Глава 2.

Торговый центр достаточно большой и новый, и уже имеет право носить статус «Сердце города», но, по мнению Фрэнка, которому на это наплевать, это, скорее, напоминает печень: слишком много «токсинов» проходит через центр каждый день, чтобы называть его «Сердцем». Кроме того, чем сильнее ты пытаешься избавиться от токсинов, тем с большей силой они возвращаются обратно, накрывая все вокруг сильнейшей волной регенерации. Фрэнк не хочет признавать это, но это звучит чертовски знакомо.

Он выбирает первое кафе, которое выглядит еще более-мене прилично, и соглашается снова сесть среди людей, бессмысленно разглядывающих пространство. Если бы этот день разворачивался так же, как и сотни других дней, он, вероятнее всего, уже связался бы с кем-то их Девинов, Морганов или Райли, которых он знал на протяжении многих лет и которые всегда были готовы ему помочь скоротать время. Фрэнк вытягивает свой телефон из кармана, и его пальцы бесцельно скользят по короткому списку контактов, хотя он и не чувствует особого энтузиазма. Ничего не изменится, если он трахнет кого-то, только ради того, чтобы услышать безостановочный скулеж и отчаянные просьбы трахать жестче или быстрее. В любом случае, это не то, чем он сможет себя развлечь.

В конце концов, он решает, что ему это не надо, и внезапно понимает, что пытается разглядеть дно чашки с нетронутым кофе. Случайные подстилки – слишком ненадежно, потому что это только усиливает возможность оказаться в одной постели с другом или подругой, чего он просто не хочет. Он уже получал ласковые поцелуи, намеки и просьбы о создании серьезных отношений, но Фрэнк не может представить себя в этой роли. Нет, дело не в том, что у него нет ничего, что он может предложить, кроме своей необъяснимой неуязвимости и одержимости невозможным убийством. Просто нет смысла даже в эмоциональной привязанности, когда он стальными цепями прикован к желанию сдохнуть. Фрэнк не знает, что значит влюбиться. Мало того – ему на это наплевать. Поэтому он просто говорит им, что им не стоит даже надеяться на это и задерживать дыхание в ожидании, - затем уходит прочь.

Осмысливая это, он даже не может вспомнить, как и где он вообще встретил всех этих людей в первый раз. Он занимается бессмысленным сексом раз в две недели, но у него нет ни малейшего представления о том, как он наткнулся на всех этих людей. Он даже не помнит тот день, когда в его дом поселилась Кора, - и вот уже Кора лезет вон из кожи, чтобы он заметил ее. Фрэнк имеет смутное представление о том, что его собственное восприятие мира исчезнет со временем, в конце концов превратившись в ничто, как и время и события, пролетающие мимо него размытыми очертаниями, на которые он тоже наплевал. Дни и так кажутся все короче, будто с каждым годом время ускоряется. На свое тридцатилетие он был уверен, что проживет под иллюзией тридцатичасового дня, продолжая игнорировать свой циркадный ритм, давно уже сброшенный со счетов.

Поздний вечер постепенно переходит в начало ночи, все больше и больше людей приходят в торговый центр, и Фрэнк решает отправиться домой. Когда он направляется к выходу, он ловит размытое отражение самого себя в витрине одного из магазинов. Нечеткое изображение татуировки на его шее заставляет остановиться на мгновение и рассмотреть собственного двойника в отражении. Размытые кривые буквы складываются в слова «навсегда проклятый» на фоне спирали ленты и пары ножниц – это одна из последних татуировок, которые он выбрал. Из-за быстрой регенерации получить татуировку практически невозможно; это все ерунда, но все-таки причиняет неудобство, и обычно заканчивается несколькими неуклюжими попытками, истерикой татуировщика и, в итоге, - постоянный поиск нового тату-центра, где Фрэнка никто не узнает. Благодаря этому он исцелил кучу травм, но теперь вместо нормальных, мать их, татуировок он получает только чистую кожу. Эти неудачные татуировки немного напоминают шрамы, которые он никак не может получить. Возможно, со временем, они исчезнут полностью, окончательно разрушившись и вернувшись в виде невредимой кожи. Это даже невозможно объяснить, насколько все дерьмово. Навсегда проклятый, помните?

Плюнув на высокую криминальность города, Фрэнк игнорирует автобус и решает пройти пешком, чтобы оттянуть момент очередной встречи с Корой. Он вынимают еще одну сигарету из кармана,  думая, что стоит носить с собой нечто покруче сигарет – свой пистолет, например. Может быть, он научится оставаться в сознании подольше, чтобы успеть выстрелить себе в голову дважды. Или, наверное, стоит подумать о покупке второго пистолета: по дулу на каждый висок. Тогда наверняка пули встретятся ровно в центре головы и смогут взорвать его голову – раз и навсегда. Стоит попробовать.

От дома Фрэнка отделяет только один квартал, когда холодную темноту внезапно разрывает оглушительный крик. Он останавливается, словно вкопанный, от удивления роняя едва начатую сигарету, и раздраженно ругается, когда раскаленные угли гаснут в темной грязной луже дождевой воды. Где-то в темноте приглушенные крики даже не думают утихать, и ему приходиться забыть о своей небольшой потере. Женский голос звучит испуганно, почти истерично, и становится ясно, что она ведет борьбу не на жизнь, а на смерть.

