Я проснулся рано, так что никому не пришлось меня будить. Думаю, что я вообще проснулся первым из нас троих. Каким бы уставшим я ни был, в последнее время долго спать – что-то абсолютно невозможное для меня. С началом этой войны засыпать становилось все сложнее, а просыпаться легче. Иногда даже с утра, только продрав глаза, я уже чувствовал, как громко колотится мое сердце в груди, выстукивая в ускоренном ритме. Слишком много нервов и волнения, и не было еще ни дня, когда бы я ощущал себя совершенно спокойно и умиротворенно. Я стал думать намного больше, просто думать, не о чем-то определенном, а обо всем, что только приходит в мою голову. Обо всей моей жизни, о прошлом, настоящем и будущем. Обычно так может пройти час, а, может, и пара часов, пока я наконец не засну. Но все же этой ночью я уснул достаточно быстро, наверное потому, что в конечном итоге у меня уже не осталось сил о чем-либо размышлять. Я был очень измотан, учитывая то, что ни мое тело, ни моя психика не привыкли к таким нагрузкам. Пусть ничего особенного вчера и не произошло, для меня тот день все равно стал определенным испытанием, насыщенным всевозможными эмоциями. Идти в постоянном напряжении – это тоже не так уж и легко на самом деле. Я переживал, я волновался, я был переполнен чувствами, но усталость давала о себе знать, и, когда мои глаза попросту слиплись, а тело и разум погрузились в сон, все, что произошло со мной за день, перестало меня беспокоить, засыпая вместе со мной. Сон, кстати говоря, не был особенно крепким, и я просыпался несколько раз среди ночи, ворочался, а потом пытался уснуть снова, зная, что каждый час отдыха бесценен для меня перед очередным тяжелым днем, проведенным в пути. Каждый час имеет значение, каждая минута, впрочем, это касается не только сна. Время имеет значение абсолютно везде, абсолютно во всем, и так было всегда, и до войны в том числе, просто сейчас я намного лучше это осознаю. Все крутится вокруг времени, и мы целиком и полностью зависимы от него, скованные его невидимыми цепями. Я проснулся с ноющей болью во всем теле, особенно в ногах. Мне не хочется даже вставать с кровати, а уж тем более куда-то идти в течении целого дня. Но значат ли сейчас хоть что-нибудь мои глупые желания? Нет, ровным счетом ничего. Я все же медленно и лениво приподнялся, сначала приняв сидячее положение, а затем свесив ноги с кровати, готовясь наконец встать. В один момент мне показалось, что, сделав это, мои ноги просто сломаются, не выдержав такого напряжения, но, конечно, ничего такого не может произойти, потому что все же я поборол свою утреннюю слабость. Я встал, ощущая под ступнями прохладный паркет, и сразу стал наклоняться в разные стороны, стараясь хоть немного размять свое тело. Я попробовал сделать что-то вроде короткой зарядки, чтоб быть готовым к долгому путешествию и большим нагрузкам, а, самое главное, чтоб это выдержали мои ноги. Я стал поднимать их по очереди, сгибая в коленях, делая ими круговые вращения в суставах. Но, к сожалению, никакие упражнения не уничтожат крепатуру, по крайней мере, сегодня-завтра мне придется немного помучиться благодаря ей.
