Дверь комнаты широко распахнулась, и в дверном проеме появился силуэт Майки. Мы с трудом могли рассмотреть какие-либо детали, только саму фигуру из-за царящей тут темноты. Может быть, я не слишком хорошо вижу моего брата, но слышу его тяжелое дыхание, особенно громкое в абсолютной тишине. Он бежал сюда и, кажется, он чем-то чертовски взволнован. Но чем? Остается лишь теряться в догадках. Краем глаза я заметил, как Фрэнк положил свою ладонь на пистолет в полной готовности использовать его, если возникнет такая надобность. Конечно, первой мыслью было, что на нас снова кто-то напал, но с другой стороны, я уверен, что в таком случае Майки стал бы действовать намного тише. Нет, это должно быть что-то другое и на самом деле это может быть что угодно. Но мой брат продолжает молчать, не издавая ни малейшего звука, он просто смотрит на нас сквозь эту темноту, а потом вдруг включает фонарик, светя им прямо на нас. И теперь, теперь я вижу лицо Майки, я вижу его глаза. Он не напуган. Он удивлен.
- Ты не скажешь, в чем дело? – слышится голос рядом со мной. Это Фрэнк. – Что-то случилось? – спрашивает он, и Майки медленно кивает, прежде чем сам начинает говорить. - Да... Это показалось мне странным, - сказал мой брат. – Вы должны это видеть. - Что мы должны видеть? – недоумевая спросил я. Пока что для меня вся случившаяся ситуация ничуть не прояснилась, но мне очень хотелось бы понимать хоть что-нибудь из происходящего в данный момент. Что, черт возьми, могло так удивить Майки? - Телевещание возобновилось, - сказал он, и эти слова звучали как что-то фантастическое. Телевещание возобновилось спустя год. Спустя гребаный год. Честно говоря, после такого долгого перерыва верится с трудом, что у нас снова есть хоть какой-то доступ к медиа. Хотя готов поспорить, что вряд ли возвращение телевещания означает возвращение всего на свои места. Возможно, все совсем наоборот. Грядут большие изменения. И если это действительно так, то боюсь, что радоваться тут совершенно нечему. - Что там показывают? – взволнованно спросил я. - Насколько я понял, идет только один канал. Там что-то вроде новостей. Вы должны это увидеть! – стоит на своем Майки, и нас не нужно долго уговаривать.
Это чертовски интересно. И это чертовски важно. Мир вокруг нас меняется, жизнь вокруг нас становится другой, старые законы перестают действовать и устанавливаются новые правила. Любые изменения имеют значение. Чтоб выжить, надо быть проинформированным. А неведение может запросто убить тебя, и ты сам не заметишь, как угодишь в ловушку. Если информация – это не всегда оружие, то она хотя бы дает возможность вооружиться в соответствии с ситуацией и выбрать тактику. Легче ничего не знать, оставаясь в стороне. Легче для тех, кто хочет умереть, но только не для нас и не сейчас. Сейчас нет путей для отступления, и если бы мы хотели умереть, опустив руки, мы могли уже давно это сделать, у нас было достаточно времени. Но борьба началась, и чем дальше, тем меньше хочется признавать поражение. Как бы ни менялся этот мир, мы уже не остановимся.
Майки повел нас обратно, на первый этаж. Обратно в ту самую комнату, где Фрэнку пришлось убить женщину, но, когда мы вернулись, ее тела там уже не было. Все, что осталось – красная кровавая лужица на паркете, на которую мне меньше всего хочется обращать внимание, и думаю, что Фрэнку тоже, хотя и выглядит он как обычно уверенно, как будто ничто на свете его не способно смутить.
- Вот, посмотрите, - говорит Майки, беря с тумбочки пульт от телевизора и нажимая на нем кнопку включения.
Экран загорается, и вместо уже привычного шипения или обыкновенного черного фона появляется видео. Новости, действительно новости. Но они определенно отличаются от тех, что транслировали когда-то. В нижнем правом углу знак CNN, логотип когда-то одного из самых известных информационных каналов. Ведущая сидит в просторном зале с тусклым освещением, мало напоминающем то, которое было раньше – никаких горящих на заднем плане огромных экранов, оформления в сине-красных цветах. И если обстановка помещения осталась той же, то теперь она выглядит неживой и абсолютно неинтересной. Но вот девушку очень даже неплохо приодели, сделали прическу, накрасили, кажется, словно она попала во весь этот кошмар из прошлого, где еще не было и мыслей о грядущей войне. Эта ведущая, пожалуй, чуть ли не единственный фактор, который делает эти новости похожими на те, которые мы все привыкли смотреть. Но с другой стороны, какое вообще значение имеет сейчас ее внешний вид?
