Глава 6

 

Я проснулся задолго до будильника, едва протерев глаза, схватил телефонную трубку и принялся нажимать кнопки в определенном порядке. За окном витала прохлада, пригнанная из соседнего штата вместе с облаками, но, несмотря на небольшое похолодание, птицы в парке продолжали выводить свои утренние трели, которые стали частью моего ритуала по встрече нового дня.

В трубке раздавались длинные гудки и, отсчитав ровно десять, я не без разочарования поднес большой палец к красной кнопке, как вдруг из динамика послышалось пронзительное:

- Да не нужны мне ваши матрасы!

Я ошарашено прочистил горло и поспешил успокоить своего школьного приятеля:

- Рэй, ты же знаешь, что я отказался от этой работы, как только узнал, ко скольким людям в день там придется приставать.

- А, это ты, Фрэнк, - недовольно буркнул Рэй, хотя также в его голосе послышались нотки радости то ли оттого, что он соскучился за время каникул, то ли оттого, что я не оказался продавщицей матрасов. – Как делишки?

Я невольно улыбнулся, представляя сонного Рэя, сидящего на кровати и поправляющего рукой копну кудрявых, темных волос.

- Отлично, твои как?

- Были прекрасными до того момента, как не затрещал этот проклятый мобильник. Мне снилось, как я ходил по самому огромному музыкальному магазину в мире и выбирал себе гитару. Кстати, ты чего звонишь в такую рань?

Я встал с кровати и принялся наматывать круги по комнате, обдумывая, как бы попроще объяснить другу свою идею.

- Понимаешь, я хотел сказать, что согласен играть в твоей группе, если для меня еще есть место.

Несколько месяцев назад Рэй Торо, гениальный ребенок по части гитары, а по совместительству мой школьный друг, предложил мне стать частью группы, собранной из его приятелей, и занять пост ритм-гитариста.

- Вот как, - задумчиво ответил он, - для тебя всегда есть место, но почему? Ты больше не боишься?

В тот день я отказал ему, потому что испугался  ответственности и не хотел сгорать со стыда, когда на сцене что-то бы вдруг пошло не так. Но недавно все изменилось. Я взглянул на аккуратно прислоненную к стулу гитару и кивнул сам себе.

- Нет, у нас получится, я уверен.

- Вот это тон, не ожидал от тебя, Фрэнки, - я слышу, как Рэй одобрительно растянул губы в улыбке.

- Главное – хоть раз усидеть в седле, дальше будет проще.

Повисло молчание. Наверное, Рэй пытался найти глубинный смысл в моей фразе.

- В общем, проехали,  - рассмеялся я, припоминая, что еще не успел рассказать Торо о своем новом увлечении. – Мы так давно не виделись, у меня куча новостей.

- Как и у меня, - подхватил Рэй, - но теперь будем встречаться каждый день вечером, тебя устроит?

- Полностью.

- Вот и хорошо. Я как раз сварганил пару крутых соло, и они ждут не дождутся гарнира в виде рифов. И не пропадай больше так надолго, я даже успел соскучиться!

- Ладно-ладно, жди меня сегодня. Пока.

Я бросил телефон на кровать и поспешил на кухню, но, закрывая дверь в комнату, внезапно услышал то, чего не слышал уже давно, - тишину. Птицы больше не пели.

 

POV Nobody

 

Обычно в такие дни спортсмены любят тренироваться больше всего: когда нет солнца, ничто не слепит глаза и не вытягивает вместе с потом последние силы.

Троеборное поле всегда выглядит устрашающе, особенно для новичков. Опытные спортсмены напротив любят его; если с волнением на конкурном или, тем более, выездковом поле они быстро справляются, то троеборное со своими мудреными маршрутами и барьерами всегда вызывает щекотливое ощущение в животе. Каждый, кто пересекает стартовую линию, может рассчитывать на себя только на сорок пять процентов, на сорок пять процентов он должен довериться коню, а оставшиеся десять приходятся на везение. И хотя чаще всего несчастные случаи на поле происходят по вине человека или лошади, когда кто-либо из них недостаточно доверяет другому, в редких случаях невезение также может сыграть не последнюю роль. Но что такое везение по сравнению с мастерством?