Я осмотрелся вокруг, знакомясь с комнатой, уже освещенной утренним солнечным светом, и мой взгляд остановился на том самом столе, у которого я вчера стоял, когда вошел Фрэнк. Я опять осмотрел его, решаясь подойти, заглянуть в прошлое одного из жителей этого дома немного глубже. Все те же тетради, все те же учебники, что и вчера, покрытые тонким почти незаметным слоем пыли, которой летом собирается еще больше. Без всяких мыслей или идей я просто начал перебирать тетради: среди них оказались те, что предназначены для каких-то предметов, пару черновиков, обрисованных какой-то ерундой и усеянных короткими несвязными записями, а в правом углу стола я нашел одиноко лежащую записную книжку (или что-то вроде того) в твердом переплете. Ничего примечательного: коричневая обложка и торчащий хвостик узенькой тканевой закладки изнутри, предположительно обозначавший то место, где закончились записи, а так как торчит она из самых последних страниц, наверное, книжка целиком и полностью исписана. Что ж, я решил, что могу себе позволить посмотреть, что там, в конце концов, хозяин уже вряд ли будет против, и вообще вряд ли когда-нибудь узнает о том, что я был в его комнате и трогал его вещи. Потому я без угрызений совести открыл записную книжку на самой первой странице, которая до половины была исписана мелким и не очень-то аккуратным, но при этом достаточно разборчивым почерком.
«11 ноября 2012. Меня зовут Эрик, мне 14. Ведь так обычно начинают вести дневники? Честно говоря, я никогда не вел дневник раньше, я считал, что это глупо, но сейчас мне так одиноко, грустно и страшно, что, думаю, это занятие как-то меня отвлечет. Я не знаю, что происходит вокруг, но паника нарастает, с каждым днем становится все хуже и хуже. Я, правда, боюсь. Мама боится и отец боится, хотя оба пытаются выглядеть спокойно. Мама стала чаще плакать и меньше улыбаться, все меняется и не в лучшую сторону. Единственная, кому повезло не переживать в этот период – моя сестренка Молли. Ей чуть больше годика и она, к счастью, еще ничего не соображает. Родители надеются, что такая ситуация в стране не надолго, что скоро все закончится, но, по правде говоря, то, что я вижу все больше и больше походит на самую настоящую войну».
Запись на этой странице закончилась, и я на минуту задумался, прежде чем листать дальше. Я вспомнил, как мы с Майки поначалу думали, что все эти революции ничем не закончатся и все вернется в прежнее состояние, потом мы думали, что беспорядкам тоже вскоре придет конец, потом мы не хотели верить, что началось ни что другое, как война. Мы все оказались втянутыми в это дерьмо, так или иначе, все до одного, независимо от желаний или предпочтений. Я тяжело вздохнул, переходя на следующую страницу, усеянную черными буковками. Я уже принялся читать, когда раздался стук в дверь, а затем она сразу же немного приоткрылась, и в образовавшуюся щель заглянул Фрэнк.
- Я вижу, ты рано проснулся сегодня, - начал он, открывая дверь шире и несмело заходя внутрь. – Я зайду, ладно? Я даже постучал сегодня, чтоб не напугать тебя, - он дружелюбно улыбнулся, и я сделал то же самое в ответ. - Доброе утро, - я махнул рукой, поворачиваясь спиной к столу, немного присаживаясь на его край. – Я так понял, Майки еще спит? – спросил я, приподняв одну бровь, пока Фрэнк заинтересованно ходил по комнате, внимательно рассматривая ее. - Я еще не спускался к нему, - парень пожал плечами, бросив на меня изучающий взгляд. – Эй, ты нашел для себя какую-то книгу? Или роешься в чужих вещах? - Скорее второе. Это дневник мальчика, который жил в этой комнате, я пока успел прочитать только первую страницу. И я продолжу, если ты не против? У нас ведь есть еще немного времени? – спросил я. Меня и правда заинтересовал этот дневник, мне правда захотелось узнать больше об истории жизни совершенно незнакомого человека на этой войне. Я просто хочу знать, как справляются другие, я просто хочу знать, что произошло с этой семьей. - Да, думаю, минут двадцать у нас точно найдется. Ты можешь читать вслух, - предложил он, тут же добавив, - Но если хочешь, я могу оставить тебя в покое и избавить от своего общества. Вдруг я мешаю тебе... – Фрэнк говорил это, даже не глядя на меня, вместо этого внимательно рассматривая лежащие на тумбочке музыкальные диски. - Нет-нет, ты не мешаешь мне, - поспешил ответить я, чтоб не возникало никаких сомнений, что я не против присутствия Фрэнка в этой комнате. На самом деле ощущение того, что он рядом, не создает никакого дискомфорта, скорее наоборот, мне нравится, что мы с ним сближаемся, входя друг к другу в зону доверия. Мне действительно нравится осознавать этот факт, что мы не просто попутчики, что мы не враги, что мы, скорее всего, друзья. По крайней мере, я бы не хотел называть нас знакомыми, мне больше нравится определение «друзья», даже не смотря на то, что мы знаем друг друга такой короткий промежуток времени.