- Они крутят одну и ту же новость по кругу, а следующая прямая трансляция завтра утром, - сказал Майки, когда девушка фальшиво улыбнулась, попрощавшись со зрителями. Экран погасает буквально на секунду, а потом изображение возвращается снова. – А теперь слушайте внимательно, - мой брат прибавил звук, и наше внимание полностью сосредоточилось на содержании новостей, а не на том, как они выглядят.
«Добрый день, Америка!» - начала девушка с напускной торжественностью. Это звучало отвратительно, как будто она приветствует всех зрителей на каком-нибудь масштабном шоу. Хотя в этом, наверное, есть своя ирония... «Во всех штатах с 27 июля 2013 года «тихий час» сокращается до одного часа. Теперь он длится от 14:00 до 15:00. В остальном проведение «тихого часа» остается таким же – о его начале и завершении свидетельствует определенный сигнал. Также до конца месяца на всех границах между штатами будут созданы специальные контрольные пункты, а там, где они уже существуют, контроль будет усилен. Если ваша цель пересечения границы не будет связана с государственной деятельностью или покажется работникам пропускного пункта недостаточно убедительной, то вы получите отказ или же, в крайних случаях, можете быть арестованы. Это все новости на данный момент. Следующая прямая трансляция завтра, двадцать седьмого июля в десять утра. Удачного вам дня. До свидания!», - и Майки выключает телевизор.
Удачного вам дня. Какие дни сейчас вообще можно назвать удачными?
Комнату наполнила тишина, как только новости закончились и экран телевизора потух. Ни одного слова, мы даже не стали переглядываться друг с другом, только мой брат смотрит на нас, ожидая какой-то реакции. Я был прав, когда говорил, что все становится только хуже, теперь они хотят отобрать у нас остатки нашей свободы.
- Что скажете по этому поводу? – спросил Майки. – Что мы собираемся делать? – и этот вопрос интересует сейчас не только его. Что мы собираемся делать? Что теперь? Время «тихого часа» сокращено, на границах усиленный контроль, и это только то, о чем они говорят по телевизору, а сколько еще того, о чем мы узнаем только с улиц? Сколько еще они скрывают от нас? Они хотят загнать нас в тупик, оставить без выбора. Они хотят остановить нас, они хотят нас подчинить. - Сколько времени и сколько людей они задействовали, чтоб опять привести весь этот механизм в действие. Чтоб транслировать эти новости, - задумчиво проговорил Фрэнк, он, кажется, даже не собирается отвечать на вопрос Майки, слишком занятый собственными мыслями и рассуждениями. – Это их общий канал. И черных, и красных. - Похоже на то, - вздохнул я, повернувшись лицом к Фрэнку. – Но лично меня намного больше волнует тот факт, что все эти нововведения значительно усложняют нам жизнь. - Меня тоже очень это волнует, и я надеюсь, никто в этом не сомневается? Но пока что у меня нет никакого нового плана, - Фрэнк пожал плечами и покачал головой. – Я хотел пересечь границу с Мэрилендом послезавтра. Думаю, до этого времени нам удастся что-то придумать. А пока... пока просто постараемся выжить, как это делали раньше. - Других вариантов у нас все равно нет, - тускло улыбнулся Майки, присаживаясь на край кровати. – Они сократили мирное время до гребаного часа! Один час! Что люди должны успеть сделать за это время? – возмутился он. - Наверное, у них есть какие-то задумки на этот счет. Или же это просто проявление силы, демонстрация власти, чтоб все боялись, чтоб ощущали свою слабость и ничтожность. А, может, и то, и то другое. У нас еще будет возможность увидеть, как оно есть на самом деле, - сказал я, и мой взгляд снова упал на кровавое пятно на полу. Перед глазами на мгновение появился тот взгляд женщины в последние секунды ее жизни, тот немой ужас, который я в нем видел, в один момент сменяющийся безжизненным безразличием. В