Я король. Сука, да, я чертов король!

Входя в «Деву Марию» только эти мысли могут крутиться в моем сознании. Я спал со всеми людьми, что находились в этом гребанном заведении, и это не могло мне не льстить. Лишь только я и Гарри ступаем внутрь прокуренного помещения, овациям нет предела. Это, так сказать, своего рода ритуал, который сопровождает каждый наш с ним заход. Люди, что находятся внутри, моментом отвлекаются ото всех важных и не очень дел, и начинают хлопать, орать, топать ногами и свистеть нам. В такие мгновения я чувствовал себя правителем Земли. Все эти люди подставляли мне свои задницы для жесткого траха, и теперь они аплодируют. Мне. Мне и только мне. Незабываемо. Отовсюду слышатся выкрики «Джерард! Гарри!», «Смотрите, кто явился!», «Да это же Уэй!»  и тому подобное. Каждый здесь знает меня в лицо и каждый здесь меня почитает. Это самое лучшее место на земле, черт его дери.  Только здесь я чувствую себя человеком. Мне абсолютно насрать, что все в «Деве Марии» - продажные и прокуренные шлюхи, так как я в какой-то степени сам ей являлся. Хотя, если брать слово «шлюха» в рамки определения того, кто трахается только ради удовольствия и чаще всего, денег, то я в него совсем не вписывался. Секс для меня не имел вообще никакого значения. Я мог пойти и поиметь любого человека в этом здании, стоит мне только захотеть, но я не делаю этого. И не потому, что мне не нравится это, просто потому что я устал от всего, что меня окружает. Секс не приносит мне никакого удовольствия, просто ни малейшего. А трахаться ради животного удовлетворения потребностей мне не хотелось.  Это уже стало таким рутинным и обыденным делом для меня, что совсем уже осточертело. Я выполнял его как обязанность, даже, не побоюсь этого слова, как работу. Я как проститутка, но денег на этом не зарабатываю. Единственное, что я получаю – это уважение со стороны некоторых людей и возможность получить помощь или что-то еще из надежных и проверенных источников. Но знаете, когда я сказал, что не хотел секса, я немного приврал. Был только один человек, которого я реально бы хотел поиметь, увидеть всю его боль, все страдания, хотел увидеть ужас в его глазах и заставить молить меня о том, что бы я трахал его быстрее. И этот человек находился сегодня здесь. Ему предстояло пройти инициацию.

Айеро плелся за мной и тихо плакал, опустив голову в пол, что бы никто не видел его слез. Он не хотел показаться слабым – в моих глазах, или же в глазах окружения.  По нему было видно, что он понимал, что именно сегодня предстоит ему сделать. Люди, которые сидели по бокам, в барах или на пуфиках, подбадривали его. Правда я не знаю, действовали ли эти слова на Фрэнка должным образом. Все эти наркоманы, проститутки и иногда обычные люди осознавали, что его ждет уже буквально через полчаса. И я был почти на сто процентов уверен, что где-то в глубине своих прокуренных душ, они все сочувствовали ему.  

Музыка на полную громкость неслась из огромных колонок, народ танцевал, пил кто что, некоторые где-то вдалеке нюхали кокаин или баловались со шприцами. Это была обычная атмосфера, царящая в «Деве Марии», не стоит удивляться. Мы так с Гарри и задумывали: народ приходит сюда лишь за очередной порцией дури, сексом или выпивкой, а мы получали со всего этого лишь славу и море людей - приспешников,  с которыми мы могли вытворять все что угодно. Нам было этого вполне достаточно. 

Мы с Гарри и Фрэнком уже практически дошли до конца клуба, где была наша «усладительная», но нам дорогу преградил тощий молодой человек, со впалыми большими голубыми глазами, дымящейся сигаретой в руках, спутанными черными волосами и бледной, почти белой кожей. Брайан… 

- Хэй, ребят! - сказал он прокуренным голосом, слегка пошатываясь.

- Бри, отойди, не до тебя сейчас… - ответил я и слегка оттолкнул его в сторону.

- Ну Джи-и-и… - как-то по детски протянул он, - Удели мне хотя бы немного времени! Мы же так давно не виделись… Как поживаю спросил хотя бы… - затягивается. 

- Блять, ты, маленький Молкоголик, ясен пень, что давно не виделись, ты же в диспансере полгода лежал! А теперь опять куришь! Дебил что ли? – прикрикнул я на парня и выбил сигарету из его рук. 

