До морга на служебной машине меня довез уже не Стив, нет. Стив, подав заявление об уходе, скрылся в неизвестном для всех направлении, об этом мне сообщил временный водитель - Льюис, который и доставил меня на работу. Стало даже как-то жалко Стива, я не ожидал, что все обернется так. Прибыв же на место, я, поблагодарив Льюиса, поспешил к своему мальчику.

- Фрэнки, это я, привет.- прошептал, улыбаясь, просачиваясь в дверь кабинета.

Отличный, солнечный день. Жаль, что в это помещение без окон не попадают его последние теплые лучи. Я не мог не улыбаться, видя снова своего Фрэнки, зная, что сегодня мы весь день проведем вместе. Нужно было решать, как быть дальше, ведь завтра утром его уже захотят упрятать от меня, под два метра сырой холодной земли. Нужно было решать. Но это позже. Надев клеенчатый фартук и длинные резиновые перчатки, я достал все необходимые инструменты, разложив их на металлическом подносе. По всему телу то и дело проносилась волна мурашек, то ли от холода, царившего в комнате, то ли от предвкушения расчленения. Прежде, чем начать, я вновь приник к его губам. Вкус гнили усилился, что ж процесс разложения не остановит никакой холод, никакие химические вещества. Он должен исчезнуть, его тело должно сгнить, как листва сгнивает по осени, законы матери природы. Только плевать я хотел на все эти законы. Главное для меня это - не отпустить, не потерять его вновь. Аккуратно опустив простынь, я замер.

- Черт, Фрэнк, я и забыл какой ты.- только и смог выдохнуть.

Холодное, окаменелое тело, с бледной, сероватой кожей. Несколько глубоких порезов в области паха. Чей-то стальной нож яростно рассекал плоть, обнажая алое мясо, разрывая натянутые мышцы и тонкие трубки кровеносных сосудов.

- Чем же ты так не угодил ему?- усмехнувшись, спросил я, невольно водя пальцами по ранам, обводя прерванные контуры знакомой татуировки в виде двух воробьев и красивой надписи «And».

Она всегда мне нравилась, как впрочем, и все остальное, изображенное на его теле, безупречном для меня. Воспоминания нахлынули, таща  за собой в самую бездну. Я тряхнул головой, в надежде избавиться  от них. Раздраженно стянул узкие перчатки. К черту их. Я хочу чувствовать его плоть своей. Осторожно, будто боясь разбудить его своими горячими живыми пальцами, провел по груди. Не выдержав соблазна, поцеловал в выведенное пламя и надпись «HOPE». Какая ирония.

-Ты никогда не терял надежды. А теперь что? Теперь тебе тридцать один и ты мертв.  Потерял ли ты ее, а, Фрэнки?

Облизав его правый сосок, я выпрямился:

- Твой вкус и вкус твоей смерти на моих губах.

Взял препаровочный нож, приставил блестящие лезвие к его глотке. Главное, чтобы руки не дрожали. И даже не столько от волнения, сколько от возбуждения. Приложив максимум силы, медленно повел лезвие вниз к животу. Кожа расходилась перед ножом, как море перед Моисеем. Запах разлагающиеся плоти резко усилился, мясо свисало ярко-красными лохмотьями, оголяя внутренности. Доведя лезвие, я облегченно вздохнул, руки мои уже были покрыты каплями старой крови, облизнув их, я сменил инструмент на реберный нож. Откинув лоскуты мяса и кожи, принялся разделять крепко посаженные ребра. С тихим хрустом они наконец-то разошлись, представляя мне серые шары легких, вытянутых вдоль грудины. Чуть левее находилось бардовое сердце, состоявшие их комков мышц, переплетенных красными и синеватыми сосудами. Улыбнувшись, я нежно погладил его, вспоминая, как когда-то заставлял его биться чаще.

- Когда-то оно принадлежало мне, не так ли Фрэнки?

Когда-то.