ушах снова гремит выстрел, и я снова чувствую то, что чувствовал тогда. Я чувствовал, как близок к смерти, но она снова осталась обманута, она не смогла заполучить меня. - Куда ты дел тело? – вдруг спрашиваю я, абсолютно монотонно, все еще смотря на багровое пятно на паркете. - Завернул в покрывало и вынес в подвал, - спокойно ответил Майки, будто это самое обычное дело. Трупами уже никого не испугаешь, а уж тем более не удивишь. – Потом вернулся обратно, заметил, горящую красную лампочку на телевизоре – решил включить. Дальше вы знаете... Возможно, нам стоило и раньше проверять работает ли телевидение. Кто знает, как давно возобновили телевещание и сколько всего мы уже пропустили. - Но сейчас это уж точно никак не изменишь, - устало поговорил Фрэнк и выдержал небольшую паузу, прежде чем добавить: – А теперь предлагаю нам всем разойтись по комнатам и лечь спать. Сегодня вряд ли мы сможем сделать еще что-нибудь полезное. - Тогда я остаюсь здесь, - сказал Майки, и я удивленно посмотрел на него. После всего, что здесь случилось, он хочет остаться в этой комнате? - Здесь только что умерла беременная женщина... – с едва заметным укором в голосе говорю я. Кому захочется оставаться там, где час назад был убит человек? Хотя, может быть, Майки даже не воспринимает это место подобным образом, не берет в голову произошедшее здесь. Люди умирают повсюду, и смерть везде следует за нами по пятам. - Это всего лишь комната, Джи, - ответил мне мой брат, и я согласно кивнул. Может быть, он прав, хотя и это не так уж важно. Реальность остается реальностью, в которой смерть – обычное дело, в которой она теряет свой возвышенный и таинственный смысл. Смерть – это больше не загадка, это всего лишь прекращение жизнедеятельности организма. Вот и все. Никакой поэтичности, никакой красоты, никакого устрашающего великолепия. - Тогда... спокойной ночи, - я натянуто улыбнулся сначала брату, а потом и Фрэнку, прежде чем отойти к двери. Они оба ответили то же самое, когда я уже переступал через порог.
- Джерард, - послышался тихий голос за моей спиной, и я ощутил, как теплая ладонь легла на мое плечо, когда дверь комнаты, в которой остался Майки, захлопнулась. Я медленно обернулся, ничего не говоря, только ожидая, когда Фрэнк скажет еще что-нибудь. И он сказал, не заставляя меня ждать слишком долго. – Нам надо поговорить.
Я не стал спрашивать, о чем он хочет поговорить, потому что догадаться не слишком-то сложно, и я просто пошел за ним по лестнице на второй этаж в ту же комнату, где мы сидели.
- Может, включить свет? – спросил я, когда мы зашли, остановившись у самой двери. - Не нужно, - ровно ответил Фрэнк, повернувшись ко мне лицом и смотря прямо в глаза. – Я и так достаточно хорошо могу видеть тебя. - Хорошо... тогда, я думаю, ты можешь начать говорить, о чем ты там хотел. - Я не собираюсь говорить, что то, что произошло между нами, было случайностью, - сказал он, и я удивленно приподнял брови. – Перед тем, как вошел Майки, ты сказал, не говорить этого. И я на самом деле даже не думал о том, чтоб сказать что-то подобное. Потому что я не считаю, что наш поцелуй был случайностью или ошибкой. Это было то, в чем мы оба нуждались, - сказал Фрэнк, сделав шаг мне навстречу, подходя ближе. – Ты и я. И это такое прекрасное ощущение. Мы вдвоем такие живые, такие свободные, - он говорит полушепотом, слегка наклоняясь ко мне, так, что я чувствую его теплое дыхание на своей коже. И продолжаю заворожено смотреть на него, не отрывая глаз. Я понимаю, о чем он говорит, я улавливаю каждое его слово. - Я рад, что ты думаешь так же, как и я, - я мягко улыбнулся, будто невзначай касаясь руки Фрэнка, легонько, одними лишь кончиками пальцев. Но в ответ он берет меня за руку, крепко и решительно сжимая ее в своей. - Мы нужны друг другу, - говорит он. И я снова киваю.