«13 ноября 2012. Сегодня к нам в дом ломилась какая-то женщина. Она что-то кричала, просила помочь ей, и мать все-таки ей открыла, не смотря на то, что отец был против. Женщина выглядела ужасно: испачканная в саже, в грязной одежде и с глубокой кровоточащей раной на руке, она рыдала, и я не мог разобрать практически ни единого слова из тех, что она говорила, одновременно с тем заливаясь слезами. Она успокоилась не сразу, но все-таки через пятнадцать минут с ней уже можно было говорить. Я стоял в стороне, держа на руках Молли, и просто наблюдая за происходящим, слушая разговор. Не знаю, может быть, мне не стоило там оставаться и слышать все, что рассказала эта женщина (ее, кстати, зовут Ширли). Потому что то, что я узнал, произвело на меня очень сильное впечатление и чертовски напугало, хотя и без того я не чувствовал себя спокойно и защищенно. Ширли – мать-одиночка, жила одна в съемной квартире с четырехлетней дочерью, но, впрочем, суть не в этом, а в том, что случилось с ними. Дом, в котором она жила до сегодняшнего дня, подожгли, просто подожгли со всеми жителям ранним утром, когда практически все еще спали. Там что-то взорвали или... я, честно говоря, не совсем понял, что именно стало причиной возгорания. И я не буду пересказывать историю полностью, но Ширли не смогла спасти свою дочь, она задохнулась угарным газом, и женщина вынесла на улицу уже бездыханное тельце девочки. Никаких пожарных, никакой полиции. Только хаотичное движение на улицах, кто-то куда-то бежит, кто-то разбивает камнями окна, крики, выстрелы. Слыша, как она описывала увиденное, я понимал, что ситуация окончательно вышла из под контроля. Я уже давно не смотрел телевизор, потому точно не мог знать, что сейчас происходит – родители сразу переключали канал, когда я заходил в комнату или и вовсе все выключали. Думаю, они уже давно знают, в чем дело и просто не хотят меня пугать, но теперь смысла скрывать что-либо просто не осталось...»
Я читал все это вслух, но Фрэнк никак не реагировал. Я заметил, что он пересел на кровать, повернувшись в мою сторону и внимательно слушая, но краем глаза я все же увидел его заинтересованность. Я пролистал еще несколько десятков страниц, только пробежавшись по ним глазами, выбирая оттуда отдельные строки, а потом остановился на начале января.
«1 января 2013. Наступил Новый год, но этот праздник лишился всякой атмосферы радости и счастья. Никаких праздничных трансляций по телевизору или поздравлений президента, собственно говоря, откуда взяться поздравлению, если нет самого президента... Никаких гостей, никаких телефонных звонков, никаких подарков. Мы собрались за ужином в ночь на первое число в нашем узком семейном кругу, в который теперь входит еще и Ширли. Что ж, на праздничном столе у нас были брауни, сделанные из специального порошка (ну, это вроде как сладость быстрого приготовления), рис, черствый хлеб и чипсы. Черт возьми, это был самый шикарный новогодний ужин в моей жизни, даже если и не говорить о еде. Мы сидели и молчали, почти все время, обменялись парой скучных фраз, стараясь натянуть на лица глупые улыбки, а в двенадцать дружно поздравили друг друга с праздником, чокнувшись стаканами с домашним лимонадом. Невыносимо осознавать, во что превратилась жизнь моей семьи, и моя жизнь в том числе. Все рушиться, если еще не рухнуло. И все больше мое сознание заполняет одна простая мысль о том, что мы не доживем до конца этой войны, мы не сможем».
