Я переступил невысокий порог и оказался в просторном и светлом помещении. Нежно - пунцовый свет недавно поднявшегося солнца упирался мне в спину, попутно озаряя воистину волшебным сиянием помещение, в которое я вошел: многочисленные деревянные двери и вымощенный камнем пол. Пожалуй, нет источника света лучше утреннего светила, только при помощи него можно разглядеть самые мелкие буквы в книге жизни.

В моей книге шла уже шестнадцатая глава и, по правде говоря, за эти перелистанные страницы не случилось ничего, что я мечтал бы перечитать. Наверное, именно поэтому я решился прийти сюда. Если произведение не заставляет трепетать самого автора, этот автор либо мертв духовно, либо лукавит, когда говорит, что ему не нравится та жизнь, которую он сам себе пишет.

Я набрал в легкие маленькую порцию воздуха, запах которого приятно защекотал ноздри. Я думал, будет ужаснее, меня предупреждали, что в этом месте стоит вечный смрад, но ничего подобного я так и не почувствовал; свежее сено, опилки, благоговейное спокойствие и…лошади. Эти крупные и грациозные животные стояли в своих денниках и мирно пожевывали сухую траву, изредка фыркая и довольно вздыхая. Я мог бы вечно стоять и наслаждаться всем этим, но не хотел быть просто наблюдателем. Безусловно, смотреть на прекрасные вещи – это здорово, но я хотел большего, я сам хотел стать частью прекрасного, частью искусства, называемого спортом.

Посередине конюшни на развязке стоял соловый жеребец. Он то нервно бил копытом по полу, то задирал голову, чтобы освободиться от веревок. Все это время рядом с ним стояла стройная невысокая девушка и, размахивая щетками, красноречиво рассказывала что-то парню, примостившемуся тут же на небольшой лавке около ее жеребца. Они заметили меня, как только я робко проник в их обитель, но предпочли не обращать внимания или, вероятно, были слишком заняты общением.

Неуверенными шагами я направился к ребятам, и еще издалека моего слуха достиг их разговор. С каждым шагом обрывки фраз собирались в полные агрессии предложения, и, могу сказать наверняка, я смог услышать достаточно. Я не любил подслушивать, но иногда некоторые вещи происходят сами собой. Девушка почти кричала, конь нервно метался из стороны в сторону, невольно ограничиваясь привязью, а парень лишь согласно кивал головой и жевал зеленое яблоко.

- Этот Уэй, как он меня достал! Я опоздала всего на 15 минут, на какие-то жалкие, никому ненужные 15 гребаных минут!

В приступе ярости девушка швырнула в сторону щетку, которая с противным грохотом отлетела от стены и упала прямо под ноги и без того буйному коню. Он дернулся от резкого звука, но стоило спортсменке ожесточенно похлопать его по мускулистой шее и что-то нежно промурлыкать, как он совершенно успокоился и даже перестал рыть ямы в полу.

- Вообще-то ты опоздала на полчаса, но сути это не меняет. Он слишком требователен, но при этом мы не получаем даже обычного совета, который в некоторых ситуациях просто необходим. Вчера я прыгал забор, так наш великий мастер спорта международного класса вместо того, чтобы указать на ошибки, назвал меня неудачником, гадко посмеялся и ушел тренировать Кэрри.

Парень поджал губы, а его глаза метнули такой злобный взгляд, что, нечаянно поймав его, хотелось просто застыть на месте и не шевелиться. Но вопреки этому нерадостному рассказу девушка улыбнулась впервые за все время и, затянув подпругу, съехидничала:

- Кажется, чье-то уязвленное самолюбие вырвалось наружу.

Наконец, когда я подошел совсем близко, они одновременно посмотрели на меня, не забыв смерить при этом оценивающим взглядом так, словно я был манекеном в конном магазине.

- Привет, не знаете, где найти тренера, либо человека, у которого можно записаться?

Девушка с парнем также синхронно переглянулись, как и в первый раз, и натянули дружелюбные улыбки.

- Конечно, - начала блондинка, - пройди до конца конюшни и поверни направо в маленькую дверь – это выход на трибуны. В большие двери не иди, там выход в манеж, тренера и спортсмены не любят, когда туда входят на двух конечностях.

С этими словами она еще раз искрометно улыбнулась и, отвязав коня, направилась к выходу из конюшни. Парень, не медля ни секунды, поднялся с лавки, пожал мне руку, подкрепляя рукопожатие репликой о том, как приятно ему было познакомиться, и устремился за девушкой и ее верным соловым партнером.