Первые спортсмены уже показались на поле – два стройных юноши негромко разговаривают и указывают руками на барьеры, коротко смеясь и похлопывая своих хвостатых товарищей по могучим шеям.

- Какой маршрут выберем сегодня? – спрашивает первый.

- Давай сначала разомнемся как следует, а потом придумаем что-нибудь этакое, - отзывается второй и поднимает коня в рысь.

Первый безмолвно соглашается с товарищем и, ускорив лошадь, едет в противоположную сторону. Каждый из них отдается работе на десять минут. Каждый сосредоточен и непоколебим в своем желании усовершенствоваться.

Вскоре они встречаются вновь на том же месте. От обоих юношей и их лошадей все еще веет жаром, но парни, даже толком не отдохнув, уже придумывают продолжение тренировки.

- Так, давай первым будет этот, - тот, что постарше указывает на засеку, барьер метр и двадцать сантиметров в высоту, низ которого сделан из досок, а верх покрыт ветками с листьями. Засека расположена в самой середине троеборного поля. – Прыгаем его, проезжаем вперед, поворачиваем направо и на колеса. После колес едем круг, выезжаем на бревно, затем резко направо, таким образом возвращаемся обратно к засеке и прыгаем ее с другой стороны. Пока что хватит.

Второй юноша поднимает вверх руку и водит ею от барьера к барьеру, запоминая схему.

- Любишь ты резкие повороты, - усмехается он и набирает повод, - я - первый.

Конь мгновенно поднимается в галоп, а парню уже не терпится прыгнуть первый барьер. Ветер раздувает его волосы, частично закрытые шлемом, от скорости немного слезятся глаза, но юноша уверенно направляет коня на засеку. Раз, два, три. Конь взмывает вверх, подгибая передние ноги. Парень группируется и подает корпус вперед, чтобы удержать равновесие и облегчить коню прыжок. Через долю секунды жеребец стремительно поджимает задние ноги, а передние грациозно вытягивает, готовый вот-вот коснуться земли. Юноша садится в седло и отклоняется назад. Толчок. Они приземлились. Парень оглаживает коня на ходу, хвалит его словами.

- Отлично! – кричит приятель, наблюдая прыжок со стороны. – Не расслабляйся, теперь колеса!
Спортсмен сдерживает пыл жеребца и дает ему как следует разглядеть барьер. Раз, два, три, четыре, пять, перебрал ногами, затормозил. Хлыст. В последний момент конь отталкивается задними ногами и с легкостью бабочки перелетает огромные колеса. Парень подстраивается под животное, словно может читать его мысли, он чувствует, когда лошадь сомневается или боится.

- Неплохо!

Конь разгоняется все быстрее, но юноша мягко натягивает повод. Конь трясет головой, но все же прислушивается к команде и замедляет темп, также двигаясь галопом, но теперь уже делая более широкие, размеренные шаги.

Раз, два, три, четыре. Бревно осталось сзади, чистый прыжок. Стук копыт раздается по всему полю, конь играючи высунул язык.

- Последний! – кричит второй спортсмен, про себя восхищаясь мастерством парня.

Жеребец вновь ускоряется, но юноша уже не тормозит его так сильно - они как раз должны уложиться в счет. Конь вырулил на барьер, спортсмен продолжает двигать его. Раз, два, три. Они взмывают вверх намного выше, чем нужно, но это и не важно, главное – маршрут преодолен чисто и правильно.

 - Молодец, теперь давай что-нибудь поинтереснее. Я прыгну после тебя, идет? – говорит комментатор, поравнявшись со спортсменом, - этому старичку надо подольше шагать. – он хлопает коня по мускулистой шее и улыбается.