Он неохотно движется вперед, следуя за шумом, пока он не приводит его в пустой переулок. Две фигуры борются в тени, возле тяжелых мусорных контейнеров и бездомной кошки, которая, впрочем, покидает место битвы с громким шипением. Проститутка с разорванной юбкой и сломанными каблуками старается выбраться из крепких рук пьяного парня. Все это кажется слишком очевидным: женщину собираются изнасиловать. И Фрэнку приходится сделать выбор: вмешаться и что-то сделать или пойти своей дорогой.

За всю его жизнь никогда не было момента, когда он считал себя или свои способности полезными. Он никогда не чувствовал желания напихать в карманы спандекс* и нацепить на плечи плащ, чтобы прыгать от здания к зданию и спасать людей. В некоторых случая он мог бы быть человеческим щитом, но, чем дольше он живет, тем больше он убеждается в том, что ему наплевать на жизни других – каждый сам за себя. И только потому что жизнь его уже неплохо потрепала, он не собирается отвечать за кого-то другого. Нет ничего крутого в том, чтобы быть супергероем.

Он закусывает губу и неуверенно смотрит на сражающихся, движения которых напоминают ему довольно-таки уродливый вальс. Мужчине удается без особого энтузиазма разорвать ее топ, и она начинает громко рыдать; звук рыданий отражается от окружающих кирпичных стен. Фрэнк тяжело вздыхает; если он будет и дальше тянуть время, то будет слишком поздно.

Он собирается застегнуть худи и скрыться за капюшоном, когда внезапно слышит бегущие шаги за спиной. Он оборачивается как раз вовремя, чтобы успеть увидеть, как рядом с ним промелькнул человек, а затем рысью побежал по переулку.

Насколько Фрэнк смог разобрать, этот парень обычного телосложения, не очень высокий и не очень спортивный, не особо низкий и не особо высокий. Он кажется абсолютно… обычным со своими чуть сутулыми во время бега плечами и скромной скоростью. Лыжная маска скрывает его лицо, оставляя на виду только глаза и его оранжевую олимпийку, которая не сочетается с голубыми джинсами и конверсами. На какое-то мгновение он кажется очень веселым грабителем, который просто собирается попасть на вечеринку – ровно до тех пор, пока он не хватает пьяного напавшего за плечи и не отдергивает от истерично визжащей проститутки.

Фрэнку остается только удивленно моргать, когда парень в маске наносит сначала один, а затем и второй меткий удар правой в лицо растерявшегося насильника – удары настолько сильные, что можно услышать, как клацает его челюсть. Даже не останавливаясь для того, чтобы понять, как, блять, сильно болят костяшки после того, как ты разбил чье-то лицо, незнакомец крепко хватает куртку пьяницы. Полностью игнорируя очевидный факт – то, что его соперник намного выше и тяжелее его, - он хватает его за грудки и посылает его в далекий полет прямо в ближайший мусорный контейнер, куда он падает с диким грохотом и, кажется, не собирается вылезать в ближайшее время.

Фрэнк до сих пор стоит на месте, его рот приоткрыт, и он чувствует, что очарован произошедшим. Кем бы ни был этот таинственный парень, должно быть, у него в крови переизбыток гребаного адреналина, потому что то, что сейчас случилось – это не то, что делают люди каждый день.

На другой стороне улицы раздается громкий взрыв, на миг отвлекая внимание Фрэнка. Он делает шаг из тени, – как раз вовремя, чтобы заметить группу подростков, которые поджигают горку петард, - и в следующий момент кто-то бежит прямо на него. Что-то с силой врезается в его руку, и, падая, он слышит, с каким треском ломается его кость.

- Оу…

Он слышит за эхом взрыва шарканье ног, а затем над ним нависает чья-то тень.

- О Господи, мне так жаль! – восклицает незнакомец. Его голос кажется глухим сквозь маску. – Я… Я не видел тебя, я как раз собирался… Оу, нет... – Он давится словами, его тело заносит из стороны в сторону, будто он вот-вот упадет в обморок. – Твоя гребаная рука… Я не… О Боже…

Фрэнк игнорирует его бессвязную речь, раздраженно вздыхает и бросает взгляд на руку. Только тогда он понимает, насколько все плохо. Одна из костей в его предплечье треснула пополам и теперь выступает из кожи, создавая подобие небольшой палатки под его курткой. Фрэнк пытается закатать рукав наверх, но быстро понимает, что от этого нет никакой пользы; его гребаную сломанную кость никак не замаскировать. Он вздыхает и стягивает с себя худи, чтобы осмотреть повреждения более внимательно. Вряд ли это лучевая кость, но это напоминает кровавое кораблекрушение посреди моря такой же окровавленной плоти. По сравнению с выстрелом в голову придется приложить чуть больше усилий, чтобы подлатать себя.

