Сегодня я снова спас тебя. Снова вытащил с самого края гребанной пропасти. Вытащил, да. На большее не хватило. Я сидел на полу, наблюдая тебя, мечущегося по дивану в отходняке, видел твои губы, беззвучно вышептывающие мое имя в самые жестокие моменты, твои пальцы, цепляющиеся за обивку, ищущие мою руку, мою поддержку.. Я физически ощущал твою боль, но просто смотрел. Смотрел и думал. Вспоминал. И глотал сухие слезы, которые каменным комом собрались в горле и растеклись по солнечному сплетению, раздирая легкие похуже дыма моих вечных сигарет. Во что ты превратил себя, Фрэнк Айеро? Ты давно избрал для себя этот старый, как мир, развратный и неправильный принцип, да вот только наркотики для тебя были всегда намного важнее секса, рок-н-ролла.. меня.. Я встал и ушел, как только почувствовал, что слезы материализовались из беззвучной истерики во вполне осязаемые холодные соленые капли, щекочущие щеки и заползающие за воротник поло. Никто не должен видеть меня таким, никто не должен сомневаться в том, что Майкл Уэй - сильный человек. Поэтому - крыша. Мое любимое место. Наше с Фрэнком любимое место. Сейчас, в конце сентября, здесь холодно, но я не удосуживаюсь даже накинуть куртку, просто хватаю сигареты и сбегаю. Сбегаю от проблем рыдать, курить и мерзнуть на крышу в конце сентября. Черт, я гребанная пятнадцатилетняя истеричка! Я злюсь на себя. Злюсь за все: за то, что оставил тебя сейчас, когда тебе так хреново, за то, что не остановил тебя еще тогда, когда мы оба баловались легкими амфетаминами, приносящими даже не кайф - просто светлую радость и безграничное счастье. Я злился, потому что мне нравилось глотать с тобой на брудершафт горсточку радужных таблеток, а ты.. ты всегда говорил, что приходы - откровенная фальшь, не стоящая такой траты здоровья. И кто из нас теперь наслаждается фальшью, умник? Я горько усмехнулся, напевая про себя песню Green Day про сентябрь. Я все еще злился, хотя от слез остались только резкие судорожные всхлипы. Сегодня звонили из больницы. Джерарду стало хуже, и я опять же злился за это на себя. Да, я слабый. Я устал. Устал разрываться между медленно угасающим в психушке братом и любимым, с каждым разом увеличивающим дозу своей порошковой эйфории. Устал возвращаться измученным из больничного гнетущего ада и попадать в один из его отходняков.. Всем нужен Майки. Никому нет никакого дела до Майки. Я заплутал в своих мыслях и очнулся, только когда улицу внизу осветили цепочки фонарей. С нашей крыши открывалась прекрасная панорама "индустриального пейзажа", и я бы с удовольствием полюбовался бы на нее.. Но не в этой ситуации. Я заметил пустую пачку из-под сигарет в руке и с десяток окурков под ногами. Видимо, я курил их одну за другой, даже не замечая. Я встал, пошатнувшись на затекших ногах, не хотевших держать внезапно отяжелевшее тело. Голова кружилась. Я побрел к выходу с крыши, держась за стену и искренне надеясь, что Фрэнк не натворил глупостей, пока я поддавался собственным слабостям. Я распахнул дверь в квартиру, замок на которой стал порядочно заедать в последнее время, и попал в вакуумную коробку. Тишина стояла оглушающая, звенящая, она пухлой ватой залезала в голову через уши и, казалось, полностью вырубала мозг. Я начал задыхаться, ломанувшись через прихожую в ванную и включил воду. Она разбивала эту ужасную тишину на множество мелких острых осколков, но все же это было получше, чем тот убивающий вакуум. Я стоял, опершись об раковину и тяжело, судорожно дышал, чувствуя зарождающийся где-то в животе кашель, проходящий волнами до горла и разрывающий гортань. Я согнулся в приступе, мимоходом заметив, что нечеловеческие звуки, издаваемые мной, тоже помогали рушить тишину. Ндаа, Майки, надо завязывать с курением в таких количествах.. Все еще не откашлявшись