- Идет, - быстро отдышавшись, отвечает парень, - давай начало такое же, а потом в лес?

- Ладно. Тогда после засеки уезжай в лес, там по правой стороне прыгни узкий в канаву, дальше еще одно бревно по прямой, а после него разворачивайся, возвращайся на поле и прыгай в обратном порядке первые четыре барьера.

Юноша рассмеялся:

- Ты сам-то хочешь такое прыгать?

- Куда денусь, - отвечает его друг. - Я буду ждать тебя на въезде в лес.

Развернув коня, парень направился к первому ряду деревьев, изредка останавливаясь, чтобы посмотреть на успехи своего товарища.

Спортсмен понимает, что его конь разгорячен, и поэтому сдерживает любое нежелательное ускорение животного. Лошадь вытягивает шею в такт движению, все мышцы напряжены, из носа вырывается горячий воздух. В поле зрения показался первый барьер. Конь нервничает, пытается ускориться, но всадник оглаживает его рукой - успокаивает. Первый – чисто.

Поворот направо. Уже видны колеса, но теперь лошадь чувствует себя спокойнее, ведь с ней профессионал. Колеса – чисто.

Прыгать через бревно жеребцу нравится больше всего, он ощущает посыл и не заставляет себя долго ждать. Ускорение. Раз, два, три, четыре. Взлет и приземление. Третий – чисто.

Уверенные мужские руки выруливают точно на засеку. Конь навострил уши в готовности принять команду. Ускорение? Нет, жеребца сокращают, и он послушно тормозит, приглядываясь к барьеру. Четвертый - чисто.

Приятель спортсмена уже стоит возле леса и машет ему рукой. Лес, будто живая стена за его спиной, переливается всеми оттенками зелени и поет птичьими голосами, красиво и звонко. Конь стрижет ушами, ему нравится песня природы, она значит для него больше, чем просто пение птиц. Резко толкнувшись задними ногами, жеребец набирает скорость, а всадник в душе грустно посмеивается над своим подопечным, ведь знает, что лес не освободит коня от узды.

Скоро барьер, поэтому юноша со всей силой сжимает кулаки и сокращает галоп. Конь нехотя повинуется, но не спешит быстро тормозить. Лес все ближе, просьбы седока остановиться все жестче.

- Тормози, тормози! – кричит второй юноша.

Наконец, жеребец трясет головой и возвращается в привычный темп, но не оставляет надежды при первой же возможности дать по газам, устремиться в лес, просочиться между деревьями и остаться там на некоторое время.

Многие люди не задумываются, о чем размышляет человек, подвергая свою жизнь опасности. Юноша, привыкший постоянно рисковать, по правде говоря, не думал о технике или, боже упаси, страхе. Все шло на автомате, в то время, когда он, судорожно глотая ртом спертый от жары воздух, вспоминал глупые мелочи, ерунду из детства.

Тогда он ходил на конюшню совсем недолго  – ему не нравилось это. У него ничего не получалось, но родители грезили тем, что их сын станет спортсменом. Маленький, одинокий, сутуленный ребенок с испуганными глазами – он сам не верил в свои силы, тем более, не верил, что сможет совладать с таким огромным животным. Однажды он вернулся с тренировки домой  уставший и испачканный, но счастливый. Это был его первый прыжок, и мальчик всем сердцем полюбил то, чем занимается. В тот вечер его мать встретила его, стоя на коленях, пытаясь непослушными руками обнять сына, в то время как из ее глаз нескончаемым потоком лились слезы.

- Отца больше нет, - тихо сказала она, отшатнувшись, словно только что увидела за дверью чью-то тень. – Врачи чуть-чуть опоздали.

И мальчик решил пойти до конца ради отца. Он хотел, чтобы им хотя бы немного гордились.  

 

Хотя бы чуть-чуть.

 

Поток воспоминаний внезапно обрывается, когда жеребец, почуяв заминку всадника, закусывает железо, стараясь полностью освободиться от контроля. Он сделал всего два темпа бешеным галопом, но этого оказалось достаточно.