- Я… эмм… - снова нервно начинает незнакомец. Его глаза полны искреннего ужаса. – Ты серьезно должен пойти в больницу.  – Это очень, очень плохо. Мне так жаль…

- Закрой рот, - хмуро обрывает его Фрэнк. – Господи, чувак, ты бы не мог сделать одолжение и смотреть куда, твою мать,  ты прешь? Видать, ты неуклюжий, как кретин.

- Но я просто хотел посмотреть, что там произошло…

- Это были петарды, мудак! – огрызнулся Фрэнк. – Ты чуть не испортил мою гребаную куртку! – добавил он раздраженно. – Я не сру деньгами, чтоб  ты знал!

Парень неловко раскрывает рот, чтобы ответить, но внезапно замолкает, когда Фрэнк обхватывает здоровой рукой сломанную кость и просто заталкивает ее обратно под кожу. Сначала кость сопротивляется, но он стискивает зубы и настойчиво пихает внутрь сломанную сторону, пока она не встает на нужное место. Он вынимает пальцы из зияющей дыры в руке и смотрит, как кости и мышцы начинают срастаться и притягиваться друг к другу, словно магниты. Когда процесс заканчивается, о травме ничего не напоминает – лишь на коже остаются кривые кровавые пятна. К счастью, кость сломалась не под пятном, некогда бывшим татуировкой Франкенштейна.

- Святое дерьмо, - выдыхает парень в маске.

Он пялится на него, его широко раскрытые глаза блестят в прорезях маски, и Фрэнк уверен, что за плотной тканью рот незнакомца так же широко раскрыт. Теперь у него свидетель этого фрик-шоу, которое он невольно устроил. Великолепно.

- Но как… - начинает незнакомец, бессмысленно размахивая руками, пока Фрэнк становится на ноги.

- Ты не захочешь об этом знать, - бормочет он, натягивая худи обратно на себя.

Парень продолжает на него глазеть, изучая лицо, и, видимо, он не в силах поверить в реальность происходящего. Затем, будто и не отвлекаясь от своих молчаливых размышлений, он подходит ближе и хватает руку Фрэнка, сжимая так, будто хочет сломать его пальцы. Фрэнк буквально слышит хруст своих костей в кулаке незнакомца.

- Хэй! – восклицает он, обжигая его сердитым взглядом, и выдергивает руку. – Какого черта ты вытворяешь, гребаный торчок?!

Фрэнк поднес свои раздробленные пальцы к глазам для детального изучения. Секунду, может, две, они оба сидят в мертвой тишине, не прерываемой даже их дыханием, пока его пальцы не начинают самостоятельно восстанавливаться. Освещенные слабым светом уличных фонарей, пальцы со щелчком встают на место, а нервы, кости и кожа срастаются воедино, словно смешной паззл, который собирается сам по себе.

- Ты можешь восстанавливаться сам по себе, - шепчет незнакомый парень; его глаза останавливаются на покрытой кровью руке Фрэнка.

Внезапно ситуация принимает совершенно новый смысл. Человек, с которым столкнулся Фрэнк, на самом деле невероятно сильный. Сверхъестественно сильный. То, что он видел только что, никак не имеет никакого отношения к выбросу адреналина, который мог стать вспышкой такой силы. Даже с выбросом адреналина нельзя просто так сломать кому-то кость, тем более – размозжить пальцы.

- Вы, то есть, я имею в виду, ваше тело – оно умеет восстанавливаться.

Фрэнк открывает рот, чтобы сказать ему какую-нибудь ерунду вроде «это не так, как ты думаешь на самом деле», но резко закрывает рот, когда незнакомец снимает маску. Ему требуется какое-то время, чтобы узнать его, и после этого его сердце подпрыгивает до самого горла.

Перед ним стоит тот парень из закусочной. Это тот Растрепанный Городской Мальчишка, который носит куртку из сэконд-хэнда и новые конверсы. Он стоит перед ним с темными взъерошенными волосами и идеальным красивым лицом. И он, вашу мать, только что избил парня в два раза больше его самого.

Этими самыми руками, думает рассеянно Фрэнк. Что за херня?

На парне нет ни одной царапины, и, в довершение ко всему, он практически размазал в своей руке его пальцы – как нечего делать. Несмотря на то, что Фрэнк привык видеть, как куски его собственного мозга сползают по стене, ему сложно принять этот факт. Он быстро делает шаг назад, когда Растрепанный Городской Мальчишка приближается ему навстречу.

- Подожди! – Лицо незнакомца исказилось от отчаяния. – Давай поговорим?

- Нет! – выпаливает Фрэнк, его мысли, кажется, запутались в узел, и он выбирает самый простой выход – свалить отсюда без дальнейших объяснений. – Я… Я должен идти. – И с этими словами он резко поворачивается, и все, что он слышит за собой – эхо его бегущих шагов.

***

На следующий день часы тянутся невероятно лениво, и после ланча Фрэнк решает размяться. Он провел всю ночь. бесцельно бродя по квартире, выкуривая сигарету за сигаретой и иногда прерываясь на то, чтобы снова внимательно изучить свою руку, как будто ожидая обнаружить на ней хотя бы намек на шрам среди пятен запекшейся крови. Это были самые странные часы в его жизнь, потому что он снова и снова возвращался мыслями о раскрытой тайне этого Городского Мальчишки, глядя на покрытый ржавыми отблесками горизонт. На этот раз время движется невероятно медленно, и эта вещь порядком выбила его из колеи.