- Эй, Джи-и-и, - опять проканючил он и посмотрел на меня обидчивым взглядом. Но не успел я моргнуть, как его внимание уже переключилось на Фрэнка, стоявшего за моей спиной, - Ха, кто это, Джер?- немного ревностно проговорил он.

- Это очередной претендент, - холодно ответил я и попытался пройти мимо Молко, пока он был отвлечен на Айеро, но это не прокатило, так как Бри уже подбежал к Фрэнку и начал тискать и осматривать его. 

- Какой милый экземпляр! – воскликнул он, - Где подцепил?

- Не важно, - закатил глаза я.

- Не маловат ли он для нашего заведения?

- Он тут не решает.

- Хм… Жестокий ты, Джер, - как девчонка сказал он и сделал манерное движение кистью. Ногти, как всегда, накрашены. Черный лак.

- Пф, тебя никто не спрашивал. А теперь отвали и иди нюхать дальше свой порошок, или чем ты там обычно занимаешься, - грубо ответил я и посмотрел на него как можно устрашающе.

- Уууу, - надул губы Бри, - ты прат-и-и-ивный, - утрированно произнес он м как можно обиженней взглянул на меня своими бездонными глазами. 

- Блять, заколебал уже, отъебить, и дай мне трахнуть этого балбеса! – взвелся я.

Молко и в помине не было.

Брайан… Боже мой, сколько проблем он мне доставляет! Ведет себя как баба, красится как баба, думает как баба… Ему определенно нужно было родится в женском теле! Но гей он сто процентный, здесь даже сомневаться не приходится. Он у нас тут пользуется особой популярностью, за счет своей незаурядной внешности.  Да и за счет того, что дает всем без разбору тоже. Хех, в постели он действительно очень хорош, и оргазмы не имитирует. Парень он может быть и хороший, но сука приставучий до нельзя! И ноет бесконечно много! А сколько он прожигает наркоты – так это вообще отдельная тема. Мне кажется, что половина всей поставки уходит только на его ненасытное желание кайфануть по полной. Я уже хотел вычеркнуть из списков, что бы охрана не пропускала, но его белоснежная задница была столь востребована среди нашего народа, что в клубе бы поднялся бунт, если бы я его вычеркнул. Так что я не стал рисковать и просто оставил его. Не знаю, правильно ли я поступил, но потребителям было хорошо, а это главное. 

Он очень следил за собой. Всегда идеальная внешность, уложенные черные волосы, шикарный макияж, одежда чаще всего брендовая. Сигареты курил только Мальборо и Парламент. С виду –доступная шлюшка, на деле точно так же. Трахаться он любил больше, чем жить, и внешность ему это позволяла, так как он всегда мог подцепить любого мужика.  Огромные, просто невероятного размера голубые глаза, точеные скулы, худое, почти анорексичное тело и пронзающий холодный взгляд…

Фрэнк Молко явно испугался. Немудрено дело, я бы тоже пересрал, увидев такую настойчивость со стороны кого-либо. Айеро жался ко мне как можно плотнее, почти обхватив меня руками, периодически вздрагивая. Мне было его до ужаса жаль, но, наверное, все человеческие качества уже давно умерли во мне, и как бы жалость не съедала мое сердце, отменить кару, месть или тупо вывести его отсюда я никак не мог. Внутренний голос так и скандировал мне «Отпусти его! Не мучай парня! Посмотри, сколько боли в его детских глазах! Не порть ребенку психику! Ты будешь гореть в аду за все свои грехи», но я просто старался не слушать свое нутро. Я уже давно научился глушить это ноющее чувство вины в своей душе, и жалость была всего лишь маленьким не задушенным ее остатком. Я такая бессердечная сволочь, каких еще поискать надо. И самое главное, что я осознавал это. 

- Поторапливайтесь! – прокричал Гарри, который уже вошел в комнату. 

Некоторые люди уже столпились у окон в комнату, что бы поглядеть, как мы на этот раз расправимся с очередным претендентом. Но в этот раз мне совсем не хотелось, что бы кто-то смотрел на то, как я трахаю почти собственного брата, так что я прокричал.

- На сегодня смотры отменяются! Идите все по своим делам, наслаждайтесь жизнью! 

Последовал возмущенный гул. 

- Нечего возмущаться, я сегодня не в настроении, что бы трахаться на публику! Вы хоть уважаете людей, которые притащили вас сюда? Я ведь могу вас и в постыдный список всех внести! – пригрозил я.

