предыдущая http://notforsale.do.am/blog/sex_drugs_and_rock_n_roll_4_2_5/2012-03-17-4113
первая http://notforsale.do.am/blog/sex_drugs_and_rock_n_roll_1_5/2012-02-16-3932
POV Mikey Солнце навязчиво вливалось в вечерний воздух, пахнущий
городом, пылью, машинами, летом и едва ли спадающей на ночь жарой.
Солнце наполняло все вокруг, набивалось в друзья, напрашивалось на место в
жизни, так что казалось, что нет ни одной точки пространства, не затронутой
мягким, не слепящим, но вездесущим светом.
Солнце, которое воспитало Америку.
Солнце, которое осторожно обволакивало нас, лежащих на крыше, впивалось под
кожу, отчего она светилась изнутри даже в полутьме. Солнце великодушно отдавало
нам двоим оставшиеся силы. Оно садилось за спины небоскребов, красное и
огромное, в последней на сегодня агонии занимая всю вселенную.
А мы лежали, соприкасаясь руками, лежали и смотрели на это
солнце, воспитавшее всю Америку.
- Я тебя тоже… - ты лениво потягиваешься, поводя плечами,
щуришь свои зеленые кошачьи глазищи, да и сам выглядишь точь-в-точь, как кот,
пригретый и принятый за своего этим солнцем, под которым выросла вся Америка.
- Эм… Что? – мне лень отвлекаться от наблюдений за солнцем и
вспоминать, разыскивая на полках памяти то, что ты, возможно, говорил до этого.
- Ты сказал, что любишь меня, вот я и говорю, я тебя тоже, -
ты шутливо легонько стукаешь меня пальцем по носу, а я, так же шутливо, пытаюсь
тебя за этот палец укусить. Ничего не значащий жест. Ничего не значащая жизнь.
- Фрэнк, я молчал, - ты машешь рукой солнцу и хитро смотришь
мне в глаза, как бы ненароком облапывая меня в поисках пачки сигарет по
многочисленным карманам моих джинсов.
- Значит, громко подумал, - выносишь вердикт. Все еще
улыбаешься, садясь спиной к солнцу, скрестив ноги.
Прикуриваешь, и тут же теплый ветер, пропитанный солнцем и всеми этими
запахами, налетает откуда-то сбоку, принося с собой едва уловимое ощущение
гари, настойчиво лезущее в нос, перебивающее все остальные запахи.
Ветер кидает твои отросшие волосы тебе на лицо, а ты смешно сердишься, пытаясь
убрать их за уши, такой красивый на фоне общеамериканского солнца.
- Я думал о солнце.
- О солнце? – ты удивленно вскидываешь брови и
оборачиваешься к нему, к чересчур всепоглощающему солнцу, видевшему, как
взрослела Америка.
- О солнце и о том, что все хорошо, - я подбираюсь ближе к тебе и кладу голову к
тебе на колено, чувствуя, как вы с ветром перебираете мои волосы, а солнце, уже
севшее за горизонт, достает до меня своими лучами, вероятно, не поместившимися
в загоризонтную солнечную постель и теперь обреченными на медленное растворение
в небе цвета разведенных чернил.
Я думаю о том, что все хорошо. Я думаю о том, что в этом
ветре дыхание брата, в этом солнце – его тепло, а в шуршании этих листьев на
деревьях – его шепот.
Я думаю о том, что все хорошо, вот только теперь все голоса в моей голове
складываются в голос моего брата, заглушая собой все остальные звуки.
Я думаю о том, что все прикосновения теперь – прикосновения его рук.
Я думаю о том, что любая история из любых уст будет теперь так или иначе
связана с ним.
А ты не замечаешь этого, нежно целуя мои руки, каждый палец,
оставляя на них свое горячее дыхание, смесь яблок и сигарет.
И я понимаю, что это конец, хотя кому-то и могло показаться началом. Это как
змея, вцепившаяся зубами в свой собственный хвост. Потому что есть ты, безмятежно-счастливый,
и я, так до конца и не избавившийся от своей скорбной памяти.
Есть ты, который живет, и я, который медленно существует, свихнувшийся на
мыслях о собственном брате.
И когда ты наклоняешься, чтобы поцеловать меня, я чувствую
его, Джерарда, губы.
Моего Джерарда.
- Я люблю тебя, - шепчешь мне на ухо, осторожно целуя в
мочку.
Я отвечаю тихо, так, чтобы ты едва ли смог разобрать слова.
- И я люблю тебя…
Джерард…
|