Фрэнк выходит из своего дома и бросает беглый взгляд на небо. Наверху только несколько рваных облаков, сквозь которые пробиваются косые солнечные лучи. Несколько кварталов он идет, стараясь обходить случайных дилеров с их бесполезными товарами и бродяг, и вскоре приходит пустую и довольно жалкую игровую площадку. Он останавливается и рассеянно достает свою последнюю сигарету, оглядывая колючим взглядом пустые горки и качели.

Если говорить честно, он ненавидит эти сраные детские площадки. Когда он был маленьким, хулиганы всегда избивали его в таких парках, и он никогда не мог об этом рассказать, потому что его раны заживали слишком быстро. В итоге каждый раз он приходил домой по уши в пыли и с разорванной рубашкой, за что, ко всему остальному, получал от матери. Когда он был маленьким и замороченным, он всегда волновался о том, что скажет его мать, если увидит его разбитую губу или его переломанные бедра прежде, чем они заживут.

Фрэнк переходит улицу и занимает свободные качели, наблюдая, как на кончике сигареты пепел крошится и хлопьями летит вниз, к земле. Когда он стал подростком, он вернулся на игровую площадку, для того чтобы хорошенько припугнуть этих детей. Он просто спросил их, хотят ли они увидеть что-то крутое, а затем достал зажигалку, высунул язык и держал его в пламени до тех пор, пока его кожа не сгорела и язык не начал плавиться. Вероятно, он повредил много невинных сознаний в тот день – на всю жизнь. Тупые гребаные дети.

Он вздыхает, его сознание отбрасывает в сторону воспоминания из прошлого, и снова возвращается к вчерашнему незнакомцу. Фрэнк опускает взгляд на свою руку и сжимает-разжимает пальцы, снова пытаясь понять, как этот совершенно обычный, но красивый парень может быть таким чертовски сильным. Это так же невозможно, как и он сам, и это противоречит его мнению о том, что он один такой неудачник во всем мире.

Фрэнк настолько потерян в своих размышлениях, что даже не замечает тень рядом с собой, пока не слышит неуверенное:

- Хэй.

Он поднимает взгляд, рассеянно замечая, что солнцу наконец удалось пробиться сквозь тучи, и после этого его внутренности делают обратное сальто. Его мысли воплотились в жизнь. Это тот самый гребаный Растрёпанный Городской Мальчишка – кто еще может быть таким взлохмаченным? Если вчера на нем была старая кожаная куртка и заношенные джинсы, делавшие его похожим на бродягу, то сегодня он был в черных брюках и рубашке, а его взъерошенные волосы были уложены в творческом беспорядке. И он так разительно контрастирует с этими дерьмовыми улицами, которые их окружают, и Фрэнк не может сделать ничего, кроме как глазеть на него.

Городской мальчишка неуклюже указывает на пустые шинные качели возле него.

- Ничего, если я присоединюсь к тебе?

Фрэнк понимает, что он не в состоянии придумать, что сказать толкового, так что просто пожимает плечами и отводит взгляд в сторону, молчаливо удивляясь, какого хрена этот парень вообще забыл в этой местности. Он напоминает инопланетянина, который отбился от своих и потерялся, и теперь ожидает космический корабль, который его заберет.

- Где-то здесь пещера с летучими мышами? – спрашивает Фрэнк.

- Да, об этом… - на щеках незнакомца проявляются слабые пятна румянца и с губ срывается смешок. – Надеюсь, я не разозлил тебя вчера, я действительно не хотел этого. Просто… Я очень сильный и когда я увидел, что ты умеешь… - Остальная часть предложения остается непроизнесенной, и он активно жестикулирует руками, как бы объясняя свою мысль Фрэнку.

- Да мне насрать, какой ты сильный. Ты чуть не оторвал мою руку.

- Ну, это был не лучший способ представиться, мне очень жаль. – Он протягивает ему руку и улыбается. – Джерард Уэй.

Фрэнк колеблется, подозрительно разглядывая лицо парня. Может быть, за этим доброжелательным выражением скрываются какие-то скрытые намерения, которые обычно люди не могут разглядеть за красотой. Проходит пара секунд прежде, чем Фрэнк сдается и бормочет в ответ свое имя. На этот раз его пальцы сжимают быстро и осторожно, и это вряд ли можно назвать рукопожатием. И не странно – после того, что случилось прошлой ночью.

- Итак… - Джерард оглядывает пустую площадку, и недоуменно смотрит на заржавевших спринг райдеров и сломанные турники. – Ты часто здесь бываешь?

- Я здесь живу, - фыркает Фрэнк. – И я абсолютно уверен, что ты не здешний. Так какого хрена ты тут забыл?

 - Эмм… - Джерард моргает, выглядя достаточно удивленным и немного сконфуженным из-за его резкого ответа. – Я просто пытался… Я имею в виду… - Он делает разочарованный вздох и трясет головой, начиная сначала. – Окей, вероятно, это будет звучать глупо, но… этот город – идеальный в своем роде для кого-то, вроде меня. – Он нервно проводит рукой по волосам и пожимает плечами, как бы извиняясь. – Я просто стараюсь хотя бы немного бороться с преступностью.

