14.1.

- Тихо. Сью, блядь, свали отсюда!- злобный шепот.

- Чего он?- тихий вопрос.

- Я вот ебу!? Доктор сказал, к вечеру проснется.

- Ну, так уже девятый час.

- Парни, что тут у вас?- еще один голос.

- Блядь, может давай, все запремся сюда!- не выдерживает и вскрикивает.

- Заткнись! Сам же его и разбудишь!

Возня продолжается. С трудом поднимаю тяжелые веки, моргаю, стараясь привыкнуть к бьющему в лицо свету. Но ничего кроме размытых очертаний каких-то силуэтов различить не могу. Ослеп я что ли? Вновь закрываю глаза, погружаясь в спасительную темноту. Во рту так сухо, что втягиваемый спертый воздух обжигает губы и глотку.

- Ой, очнулся что ль?- чьи-то теплые влажные пальцы нерешительно касаются моего лба.

От этого вздрагиваю и невольно вновь подымаю веки. Свет все так же нещадно режет глаза. Щурюсь.

-Бри, штору закрой!

Шорох. Облегченно вздыхаю. Теперь уже вижу лица.

- Эй, Джи, как ты?- заботливо спрашивает, несмело улыбаясь.

Как я? Паршиво. Утро после «белого» что ли? Ни черта вспомнить не могу. И чего они все столпились около меня? Сколько их? Начинаю считать. Раз, два,… четыре головы. Напряженно всматриваюсь. Ага. Иисус, Сью, Кира и Бриджит. И чего им всем надо? Блядь, от чего так плохо то…

- Воды.- хриплю, словно умирающий от жажды посреди пустыни.

Через пару секунд когтистая рука Бри протягивает мне синий стакан, наполненный прохладной водой. С трудом приподнявшись, жадно пью. Вот, теперь гораздо лучше,  хотя бы обретаю голос:

- Думал сдохну.- вяло улыбаюсь друзьям.- Чего столпились то?- спрашиваю, со стоном перемещая свою тушу в вертикальное положение.

Ребята как-то непонятно мнутся, кидая друг на друга растерянные взгляды. Замечаю, что нахожусь в квартире Бри и Лизи. Ну, и какого черта? Не могу ничего вспомнить. Сижу на их большой кровати в полном недоумении. Боль добирается и до головы, заставляя зажмуриться и промычать что-то вроде:

- Мсигарту мны пжалста…

Затянувшись, облегченно выдыхаю. Ну, теперь можно провести свое небольшое расследование. Разузнать, как я здесь оказался и, что я собственно делал последние, должно быть, часов двенадцать.

- Что было ребят? Я чего-то так паршиво себя чувствую.

Бри как-то странно хмыкнув, отворачивается к балконным окнам. Сью озадаченно упирается взглядом  в пол, Кира сосредоточенно закуривает, а Иисус с каким-то подозрительным сожалением  вздыхает, внимательно изучая мою физиономию своими серо-голубыми глазищами. Черт, натворил я что-то?

- Ну, как…- начинает, зашедшая в комнату Молли, но, заметив меня, тут же сконфуженно замолкает.

- Чуваки, что, блядь происходит?!- спрашиваю довольно громко, не выдерживая этого их странного поведения.

- Он что, ничего не помнит?

- Молли…- шипит Бри.

- Что я должен помнить?!- со злостью вминаю бычок сигареты в спинку кровати, испытующе глядя на этих гребаных конспираторов.

- Джи…- начинает Иисус с пугающей серьезностью.- Сегодня утром… Ты помнишь, что было сегодня утром?

Утром? Нервно кусаю потрескавшиеся губы, изо всех сил стараясь воскресить в памяти прошедшее.

-А который сейчас час?- спрашиваю.

- Почти девять.- бубнит Сью, так и продолжая пялиться в покрытый слоем пыли пол.

- Охереть…- только и могу шокировано выдохнуть.- Сколько я пробыл в отключке?

- Часов двенадцать…- едва слышно.

- Двенадцать?!- черт побери, целых двенадцать часов!

Давненько со мной такого не было. С ума сойти просто. Что-то вообще ни черта не вкуриваю.

- Погодите-ка,- говорю, неожиданно вспомнив самое главное.- А где Фрэнки?

