Окончание 4 главы:

 - Это ты убил его! – я лихорадочно  провела рукой по столешнице и  схватила со стола первое, что попалось под руку – нож для бумаг – выставив его перед собой, подобно факелу, отпугивающему волков, защищаясь, - Ублюдок. Не подходи ко мне. Не подходи. Если мне придется защищаться, я сделаю это. Я клянусь, - прошипела я, обходя стол и кресло, с целью приблизиться к двери, - Теперь, когда отца нет в живых, тебе не удержать меня здесь. Тебе не запугать меня. Больше некому прикрывать твои гнусные дела.

Джерард рассмеялся. Я вздрогнула, холодный пот выступил на спине. Я провела рукой по лицу, убирая растрепавшиеся волосы.

Еще никогда я не видела такой звериной жестокости, как та, что сквозила в светлых искрящихся весельем глазах.

- Не неси чушь, Линзи, - он мгновенно стал серьезным.

Один бросок, и он уже сжал мою руку, отбирая нож. Схватившись за лезвие, Джерард с силой выдернул его, откинув куда-то назад. Обхватив мое запястье истекающей кровью ладонью, заламывая руку за спину. Я не сдавалась, извиваясь между ним и тяжелым столом-барокко, пуская в ход ногти и колени. Оцарапав его лицо, я снова схватила что-то со стола, но Джерард, напирая тяжестью своего тела, ухватился за мои волосы и, намотав их на руку, потянул ее вниз. Я вскрикнула и упала спиной на столешницу, на бумаги и канцелярские принадлежности, больно ударившись позвоночником.

Задыхаясь, я судорожно упиралась ладонью в его грудь склонившуюся надо мной. Он выдернул руку из-под моей спины, и уперся обеими о край стола, рядом с моими дрожащими диким страхом плечами. Слезы отчаяния снова начали душить, стоило мне лишь взглянуть в нависшее надо мной, пылающее злостью безжалостное лицо. Царапины, тянущиеся багровыми нитями от виска по скуле, припухли. Из разбитой губы сочилась кровь, опускаясь тяжелыми каплями на мою бьющуюся пульсом шею.

 - Не неси чушь, Линзи, - повторил скривившийся в улыбке рот, - Твой отец умер от сердечного приступа.

Глава 5.

Брат мужа представился мне Майком, сжав в приветствии мою ладонь в длинных пальцах, подушечки коих были покрыты мозолями и царапинами, по всей видимости, в чем виноватыми являлись толстые струны басс-гитары, на момент знакомства приставленной к одной из стен репетиционного зала.

Я улыбнулась в ответ, по возможности искренно – собрав в себе все добрые чувства, вызванные встречей с ним,  пока он разглядывал меня темными глазами. Это было не просто – как братья, они с Джерардом очень похожи. Оказалось гораздо тяжелее видеть в новом знакомом положительные качества, взамен уже проявленных его братом всевозможных отрицательных.

Высокий и худой, довольно инфантильного телосложения, он вовсе не обладал инфантильностью ума. Но жестокости, являющейся отличительной чертой старшего Уэя, я в Майке не увидела. Или, он такой же хороший актер?

Джерард представил меня, едва мы вошли в помещение – заставленное различными музыкальными приспособлениями, инструментами, подставками для них. Здесь даже фортепиано было, со сложенными в стопку нотными тетрадями на нем. Я рассматривала множество незнакомых предметов, одновременно концентрируясь на той части себя, которая могла бы превосходно лицемерить.

Я дружески жала незнакомые горячие руки. Я нежно улыбалась Уэю-младшему. Я смеялась их  шуткам. Я нравилась им, они этого не скрывали. Пожалуй, они были приятно удивлены такой мне – простой, красивой, высокой и богатой миссис Уэй.

Они были милыми ребятами. Но они были его друзьями, а это значило для меня, что в каждом из них уже поселилась безвозвратно частица Джерарда – лживая и гнусная, как все его существо. Они тепло глядели на меня – а я тряслась в ледяном предчувствии. Они пытались угодить – а я боялась, что есть сил, попасть в дрянную западню, так же, как они попали в западню моего мужа. Думаю, они даже не догадывались о нем - настоящем. Майк рассказывал о забавных случаях из детства, на что Рэй потрясал кучерявой шевелюрой, сжимая в широкой ладони бокал с шампанским, которое я – учтивая жена – принесла в честь знакомства. Они хохотали до упаду – сплоченная команда – такие живые и искренние, почти идеальные друзья, как мне тогда показалось. Идеальные друзья – безликому и неведомому им Джерарду, в чьи отросшие волосы я «любяще» вплетала сейчас дрожащие пальцы, блестяще исполняя роль его миссис.