- Пессимистично, - монотонно проговорил Фрэнк, тяжело вздохнув. – Листай дальше, у нас мало времени, - поторопил он меня, но по его голосу явно заметно, что он не меньше меня хочет узнать, что именно произошло с жителями этого дома. Их убили, они сбежали отсюда? И написано ли вообще об этом в дневнике или записи резко оборвутся? Во всяком случае, я дошел до апреля, задев взглядом пару выделенных слов, решив, что на этой странице должно быть что-то действительно важное и интересное.
«6 апреля 2013. Ширли уже третий день не возвращается с тех пор, как ушла за продуктами в «тихий час». Она не вернется, я уверен, что ждать нет смысла. Возможно, я ошибаюсь, и это было бы замечательно, но я не хочу особо обнадеживать себя. Верить во что-то хорошее становится все сложней, практически невозможно. И, честно говоря, я все чаще задумываюсь, зачем вообще я продолжаю жить? Меня тошнит от каждого дня, проведенного в этом доме, в котором я сижу безвылазно, который стал моей тюрьмой. Я ненавижу то, во что превратился этот мир, во что превратился мой город. Я плачу по вечерам. Наверное, это неправильно, особенно учитывая то, что я парень и я должен быть сильным, но я ничего не могу с этим поделать. Я не могу постоянно держать в себе все переживания. Мне страшно. Я просто хочу, чтоб все закончилось, но я боюсь смерти... я боюсь, что в один момент все потухнет перед глазами, и меня поглотит пустота. Я боюсь неизвестности, которая там, по другую сторону жизни».
«17 апреля 2013. Отец стал напиваться каждый вечер, до полуживого состояния. Я не знаю, где он постоянно находит выпивку... но факт остается фактом. Я все реже выхожу из комнаты, я не хочу видеть папу в таком виде, не хочу слушать его пьяный бред, иногда я даже боюсь его. А еще я боюсь, что это плохо закончится для него, для всех нас. Я не знаю, что делать, я не знаю, как я могу помочь нашей семье и могу ли я вообще что-то сделать».
«25 апреля 2013. Мать тяжело больна. Высокая температура держится уже четвертый день. Отец предполагает, что это заражение крови. Она была ранена на одной из вылазок на улицу и, видимо, мы не смогли своевременно и правильно обработать рану. Я не буду подробно описывать, что происходит с ней, но это на самом деле жутко. Моя мать всегда была прекрасной женщиной, она следила за своим внешним видом, ухаживала за собой, чтоб оставаться в форме... а сейчас ее кожа ужасно побледнела, приобретя сероватый оттенок, она практически ничего не ест, ее постоянно рвет, рана на ноге гноится и нарывает. Моя мать стала похожа на живой труп, и смотреть на это просто невыносимо. Она не заслужила таких страданий. Отец во всем винит себя, говоря, что все произошедшее на его совести. Думаю, он прав. Мать была бы в порядке, если бы он не был, как обычно, до жути пьян. Если она умрет, вина будет на нем. Я не буду утешать его или оправдывать, я никогда не прощу его за то, что он позволил этому всему случиться. Я ненавижу его, ненавижу за его чертову слабость. Он не имел права сдаваться, зная, что у него есть семья, зная, что у него есть те, кто нуждаются в его поддержке и заботе. Чертов эгоистичный ублюдок. Клянусь, я ненавижу его. Я ненавижу собственного отца. Все зашло слишком далеко...»
