- Что там происходит? - я удивленно посмотрел в глаза Фрэнка. Их выражение ясно говорило мне о том, что он тоже в заблуждении.
-Я не знаю, честно, - он шмыгнул, слегка красным после слез, носом.
Пока мы молча, увлеченно рассматривали друг друга, снаружи воцарилась, привычная для этих мест, ночная тишина, все так же прерываемая играми ветра и листьев
-Майки,-прошептал Фрэнки.
-Что?-таким же шепотом ответил я.
-Кто это был с тобой? - он придвинулся ближе и сжался как маленький ребенок калачиком на моих коленях.
Хотя почему как? Он и был маленьким ребенком.
-Алисия,-сухо, пряча изумленный испуг, который был во мне в момент встречи с ней, ответил я.
-Как это возможно? Я же убил ее!-малыш поднял на меня глаза.
-Я не знаю Фрэнки, честно.
Я стал мягко поглаживать его по голове, перебирая слегка спутанные шелковистые волосы. Это было даже приятнее, чем гладить кота, только Фрэнк не мурлыкал.
-Расскажи мне что-нибудь,-тихо попросил он.
-Что именно?-я улыбнулся. Сейчас чувствовал себя мамашей ,который пытается уложить ребенка в кровать.
-Ну,например, что ты делал без нас?
-Ничего. Все стало таким..бессмысленным что ли. Внутри пусто было. Я только о вас и думал. Все так серо, как будто от меня насильно отняли важную часть жизни, - я не мог нормально выразить словами всю палитру эмоций, занимавшую меня тогда.
Он лишь молча обвил меня руками за туловище, снова извиняясь этим жестом.
- Фрэнки?
- М?
- А.. ты не расскажешь мне, как ты, ну.. - я пытался найти формулировку, которая не могла его обидеть. Но, так как поиски успехом не увенчались, я задал прямой вопрос. - Расскажи мне, как ты умер.
Он вздохнул. Я уже и вправду подумал, что он обиделся, так как после вздоха пауза затянулась, но Фрэнк внезапно начал говорить. Его голос не выражал ни одной эмоции, кроме холода и безразличия. Так звучат истории, которые намеренно пытались забыть, но были вынуждены рассказывать снова и снова, так как это кому-то нужно было:
-Я был обыкновенным ребенком, единственным в семье. В школе учился на отлично и не был таким буйным, как сейчас, пока однажды все не перевернулось.
Все произошло, когда я перешел в старшую школу. Жизнь вдруг пошла по классическому сценарию, преследующему ботаников и неформалов. Я попал под прицел местных "бычков", которые методично превращали любой учебный день в маленький ад.
Однажды, я не выдержал и, как маленький беспомощный ребенок, пожаловался директору. Их вызвали, отчитали. Все успокоилось, но лишь до определенного момента.
В тот вечер одна очаровательная девушка, к которой я давно питал высокие чувства, позвала меня к себе домой, аргументировав приглашение своим незнанием физики.
Когда я, наивно окрыленный счастьем и ароматом букетика гвоздик, купленного для нее в знак симпатии, вошел в ее дом, меня незамедлительно, я ведь даже ее не увидел, ударили чем-то тяжелым со спины.
Я отрубился.
Очнулся я от того, что по всему телу стучала дикая боль.
Я даже не сразу понял, что меня насиловали, и насиловали жестко. Слезы лились из моих глаз ручьями, - он судорожно вздохнул, заставив меня искривить рот в мерзостном жесте. - Я не знаю, сколько продолжалась эта пытка. Помню лишь то, что они мерзко смеялись, не обращая внимания на мои мольбы о прекращении этого. Они рвали мое тело со всех возможных ракурсов и отверстий, - он ненадолго замолчал.
Я подумал о том, что в ночь смерти Алисии не испытал и половины того, что было с Фрэнком. Из-за этого я непреодолимо захотел его оберегать, чтобы его больше не посещали никакие страдания.
Тем временем Фрэнки продолжил:
- Я вновь потерял сознание от болевого шока, когда что-то внутри меня разорвалось под их напором. Помню свое последнее обещание, что найду их убью. Всех, без исключения, - снова вздох. Я уже подумывал о том, чтобы остановить его рассказ, полагая, что это не все его "приключения". - Мое тело нашли лишь через пять дней в грязи под мостом.
Родители мои были не лучшими людьми. Они были заядлыми наркоманами, которые даже не удосужились узнать причину моей смерти. Полиция, не проводя экспертиз, списала все на алкоголь.
Мое тело хоронили, собирая деньги с учеников нашей школы, считая, что они все были моими товарищами и теперь скорбят.
Меня быстро забыли.
Не хочу описывать свои, бесцельно потраченные в брождениях, в обличье призрака, годы...
- Фрэнк, не продолжай, если тебе противно, - тихо произнес я, подумав, что в чем-то наши с ним истории до боли похожи.