Фрэнк смотрит на него, пораженный неожиданным ответом. Супергероем, которым он никогда не хотел быть, на самом деле оказался этот парень. Он закатывает глаза и снисходительно фыркает:

- Ты прав, - кивает он, тупо раскидывая раскаленный песок под ботинками. – Это реально звучит чертовски глупо.

- Я не мог помочь, но заметил, что вчера ты убежал в этом направлении, - продолжает неуверенно Джерард. – И я полностью уверен, что ты находишь все это странно, но… У меня сейчас перерыв на ланч. – Он замолкает и смотрит на него с надеждой. – Хочешь выпить чашечку кофе или чего-нибудь еще?

- Думаю, ты имеешь в виду наши классные забегаловки? – саркастично отозвался Фрэнк.

- Хорошо… - Джерард оглядывает окружающие их здания, неуверенно кусая губы. Затем он вытягивает шею и указывает на другую сторону улицы, на универмаг 7/11. – Бьюсь об заклад, у них там есть хотя бы кофе. Как ты думаешь?

Фрэнк до сих пор не может понять, почему этот парень потратил половину своего перерыва на обед на то, чтобы выследить его, но, очевидно, что от него не так просто избавиться. Так или иначе, с этим лучше покончить.

- Хорошо, - неохотно вздыхает он. – Мне плевать.

Джерард усмехается и встает с качелей, но, поднимаясь, с излишней силой дергает ржавую цепь. Она шумно рвется пополам и с грохотом падает на землю, поднимая небольшое облако пыли.

Они оба пялятся на внезапную аварию, на мгновение ошеломленные; затем Джерард издает короткий смешок.

- Черт, мне так жаль. – Он растягивает губы в обезоруживающей улыбке. – Иногда я просто… очень неуклюжий.

Фрэнк смотрит на покосившиеся качели, словно завороженный. Когда речь идет о том, чтобы так легко разрушить то, что не так-то просто сломать, Джерард, кажется, непреднамеренно становится в этом экспертом.

- Не заморачивайся, - отвечает он равнодушно. – Рано или поздно здесь все развалится – в любом случае.

Они пересекают сухой газон игровой площадки в неловком молчании; Джерард постоянно украдкой бросает взгляды в сторону Фрэнка, и Фрэнк решительно их игнорирует. Похоже, он действительно хочет начать разговор, но каждый раз слова застревают в горле, и он постоянно сглатывает их обратно. На его лице отображается облегчение, когда они, наконец, заходят в универмаг; он здоровается с хандрящим мужчиной за кассой легкой улыбкой и направляется к автомату кофе.

Он возится с кофе-машиной, одновременно бесцельно и бессвязно рассуждая о погоде и тому подобной ерунде. Фрэнк не обращает на него внимания, пряча руки в карманах и позволяя мозгу впасть в транс, не осознавая значения даже половины слов Джерарда. Он бросает на него несколько незаметных взглядов, отмечая ловкие движения бледных рук, темные волосы, изгиб бровей, кривые линии губ, когда тот говорить. Его внешность точно не кричит о том, что он суперсильный.

- Хэй, Фрэнк… - Джерард платит за кофе и снова затягивает его в этот странный односторонний разговор. – Не возражаешь, если я спрошу тебя кое-что?

Фрэнк отводит взгляд от рук Джерарда, который бросает монеты на кассы, и включает сознание. Он не хочет, чтобы этот парень что-то спрашивал у него. Он хочет, чтобы он оставил его в покое. Но вместо этого он пожимает плечами, упуская момент отказаться. Джерард протягивает ему его стаканчик кофе и указывает на витражное окно, намекая, что они должны поговорить вне пределов слышимости.

- То, что ты умеешь делать – чертовски круто, - говорит он, едва они выходят на улицу, в тень под навесом. – Но мне кажется, что ты, вроде, не в восторге от… своих особых талантов. Может быть, мне так просто кажется, но я думаю, что это довольно крутой навык. Правда? Не уметь чувствовать боль, получать травмы и даже умирать…

- На самом деле это проблема. – Фрэнк закручивает крышку на своем кофе и смотрит на грязную землю.

- Что именно?

- Что я не могу просто, блядь, умереть.

Он делает глоток теплого напитка, пока Джерард сводит брови на переносице и выглядит довольно-таки встревоженным.

- Что ты имеешь в виду?

Фрэнк просто коротко качает головой и отводит взгляд в сторону, не видя смысла обсуждать нечто, настолько очевидное. Он не может умереть, и этот бесконечный круг его чертовски бесит. Его нежелание реагировать на вопрос вынуждает Джерарда по-своему бороться с наступающим неловким молчанием.

- Итак… эмм… что ты делаешь? – спрашивает он, сменяя тему и изо всех сил стараясь втянуть Фрэнка в разговор. – Ну, для жизни. – Его брови слегка приподнимаются, и он кажется одновременно удивленным и невинным сразу. Он выглядит таким надежным и настолько искренним, что это почти раздражает.

