Это было что-то мутное и красное, как кровь в воде. Я барахтался, пытаясь выбраться из этого, но ничего не мог сделать – тело не слушалось настолько, что я не мог даже закричать. Да и был ли смысл кричать? Кажется, это вода, и меня никто не услышит. Я медленно опускаюсь на дно. Я перестал дышать и ощущать что-либо. Я уже даже не уверен насчет цвета воды и вообще, вода ли это. Может, это темнота, протянувшая ко мне руки и убаюкавшая в своих молчаливых объятиях или – пустота. Ноги коснулись поверхности, и я резко распахнул глаза, чувствуя в себе возможность двигаться и дышать. Резкий, как выстрел, звук собачьего лая за спиной, и я, ни на секунду не задумавшись, бросился бежать дальше. Я даже не видел, что за собака преследует меня. Слышал только громкое, с рычанием, дыхание и чувствовал, как огромные черные лапы ступают о землю, которая буквально проваливается под ними. Только бы успеть, убежать, спастись, выжить, не сдаться и не перестать дышать. - Джи! Громкий возглас - и крепкие руки обнимают меня. Тихо и спокойно, странный мягкий запах, успокаивающий головную боль и заставляющий блаженно улыбнуться. Наверное, запах цветущей вишни или что-то вроде того. Теплые ладони на спине и убаюкивающий нежный шепот возле уха. - Всё хорошо, ты же знаешь. - Да, я знаю. Можно улыбнуться и сильнее зажмуриться. Сильные руки не отпустят, и я засыпаю, вдыхая запах вишни и ещё какой-то, незнакомый и удивительный. От внезапного громыхающего звука я буквально подскочил на месте и проснулся. Громыхающим звуком оказался будильник, а никакого запаха не чувствовалось – все было только сном. Отключив будильник, я опустился обратно на подушки и плотно закрыл глаза, пытаясь подробно вспомнить все, что мне снилось. Но сон стремительно ускользал из мыслей, как бы я ни пытался уцепиться за него. Всё, что я мог вспомнить – это жуткий страх, сменившийся счастливым спокойствием. И ещё этот запах. Не вишен, а тот, другой, который… - Ты уже не спишь? Значит, не придется тебя будить. Вздрогнув от неожиданности, я резко повернулся и увидел в дверях комнаты Майка. Черт, не мог он зайти на минуту позже? Я же почти вспомнил. - Сегодня придется тебе побыть дома. У нас…мммм… - задумчиво протянул он, пытаясь попасть рукой в рукав куртки. – Небольшой праздник, так что делать тебе сегодня там нечего. Я согласно пробормотал что-то в ответ и плотнее укутался в одеяло, в надежде, что смогу снова уснуть. Послышались удаляющиеся шаги брата, вот он быстро обулся, сейчас взялся за ручку двери… - А Фрэнк… Громко захлопнулась дверь, и мой возглас ушел в пустоту. - … тоже с вами будет? – тихо закончил я свой вопрос и чуть нахмурился. Сам не знаю, почему меня это так заинтересовало. Вроде бы и ответ очевиден: пока все будут на «ммм…небольшом празднике», интерны будут выполнять всю работу. Солнечные лучи, добравшиеся до моей кровати, не очень приятно светили прямо в лицо. Недовольно щурясь, я откинул в сторону одеяло, опустил ноги на прохладный пол и широко зевнул, потягиваясь. Меня ожидает ещё один скучный день. Уж лучше весь день слушать назойливую болтовню, сидя в морге, чем сидеть в доме, где даже не приходят никакие мысли, способные занять на более или менее долгое время. Хотя, наверное, на сегодня у меня есть занятие. Сунув босые ноги в идиотского вида мягкие тапочки, я, даже не подумав одеть что-нибудь поверх белья, поплелся на кухню, по пути продолжая зевать и рассеяно запускать пальцы в растрепанные волосы, в попытках проснуться полностью. Надо бы зайти в ванную и умыться, но я, пожалуй, сначала удостоверюсь в том, что у меня есть занятие на день. И я оказался прав – холодильник был абсолютно пуст. На краешке сознания у меня ещё была надежда на то, что вчера утром я не использовал для рагу все наши последние запасы, но надежда эта оказалось тщетной. В холодильнике не осталось ничего, кроме пары практически пустых пачек из-под соуса и кетчупа, которые мы хранили до последнего, в надежде хоть что-нибудь ещё из них выжать. Как я уже сказал раньше, поход в супермаркет – это повод разнообразить свой день. Но для меня лично такое разнообразие – неприятная необходимость. Если говорить о тех моментах, когда я покидаю дом, то я предпочитаю знакомые для себя места или те, где мне не придется вступать в контакт с другими людьми. Я даже общественного транспорта немного побаиваюсь, не говоря уже о супермаркетах. Причем беспокоят меня не покупатели, а кассиры. Вроде бы они обращают на тебя внимания не больше, чем на те сотни людей, которые они обслуживают ежедневно. И, в то же время, ощущение такое, что именно этот кассир решил рассмотреть именно тебя, чтобы увидеть в тебе что-нибудь отвратительное и ухмыльнуться, будто он