Они называли меня скромной, а я была забитой. Называли стройной, а я – всего лишь до ужаса истощена. Милой – а я насквозь пропахла фальшью, как сигаретным дымом, что так трудно выветрить из волос. Я чувствовала, как пробирается по венам «миссис Уэй» - жалкая дешевая безделушка, заслоняя меня собой. В этот момент я и правда была ему идеальной женой. Подходящей.

И все же, я была им глубоко безразлична. Я знала, что стоит мне выйти за дверь – и я тут же выйду из их памяти, возвращаясь лишь для того, чтобы они могли спросить Джерарда о моем самочувствии после смерти отца, о моем здоровье (ведь я, к сожалению, снова простудилась и сижу безвылазно в доме), чтобы они могли лишь на секунду мысленно поздравить «Джи» со мной и вернуться в свой идеальный мир – мир музыки.

Уже в день знакомства я знала, что не найду среди них ни одного человека, кто мог бы усомниться в их лидере. Зато нашелся тот, кто сомневался во мне.

Фрэнк даже и не пытался проявить малейшего дружелюбия. Кивнув в ответ, он опустился обратно на диван, не участвуя во всеобщем веселье. Спустя уже полчаса я знала, что я ему глубоко отвратительна.  Искоса разглядывая примостившуюся на моем плече расслабленную руку мужа, я наткнулась на недоверчивый, холодный взгляд.

Он будто бы знал все. Но мог ли Фрэнк заметить, как вздрагивает мое тело, когда Уэй «с нежностью» прижимает меня к себе, шепча на ухо, что «потерпеть осталось недолго, и мы скоро поедем домой», как лишь на миг мои губы сжимаются перед тем как принять облаченный в фарс поцелуй, как дрожат в отвращении, опустившиеся на колено мужа пальцы. Он не мог, ведь я очень старалась. Я примерно осознавала, как именно представлялась Фрэнку картина меня – алчная, охочая до чужой славы, избалованная деньгами, богатая инфантильная пустышка, жмущаяся к, наконец заполученному ею, рок-идолу, к нежному и уже не раз обманутому Джерарду, неподозревающему, что он снова открыл себя навстречу продажной, никчемной, дешевой актрисе.

Не найдя ничего лучше, я собрала последние силы и заглянула Айеро в глаза, вложив в искусственную улыбку все тепло, что наскребла на дне себя. Но это стало очередной моей ошибкой. Он бегло пробежал по моему лицу взглядом, его ноздри слегка дрогнули. Он мне не поверил, и я видела это по сузившимся на мгновенье в презрении векам.

«Ну и пусть» - пронеслось лишь в изможденных  льстивой игрой мыслях, я и так делаю все, что в моих силах, дабы сдержать условия, предоставленные в обмен на хрупкую иллюзию душевного спокойствия, когда-то так ошибочно выбранного мной, но и так необходимого. Теперь отца нет, а мама осталась одна в огромном нежилом доме, наедине с единственным оставшимся главным пристрастием ее жизни – спиртным.

«Джерарду достался солидный пакет акций компании отца, теперь возможно, он вышвырнет меня, наигравшись» - думала я, сбрасывая в гардеробной обувь.

 - Вы можете быть свободны, - слышала я голос мужа, - Загоните машину и заприте ворота, если вас не затруднит, - он выдержал паузу, выслушав ответ, - На ночь останется Стивен. Думаю, он сменит Джона чуть позже, у него есть ключи. Всего доброго.

Я представила, как Джерард с вежливой улыбкой выставляет водителя за дверь. Он виртуозно манипулировал людьми, оставляя это для них самих тайной.

Выпитое шампанское немного ударило в голову, спутав мысли. Все, чего хотелось сейчас – это зарыться в тяжелое одеяло в свете оставленного ночника. Я замерла, пытаясь по звуку определить, куда именно направляется Джерард, и не подслушивает ли Мэрион за дверью. Видеть ее стало совсем невыносимо. Она вела себя, как и раньше, безукоризненно вежливо, словно и не она все еще докладывает моему мужу обо всех моих перемещениях. По дому, конечно. Я криво усмехнулась.

В тот же момент дверь распахнулась, на пороге появился Уэй – с джинсовой курткой на плече и растрепанными, будто бы ветром, волосами. Мне подумалось, что он выглядит совсем таким, каким хочет казаться – беззаботно-загадочный, скромно-гениальный музыкант, попавший по ошибке в свой богатый дом. Но передо мною ему притворяться не приходилось. Он бросил джинсовку на одну из полок гардеробной и стянул поочередно растоптанные кеды. Равнодушные глаза следили за моими движениями, пока повернувшись к нему спиной, я стягивала с волос тугую резинку, взявшись другой рукой за расческу.