- Нет, что ты. Я привык рассказывать эту историю, - собственно, как я и думал. - Спустя десять лет, те парни женились, нашли хорошие работы, а та девушка - Джамия - вышла замуж за миллионера. Они все были невообразимо счастливы, в то время, как мое покинутое здесь тело давно сгнило под землей. Вот тогда ко мне снова вернулась жажда мести.
Первым я убил того, кого, будучи в сознании, запомнил насилующим меня. Я просто отрубил ему голову.
Я творил беспредел с теми парнями, вроде ставшими добросовестными гражданами, с их женами, и даже детьми.
Я знал, что они не виновны, но не мог остановиться.
Потом, как десерт, пришла очередь Джамии. Ведь именно она, та, которую я полюбил, помогла им убить меня. Я пришел к ней ночью,когда она спала. Мужа ее я прикончил во сне. Осталась только она. Когда я наклонился к ней, она почувствовала неладное и проснулась. Орала она громко, - он усмехнулся. - Я сказал ей пару словечек и отправил в ад. Помню как она узнала меня, молила о пощаде. Знаешь, в ту минуту, когда я убивал ее, я был абсолютно счастливым.
Но через много лет я понял, что ошибся. Я, почему-то, твердо вдолбил в свою голову, что род тех людей не должен продолжаться.
И я убил и ее дочь, которую спасли в ночь смерти Джамии. Ей было шестнадцать, и она была хороша, как и ее мать. Кажется, я даже не удержался от соблазна, и изнасиловал ее, - он заулыбался, вызвав во мне смешанное чувство ревности. - После этого всего, я существовал в полном спокойствии. Миссия была завершена.
Я встретил Джи. Тоже, почему-то, не помню как. Мы вместе потешались над людьми, убивали их.
Нам всегда было смешно наблюдать за страхом, искажавшим их лица в предсмертную минуту. И я люблю смотреть на то, как кровь алыми брызгами покрывает стены или асфальт. Есть в этом что-то фееричное...
А однажды ночью в нашу тихую обитель забрел один очаровательный очкарик, - он нежно тюкнул меня пальцем по носу. - Ну, ты знаешь, что было дальше, - он улыбался, а я думал о том, что они с Джерардом просто монстры. Однако, затупленное чувство самосохранения вперемешку с внутренним голосом, доказали мне, что эти монстры для моей персоны не опасны.
- П-пойдем отсюда, - первое, что мне в голову пришло после такой истории.
Я помог малышу отпереть тяжелую дверь склепа. Выйдя наружу, почувствовав кожей свежесть ночного ветра, я понял, что быть живым иногда даже приятнее.
-Джерард? - позвал Фрэнк.
Где-то перед нами громко прохрипело нечто, которое я, из-за темноты, сначала принял за кучку земли.
- Боже, - выдохнул я, рванув вперед.
Кучкой, как я и предполагал, оказался, лежащий в неестественной позе, Джи. Царапин и ран на его теле заметно поприбавилось, и теперь они весьма зловонно кровоточили. Если жидкость, вытекавшую из них, вообще можно было назвать кровью.
-М..Май..Майки,тебе грозит опасность,- слегка театрально прохрипел он.
-Какая на этот раз? - Фрэнк нахмурился.
В ответ я пожал плечами и вздохнул. Как же мне сейчас было не по себе.
-Эй, вы, два аппетитных куска придурка,поднимите меня,-истерическим голосом заверещал Джерард. Ну, конечно, с ним все в порядке. Какие проблемы, боли и травмы могут быть у трупа?
Мы помогли его, на удивление легкому, телу принять вертикальное положение.
-Уже светает,Майки,нам надо отвести тебя домой,- с еле слышимой ноткой радости сказал Фрэнк.
- Вот, именно, ребят. Уходите. И как можно быстрее, - оказывается, Джи все таки было не так хорошо, как я думал сначала. Он был сильно потрепан, будто его терзала собака, левая нога создавала странный изгиб, который смахивал на комплексный перелом всей конечности.
-А как же ты? - с удивленным видом поинтересовался я, разглядывая Джи, лучше различаемого в предрассветной тьме.
-А я ночью приду и все будет хорошо, - с некой старческой безнадежностью произнес он, и развернулся, поковыляв в сторону своей могилы.
Фрэнк повернулся ко мне и радостно улыбнулся.
-С ним все будет в порядке, - непосредственно, как будто такое не в первый раз произошло. - Ну, что, теперь домой?-он схватил меня за руку и рванул с места. Мы так бежали до ворот парка.
Я почти не обращал внимания на прекрасный пейзаж, заполнивший окружающее пространство. Мое внимание заняла теплая рука Фрэнки, преданно переплетенная с моей.