все о тебе узнал. Возможно, у меня легкая паранойя. Или не легкая. Не знаю, мне плевать. Хоть к противному ощущению, что подвергаюсь подробному рассматриванию, я так привыкнуть и не смог, во всяком случае я больше не убегаю из магазина, когда подходит моя очередь оплачивать купленные продукты у кассы. Умывшись, почистив зубы и осознав, что на завтрак нет даже хлеба, я вернулся в комнату и неохотно привел в себя подобающий для выхода из дома вид, не без труда расчесавшись. Поразмышляв несколько секунд, накинул куртку, потому что было довольно ветрено и, обув плачевного вида бывшие когда-то белыми кеды, открыл наконец дверь и едва не был занесен обратно в помещение довольно мощным порывом ветра. Можно было брать с собой зонтик и отправляться в магазин по воздуху. Плотно застегнув куртку и сунув руки поглубже в карманы, я по привычке чуть ссутулился и, глядя себе под ноги, двинулся в сторону ближайшего супермаркета. До него двадцать минут ходьбы, на автобусе было бы быстрее ровно в четыре раза, но я лучше пройдусь. Так мне спокойнее будет. В магазине, как обычно, я взял крупную тележку и пошел с ней между рядами, почти не глядя закидывая в неё самые необходимые продукты: различные крупы, хлеб, свежие и мороженые овощи, мясо, несколько холодных пицц, масло, пару банок пива и колы, несколько различных соусов и кетчупов, приправы и всякую прочую мелочь. Казалось, что я провел между уставленными продуктами полками не более получаса, но на самом деле прошло часа полтора. Я потратил много времени у отделения с приправами: в этом я очень привередлив. Как-то раз послал за покупками Майки, так пришлось потом самому отдельно ходить за специями. Нервничая, но (не очень успешно) пытаясь это скрыть, я довольно быстро расплатился за покупки и, распихав всё почти по десятку пакетов, не без труда взял все эти пакеты в руки и вырвался наконец из супермаркета на свежий воздух. Ноша прилично оттягивала мне руки, но воспользоваться общественным транспортом я все равно не решился. Пора было бы уже обзавестись собственной машиной, но я никогда в жизни не сяду за руль после того, что случилось с родителями. Никогда. Стараясь не выглядеть как многодетная мать, закупившаяся продуктами для всей семьи на неделю, я неторопливо прошел к пешеходному переходу, останавливаясь в ожидании зеленого цвета для пешеходов. Мимо меня быстро прошел парень в толстовке с капюшоном на голове, сжимающий в руках один единственный пакет и рванувший прямиком на красный, кажется, не удосужившись даже оглянуться и уж тем более взглянуть на светофор. Я хотел крикнуть ему, но открыл рот и рванулся вперед слишком поздно: бесполезный теперь уже визг тормозов и разлившееся по дороге молоко из упаковки, которая вылетела из пакета, свидетельствовали о том, что кричать уже бесполезно. Сжимая ручки своих пакетов, я, стараясь дышать глубже и ровнее, сделал несколько шагов и обогнул остановившуюся машину, из которой выбирался шокированный водитель, бормочущий оправдания. К моему – и, надо думать, водителя, - немалому облегчению, не было никакого распростертого бесчувственного тела и луж крови. Чуть поодаль от машины, на асфальте сидел, ощупывая запястье правой руки, Фрэнк Айеро. Один наушник все ещё торчал в ухе, а другой болтался на груди. Лицо парня выражало смесь досады и боли, а запястье, судя по тому, как он аккуратно и с гримасой им двигал, было вывихнуто. - Помощь не нужна? Фрэнк вздрогнул и обернулся, взглянув на меня с удивлением и все той же досадой. На щеке у него красовалась приличных размеров ссадина. - Нет, - довольно резко отрезал он, отвернувшись и, с помощью не пострадавшей руки, попытавшись подняться. Получилось у него не очень хорошо: покачнувшись, он начал падать обратно на асфальт. На секунду я растерялся, не зная, что делать, а затем мозг принял решение самостоятельно: бросив свои пакеты, я подхватил Айеро, который едва не потерял сознание. - Кажется, - пробормотал я, удерживая его в вертикальном положении, - помощь тебе все-таки нужна. Он что-то невнятно сказал в ответ, но, кажется, он согласился. Посоветовав все ещё стоявшему рядом водителю катить отсюда подальше – в конце концов, виноват во всей этой ситуации был рванувший на красный Фрэнк, - я аккуратно подобрал все свои пакеты, которые теперь пришлось нести в одной руке, и, второй рукой помогая Фрэнку идти ровно, дошел до тротуара на противоположной стороне дороги. Что ж, кажется, поход в супермаркет все же предоставил мне занятие на весь день.
Вы как всегда умница. Интересно.. во сне он чувствовал запах Фрэнка? Или мой мозг видит Фрэрарда там, где его нет? lal. Там, где Джи просыпался, я вся изевалась. Нельзя мне читать такие вещи при недасыпах :D