Женский вскрик, принадлежавший должно быть Молли. Иисус прикрывает тонкие веки дрожащей ладонью, Бри выбегает из комнаты. Прерывисто дышу, судорожно заламывая холодные пальцы. Внимательно, до боли, всматриваюсь в их мрачные лица, ожидая ответа. Звенящая тишина. Категорически не хватает пропитанного табачным дымом воздуха. Дрожь волной прокатывается по всему онемелому телу, от пальцев ног и до самой макушки. Слабый разряд, за которым следует боль. Не уверен, что физическая, скорее всеобщая, поглощающая все сразу. И тело, и разум, и душу. Чужие, непонятные картины, всплывшие  на поверхность памяти, служат ее источником. Беспомощно открываю и закрываю исказившийся рот. Трясу головой, в знак отрицания действительности. Нет, нет, нет… Пульс бьет по вискам. Этого не было, не было! Ведь такого не бывает... Слюна стекает по подбородку, когда сдавленный ребрами крик, вырывается наружу. Комнату наполняют звуки нечеловеческого происхождения. Что-то утробное, воющие. Видимое тонет в темноте. Захлебываюсь. Мутные испуганные лица, чьи-то руки. Хватают меня, держат, сопротивляясь хаотическим движениям конечностей. Не бывает, нет. Ну, пожалуйста… Это ведь был не он? Не он? Фрэнки? Мы же родственные души, к чему такие шутки? Я знаю, что это обман, они могут и не пытаться. Я знаю, что такого не бывает. Воронка черноты засасывает все глубже. Захлебываюсь. Больно. В голове боль, в легких, сердце, кишках. Везде. Устаю. Затихаю. Глаза закрываются сами собой, тело все реже вздрагивает от всхлипов.

- Все будет хорошо, Джерард. Все будет хорошо…- внушает чей-то подавленный шепот.

Да, все будет хорошо…  Я усну, и кошмар закончится. Сейчас погружусь в эту вязкую, как мед черноту, а когда очнусь… мы с Фрэнки вместе посмеемся над этим сном. Потому что,… такого ведь не бывает.

14.2.

Просыпаюсь уже совсем не тем, каким засыпал. Привычное понимание действительности по-прежнему отчаянно борется с внезапно обрушившейся реальностью. Однако теперь уже без бурного протеста, выливающегося в истерики. Плюс еще появляется некое чувство ясности. Даже скорее знания: что-то необратимо изменилось, рухнуло, и никогда уже не будет таким, каким было прежде. Эта уверенность лишь обостряет боль в районе груди. И я все равно ничего не понимаю. Разлепив опухшие веки, упираюсь взглядом в полоску света, тянущуюся от приоткрытой двери и до самой кровати, на которой я собственно и лежу. Пытаюсь пошевелить пальцами левой руки, но ничего не выходит. Я как будто больше не управляю ни ими, ни всем телом в целом. Что ж, может оно к лучшему. Могу лишь моргать и осторожно дышать через приоткрытые губы. Нет настоящего, и прошлого нет, а  значит, не будет и будущего. Оно и к лучшему. Потому что мне абсолютно все равно. Это безразличие заглатывает всякое ощущение времени и пространства, все мои мысли. Полоска света не шевелиться, я смотрю, но не вижу. И звуки за стеной тонут в темноте, окружавшей меня. Есть я или нет? Не имеет значения, ведь больше ничего нет. Полоска света неожиданно разрастается в целый столб, резко обрушившийся на меня слепящим светом, за которым проскальзывает чья-то темная высокая фигура.

- Котик, как ты?- спрашивает, аккуратно садясь на мягкую кровать, возле моих ног.

Молчу. Потому что не уверен, что она обращается ко мне, к тому, кого нет. Нежно гладит теплой мягкой ладонью мою безвольную руку.

- Джи, милый. Пошли к нам, мы все тебя ждем. Скоро придет Джордан и принесет лекарство. Все станет лучше, ты же знаешь.- ее пальцы, пахнущие сигаретами и клубникой, перебирают пряди свисавших мне на лоб волос.- Тебе полегчает. Хочешь курить?

Не могу оторвать взгляда от рассматривания чего-то невидимого.

- Не хочешь? А вот я закурю.

Щелчки зажигалки и боковым зрением я вижу, как она элегантно подносит тонкую сигарету к красным губам. Дым окутывает ее немного размытый темнотой силуэт.

- Дерьмо, дорогой. Но ты ведь понимаешь, что тебе придется жить с этим.

Кому это она?

- Бри!- громкий шепот и новая фигура в дверном проеме.

- Чего тебе?- спрашивает во весь голос.