Узкий в канаву.

Сердце спортсмена пропускает удар. По правде говоря, он чувствует, как за секунду его тело немеет. А затем миг тишины, и оглушительный удар.

Его приятель белеет от ужаса, и только его губы шевелятся в попытках что-либо сказать. На полном ходу, вытянув шею, с громоподобным шумом конь грудиной сшибает барьер и летит в канаву, перекувыркнувшись через свою голову. Всадник не успевает ничего предпринять, ему остается только потерять сознание, чтобы не чувствовать боли, но и этого он пока не может сделать. Раздается грохот, и спортсмен оказывается погребенным под собственного коня.

 

Он чуть-чуть опоздал.

 

POV Frank

- Где тебя черти носят?!

Это было не самое дружелюбное приветствие Ким, поэтому я предпочел не продолжать беседу, а скромно пожать плечами. Почему она такая злая спрошу у Джека. Я встретил парня в седловой, он неторопливо вынимал седло из чехла, но ненадолго оставил это занятие, чтобы пожать мне руку.

- Что это с Ким? – спросил я, снимая с кронштейна свое седло.

- Джерард накричал на нее за то, что она опоздала, потом спросил, где мы с тобой, и накричал во второй раз, потому что мы тоже опоздали.

- Но я пришел ровно в девять!

Для доказательства своей невиновности я вытянул вперед руку и указал на часы.

- Девять ноль пять. И то только потому, что пять минут мы с тобой торчим здесь.

- Кажется, он хотел, чтобы мы пришли в восемь.

- Когда это, интересно знать, он такое сказал?

Джек театрально закатил глаза и отрицательно покачал головой, словно я был несмышленым ребенком.
- Да кто его разберет. По-моему, только ему одному и известно, чего он от нас хочет!

- И то верно, - согласился я, - тогда нам лучше поторопиться.

Совсем скоро я уже шагал вдоль денников, направляясь к Бесу. К тому времени Ким уже успела вывести Герду и поставить ее на развязку. Лошадь Джека стояла напротив моего коня, поэтому он продолжал идти за мной, шаркая ногами по бетону, за что получил убийственный взгляд, посланный Ким.

Я открыл дверь и вытянул руку, предварительно зажав в ней рафинад.

- Привет, Бес.
Конь лениво подошел и медленно собрал губами сахар с таким видом, будто сделал мне одолжение.

Вообще, откровенно говоря, мне до сих пор не понятна тактика Джерарда, как тренера. Я думаю о нем все время, что хожу на конюшню и нахожу все больше противоречий в его действиях. Вернее, противоречий-то как раз и нет, но то, что он делает, кажется немного странным.

Я надел на Беса уздечку и дал ему еще кусочек рафинада, после чего попросил у Ким щетки и стал начищать топорщенную шерсть жеребца.

Если анализировать поступки тренера, то складывается картина из нескольких странных аспектов: сначала он дал мне, новичку, не самого спокойного коня, затем хорошо со мной позанимался, но тут же ушел тренировать другого.

Я нахмурился.

И действительно странно, как будто он специально показал, как обучают хорошо, а затем показал резкий контраст, забыв обо мне. Дальше – еще интереснее. Он выводит меня из себя всяческими обидными шуточками, заставляет чувствовать вину за то, что мы опаздываем и, в конце концов, обвиняет в том, в чем мы не виноваты. Во всем этом есть что-то неправильное. Чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что все происходящее вокруг – спектакль, театр одного актера. Но погодите-ка…О нет, все слишком очевидно, чтобы это так быстро заметить!

Гонимый своим открытием, я выскочил из денника и набрал полную грудь воздуха, чтобы поскорее рассказать о своих догадках Ким и Джеку, но тут перехватил тревожный взгляд девушки. Она смотрела на выход из конюшни, и я машинально развернулся в ту сторону.