолчите. Как будто пройдет много лет (как тут и написано), и они выяснят все между собой давным давно. Было даже как-то неожиданно прочитать их признание спустя шесть лет. Все же, они такие дураки. Правильно Энди сказала, что это все глупости и ерунда, главное, что они это все поняли и теперь вместе. - Ты и дядя Джи вели себя так же странно, когда понравились друг другу? Почему-то прочитав это предложение, я впала в еще более истерическое состояние. Нормальный человек на моем месте просто прыгал бы от счастья, что все так хорошо у них сложилось, но это явно не мой случай. Сейчас написав все это, мне стало немного легче, слезы перестали течь, на душе становится немного спокойнее, теплее и уютнее, хотя я более, чем уверена, что меня не отпустит еще очень долго эти герои, их образы, мир, в котором они жили. Все это стало таким родным, таким близким моему сердцу, что я даже не могу уже представить, как вообще жила до чтения Шизофрении. Спасибо, что ты сделала их такими счастливыми, необычными, яркими, настоящими, любвеобильными, ненасытными, голодными и такими живыми. Этот сумасшедший тату-мастер никогда не выйдет у меня из головы, его привычки, музыка... Шопена я теперь просто обожаю. Столько написала, а все ни о чем, воду в ступе толку да и только. Спасибо огромное, за эту историю, что ты пишешь и радуешь читателей своей сумасшедшей фантазией, талантом и умением. Спасибо за упорство, за все то огромное количество времени, что ты потратила на Салон. Навия, я так счастлива, что благодаря таким людям как ты, русский фанфикшен расцветает, хотя мне казалось, что вот вот и даже старые и бывалые уйдут, а тогда пиши пропало. Спасибо еще раз. Я не перестану это повторять. Салон забрал львиную долю моего сердца и мозга. Я его полюбила всей душой.
П.с. Так как я не такая красноречивая как Айровин, то просто скажу, что подписываюсь под каждым ее словом. Она сказала все, что я не смогла сказать сама, в силу переполнявших эмоций, у меня вообще не получилось обсудить все и написать обо всем, а она это сделала :)
Есть один до жути любимый мною момент в хороших спектаклях - концовка. Мне нравится с этим благоговением стоя аплодировать героям. Это действительно бесконечная благодарность. Порыв реальных чувств. Ощущение таких же восторгов вокруг себя. Так что прямо сейчас я аплодирую этому творению. Это было невероятно сильно, мощно, как будто кит ударил хвостом по воде. Бесконечная чистая энергия. Как будто из кувшина в лицо плеснули жизнью.
у меня просто нет слов,чтобы описать,насколько я восхищена Вашей работой. Я читала запоем, не отрываясь,везде,где только было возможно. Не было сил оторваться от этой прекрасной работы. Она идеальна... Большое спасибо Вам за это невероятное произведение! Вдохновения Вам и сил на новые шедевры!
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