 Какое разнообразие, какое буйство цвета, аромата. Как фантастически выглядит, в прямом смысле, внутренний мир человека. Все оттенки красного, коричневатая печень, переплетение тонких нитей сосудов, лент вен. Свернувшийся толстый кишечник, похожий на тропического питона, тонкий, извивающийся замысловатой линей рядом. Я всегда восхищался этим, это всегда завораживало. 

- Ты потрясающий.- прошептал я Фрэнку, зарываясь перепачканными пальцами в его паховые волосы.

Сложно передать то чувство, чувство присутствия родного человека, чувства, что вы снова вместе, после долгой разлуки, что вы снова одно целое. Даже если один из вас мертв, так ли это важно. Это похоже на секс, только лучше и ближе. Я снова в нем, но не в том пошлом обыденном смысле, а в более глубоком. Весь я в нем. 

Который час? Только я задался этим вопросом, как дверь распахнулась. Без стука, без предупреждения, просто взяла и резко распахнулась. Я вздрогнул, быстро убрав руки от Фрэнка. В дверях стояло трое людей в тех же клеенчатых фартуках, что и я. Какого черта?

- Мистер Уэй?- пробасил голос, заполняя маленькое помещение своим гулким звуком.

- Да.- чуть слышно ответил я, замерев, как ребенок застигнутый за шалостью.

Подсознание невольно отмечало ту картину, которая предстала перед этими тремя незнакомцами. Судебный патологоанатом со стажем, без перчаток, с перемазанными по локоть руками, безумным взглядом и заляпанным кровью лицом. Физиономии их вытянулись от удивления. Их было трое. Один высокий и худой, с серыми непонимающими глазами, массивной челюстью и редкими каштановыми волосами, он не назвал своего имени, но у меня было ощущение, что он самый главный в их шайке. Должно быть мед-эксперт. Второй был чуть пониже и помоложе, с рыжей яркой шевелюрой и испуганным лицом, сплошь усыпанным веснушками. Третий же стоял позади всех и дабы разглядеть меня, ему пришлось встать на носочки, он был полным коротышкой с маленькими хитрыми глазками. Я успел заметить все, но я не успел толком вникнуть, что они здесь делают. То, что они те, о ком говорила Глория, понятно стало сразу. Они были уже в форме, у них были какие-то папки и свои чемоданчики с инструментами. Но какого черта они делают здесь, сейчас?! 

- Мистер Уэй.- тощий в пару шагов преодолел расстояние между нами и протянул мне руку в желтоватой резиновой перчатке.- Стейн Томатто, мед-эксперт, мы со студентами пришли делать заключение.

Я нерешительно пожал его сухие пальцы, он даже взгляда не опустил на мою грязную руку. Господи, что они думают обо мне?

- Я вижу вы уже начали вскрытие.- пренебрежительно заявил он, поглядывая через мое плечо на расчлененного Фрэнка.

- Д-да… Мне нужно было, для работы…- промямлил я, отчаянно пытаясь собраться с мыслями.

- Да?- бровь его недоверчиво изогнулась.- Неужели это было необходимо? По-моему, вам доложили, что вскрытие воспроизводим мы.

Я молчал. Черт побери, на кой хрен они приперлись сюда? Все во мне начинало закипать. Они испортили все, нарушили мою идиллию. Это был только мой и Фрэнка день! Только мой и Фрэнка! 

«Убирайтесь! Убирайтесь мерзкие крысы! Он мой, оставьте его мне!»

- Мистер Уэй?

Я озлобленно глянул на него, как загнанный зверь на охотника. Те двое не шевелились, переводя шокированные взгляды с меня на Фрэнка и обратно. В отличии от Томатто они не обладали той выдержкой и корректностью, которая потребовалась ему, чтобы в миг не объявить меня некрофилом и распоследним психом. 

- Мистер Томатто, мне нужно было самому произвести вскрытие. Думаю, я имел на это полное право.- голос мой больше походил на рычание.

- Что ж…- Стейн несколько растерялся.- Полагаю теперь мы можем приступить к работе.