- Ничего, - пожимает Фрэнк плечом, обводя пальцем край бумажного стаканчика. – Родня ежемесячно присылает мне деньги.

- Оу. – Джерард кивает, поджав губы. - Это довольно мило с их стороны.

Фрэнк собирается сказать, что «мило» - это самое лучшее, что они могут пока сделать, но вместо этого он делает еще один глоток кофе, который похож на помои, и демонстративно замолкает.

- А я архитектор. – Джерард полон решимости продолжить разговор, даже если говорить придется ему самому. – Я среди тех, кто работает над новым офисным зданием в центре города, ну, знаешь, рядом с Августовским Парком?! Я очень этому рад, - добавляет он, и в его глазах отражается настоящий энтузиазм. – Это будет выглядеть невероятно, как только я закончу.

- Хорошо, - произносит Фрэнк, не зная, что сказать еще. – Круто.

- Да, это прекрасно. И я собираюсь вернуть обществу свой долг, создавая чертежи и создавая по ним здания. Ну, в смысле, я каждый день разрушаю столько вещей...

- И каждую ночь изображаешь борца с криминальностью. – Фрэнк критически приподнимает бровь. – Похоже, ты пытаешься стать святым.

Джерард отвечает на его кислый сарказм робкой улыбкой, затем бросает быстрый взгляд на часы.

- Черт, я должен идти. Я припарковал машину в нескольких кварталах отсюда, и я не хочу, чтобы с ней что-то случилось. Спасибо за то, что составил мне компанию, Фрэнк, - говорит он, неловко кивая ему. – Было приятно с тобой познакомиться.

- Да, - бормочет Фрэнк, чувствуя странное чувство облегчения и разочарования в животе. – Спасибо за кофе.

- Эмм… Я бы действительно хотел познакомиться с тобой поближе, - продолжает неуверенно Джерард. Его пальцы теребят потертые края стаканчика. – Что насчет обеда? Завтра? Ну, если хочешь, конечно.

Фрэнк засовывает руки в карманы, чувствуя невероятное чувство дискомфорта. Где-то в глубине души все это время он боялся этого момента; не из-за вежливой настойчивости Джерарда, а из-за того, что он чувствует себя неуверенно, и не знает, как поступить. Однако его ответ прерывается резким свистом.

- Это твой дружок, педик?

Парни, которые корчили из себя крутую банду головорезов, конечно, заметили их. Они приближаются к ним, образуя опасный полукруг – пять или шесть похожих друг на друга хулиганов, на которых наплевали родители и у которых нет будущего. Самый высокий из них делает шаг вперед и кивает на Джерарда, который смотрит на них с недоуменной улыбкой.

- Что ты тут забыл, чувак? – спрашивает парень, и его рука находится слишком близко к карману, а глаза не отрываются от часов на руке Джерарда.

В этот момент Фрэнк чертовски уверен, что этот подросток собирается вынуть нож, броситься молнией вперед и ударить Джерарда в живот. На долю секунды в его голове вспыхивает битва мыслей, и он разрывается между желанием принять на себя удар или просто понаблюдать за этим со стороны, но Джерард разгадывает намерения парня прежде, чем тот успевает сделать хоть что-нибудь. Он протягивает руку и хватает его за запястье, и лицо подростка искажается в настоящей агонии.

- Я бы не стал этого делать, будь я на твоем месте, - говорит он; его лицо кажется совершенно спокойным, а захват - очень слабым. – Я предлагаю тебе и твоим приятелям убираться отсюда, пока я не сломал тебе твою гребаную руку.

В этот момент парень упал на колени, глаза заблестели от слез, а рот открылся в безмолвном крике. Его перехваченная рука трясется в судорогах, пока его приятели отступают назад, а на их лицах отражается абсолютно одинаковый испуг. Когда Джерард наконец выпускает из хватки руку, лицо парня выглядит ярко-красным, а на лоб покрыт каплями пота. Он прижимает руку к груди и начинает баюкать, издает испуганный всхлип и поднимается на дрожащие ноги.

Фрэнк наблюдает за убегающей бандой.

- Ты только что сломал руку этого парня?

- К его счастью – нет. Гребаный панк заслужил это. – Джерард проводит рукой по своим волосам и оборачивается, выглядя немного смущенным. – Итак… хмм… так что насчет обеда?

Фрэнк до сих пор не понимает, что все это должно означать. Последние полчаса прошли сумбурно и неожиданно. Возможно, было бы уместно решить, что Джерард, со своей раздражающей идеальностью, каким-то образом ниспослан свыше и является его спасителем. Не, несмотря на это все, Фрэнк знает, что Джерард совершенно необычный, и, может, это и заставляет его кивнуть еще до того, как его мозг осмысливает его действия.

- Да, - говорит он. – Почему бы и нет.

Джерард смотрит на него с улыбкой, одновременно удивленной и неуверенной, но когда Фрэнк снова кивает, подтверждая свои слова, он лезет в свой карман.

- Хорошо, почему бы нам не встретиться завтра? – начинает он, доставая бумажникк. – И если ты не сможешь меня найти… позвони мне. – С этими словами он протягивает ему свою визитную карточку.