Мне ничего не оставалось, кроме как пойти в указанном направлении. По правде говоря, я был бы рад, если бы все спортсмены были похожи на этих ребят, но, как подсказывал мне здравый смысл, такое стечение обстоятельств было просто фантастическим. В спорте каждый сам за себя; даже лучшие друзья становятся соперниками, когда выезжают на старт, а после финиша победивший милосердно хвалит проигравшего за отлично взятые барьеры, тогда как проигравший восхищается мастерством победившего. И это не хорошие манеры или чувство дружеского долга - это абсолютно искреннее восхищение друг другом. Спорт – это жизнь, с той лишь разницей, что в жизни соперничество не так очевидно и иметь хорошие качества в этой игре – недопустимое расточительство.

С такими мыслями я шел вдоль денников, двери которых были выкрашены в глубокий синий цвет, а когда уперся в огромные деревянные ворота, должно быть, ведущие в манеж, взглядом принялся искать проход, который вывел бы меня на трибуны. Справа оказалась небольшая дверца, и я без колебаний дернул на себя ручку. Дверь незамедлительно отворилась, и в эту же секунду где-то далеко за моей спиной послышалось настойчивое ржание. Конь заржал так внезапно, что я вздрогнул, а дыхание на мгновенье перехватило. Пробурчав про себя проклятье, я подумал о вещи, которая до сих пор не закрадывалась ко мне в голову: смогу ли я справится с таким животным? Но ответ нашелся так же быстро, как появился вопрос. Если чего-то хочется – почему бы не попробовать? Ездить на лошадях – мечта моего детства. Хотя грезил я даже не ездой, а работой в команде. Такие виды спорта как футбол и волейбол отбрасывались сразу же – в них нет красоты, к тому же, общество людей никогда не манило меня так, как общество животных.

Конечно, узнав о моей навязчивой идее заниматься конкуром, выездкой и другими дисциплинами, связанными с лошадьми, родители, по природе своей консерваторы и аристократы, были несказанно счастливы. Несколько раз поднимался вопрос о безопасности этого вида спорта, но опасности окружают нас повсюду: обычный поход в магазин может превратиться в криминальную историю, в то время как дедушка восьмидесяти лет прыгнет с парашютом, и все пройдет как по маслу. Я это к тому, что невозможно все предугадать, но запираться из-за этого в себе и ждать пока минет 100 лет, чтобы увидеть старушку-смерть, встречающую вас с распростертыми объятиями…стоит ли оно мечты?
Друзья в отличие от родителей не разделяли мою тягу к лошадям и частенько посмеивались надо мной, но когда ловили на себе мой недовольный взгляд, моментально отводили глаза в сторону. Конечно, они-то своей мечты не имели и даже не знали, чего хотели от жизни.

В общем, за свои шестнадцать лет я прочел достаточно книг и посмотрел достаточно фильмов, чтобы моя любовь к лошадям не только не ослабла, но и окрепла в несколько раз.

Счастливая улыбка заиграла на моем лице, стоило мне только вспомнить те моменты, когда родители водили меня на разнообразные выставки лишь для того, чтобы я посмотрел на прекраснейших животных. Ни один парк не был обойден стороной, ведь в каждом из них смирные лошадки день ото дня катали детей всех возрастов, и не могло пройти ни недели, чтобы я не сел верхом на это животное.
Что ж, я в шаге от мечты и прямо сейчас этот шаг будет сделан. Я снова потянул на себя ручку и вошел на трибуны. То, что я увидел, не могло вызвать ничего кроме удивления и восторга. Мое сердце забилось чаще, я не мог оторвать взгляда от вида манежа. Он был огромным, но не настолько, чтобы я чувствовал себя потерянным и жалким, он заставлял испытывать какую-то гордость. Через большие окна солнечный свет попадал внутрь и освещал все утренним сиянием, в то время как различные предметы отбрасывали невероятно завораживающие тени. Грунт был исчерчен дорожками следов от копыт, а посередине манежа стояло два ярко окрашенных барьера, стойки которых были украшены красивыми искусственными цветами. Борта были расписаны всевозможными рисунками и надписями о спорте; на равном расстоянии друг от друга и в нужной последовательности на них висели красные буквы. На стенах, выше бортов, все было завешено зеркалами, чтобы каждый мог смотреть на себя со стороны и решать: нравится ему то, что он видит, или нужно еще долго и упорно работать. Стекла были безупречно чистыми, казалось, что через них запросто можно пройти. В манеже стояла тишина, но он не был пуст. По противоположной трибунам стороне неспешным шагом двигался вороной конь, которым управлял парень, на первый взгляд, не многим старше меня. От обоих - и коня, и всадника – исходил пар, а если хорошенько прислушаться, можно было различить уставшее дыхание разгоряченного вороного исполина. Холеный и мускулистый, он размеренно шагал вперед, так выставляя ноги, будто выступал перед самой королевой Англии.