«30 апреля 2013. Сегодня я нашел труп своей матери. Ее мертвое тело еще было теплым, когда я прикоснулся к нему, высбождая мамину голову с петли и опуская ее тело на холодный кафель. Она покончила жизнь самоубийством, повесилась. Она оставила меня, она оставила Молли и отца, который с самого утра никак не может отойти от истерики. Я еще никогда не видел его таким, мне жаль его, но я никогда не смогу его простить. Никогда. Мать оставила предсмертную записку, где попрощалась с нами, говорила как любит нас, всегда любила и будет любить, даже не смотря на то, что теперь она мертва. Она написала, что больше не может, да и не видит смысла терпеть боль, она просто немного приблизила свою смерть. Она написала, что верит в меня, верит, что я найду какой-то выход. Она верит в меня, хотя вера во мне самом давно умерла. Мне 14, и я не знаю, что я способен сделать в данном случае, как я могу найти выход. Есть ли вообще где-то этот чертов выход? Я никогда еще не чувствовал себя настолько потерянным и разочарованным».
«13 мая 2013. Я убираюсь из этого дома. Вместе с Молли. Я не знаю, сколько часов еще я проживу там, снаружи, но я просто попробую. Терять уже нечего. Мы выйдем рано утром, когда отец еще будет спать, так что он ничего не узнает, не попробует пойти с нами или остановить меня. Я боюсь, но мое отчаяние намного сильнее страха, и я буду искать выход. Думаю, это последняя запись в моем дневнике. Он стал моим лучшим другом за это время, он хранит все мои воспоминания, которые, возможно, еще долго будут пылиться на моем письменном столе. Думаю, это все. Спокойной ночи».
Я захлопнул дневник, впечатленный прочитанным, впечатленный короткой историей еще маленького мальчика, которому пришлось так много пережить. Наши с Фрэнком взгляды встретились с грустью и сожалением, и он расстроено покачал головой. - Получилась бы неплохая драматическая история для романа или повести, это было бы так красиво и печально, если бы не было правдой. Но правда пугает, нагоняет ужас от понимания, что это действительно происходило совсем недавно, прямо в этом доме, что в этом дневнике не фантазия автора, а эмоции мальчика, которого война попросту не оставила выбора. Иногда странно осознавать, что то, о чем раньше нам рассказывала литература, мы переживаем наяву, - задумчиво произнес Фрэнк, озвучивая свои мысли. – Если бы пару лет назад мне сказали, что я окажусь в таком дерьме, что придется убивать людей, убегать в другую страну ради того, чтоб выжить, я бы ни за что не поверил, - он грустно улыбнулся, переводя на меня свой взгляд, и я улыбнулся в ответ, задумываясь над тем же вопросом. Пару лет назад у меня были совсем другие представления о будущем, и в моих мечтах оно уж точно не было таким, каким есть на самом деле. Думаю, никто не предполагал, насколько быстро Земля может превратиться в ад. - Как ты думаешь, этому мальчику удалось выжить? – я спросил это с какой-то трепетной надеждой, словно знал четырнадцатилетнего Эрика лично, словно его судьба играет важную роль в моей собственной жизни. Я знаю только фрагменты его воспоминаний, лишь то, что случилось с ним и его семьей тут за последние полгода или даже немного больше. Но мне бы правда хотелось верить, что он нашел свой путь, как и хотел, что он справился и справляется с этой реальностью до сих пор, что он идет вперед. Я хотел бы верить в это. - Я не знаю, Джи, - вздохнул Фрэнк. – Но я, наверное, не настолько позитивно настроен, чтоб быть уверенным в том, что ребенок с еще одним совсем маленьким ребенком на руках сможет выжить в этой мясорубке. Я не знаю…это больше похоже на фантастику, но, конечно, бывают исключения, - он пожал плечами, вставая с кровати. – Нам пора. Нужно еще разбудить Майки, если он сам до сих пор не проснулся. Пойдем, - он махнул рукой, тем самым призывая к движению, и я соскользнул со стола, оставив на нем дневник Эрика. Я положил его на прежнее место, где было видно прямоугольное очертание книжки на покрытой пылью деревянной поверхности.