до конца, я осторожно вышел из ванной и добрался до гостиной. Фрэнк, свернувшись, спал на диване, измотанный, бледный, несчастный мой.. За каждые тридцать минут искусственного кайфа он платил двумя часами жесткой тряски, которая вытягивала последние силы из и без того умирающего организма. Мне надо было серьезно поговорить с Фрэнком и я до дрожи боялся этого. Каждый наш такой "серьезный разговор" непременно заканчивался его истерикой. Он не хотел понять, что мне тяжело и без его резких выкриков и обвинений в нелюбви, что это все для его чертова блага.. Он не жалел себя, автоматически отрицая всякую жалость и ко мне. Я накрыл его пледом и осторожно поцеловал в лоб, заметив набухающий синяк на скуле. Как же ты так умудрился стукнуться, пока меня не было.. Я не сдержался и обвел его скулу холодными пальцами, так и не отогревшимися после улицы. Он заворочался и одними губами выдохнул "М-маайки..". Я больше почувствовал, чем услышал это, закусив губу от нового приступа рыданий. Держись, Уэй, ты сильный мужчина, ну же.. Я доплелся до обеденного стола и рухнул на стул, уперев локти в столешницу, зарылся пальцами в волосы. Прошу, скажите мне, что все будет хорошо, потому что я чертовски устал твердить это сам себе.. Мне хотелось растечься по поверхности, просто расползтись в лужу, запачкав собой стол, стены, пол, покапав немного в ванной, растушеваться цветастым пятном, и, не оставив о себе никакой памяти, тихо исчезнуть. Исчезнуть и посмотреть, найдется ли хоть один человек на этой земле, который вспомнит обо мне не тогда, когда плохо будет ему, а когда в помощи буду нуждаться я.
Наверное, я заснул. Может, просто дремал. Я очнулся оттого, что Фрэнк обнял меня за шею сзади и теперь жарко дышал мне в затылок.
- Малыш.. Иди ложись.. - я глянул на пол, - Не стой босиком, простудишься..
Я почувствовал, как он кивнул, убирая свои теплые живые руки с моей шеи.
- Люблю тебя.. Приходи в спальню, мне страшно одному, - он прошептал, мягко поцеловав меня в щеку, и ушел, сонно шлепая по полу босыми ногами.
Я знал, что после приходов в темноте ему мерещатся персонажи фильмов ужасов. Бедный мой глупый малыш. Неужели он готов всю жизнь платить такую цену за короткие мгновения ненатурального удовольствия? Я вздохнул и ушел за ним. И только залезая под одеяло и притягивая его ближе к себе, я, наконец, смог выдохнуть из себя все переживания этого длинного, ужасно длинного и тяжелого дня.
Пока со мной Фрэнк, Майки Уэй должен оставаться самым сильным человеком на земле.
Возглавлю армию Ваших поклонников, пожалуй... Привычнее было бы видеть сильно Фрэнка и слабого, сомневающегося Майки... Но вот такой вариант впечатляет меня еще больше. Ваши рассуждения от лица Майки просто чудесны, великолепны, не знаю, как еще сказать... Мне хотелось растечься по поверхности, просто расползтись в лужу, запачкав собой стол, стены, пол, покапав немного в ванной, растушеваться цветастым пятном, и, не оставив о себе никакой памяти, тихо исчезнуть. Исчезнуть и посмотреть, найдется ли хоть один человек на этой земле, который вспомнит обо мне не тогда, когда плохо будет ему, а когда в помощи буду нуждаться я. - вот это потрясло, перечитала три раза, я большой любитель таких вот описаний. Все, я всерьез Вами заинтересована, I_am_crazy_cat и надеюсь, что продолжение будет таким же психологичным и интересным. (Мне отчаянно захотелось плеснуть сюда еще, еще страданий, горечи и ломки, но Вы слишком идеально все сделали, так что я просто не нашла для этого места). Пишите, пишите, умоляю Да, и вазочку поищите
Самый мой длинный комментарий, горжусь собой Еще и Джерард в желтых стенах.. Я надеюсь, Вы сделаете такую сложную и интересную линию оригинальной и захватывающей, так как я часто встречала в фиках больную головушку Джи. Вдохновения.