Это намек, чтобы я ушел. Но я и не собирался уходить, я собирался бороться:

- Раз вскрытие сделал я, то я сделаю и заключение. В ваших услугах нет больше никакой необходимости.- неотрывно смотрел в его серые безжизненные глаза, стараясь внушить ему то, что хотел.

- Мистер Уэй, наш осмотр обязателен.- четко выговорил он.- Вам лучше уйти, если не хотите, чтобы я позвонил в полицейский участок или… в психиатрическую больницу.- на тонкие губы легла мерзкая ухмылка.

Ублюдок. Чертов кретин. Они… они видят во мне того, кем я не являюсь. Я не псих! Я не извращенец! Я просто… это же мой Фрэнки, разве я не могу делать с ним все, что захочу?

Все трое молчали. Тишина прерывалась лишь моим сбившимся дыханием и тиканьем наручных часов рыжего. Я проиграл. Злость и обида заполняли меня целиком. Не вытирая рук, я снял фартук, халат, швырнув их, достал из кармана джинсов пачку сигарет. Судорожно затянулся. Все они смотрели на меня, ожидая, когда я уйду, и они смогут поделиться впечатлениями на мой счет. Смогут обсудить меня, удивляясь тому, что такие уроды, как я еще не сидят за решеткой, повесят на меня чуть ли не все смертные грехи человечества. Так и будет. Всегда не любил общественное мнение.  Но к черту их, у меня к горлу подступал ком, от одной мысли, что мне с Фрэнком нужно прощаться. Что если я уйду, у меня опять есть все шансы потерять его. Страх пробирался под кожу, заставляя дрожать, я могу больше не увидеть его. Подойдя к каталке, почувствовал, как эти трое напряглись, улыбнулся. Нежно, убрав с бледного лба пряди темных мягких волос, коснулся его губами, едва прошептав:

- Я не прощаюсь.

Нужно было видеть их физиономии в этот момент, даже лицо Стейна перекосилось в неком причудливом выражении отвращения, испуга и непонимания. Что уж говорить о тех двух студентах, когда я  проходил, коротышка шарахнулся от меня, как от самого дьявола, заставив меня еще и тихо усмехнуться. 

Я не прощаюсь, Фрэнк.

День сменяется днем. Айеро всячески старается выкинуть Джерарда и все что связанно с ним из головы. Отчаянно сопротивляется воспоминаниям, делает все, чтобы восстановить прежнюю жизнь, до появления Уэйа. Но как это возможно, если Джерард  сумел изменить все. Фрэнк борется сам с собой, с безысходностью понимая, что лучше со временем не становится, что алкоголь, друзья, музыка – ничто не помогает забыться. Каждое утро начинается с тихого стона, все как-то разом теряет смысл. И ведь ничего такого не произошло, опять же, ничего ужасного. Просто это он такой идиот, понапридумывал себе всякого, наивно решив, что они и вправду теперь друзья. Думал, это всегда так будет. Разочарование, двойная доза, получите – распишитесь.  До чего же плохо. Разочарование – вот самая худшая участь, от которой и распространяется вся боль. А каждый день все равно ждет. Звонка, записки, улыбки, чего-нибудь, а по ночам сниться встреча, будто вот так раз – и пришел Джерард, стоит с распростертыми объятьями, ждет его, Фрэнка. Фу, какая сентиментальность. Айеро ненавидит себя за это. 

Странная тоска, не позволяющая искренне смеяться, радоваться мелочам. Ее костлявые пальцы держат тебя за самое горло, медленно удушая, не давая шанса вырваться. « Все нормально?»- спрашивают заботливые друзья. И ты, натянув фальшивую улыбку до самых ушей ободряюще киваешь -« Конечно, все отлично, ребята». А в душе гремит реквием, да, все просто замечательно.