Все с понимающим взглядом кивнули и пошли кто куда. 

- Отлично… - пробубнил я, вошел в комнату, но тут же наткнулся на Гарри.

- Схуяли ты разогнал народ? – явно разозлено проговорил он.

- Забыл тебя предупредить,- замявшись сказал я, - сегодня ты не участвуешь в инициации. Я проведу все один. 

- Что? – удивленно спросил Джонс.

- Понимаешь, этот парень, как бы сказать, очень дорог мне… И я хотел бы сделать все по своему плану… Тем более он, скорее всего, девственник…

- Да блять, конечно девственник! Ты его видел вообще? Я удивляюсь, как тебе в голову пришло притащить его сюда! Я уж не стал тебе ничего говорить, но как только я его увидел, меня реально хватил удар! Думаю, ты совсем уже долбанулся с этими «приспешниками»

- Здесь другой случай! Он тут не для простого траха нужен, понимаешь? Я обязан отомстить этому маленькому поддонку, что бы умолял меня о пощаде… - коварно проговорил я.

- Не, ну ты совсем с катушек слетел уже. Иди развлекайся, только слишком не задалбливай парня, окей? Я хочу, что бы он вышел оттуда живым. 

- Вас понял, -ответил я и вошел в комнату, где уже сидел Фрэнк. 

Он сидел на холодном полу, прижавшись к такой же холодной стене и рыдал. Нет, он не плакал, он именно рыдал, выл в голос, срывая связки. Он захлебывался в собственных слезах, которым не было предела. Он глотал их, словно пытался унять собственную душевную боль. Он даже не пытался вытирать их, дорожки просто текли по его щекам, стекая по подбородку, закатываясь за шиворот. В тот момент у меня в сердце что-то екнуло. Подскочило комком к горлу и не хотело отхаркиваться. Я чувствовал себя так дерьмово, и в тоже время понимал, как ужасно я виноват перед этим маленьким мальчиком. Желание отыметь его пропало напрочь. Оно просто улетучилось куда-то, вместе с моим самолюбием. Я позволил себе пожалеть человека. Подо мной рыдало столько людей, но ни к одному я не испытывал хоть каплю жалости. А тут, обычный сопляк, каких я видал сотни раз, и мне его жаль. По настоящему жаль, без всякого притворства. Во мне сломалось что-то. Что-то холодное и каменное, что все это время сдерживало мое сердце в крепких оковах. Сломалась эта клетка, в которую я засовывал все свои чувства и эмоции. Сломался я, и, не побоюсь этого слова, кажется, я влюбился в Фрэнка Энтони Томаса Айера, мелкого парнишку, которого я нещадно гнобил на протяжении двух лет.  Я не знаю, как я понял это. Я не в кого до этого не влюблялся, поэтому не мог знать наверняка. Но как еще по-другому объяснить это бешенное чувство привязанности к человеку, которого ты очень долгое время ненавидел? Ведь говорят, что от любви до ненависти один шаг, и сейчас эта пословица в полной мере оправдала себя.  Эта мелочь действительно была до боли дорога мне. Я не хотел, что бы кто-то, кроме меня, унижал и обзывал его. Я ревновал. Ревновал ко всему поганому человечеству этого маленького, забитого в угол человечка. Я хотел защитить его ото всей лжи и грязи, что окружает его в таком юном возрасте, но при этом сам развращал его донельзя. Я ненавидел себя. Я ненавидел себя за то, что не мог укрыть его, и ненавидел за то, что уже открыл его всем напоказ. Внутри меня сейчас что-то взрывалось, склеивалось, и снова разрывалось на тысячи частиц, создавая торнадо из эмоций. Я не понимал, как можно выразить чувство стыда, жалости, ненависти и влюбленности в одном слове. Никакое нагромождение метафор здесь не помогут. Я никогда не испытывал столько эмоций в одно мгновение. Этот ураган из чувств грозился сломать, разорвать меня. Он будто топил меня, уносил куда-то вглубь, внутрь своей воронки, засасывая все сильнее и сильнее. Меня просто трясло, я испытывал так много, и в тоже время ничего, глядя на этого рыдающего мальчика. Мне так хотелось подойти к нему, утешить, погладить по голове, сказать ему ласковые слова… Но я боялся напугать его. Он уже и так испуган, а если я подойду к нему, я не знаю, что он подумает. Я стоял на распутье из собственного страха и нежности. Официально заключаю, что ты, Джерард Уэй, попал в очень большую передрягу…