- Проснулся?

Кивает головой, вытирая кончиком мизинца размазанную помаду.

- Джордан пришел.- немного радостно объявляет вторая фигура, приближаясь к кровати.

Когда подходит ближе, различаю несмелую улыбку на тощем лице. Бри, довольно ухмыльнувшись, вминает тлевший бычок в прикроватную тумбочку и заявляет:

- Джи, котик. Пора вставать. Доктор пришел!

Каким-то образом мне все же удается перевести взгляд. Да, лицо знакомо. Это Бри, а рядом с ней нерешительно мнется Иисус.

- Чувак, давай. Валяешься тут с девяти часов!- восклицает, смешно открывая свой обрамленный козлиной бородкой рот.

Хочется по привычке усмехнуться, но что-то мешает, сжимая всего меня стальными холодными пальцами.

- Давай, Джерард. Рано или поздно придется встать!

Неправда. Я могу никогда не встать. Но ей плевать на это и она когтистыми пальцами тянет меня к себе. Кряхтит, силясь поднять мое тело. Ничего не выходит, пока на помощь не подоспевают хоть и тонкие, но сильные руки Иисуса. Тут уж они без труда отрывают мой торс от койки. В голове, будто что-то выстреливает. Зажмуриваюсь, мучительно застонав. Вот и сижу, но ничего ведь не меняется. К чему тогда все это? Иисус хочет поднять меня и на ноги, но я его останавливаю, едва слышно произнеся:

- Я сам.

Ноги дрожат, но мне удается удержать равновесие. Бри с Иисусом победно улыбаются, глядя на мои несмелые шаги, как родители на первые шаги  своего ребенка. Все болит, но в тоже время ничего не чувствую. Иисус распахивает передо мной дверь, полностью отдавая во власть света, а Бри заботливо придерживает за локоть. Еще пара мучительных шагов и я оказываюсь в небольшой задымленной кухоньке. У окна круглый деревянный стол, заставленный всевозможными бутылками и дюжиной пластиковых стаканчиков. Над ним одинокая лампочка, сочившаяся теплым желтым светом. У стены покосившаяся плита и шкаф с посудой. Все заполнено лицами. Кто-то расположился на стульях, Сью, Молли и Джордан. Кира развалился прямо на полу, Алиса, поджав бледные ноги, сидит на узком подоконнике. Как только захожу, все резко замолкают, немного испуганно смотря в мою сторону. Иисус предоставляет мне самый удобный стул, Бри помогает сесть на него. Чувствую себя восьмидесятилетним стариком.

- Ну, что господа и дамы, начнем?!- неестественно весело спрашивает Джордан, потирая большие красные руки.

Все вмиг оживают, шум разговоров возобновляется. А я сижу, облокотившись о бежевую стену, уверенный, что один в целой вселенной. Безразличие накатывает новой еще большей волной. Суета, смешки, радостное возбуждение. На столе начинают готовить дозу. Равнодушно наблюдаю за этим, принимая от кого-то начатую самокрутку. Джордан, сделав серьезное сосредоточенное лицо, берет столовую ложку и зажигалку. Иисус и Сью не отрывают от него жадного взгляда, а Бри нетерпеливо крутится возле. Насыпав нужное количество порошка, Джордан начинает его разогревать небольшим язычком пламени зажигалки. Ритуал этот так знаком мне, что без труда могу предсказать все его последующие этапы. Вот, теперь кто-то кидает в это варево ватку.

- Джи первый!- кричит Сью, когда Джордан уже начинает перевязывать шнурком свою мясистую руку выше локтя.

Шипит что-то, затем обреченно вздохнув, протягивает мне не распакованный шприц и шнурок от чьего-то ботинка. Делаю все машинально, неосознанно. Бри помогает мне перетянуть вены. Одна из них соблазнительно выпирает своей синевой из-под бледной кожи. Опускаю иглу шприца в вату и аккуратно втягиваю ее содержимое. Теперь в вену. Каждое мое движение отточено привычкой. Я столько раз делал это. Игла под кожу. Втянуть. Шприц окрашивается красным, « белый» смешивается с моей кровью. Последний этап. Глубоко вдыхаю, начиная чувствовать знакомое возбуждение. Начиная чувствовать хоть что-то. Три, два… быстрым движением пальцев впрыскиваю эту убийственно-божественную смесь в вену. Один. Нерешительная улыбка растягивает мои губы. Сейчас станет легче.