Брайан таскает его по вечеринкам, надеясь, что это сгонит с его друга всяческую апатию. Но, безрезультатно. К концу второй недели Айеро превращается в настоящего затворника. Редко когда за хлебом, да сигаретами его выпроводишь. Целыми днями сидит дома, читая, играя на гитаре, иногда даже рисуя ( посмотреть на эти каракули не удается даже излюбленному Брайану). В среду и пятницу ходит на репетицию их группы, Боб и Оливер не разговаривали с ним от силы дня три. Старается вылечиться, борется, не сдаваясь. А каждое утро спешит усесться на свое законное место, на подоконник, дабы увидеть, через запотевшее от дыхания стекло, Джерарда, который не спеша открывает дверь магазина с комиксами, чтобы начать свой рабочий день. Какая слабость. Брайан по обыкновению вздыхает, наблюдая почти каждое утро эту картину. Фрэнк замирает, стараясь не дышать, смотрит широко распахнутыми глазами на того парня в черном пальто с высоким воротником. Затем грустно улыбается, закуривает. Сентябрь сменяется октябрем. Становится холоднее, по четвергам даже идет дождь. 

- Фрээнк,- кричит Брайан  как-то редким  солнечным утром.- Я в институт. Ты, как я понимаю, и сегодня туда не собираешь?- заходит в маленькую кухоньку, заставая Айеро на том самом подоконнике.

- Нет.- чуть слышно отзывается Фрэнк, с нетерпением ожидая появления Джерарда.

Брайан, делая глубокий вдох, начинает очередную проповедь на тему: « Образование это важно» и « Тебя скоро, твою ж мать, выпрут ко всем чертям.»  И Айеро может и хотел бы это выслушать, но все его внимание привлекает появление, у дверей магазинчика, не Джерарда, а другого, незнакомого парня. Высокий, худой, волосы цветом молочного шоколада, прямоугольные очки в металлической оправе. Вместо Джерарда он открывает магазин и скрывается за стеклянной дверью. Фрэнк в недоумении. Где Уэй? И тут же в параноическую голову начинают лезть всяческие ужасные мысли, вроде: « С Джерардом что-то случилось!» или « Джерард пропал!», « Заболел!». Разом накрывает волна беспокойства, волнения. Фрэнк недовольно отмечает, что ему абсолютно не безразлично, что с Джерардом, и как он. Появляется страх и паника. 

Что же с ним? Что с Джерардом? 

Сидеть сложа руки уже не получается, быстро определив ход своих дальнейших действии Фрэнк спрыгивает с подоконника и, оттолкнув возмущенного Брайана, спешит натянуть кеды и куртку.

- Айеро! Ты меня вообще не слушаешь!- прямо в точку заявляет Брайан, наблюдая, как его друг, вечный обитатель их маленькой квартиры, уже завязывает шнурки.- Куда ты собрался?

- Я?...- растерянно спрашивает Фрэнк, поворачивая ключ в замочной скважине.- Я за сигаретами.

Брайан в недоумении протягивает ему, лежащую на полке не начатую пачку сигарет, но Айеро, не заметив этого, уже захлопывает за собой дверь. Перепрыгивая ступенек через пять, вылетает из подъезда, недолго думая, сразу же несется к магазину. Около двери медлит. Пальцы вздрагивают от напряжения, изо рта вырываются облачка пара. Дороги назад уже нет, ведь так? Ему просто нужно выяснить, что с Уэйем и все. Дверь открывается, Фрэнк не спеша заходит в помещение пропахшие книжной краской и кофеем. О его приходе возвещает звон дверного колокольчика, заставивший того самого парня в очках оторваться от чтения какой-то книги и поднять свои недовольный взгляд на Фрэнка. В ту же секунду Айеро чувствует непреодолимое желание развернуться и драпануть из этого магазина куда подальше.

- Добрый день.- лениво выдает, поправляя волосы.

Фрэнк, коротко кивая, спешит спрятаться между полками. От его уверенности не остается и следа. Делая вид, что рассматривает комиксы, судорожно раздумывает, как быть.

- Могу я чем-нибудь вам помочь?- этот вопрос заставляет Айеро подпрыгнуть, как ошпаренного.