Мы нужны друг другу. Я знаю это, он это знает. Чтоб быть уверенными, стоит лишь посмотреть друг другу в глаза. Он спасет меня, а я спасу его. Он вдохнет в меня жизнь, когда я буду чувствовать себя разбитым, а я всегда буду рядом для него. Мы нужны друг другу, потому что когда мы стоим так близко друг к другу, я ощущаю себя защищенным, я ощущаю, что этот мир еще не до конца мертв, что я все еще человек. Мы нужны друг другу, чтоб не потерять себя или чтоб возродиться. Возрождаться снова и снова, чувствуя, как по телу походит приятная дрожь. Мы можем дать друг другу все, что только захотим. И в этом нет ничего постыдного, ничего плохого.
- Мне нравится чувствовать это. Чувствовать, что мы можем все, - шепчет Фрэнк, и его губы мгновенно оказываются на моих. Сейчас и правда кажется, что мы можем все, что весь этот гребаный мир ничего не значит, когда язык Фрэнка проскальзывает в мой рот, а его пальцы блуждают по плечам, по шее, по спине. Ничего сейчас не может быть важнее того, что есть между нами. Вот только что между нами? Может быть, нам придется задуматься позже, а пока я не хочу думать. Я хочу только чувствовать. Понимать, что я еще способен на это.
Фрэнк толкает меня назад, так что я полностью прижат спиной к двери, и на мгновение отрывается от моих губ, чтоб спросить: - Ты чувствуешь это? – и уже в следующий момент его губы касаются моей шеи. - Чувствую, - выдыхаю я.
Я чувствую так много, так ярко, так красочно, так по-настоящему, и мне не хочется останавливаться, мне не хочется уходить из мира, который мы создаем сами. Мы такие всесильные сейчас, но хватит ли у нас сил сказать себе «стоп»? Хватит ли у нас сил отвернуться, когда наши взгляды на долю секунды снова встретятся? Нет. И мы не сопротивляемся. Мы снова тянемся друг к другу, чтоб слиться в еще одном поцелуе, требовательном и грубом. Это похоже на страсть. Это похоже на взрыв. Но на самом деле это исповедь. На самом деле это революция. И мы не задумываемся, что будем делать дальше, мы не думаем, что будет завтра, мы наслаждаемся своей сладкой свободой, мы наслаждаемся этим пламенем, разгорающимся в нас. Потому что, быть может, завтра уже не будет ничего. Я кладу руки Фрэнку на талию, ощущая его пальцы под своей футболкой, как они медленно и аккуратно поднимаются вверх, заставляя мои мышцы напрячься. Поцелуй углубляется, а пальцы тем временем проводят невидимые линии по моим ребрам. Я не чувствую себя скованным, я не чувствую стеснения, я будто был близок с Фрэнком годами, будто сейчас не наш второй поцелуй. Неважно сколько времени мы знакомы, потому что никто не знает, сколько вообще времени у нас осталось. Это объясняет многое. Это позволяет многое. Я всего лишь хотел стать его другом, а теперь? Теперь я все еще могу себя им называть? Кто мы теперь? Друзья, безудержно целующие друг друга, потому что нам так хочется, потому что нам нравится то, что мы делаем. Нас сводит с ума эта близость, и мы оба одинаково жаждем ее. Мы все еще просто друзья, хранящие один большой общий секрет? Во всяком случае, мы оба что-то безвозвратно изменили этой ночью.
- Ты останешься? – прошептал мне на ухо Фрэнк, перед тем оставив несколько коротких поцелуев на моих губах. - Что? – переспросил я, потому что попросту не смог даже понять вопрос. Я вообще с трудом соображаю сейчас, потерянный в собственных эмоциях. - Ты можешь остаться со мной на ночь. Я не предлагаю тебе ничего такого... просто остаться рядом, - он положил голову на мое плечо, уткнувшись носом в мою шею, а его руки продолжают мягко поглаживать мою спину. - Я не знаю, Фрэнк... – неуверенно проговорил я. Я не знаю, потому что мне надо понять для себя, что именно между нами происходит, что именно это все значит для меня. Вот, что я на самом деле подумал, но не сказал, потому что побоялся, что это лишь все испортит. Разрушит то, чего, возможно, и нет, а, может быть, и вовсе никогда не будет. - Ладно, тогда в другой раз, - без тени сомнений говорит Фрэнк. Он так уверен, что у нас будет этот другой раз. Уверен, потому что мы нужны друг другу. Потому что мы создали что-то странное, что-то сильное, что-то, от чего так просто не избавишься, что так просто не уничтожишь. Мы уже не сможем остановиться. Я знаю. И Фрэнк знает. Только вот как далеко все зайдет? На этот вопрос вряд ли кто-то из нас сможет найти правильный ответ.