На ней напечатано официальное «Архитектура Hargreeves** | Городское планирование и дизайн», буквы складываются в линии и превращаются в миниатюрный логотип. Маленькими буквами, в самом низу, написано имя Джерарда и номер телефона. Фрэнк закусывает губу и проводит большим пальцем по гладкой поверхности визитки.

- Окей, - просто соглашается он.

Джерард широко ухмыляется.

- Увидимся завтра.

***

На следующий день Фрэнк смотрит на высокий забор, ограждающий строительную площадку в Августовском Парке. Прошлой ночью его мысли сражались друг с другом, не желая заключить перемирие, и он не мог решить: встретиться с Джерардом завтра наедине или же забить на все и забросить визитку подальше. В конце концов, в самый разгар этой внутренней битвы, под утро, он задремал, а когда проснулся – все было закончено. Победившая мысль уверенно и безапелляционно заявила ему – он должен пойти.

Он прячет руки в карманы худи и решает сделать круг вокруг ограждения. Похоже, это довольно амбициозный проект: здесь десятки машин, охраняющих стройку, высокие штабеля досок, скрывающие горизонт. Он останавливается и прислушивается к урчанию экскаваторов. Интересно, как, черт возьми, войти внутрь.

Он уже на полпути на другую сторону, когда внезапно замечает Джерарда через массивное ограждение. Легко заметить его ярко-желтый шлем безопасности, а под мышкой он сжимает пару свернутых в трубку чертежей. Он что-то активно обсуждает с пожилым человеком, который, кажется, является поставщиком, и Фрэнк подходит к нему, как только они расходятся. Джерард разворачивает один из листов, и на какое-то время замирает, теряясь в линиях и расчетах собственной работы, пока, наконец, не поднимает взгляд.

На его лице явно заметно, что он не ожидал, что Фрэнк появится так внезапно. Он неловко усмехается и дает ему знак подождать, после этого он спешит к блокам контейнеров, выстроившихся вдоль забора. Менее, чем через минуту, он возвращается – без рисунков и без защитного шлема.

- Фрэнк, хэй! – Он пропускает пятерню через растрепанные волосы и выходит через импровизированное отверстие в заборе. – Я так рад, что ты пришел сюда.

- От нечего делать, - бормочет Фрэнк.

Джерард прикусывает губу, скрывая улыбку.

- Хорошо, - просто так отвечает он, взглянув на часы. – Идем на обед

Он выбирает один из лучших ресторанов в центре города, который находится всего в нескольких минутах ходьбы от строительной площадки. Это одно из тех мест, которое тускло освещено и выглядит вполне спокойным, а голоса, кажется, никогда не превышают нормы, и ты думаешь, что тебе принадлежит половина ресторана, несмотря на то, что ресторан полон людей.

Они занимают столик у окна, который похож на один из частных, хотя это не так. Фрэнк замечает взглядом сложенную рядом с тарелкой салфетку, свежие цветы на столе, - и лишь затем замечает разницу между своими рваными джинсами и официальным костюмом Джерарда. Если бы он заморачивался над этим, несомненно, сейчас бы он почувствовал себя достаточно глупо.

- Хорошо, сегодня я угощаю. – Джерард смотрит в меню. – Выбирай, что тебе нравится.

- Я не хочу ничего, спасибо, - качая головой, говорит Фрэнк, и получает в ответ недоверчивый взгляд.

- В самом деле? Ты не собираешься ничего есть?

- Как видишь.

Пока они ждут креветочный салат для Джерарда и стакан сельтерской воды для Фрэнка, Джерард убивает время, бессвязно рассказывая о своей работе и своих проектах. Фрэнк делает вид, что внимательно его слушает, поощряя кивками, на самом деле просто разглядывая, как движутся его губы и руки. Парень говорит невероятно много, это точно. Из-за его характера или из-за нервов – Фрэнк не может сказать наверняка. Однако когда приносят их заказ, этот односторонний диалог постепенно затихает, превращаясь в стук столовых приборов.

Через некоторое время Джерард перестает давить оставшиеся кусочки помидоров черри и ломтики огурцов в своей тарелке.

- Мир не создан для таких людей, как я, - говорит он словно невзначай, бросая задумчивый взгляд в окно.

Неожиданная смена темы заставляет Фрэнка оторвать взгляд от умирающих пузырьков в стакане. Полуденное солнце пробивается сквозь плотное облако пыли, и его свет падает на лицо Джерарда. Его лучи теряются в его темных волосах, подчеркивая круги вокруг его карих глаз.

- Я ломаю то, что физически просто невозможно разрушить. Это чертовски бесит. – Он качает головой и коротко улыбается. – Это невероятно сложно.

- Настолько, что ты готов отказаться от этого?

Джерард следит за взглядом Фрэнка и опускает глаза; его недоуменное хмурое лицо быстро и отчаянно краснеет. Вилка в его руке искривилась, превратившись в причудливо изогнутый кусок стали в его кулаке.

- Дерьмо, - фыркает он, даже не пытаясь сдержать улыбку, и прячет вилку под столом, пытаясь придать ей первоначальную форму. – На самом деле в этом вся суть моих гребаных проблем. Если я не обращаю внимания на такие мелочи, я просто их разрушаю.