 - Ты замечательно справилась. Ты очень понравилась моему брату, - сказал он, как ни в чем не бывало, будто мы были сообщниками, а не конвоиром и заключенным.

 - Фрэнк.., - начала, было, я, но он прервал меня, отвлекшись от ленивого разглядывания еще не заживших царапин от моих ногтей, не прикрытых рукавами.

 - А, не обращай на него внимания, - хмыкнул Джерард и, выйдя, направился к лестнице, ведущей на второй этаж.

Сейчас он был довольно добродушен и спокоен, и мне показалось, что лучшего момента не найти. Я бросилась вслед за ним.

 - Джерард!

Он замер посреди ступенек, полуобернувшись ко мне. Дыхание дрогнуло, я чувствовала, как страх поднимается внутри, а в грудной клетке бешено бьется пульс. Он несколько недоуменно посмотрел со своей высоты, я опустила руку на перила, с силой сжав побелевшие пальцы.

 - Я думаю, что теперь, - голос предательски сорвался, Джерард выжидающе, и даже с любопытством, окинул меня взглядом, - Теперь тебе не необходимо быть женатым на мне. Компания – твоя, и.., - выражение его лица не менялось, пока я силилась закончить начатую фразу, и я ее закончила, - я подаю на развод.

 - Развод? – его губы тронула мягкая улыбка.

Это был плохой знак, но я поспешила говорить дальше, пока еще могла сказать хоть что-то.

 - Я не буду ничего от тебя требовать. Сейчас я нужна своей матери, я должна быть с ней.

Улыбка сошла с его лица, и он, как бы в растерянности, почесал подбородок:

 - А я  думал, что сейчас твоей матери больше всего нужны мои деньги, - он сделал явный акцент на слове «мои», - И твой бабке в Швейцарии, кстати, тоже. Кто-то же должен оплачивать ее лечение. Неужели ты считаешь, что, оставшись ни с чем, сможешь как-то им помочь?

 - Я сделаю все возможное, - ответила я тихо его едкому, насмешливому голосу.

 - Ты продашь дом? Пойдешь работать? Миссис Галлардо не пьет дешевых напитков, ты же знаешь, Лин.

 - Я сделаю все, что в моих силах, - повторила я убежденно.

 Теперь он уже полностью развернулся ко мне и, засунув руки в карманы, безразлично разглядывал мое лицо.

 - Лин, только для того, чтобы избавить себя от моего присутствия, ты готова лишить своих родственников обеспеченной уютной жизни? Я не подозревал, что ты способна быть столь эгоистичной.

Он ждал ответа, медленно пересекая лестницу вниз и, остановившись напротив, взялся за перила рядом с моими затекшими пальцами.

 - Да. Я что-нибудь придумаю. Я позабочусь о них, - его близость всегда рождала внутри необузданное чувство дикого страха, страшного, парализующего онемения, словно возвращая меня в крохотную квартирку Хью, где моя жизнь обрывалась снова и снова. Но в этот момент, к этому беспощадному ощущению гнетущей угрозы примешивалось еще одно – хрупкое и боязливое – надежда.

Я подняла взгляд в его глаза, и он казался мне таким серьезным. Он на миг задумался, несколько поколебавшись, затем его лицо вновь приобрело свойственное ему надменное выражение.

 - Ну, так, убирайся, - только и сказал Джерард, - Можешь уйти прямо сейчас.

Я почувствовала, как распахнулись мои глаза. Это все?  Вот так просто? Я сделала шаг назад и, развернувшись, пошла прочь. Я шла, чуть пошатываясь по направлению к двери через холл, и сердце бухало в ушах.

 - Линзи, ты всегда удивляла меня нерациональностью своих решений и неправильностью выводов, - Джерард расхохотался, - Куда ты идешь?

Он не мог остановиться, смеясь, будто происходящее вокруг было так долго ожидаемым им цирковым представлением.

 - Ты забыла о контракте? Брачный договор, что я заключил с твоим отцом? Ты просто не можешь его расторгнуть.

Я замерла на полпути к выходу. Собственная никчемность, глупость, обрушились с такой ясностью, что даже не муж, а я сама казалась себе главным врагом, уничтожающим себя самое изнутри.

 - Отца больше нет. Ваше соглашение, кем бы оно там не было заключено, не имеет никакой силы с момента его смерти. Теперь ты просто не имеешь права удерживать меня в этом доме, - что-то вспыхнуло в мозгу, и ослепляющая боль, смешанная с бессилием и унижением, пробежала по телу, - Я ненавижу тебя, ничтожество. Тебе больше не заставить меня…

Я и не поняла, как он оказался рядом, когда холодные пальцы ухватились за мой подбородок, а рука крепко сжала обтянутый тканью платья локоть.