Так же, как по скрипке можно узнать хороший скрипач или нет, можно узнать о всаднике по его коню. Вы никогда не увидите профессионала, играющего на грязной, расстроенной или вовсе поломанной скрипке; даже если она будет дешевой, мастер вложит всю душу в каждую ноту произведения, и скрипка сама подпоет под аккомпанемент его трепетных пальцев. И ей будет все равно – из фанеры она или из хорошего дерева. Я не знаю, был конь чистокровным или помесью не самых лучших пород, но держался он так, будто на свете нет жеребца дороже.

Вещь, которая, безусловно, бросалась в глаза – необычный цвет волос наездника. Он будто кричал таким образом: «Смотрите на меня, я самый лучший спортсмен на планете». И у меня не было основания не верить дерзкому красному. Сам юноша был одет в черную и достаточно обтягивающую футболку, что позволяло увидеть всю рельефность его фигуры. Он не был слишком мускулист, но форме его тела нельзя было не позавидовать. Штаны были такими же обтягивающими, как и футболка, но для удобства всадника в них находились замшевые вставки – чтобы обеспечить более плотную посадку в седле. Шлемом парень не пользовался, возможно, из принципа, но, более вероятно, из-за доверия, которое он оказывал своему копытному партнеру. Я сам не замечал, как смотрел вокруг с раскрытым ртом и как пялился на парня. Я уперся руками в ограждение трибун и не переставал поражаться открытым за одно только утро вещам.

Тем временем конь парня сделал резкое, скачкообразное движение и манеж огласил глухой трехтактный стук копыт. Раз, два, три. Как будто эти двое танцевали вальс своим особенным стилем. Парень сидел на коне так, словно ему это не составляло никакого труда. Он еле-заметно совершал движения поясницей, чтобы подстроиться под темп животного. Конь шел очень медленным галопом. Было видно, что ему хочется быстрее, но он не смел противоречить воле всадника. Мне казалось, я смотрел на пару бесконечно долго, не отрываясь и не смея моргнуть. Мышцы коня перекатывались под блестящей шерстью плавно и мягко, как волны катятся по океану. В поворотах жеребец красиво изгибал шею и еще сильнее вытягивал ноги, двигая головой в такт движению. К сожалению, это зрелище вскоре прекратилось, когда красноволосый парень мягким движением рук натянул повод, и конь перешел в шаг.

Похлопав жеребца по шее, как сделала та девушка в конюшне, он внезапно повернул и направился прямо ко мне.

Я понял его намерения и как по команде выпрямился, чтобы поговорить с парнем с глазу на глаз. Он остановился в нескольких метрах от борта, ограждающего трибуны и спокойным и приятно низким голосом спросил.

- Ты что тут забыл?

Я растерялся. Все мысли куда-то разбежались, и в глупом смятении я несколько раз раскрыл и закрыл рот, пока, наконец, не выдавил ответ.

- Хочу заниматься.

- Заниматься чем? – парень непонимающе наклонил голову и окинул меня прожигающим взглядом.

Не понял ли он?

Конечно, понял.

- Я хочу кататься на лошадях.

- Боже, - всадник резко выдохнул, после чего фыркнул так, как сделал это его конь пару секунд назад. Казалось, спортсмен разозлился, - катаются в парке, а здесь либо убирают, либо тренируются.… В крайнем случае, ездят.

-Тогда я хочу тренироваться, я хочу быть спортсменом.

-Ты? – парень усмехнулся и пригладил помятые красные волосы, - ладно, посмотрим, чего ты стоишь. Меня зовут Джерард Уэй. Никаких Джи, Джер, Уэй, мистер тренер. Только Джерард, ясно?

Я согласно кивнул, а для себя решил, что называть тренера Джером или Джи как-то глупо и уж точно небезопасно для здоровья.

- Тогда приходи завтра, сегодня у твоей лошади выходной. Ты будешь ездить на… - он ненадолго замолчал и прислонил указательный палец к нижней губе, изображая из себя великого мыслителя. Внезапно в его глазах что-то блеснуло, как будто внезапная искра озарила его разум, и в этот момент он растянул свои губы в широкой улыбке, - ты будешь ездить на Бесе. Жду тебя ровно в девять. И не проспи.

После этих слов он развернул вороного исполина и направился в другую сторону манежа. Однако, через несколько секунд притормозил и, немного повернув голову в мою сторону, спросил:
-Тебя как зовут?

-Фрэнк, - чуть громче обычного сказал я, а когда увидел его еле-различимый кивок, направился к выходу из манежа.

Предисловие к новой главе было написано. Первый шаг сделан. И сейчас я был слишком счастлив, чтобы обращать внимание на такие мелочи как имена и клички. На самом деле, очень жаль, потому что слово «бес» и фамилия Уэй уже звучали из чужих уст, вот только те люди, что произносили их, были не такими уж и счастливыми, каким я себя пока что ощущал.