Я еще раз пробежался взглядом по комнате, а потом развернулся, уже подходя к двери вместе с Фрэнком. Но случилось, кое-что, что заставило нас обоих дернуться, резко остановившись. Громкий выстрел, а через пару секунд еще один. Где-то совсем рядом, где-то очень близко, прямо в этом доме. В голове сразу же вспыхнула только одна мысль – Майки… а сердце, кажется, и вовсе остановилось. - Черт! – выпалил Фрэнк, буквально толкнув вперед дверь, пулей выбежав из комнаты. Я последовал за ним, особо ничего не соображая в данный момент. Адреналин бьет по вискам, я слышу, как пульсирует кровь в моем теле, как воздух застывает в легких. Все мутнеет в глазах, а в голове все еще звучит эхо недавно раздавшихся выстрелов. Два десятка ступенек, и мы просто несемся вниз. Я хотел бы бежать быстрее, но, наверное, это уже просто невозможно. Майки…
Знаете, я давно, листая главную, замечал ваш фанфик и он притягивал меня своим необычным названием, но прочтение постоянно оттягивал. Но сегодня таки я заставил себя его прочить. Почему я это не сделал раньше - этим вопросом я задаюсь сейчас. Серьезно, этот фик меня затронул до глубины души. Я ощутил все эмоции героев на себе. Непередаваемое ощущение, когда ты чувствуешь себя этим героем. Война и в этом мире (в мире героев фанфика) страшна, само явление войны сродни аду. Никому не пожелаешь узнать на своей шкуре, что это такое. Битва за власть, за ресурсы, за территории, за жизнь, а ведь это вполне реальный расклад будущего. Всю свою историю человечеству не жилось спокойно. Все это происходило и происходит ради той же жизни. Но какая жизнь и счастье, если каждый день проходит в страхе и от смерти тебя отделяет один шаг? Замкнутый круг. Люди никогда не поймут это. Я очень люблю тему апокалипсиса, войны, разрушений, это достаточно интересный сюжет и незаурядные поступки героев, которые в обычной жизни считаются безумием. Вам очень точно удалось передать это напряжение и ужас происходящего, когда жизнь человека перестает быть высшей ценностью. Мне вообще нравиться, как вы пишите. История будет долгой, динамичной и интересной. Мне нравится все. Спасибо Вам за это произведение (это полноценное литературное произведение) я очень надеюсь на скорое продолжение. Удачи вам с написанием, автор! с:
во-первых, спасибо, что начали читать, и я рада, что вы об этом не пожалели, а напротив - остались довольны прочитанным. во-вторых, спасибо за комментарий. это всегда важно знать, как читатель относится к твоей работе, какие работа оставляет после себя впечатления. мнение читателя всегда имеет большое значение, вот к чему это я. мне приятно, что написанное вызывает в вас какие-то эмоции и наталкивает на какие-то мысли. значит, мне действительно удалось что-то сделать правильно. спасибо большое вам
эх, губите вы меня с такой скоростью написания глав..и моя чрезмерная любовь к антиутопиям XD давно бы дропнула фик, но ведь интересно "что же, что же там дальше будет?" И мне очень нравятся ваши описания, особенно этот дневник, он придал еще бОльшую атмосферу жилья, где находились Джерард, Фрэнк и Майки. И это жутко. жутко здорово. Хочу еще я не мастер выражений своих мыслей, так что извините за такой маленький комментарий х-х Удачи вам и не бросайте нас так надолго XD
если я скажу, что мне стыдно, вы простите меня? нет, мне на самом деле стыдно, что получается так медленно, и я бы с радостью писала и выставляла проды хоть каждую неделю, но нет у меня такой возможности, к сожалению. так что я извиняюсь за задержки... и спасибо, что все-таки их терпите и, не смотря ни на что, еще не бросили ждать и читать эту работу. я рада, что вам понравилось, и да, я постараюсь надолго не бросать вас, я очень постараюсь, хотя опять-таки как получится я не знаю. времени сейчас не так много и кроме этого есть еще много фф, которые так же требуют моего внимания, так что тут я надеюсь на ваше понимание, если вдруг опять придется долго ждать, хотя я и постараюсь, чтоб сильно долго не получилось.