 - Мне даже не придется тебя заставлять. Ты будешь умолять меня не оставить тебя наедине с твоими акулами-родственниками, - прошипел он злобно. Глаза Джерарда горели яростью, в то время как лицо оставалось почти равнодушным на фоне уничижительных слов, - Твой отец был порядочной сволочью, и он позаботился, Линзи, чтобы ты ни в коем случае не выбилась из под моей опеки.

Я в страхе замотала головой, слезы побежали по щекам, но пальцы мужа лишь крепче сомкнулись на подбородке.

 - Он просто не знал, что, ставя подпись на контракте, подписал себе смертный приговор, - продолжал Джерард, плотнее схватив меня, - Ты думаешь о полиции, Линзи?

Я вырвалась, вложив все силы в звонкую пощечину. Джерард бросился за мной и, настигнув почти у дверей, толкнул к стене. С болью ударившись о покрытую светлыми обоями поверхность, сбив костяшки пальцев в кровь, я захлебнулась глубоким вздохом, закашлявшись. Уэй рывком развернул меня к себе, упершись рукой в грудную клетку. На его щеке уже растекался след удара – розово-красным неравномерным румянцем.

Застыв, не моргая, я боялась пошевелиться. Расширенные зрачки неугомонно бегали по моему лицу. Я зажмурилась, ожидая ответного удара, но его не последовало.

 - Ты – сумасшедшая, Лин. Доктор Бион хранит историю твоей болезни. На правах закона, я – твой опекун. Я не имею права пускать твою жизнь на самотек, и я и дальше собираюсь о тебе заботиться, - почти неслышный голос звенел в исполосованной бликами темноте плотно сжатых век, - Чего бы мне это не стоило.

Хватка тут же ослабла, и я шумно выдохнула, все еще страшась открыть глаза.

Я слышала его шаги через холл, он замер у лестницы.

 - Мэрион, - негромко позвал Джерард, - помоги миссис Уэй лечь в постель. Я освобожусь позже.

Его шаги стали затихать, на фоне легких размеренных новых. Я разлепила горящие веки, лицо Мэрион – идеальная маска услужливо-презрительной заботы - стояло передо мной.

 - Пойдемте, миссис. Вам нужно принять ванну, - Мэрион мягко взяла меня под руку, увлекая за собой.

Обессилено поднимаясь по расплывающимся ступеням, я все думала, может ли Мэрион быть человеком, ведь она так напоминала мне неодушевленную бездушную куклу, в чей облик создатель вложил немного фабричных эмоций, так отдаленно напоминающих человеческие.

Джерард пришел ночью и, скинув в темноте одежду, прижался ко мне горячим обнаженным телом, убрав с моего лица пряди еще не обсохших после душа волос. Вдыхая их запах, он скользнул расслабленными пальцами вниз, проведя по шее и груди, вдоль живота, по бедру, и задержавшись на колене, отвел его в сторону. Он был настойчив и даже нежен, утоляя свою неиссякаемую жажду. Он был увлечен моим телом, подминая его под себя, лаская, вдавливая своей тяжестью в кровать. То, сбавляя темп, то, двигаясь неистово, причинная боль, прижимая меня к себе, вжимаясь в меня. Его пальцы, смыкались на мне, оставляя на мгновение розоватые отпечатки, словно силясь добраться до самого моего естества, что, не подчиняясь, и вызывало в нем такое неумолимое желание, столь жестокую неуправляемую прихоть.

Он был неутомим, воплощая в жизнь извращенные картины блаженства, возникающие в его возбужденном сознании. Его тело становилось требовательным, зрачки расширялись, глядя в мои дрожащие сомкнутые веки.

Не в силах больше ощущать его давящую беспощадную тяжесть, я вскрикнула, в какой-то момент вынырнув из спасительного забытья. Он вдруг замер.

 - Сегодня ты не плачешь, - выдохнул Джерард в мои открытые, опаляемые дыханием губы. Глубоко дыша, сжав мою ладонь, он вздрогнул, я почувствовала горячую пульсацию его плоти внутри себя. Всхлипнув, он упал, обессиленный. Изнеможденное тело мужа еще содрогалось сладкими судорогами, когда горячий душный шепот проник в мои опустошенные слабостью мысли, вторящим эхом заполоняя их: «Чего бы мне это не стоило».

Следующая глава: http://notforsale.do.am/blog/proshhaj_i_spokojnoj_nochi_6/2011-01-20-1463