Нельзя же так пугать. Продавец, неизвестно, как оказавшийся рядом с Фрэнком, тихо усмехается.

- Н-нет.- заикаясь, отвечает перепуганный Айеро, проклиная свою затею на чем свет стоит.

Продавец, пожав плечами, уже собирается направиться к своему уютному  креслу за стойкой, как неожиданно, не понимавший, что делает Фрэнк, выдает:

-А где Джерард?- срывается.

- Джерард?- парень заинтересовано поворачивается, приближаясь к Айеро.- А ты кто такой то?- и голос его не преисполнен дружелюбием.

- Я его знакомый, Фрэнк Айеро.- не уверенно отвечает.

- Ах, знакомый.- протягивает парень, усмехаясь.

Айеро недовольно хмыкает, очень уж враждебно настроен этот продавец.

- Джерарда, как видишь, нет, и в ближайшее время не будет.

- Что с ним? 

- Ничего, иди, давай отсюда, раз покупать ничего не собираешься. – огрызается.

Фрэнк секунду раздумывает:

- А ты кто такой?

- Я кто такой? Твой премного уважаемый Джерард Уэй мне родной братец!- негодование продавца возрастает.

Айеро несколько ошарашено еще раз внимательно осматривает парня, теперь уже с осознанием того, что это брат Джерарда. Надоже, у Джерарда есть брат. Внезапно.

- М-майки.- начинает он, успев прочитать его имя на бейджике. Голос становиться гораздо приветливее. – Мне просто нужно знать, что с ним, мы давно не виделись.

- Болеет он!- уже почти кричит Уэй, судя по виду, младший.

- Болеет?- волнение заставляет голос дрожать.- Что с ним? Что-то серьезное?!

Майки фыркает:- Я смотрю, ты не очень то и знаешь Джи, раз не в курсе, чем он частенько болеет.

Махнув рукой и обозначив тем самым, что разговор окончен, Майки, тяжело вздохнув, оставляет Фрэнка, удаляясь. Фрэнк пытается унять ураган мыслей. Беспокойство овладевает им целиком. «Джерард болеет. Черт, какая же я свинья! Вот почему он не звонил, а я еще и злился. Ему должно быть плохо.» А еще не покидала фраза - « частенько болеет». Что же с ним? Как помочь ему? Понимая, что бездействовать нельзя, Айеро выбегает из магазина и, совершенно не контролируя себя, несется в направлении дома Джерарда. Зачем? Вопрос, не имеющий ответа. Он просто бежит, воображая, что может что-то не успеть. И вот, нужный дом, нужный подъезд. Единственное, что он знает, так это то, что квартира Уэйа находится либо на третьем, либо на четвертом этаже. Больше никакой информации. Но какое это, черт возьми, может иметь значение, если Джерард возможно где-то здесь и ему плохо?! Спотыкаясь, Фрэнк добегает до третьего этажа. Три квартиры, какая же из них нужная? Внимание привлекает старая массивная дверь из красного дерева, с металлической цифрой – тринадцать. Неизвестно какому чувству повинуясь, Айеро, едва дыша, аккуратно стучит костяшками пальцев по дереву. От напряженной тишины можно оглохнуть. За дверью, слышится шуршание, глаза Фрэнка расширяются до нельзя. Это не может быть не он.

- Майки, это ты?- хриплый голос едва слышен. 

Неужели этот хрип, больше походящий на предсмертный вздох, голос Джерарда. Внутри у Фрэнка все сжимается. Лучше бы он ошибся дверью. Но это не может быть не он.

- Майки?

Давай, Айеро, соберись!

- Нет, это я, Фрэнк.

- Фрэнк?- удивление не скрыть. Он откашливается сухим, надрывным кашлем.- Привет, Фрэнки. Какими судьбами?

- Зашел проведать тебя, Майки сказал, ты болеешь.

За дверью слышен тихий смех. Айеро не в силах поверить, что разговаривает с Джерардом.

- Да, болею…- шуршание по дереву, он опускается на пол.