Он осторожно кладет вилку на стол. Дружелюбное выражение, которое видел Фрэнк, было омрачено чем-то еще, напоминающим тень горечи. Кажется, эта грусть всегда была на лице Джерарда, но он просто ее не замечал. Он молчаливо смотрит на него, ожидая продолжения этого внезапного признания.

- Я умею контролировать свою силу, - признает Джерард. – Но это не работает, если я не сосредоточен на все сто процентов. Я должен внимательно рассчитывать все те вещи, которые люди воспринимают как должное.

- Что ты имеешь в виду?

Это второе или третье полное предложение, которое Фрэнк произнес во время обеда, если не за весь день, и его голос звучит немного резковато после долгого молчания.

- Это просто мелочи. – Джерард пожимает плечами и опускает взгляд на покореженную вилку. – Торопиться, проталкиваться в толпе, громко хлопать дверью, держать кого-то за руку – я ничего не могу сделать просто так, потому что я наверняка что-то сломаю. И не странно, что в личной жизни у меня пусто, как в космосе после уборки, - добавляет он, пытаясь разбавить свою исповедь беззаботной шуткой.

Мысли Фрэнка возвращаются к милой Чарли из забегаловки; он не знает, что это было, но, в любом случае, парень наверняка пытается сделать хоть что-нибудь. Подумав об этом, он решает, что они не так уж и отличаются друг от друга. В то время, пока Фрэнк наслаждается одиночеством, а общество проходит мимо него, Джерард слишком занят, пытаясь себя контролировать, и потому просто не имеет шанса стать частью толпы. Он вынужден оставаться в ловушке собственного проклятья. Теперь понятно, почему он гоняется за мелкими преступниками в свободное время. Это лучший способ дать выход своим силам.

- Мне очень жаль, чувак, - говорит Фрэнк, надеясь, что полуулыбка, которая растянула его губы, выглядит достаточно сострадательно. – Вещи намного более хрупкие, чем кажутся.

- Да… - Джерард медленно кивает, выглядя отрешенным. Он по-прежнему тонет в своих мыслях, и только через несколько секунд  вытягивает себя в реальность со слегка шокированным видом. – Наверное, это я - тот, кто должен сожалеть, - отвечает он, снова улыбаясь. – Я не хотел вызывать гребаную жалость.

Фрэнк просто пожимает плечами и бормочет, что он не возражает. Затем он склоняет голову, чтобы взглянуть на перевернутый циферблат наручных часов Джерарда.

- Перерыв закончился пять минут назад, - сообщает он ему, чувствуя смесь облегчения и разочарования, которое сопровождает его со вчерашнего дня.

- И я не могу торопиться. – Джерард кивает, а губы расплываются в улыбке. – Ты прав.

В полном молчании они выходят из ресторана, чувствуя легкую неловкость между собой. Фрэнк, чувствуя это, начинает сдирать обертку с новой пачки сигарет. Он предлагает Джерарду, но тот качает головой и тихо говорит, что бросил курить.

- Хорошо… - Фрэнк рассеянно щелкает зажигалкой, не имея представления о том, как должна закончиться эта встреча. – Не буду больше тебя задерживать.

 - Хочешь потусоваться со мной позже?

Вопрос, кажется, вырвался из уст Джерарда совершенно случайно, и это так неожиданно, что он удивляется сам. То, как он отчаянно покраснел, говорит о том, что он хочет только забрать свои слова обратно, и перефразировать их. Но он только плотно сжимает губы и решает хранить молчание.

Фрэнк хмуро смотрит на него, не в силах сдерживать укоренившийся в сознании пессимизм.

- Мы встретимся, а что потом будем делать? – спрашивает он подозрительно.

- Хм… - Лоб Джерарда покрывается другим оттенком красного. – Мы могли бы погулять.

- Погулять?

- Ну… Да. – Он чувствует себя неловко, одновременно обеспокоенно и обнадеженно. – На этой неделе у меня нет времени, я буду в офисе круглыми сутками, но… Что насчет следующей субботы?

Кроме обеда, который только что они съели, у Фрэнка не было ровно никаких предположений  том, куда он может пойти с Джерардом. Куда они пойдут и что они будут делать? О чем, блять, они будут говорить? Кроме того, «потусоваться» - это то, что делают нормальные люди, и нет никаких сомнений в том, что они оба фрики. Почему это его не останавливает?

Следующее, что смущает Фрэнка, это мысль о том, что это не так уж и страшно, и он закатывает глаза. Он слишком хорошо знает, что он не может решить проблемы просто так, полагаясь только на свой мозг, и последнее слово все равно останется за ним. Может быть, он слишком часто пытался покончить с собой, и теперь его мозг окончательно ебанулся.

Почему бы и нет, отдается в его голове эхом. Даже если он откажется, он чувствует, что это не последняя их встреча с Джерардом. По крайней мере, ему не придется беситься из-за присутствия Коры за его дверью в ближайшие выходные.

- Отлично, - говорит он кисло, слегка заикаясь, принимая приглашение и пожимая плечами. – В следующую субботу.