- Наверное, мне пора идти, - сказал я, и Фрэнк оставил еще один легкий поцелуй на моей шее, а затем вынул руки из-под моей футболки, поправляя ее. - Если хочешь... – насмешливо улыбнулся он, прикусывая нижнюю губу. - Я не хочу, - честно ответил я, даже не утруждая себя придумать какой-то другой ответ. Нет смысла врать, когда он видит меня насквозь, стоит ему только посмотреть в мои глаза. - Тогда ты можешь остаться, - пожал плечами Фрэнк. Он словно играет со мной в игру. Но сегодня я не могу принять его правила. В другой раз. Возможно. - Нет, мне правда нужно уйти. - Тогда иди, - Фрэнк отступил на шаг назад. – Увидимся завтра, - сказал он. – Доброй ночи. - Доброй ночи, - в ответ пожелал ему я и, нащупав за своей спиной дверную ручку, нажал на нее, открывая дверь.
Мы увидимся завтра. Уже в новом дне. И, может, все будет казаться точно таким же, как было сегодня или вчера, но мы почувствуем, что что-то все-таки изменилось.
А я знала, что Сезон будет следующим :D Поэтому и потянула немного с 9.1, чтобы прочесть залпом с 9.2.
Пампам, ты знаешь, что у тебя сейчас период очень удачных глав? И я так говорю не потому, что мне так "кажется" (всё равно всё субъективно, нооо...) из-за того, что долго ничего твоего не читала. Например, что касается именно главы 9 Дождей, я считаю, что тут дело в сюжетной линии, которая делает существенные повороты: изменение порядков в стране, обнажение чувств парней друг к другу..
По поводу моральных коллизий главы 9.1 - столько всего было, и, знаешь, все чувства выглядели настолько вероятно - начиная, скажем, с того же противостояния беременной женщины и Джерарда. То, как он её пытался убедить одним взглядом - не стрелять, её отчаянная эмоциональность.. Правда, когда раздался выстрел, я до последнего думала, что это она выстрелила в себя на глазах у Джерарда, сорвавшись наконец со всех петель. Но нет, тем больнее, что это сделал Фрэнк - ну так для меня было потому, что я тут же поддалась переживаниям Джерарда, который посчитал, что в который раз выставил себя слабаком (а ведь глава как раз и начиналась с того, что описала Уэя-старшего, который был, можно сказать, рад своей решительности справляться с "врагами невидимыми" в одиночку). Обидно так стало. Но, естественно, дальше Фрэнк своей жаркой исповедью разубедил меня в том, что нужно сетовать на такую вот участь Джерарда. Этот случай с женщиной важен уже потому, что сблизил Фрэнка с Джерардом. Ясное дело, что это должно было непременно случиться на каком-то витке истории, но - как уже неоднократно было сказано в фике - есть ли гарантии, что это завтра наступит? Но меня тогда поразила эта сцена "выплёскивания своей души" - эта исповедь Фрэнка. Обнажение было настолько лихорадочным, что уже наталкивало на бесспорную мысль - сейчас Фрэнк договорит, и случится поцелуй, порыв страсти. И хоть "отношения во время чумы", а тем более - поцелуи двух главных героев в моменты критического напряжения - это в искусстве не ново, - тем не менее, в фике всё выглядело естественно и более чем оправдано. По причинам, которые ты в качестве автора сама подробно расписала и в 9.1, и в 9.2. К слову, в этом фике ты - автор ещё более разъясняющий и любящий философию, чем обычно) Так что мы можем теряться в догадках по поводу дальнейшего развития событий, но по поводу моральной подоплеки фика - никогда)
Эти двое...я до сих пор - не в обиду Джерарду совершенно - ассоциирую его практически только с женским началом. И не из-за трусости, а из-за качества, которое традиционно и справедливо, я считаю, приписывается женской половине: умение слушать, утешать; с таким человеком комфортно и хорошо, потому что он умеет формировать положительную эмоциональную атмосферу или стабилизировать отрицательную. Уж молчу про деликатность и отзывчивость характера вообще. Но это ведь круто, что в компании есть такой человек - ведь будь все трое расово правильными "альфа-самцами", они бы точно ничего не добились бы, только поперегрызали бы друг другу глотки. Так что Фрэнк справедливо заметил первым: они нужны друг другу. Фрэнк Джерарду - для защиты и указания пути, а Джерард Фрэнку - для эмоциональной разрядки. В главе 9.2, хочу сказать, просто шикарен эпизод с поцелуем №2 потому, что, блять, какие слова подобраны для его описания! Да-да, все те слова, что ты выделила курсивом, и их внутреннее значение - ты бы знала, как это прочувствовалось! Удержусь, наверное, от пересказа смыслов, но просто знай, что этот кусок попал в десятку как один из самых справедливых и реалистичных описаний отношений эвер.