Что. Ты. Со. Мной. Де. Ла. Е. Шь? (нет, ну ты делай, делай :р я наоборот, только за). Конечно, это было мощно: вводить в фик историю маленького мальчика. Эти злоключения, эти мысли.. С каждой описанной им историей понимаешь всё глубже и глубже, в какую же всё-таки жопу скатился из мир! Нет, это и так было понятно, всегда на протяжении фика. Но вот в чём фишка. Если взрослый человек поднимает руки над головой и машет белым флагом, мол, всё, сдаюсь, то как-то понимаешь, что он, тем не менее, может пострадать-пострадать, а потом взять и встать на ноги, продолжить свою борьбу за выживание. Когда же веру теряет ребёнок...вот это уже действительно заставляет задуматься, ведь дети - они тот народ, который и страшные вещи способен видеть в мягком свете. Паренёк понимает, что в этом мире он один, тем более с сестрой, совсем беззащитен и, скорее всего, им обоим суждено погибнуть. И вот, опять же, когда взрослый говорит "я знаю, что я умру", это воспринимаешь как должное, будто всё правильно, так и должно быть - взрослые умирают, да. Но ребёнок, заявляющий "я умру" - это пока что сверх моего понимания. Я обещаю ещё подумать над этим. К слову, этот ребёнок не может не нравится - не у многих взрослых найдётся желание броситься в смерть, лишь бы только выбраться из давящего круга собственной семьи и жизни. И хорошо, что он не бросил сестру на попечение полоумного папаши. Вообще, все перипетии семьи, когда читала, я воспринимала особенно болезненно не потому, что описаны ужасные вещи. Скорее, потому что слишком натуральна эта трагедия; веришь, что в стране, где происходит кровавая вакханалия, всё происходит именно так и никак иначе, что каждая семья живёт подобным образом, что, конечно, красиво нам рисуют апокалиптическую реальность американские боевики, но всё это кажется до боли далёким от правды. Что, скорее всего, когда наступает беда вроде этой, семьи замыкаются в своих домах и начинают просто гнить - морально, физически. Так что неудивительно, что отец Эрика схватился за бутылку (но поведение его отвратительно, ужасно отвратительно). И что мать решила влезть петлю. Не знаешь, что хуже: оставить детей на произвол судьбы или же медленно умирать на их руках, расшатывая их психику с каждым днём ещё пуще? Хоть я и яростный антифанат самоубийств в принципе и не считаю поступок женщины правильным, всё-таки судить здесь кого-либо (кроме отца) грешновато, ещё как грешновато. На сцене, где мальчик снимает с петли тело матери, - о господи, у меня и сейчас всё леденеет, когда я это пишу и вспоминаю. Даже не представляю, что жило тогда у мальчика в душе, и хорошо, что не представляю. Смерть матери - это вообще, конец всяческой надежды, осознание своей дикой уязвимости перед этим миром. Тем более, если мама, защищавшая и любившая тебя, сама сдалась, не выдержав пыток...