Еле подкрашенные нежно-розовым деревья казались сахарными. Вот, казалось, подойдешь, лизнешь испещренную трещинами вековую кору, и почувствуешь сладость на языке. Легкий бриз, продолжал играть с травой, покрытой блестящими кристалликами росы. Этот бриз не похож на ночной. Вместо таинственных шорохов, скрытых запахов опасности он нес в себе очищение и вдохновение к тому, чтобы прожить новый день, не зная ничего плохого.
Еще сонные, не особо довольные жизнью прохожие, спешившие на работу, кидали на нас косые взгляды. Я никогда не понимал, почему люди хмурятся, когда видят прыгающих, бегущих по улице, заливающихся звонким смехом детей. Разве дети не должны выражать своего счастья?
***
Дома, скользя лапами по паркету прихожей, нас встретил голодный Вольт.
- Вольти! - воскликнул Фрэнк.- Да как подрос то, малыш, - он, улыбаясь до очаровательных ямочек на щеках, обхватил животное за пушистую шею. Вольт, как умалишенный мотал своим хвостом. Я вспомнил, как в детстве мне кто-то говорил, что собаки улыбаются хвостом. Вольт сейчас, судя по-всему, смеялся.
Я, не переставая восторгаться жизнерадостности друга, сел рядом с ним, почему-то, не посмев его коснуться.
- Фрэнк,ты ведь не оставишь меня? - с ноткой мольбы произнес я.
- Теперь нет, - вдруг малыш кинулся ко мне в объятья. Я смущенно заулыбался. Это, все таки, и есть мое счастье.
Он отскочил от меня так же внезапно, и помчался на кухню.
-Как я хочу есть! Я не ел несколько месяцев! - он прыгал возле холодильника, ожидая пока я не начну готовить. Ленивый какой.
Я, немного охреневший от его бурной радости, раскрыл дверцу сего священного места и, взяв от туда пару томатов, сыр, и зелень, принялся делать Фрэнки бутерброд. Во время этой моей деятельности, Фрэнк, с самым трогательным выражением лица, которое заставляло мое сердце тихо вздрагивать при взгляде на него, крал у меня нарезанные кусочки сыра. Я и не протестовал. Такие моменты просто нельзя прерывать.
Минуты через три, мое произведение кулинарного искусства было уже съедено и залито стаканом апельсинового сока. Фрэнк мирно сидел на полу, играя с собакой.
Я, не став, пересиливать себя на этот раз, я склонился, и нежно чмокнул его в щеку, чуть не сморщившись от противного запаха, шедшего от тела парня.
Пришлось заставить его идти мыться.
Он намекающе оглянулся, когда заходил в ванную. Я знал, что мы в тот момент мы подумали об одном и том же, но не последовал за ним. По-моему, Фрэнк пока не совсем готов к настолько близкому контакту. Он еще не до конца признал мое прощение после той ночи.
***
Когда я заканчивал возиться с приготовлением утки для голодного Джерарда, который вскоре должен был объявиться (да, да, мне пришлось много чего почерпнуть из кулинарных книг после смерти родителей и встречи с парнями), пришел Фрэнк. Он обнял меня сзади.
Я слегка вздрогнул от столь приятной неожиданности.
-Тебе чем нибудь помочь? - спросил он, уткнувшись носом в мое плечо.
- Нарежь, пожалуйста, салат, - я развернулся, намереваясь всучить ему нож, но почти забыл, что хотел сделать, когда наши губы случайно соприкоснулись из-за его близкого ко мне положения. Я снова провел по его губам своими, откровенно требуя поцелуя.
Он меня понял. Его язык плавно выскользнул изо рта, оставляя влажный след на моей верхней губе. Я придвинул свое лицо ближе к его, аккуратно захватывая его губы своими.
Это был наш официальный первый поцелуй. Он был воплощением вселенской нежности, о которой только мечтает почти любая юная барышня.
Мы не стали пускать в ход языки. Я сдерживался, посчитав, что для первого поцелуя достаточно.
Отклеиться друг от друга у нас получилось только минут через пять. Наше невинное соитие было прервано требовательным возгласом голодного Джи, который либо умудрился войти в дом настолько тихо, либо мы были столь увлечены друг другом, что его: "Нет, вот я тут голодный, как стая волков, понимаете ли, а они целуются, как будто меня и в помине рядом нет!" чуть не довело меня до инфаркта.
Неужели все будет по-старому?
Неужели мы снова будем проводить ночи напролет в Интернете, затролливая всяких дурочек, играть в видеоигры, смотреть ужасы?
Неужели Фрэнк реален? Неужели наши поцелуи перерастут однажды в большее?
Я уверен, что да.
Однако, сомнение закрадывается в меня банальной черной кошкой.
Я чувствую, что жизнь приготовила нам что-то еще. Но, на данный момент, я буду радоваться своему реальному счастью и надеяться на светлое будущее.
Ведь в этом и есть смысл существования обычных людей?
|