Майки...конечно, совсем не похож на своего брата, но, безусловно, важный и полезный член коллектива. Думаю, - как бы это парадоксально ни звучало учитывая, что Майки в своё время принёс нелады в компанию, - что всё же Джерарду с Фрэнком вдвоём было бы трудновато идти и бороться. Но Майки успешно разделяет обязанности с Фрэнком, его действия никогда не подводят и сам он - носитель исключительно разумных идей и информации, пусть Майки и не большой любитель просто болтать ни о чём. Я до сих пор не могу нарадоваться тому, что ему с Фрэнком когда-то удалось примириться и что сейчас парни существуют и борются втроём, а не вдвоём. Тем более есть, с чем бороться. Я уже прям как каждый из них - не дождусь следующих новостей. Чтобы знать, насколько хуже будет становиться каждый их день.
И, да, были взавершение слова о таинственности и возвышенности смерти. Хм, не знаю, кому как, но мне так и кажется. Смерть - это загадка, которую хочется разгадать, когда ты жив, сыт и в покое и безопасности. Но, видимо, она действительно теряет свой ореол мрачной привлекательности и становится просто рядовым, ничем не примечательным событием на войне.
А слова про давно накаливаемую злость на правительство - чёрт, это же Украина сейчас!
Спасибо тебе за без преувеличений прекрасные главы!!
период удачных глав - это хорошо, это радует меня как автора, который, видимо не зря старается
отношения Фрэнка и Джерарда на самом деле на данном этапе больше являются порывом чувств, эмоций и желаний. как ты сама подытожила: "Фрэнк Джерарду - для защиты и указания пути, а Джерард Фрэнку - для эмоциональной разрядки". такого рода взаимопомощь получается. потому их близость сейчас не значит, что уже завтра они вдруг поймут, что жить друг без друга не могут, что это любовь до гроба и все дела. это совсем не та история и совсем не о том, но, думаю, это и без моих объяснений понятно. в общем, дальше больше! и я не только о Фрэнке и Джерарде, а о сюжете и событиях в целом, потому что событий этих планируется еще ох как много.
и по поводу Украины - слава богу, в Украине пока без войны обходится злость на правительство.
спасибо тебе огромное за твои комментарии, они так воодушевляют и побуждают на дальнейшую работу. спасибо большое, что читаешь
наверное, уже поздно оставлять комментарий) но все же, глава очень классная, конец, особенно, порадовал. Хорошо, что Джерард ушел, а не остался. Так даже лучше, правильнее, что ли.. А скажите, пожалуйста, какого они все возраста? а то в предыдущих главах Фрэнк упоминал, что эта война забрала его молодость.. я думала, что им лет по 20 или около того.. а получается, что больше?
оставлять комментарий никогда не поздно, я всегда им рада, так что спасибо большое ну, война-то длится где-то год, Фрэнку и есть где-то года так 23, ну приблизительно, а Джерард немного старше, может, на года три. Фрэнк имел в виду, когда говорил про молодость, что он не чувствует себя таким молодым, что эти года в его представлении должны были быть другими , а война забирает все это. он говорил не про прошлое, а про настоящее. как-то так, я надеюсь, что хоть что-то понятно из того, что я попыталась объяснить ахах
да, все понятно) я почему-то так и думала, что здесь имелась ввиду истраченная молодость сейчас, во время этой войны.. да и потом, все равно же жизнь сразу не наладится и не придет долгожданная стабильность. хотя если Мексика.. то, может, будет и лучше.
Спасибо ........порадуйте новой главой на Рождество, если сможете...
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