Фрэнк, последовав его примеру, садится прямо на грязный бетон площадки, прижимаясь к двери, за которой человек, очень важный для него.

- Что-то серьезное?

« Пусти меня, Джерард, я хочу помочь тебе! Я же так переживаю за тебя…»

- Не знаю… не знаю я, Фрэнки … Расскажи лучше как ты?

- Я… я нормально. Господи, Джерард, я могу помочь тебе хоть чем-нибудь?- в голосе слышится мольба.

- Фрэнки, спасибо, но… врятли.

Тишина. Мучительная, всепоглощающая. Какого черта  происходит? Фрэнк все больше подумывает о том, чтобы выбить эту дверь ко всем чертям и неизвестно как, но спасти Джерарда. Что же с ним такое, раз он даже не пускает его?

- У тебя есть сигареты, Фрэнк?

- Да.- чуть слышно отвечает Айеро.

Джерард замолкает, напряженно о чем-то раздумывая. Фрэнк смеется:

- Знаешь, Джи, я ведь еще не научился передавать предметы сквозь стены.

Уэй тихо усмехается. Затем вновь воцаряется губительная тишина, прерывает которую лишь тихое скрежетание. Волна мурашек проносится по телу Фрэнка, когда он понимает, что это ключ поворачивается в замочной скважине. Неужели он откроет дверь? Тихий скрип. Появляется темный проем, глаза,  привыкшие к солнечному свету, не в силах первые секунд пять разобрать картину, открывшуюся им. Затем проявляются очертания. И… лучше бы он этого не видел. 

Джерард, ты ли это? Как я мог не заметить, ты так изменился, но из окна моей квартиры этого не было видно.

Сложно поверить, что это его Уэй, существо, сидящие перед ним, больше  похоже на мифическое создание, загнанное, умирающие создание. Щеки впали, уступая место мрачным теням. Кожа выцвела, как акварель выцветает со временем. Губы почти белые, с едва заметными красными трещинами. Черные волосы мятыми прядями свисают на бледный лоб. А глаза… Что стало с этими глазами? Синеватые подтеки обрамляют опухшие веки, белки пронизаны тысячами кровеносных капилляров, лопнувших местами. Вместо живого блеска появилась муть, застилающая собой теплый болотный цвет радужки. Фрэнк не может пошевелиться, сердце сжимается, угрожая остановиться. 

Что с тобой стало?

Джерард виновато улыбается, боязливо поглядывая на опешившего Фрэнка.

- Не смотри на меня, я ужасно выгляжу.

Айеро лишь отрицательно качает головой. Хотя да, он прав, это ужасно. Но не будь Уэй ему так близок, он бы непременно заметил и всю красоту этой угасающей жизни. Ведь в этом было и что-то такое прекрасное, трагичное, обреченное. Забыв обо всем на свете, Фрэнк протягивает свою руку и нерешительно касается теплой ладонью холодной щеки Джерарда. Тот вздрагивает, на пару секунд в глазах загорается страх, затем он сменяется недоумением. Айеро, не обращая на это ровно никакого внимания, нежно проводит пальцами от виска до скулы. Кожа тонкая, холодная. У Фрэнка создается впечатление, что он гладит мертвеца. На глаза набегают слезы. 

- Я умираю, Фрэнки.- почти шепотом произносит Джерард, обреченно смотря на друга.

Лучи, добравшиеся и до маленькой подъездной площадки, гладят его грустное лицо. Фрэнк готовый задохнуться в этом отчаянии, одним резким движение обхватывает Джерарда рукой, притягивая его к себе. Утыкается ему в шею, всхлипывая, чувствуя запах, такой родной и необходимый. Хочется кричать, хочется прижать его к себе, как можно ближе, укрыть его от всего на свете. Напряженное тело Уэйа вскоре расслабляется и он в ответ обнимает Фрэнка, кладя взъерошенную голову на его плечо. Время замедляет свой ход, наблюдая за ними, освещенными утренним солнцем, сидящими по разные стороны квартиры, прижавшимися друг к другу.