Подобно Фрэнку, я тоже не считаю, что ребёнок способен выжить в таких условиях, к тому же, с маленьким грузом на руках. Но также считаю, что одно чудо на сто с лишним случаев таки может произойти. А ещё было небезынтересно читать его рассуждения насчёт того, что это страшно, когда те события, о которых ты мог прочитать в книге, вдруг внедряются в твою жизнь. Думаю, комментарии здесь излишни (учитывая, что мы действительно сейчас читаем о жутких событиях из фанфика). А вот Майки...ты знаешь, а я так и думала, что что-то с ним пойдёт не так. Это не столько читательская интуиция, сколько читательские глюки - у меня немного перекликаются в голове твои фики, в т.ч перевод "Руин" с "Сезоном". Это, конечно, верх шизофрении - их сравнивать. Но всё же, напоенные горьким опытом, смертью Майки в "Руинах", мозги вполне ожидали чего-то подобного для Майки из "Сезона". Однако не будем торопить события, ок. И пусть в 8.1 было немного сказано о собственно героях твоего фика, а акцент был на истории мальчика, - это задело ещё круче. Ведь одно дело трагедии в жизни взрослых мужиков. Другое дело - видеть мир глазами ребёнка в разгаре войны.
Спасибо тебе просто огромное-огромное за те вещи, которые ты пишешь!
я рада, что читателям пришлась душе эта идея с мальчиком и его дневником, потому что я очень хотела, чтоб этот момент присутствовал в этом фф, но в то же время меня посещали мысли, что, возможно, кому-то это покажется скучным. так или иначе, я добавила этот эпизод хотя бы потому, что как любой другой эпизод он является частью большого сюжета, частью, которая помогает раскрыть полную картинку войны. в принципе небольшое введение в историю этого мальчика ничего особо не меняет, но лучше раскрывает войну изнутри, в эмоциональном плане хотя бы. и да, не со стороны взрослых людей, а как раз со стороны ребенка, чье виденье мира в любом случае отличается от людей уже с более или менее сформированным характером, мировоззрением и принципами. и я согласна, что разочарованный в жизни и отчаянный ребенок - это не просто печально, это даже в какой-то мере страшно. и, конечно, то, что пережил этот мальчик за довольно небольшой промежуток времени не пожелаешь никому, даже взрослому человеку. то, что Эрик так легко решился уйти из дома, думаю, тоже в какой-то степени логично. во-первых, он уже не настолько маленький, чтоб не уметь оценить ситуацию вокруг, в данном случае в собственном доме, а во-вторых, в то же время его возраст делает его более импульсивным что ли, склонным слишком близко к сердцу воспринимать многие вещи, резко на них реагировать и принимать спонтанные решения. на счет Майки. я б проспойлерила, да не буду. не знаю, догадывается ли кто-то, что там произошло, но в любом случае в следующей главе все станет ясно. потому тут я лучше ничего комментировать не стану) кстати, "Майки" не планировалось жирным шрифтом, там должен был быть курсив. но я заметила уже выставив и решила ничего не менять с такой мыслью, что так будет больше интриги ахах
спасибо тебе огромное, что читаешь и оставляешь такие ценные комментарии и еще. сейчас не в тему. я Монстра жду, я вообще всего жду, но Монстра больше всего ахах. это я так, тебе на заметку, чтоб ты знала
Какой же я все таки неразумный человечек, мне стыдно оставлять такой скудный комментарий, но я обязан (ведь это единственный фик который я все еще продолжаю читать) Автор Вы просто гениальны, Вы умеете держать интригу, да так что аж мозги закипипают! Вот он, секрет успеха и хороший способ нААААААААааадолго заинтерисовать читателя *конечно если не сильно с продой затягивать* Не у всех получаетья этот трюк, и я очень рад, что наконец встретил человека который способен это провернуть!
Таааак что то я совсем не в ту степь полез, но я оооООООООооо чень давно хотел это сказать.
Ну что ж ничего не остаетса только покорно ждать проду! Спасибо :з
aawww спасибо я правда стараюсь, чтоб это было интересно, и я рада, что мне это более или менее удается и вам нравится. спасибо за терпение и за то, что ждете.
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
я правда стараюсь, чтоб это было интересно, и я рада, что мне это более или менее удается и вам нравится. спасибо за терпение и за то, что ждете.