Soundtracks:

rolf lovlend - pianoviolin

Hans Zimmer – Time

POV Gerard.

- Как ты мог так со мной поступить? Я не понимаю, Фрэнк. Ты ведь был главной частью моей жизни. Я всегда старался заботиться о тебе, поддерживать в любой ситуации. Ты помнишь те дни, когда умерла твоя мать? Ты чуть не покончил с собой, ведь она была единственным твоим родственником. Ты не представляешь, что я почувствовал, увидев тебя тогда. Бледный, совершенно потерянный с дрожащими руками, которые держали лезвие. Но я помог тебе справиться с этим! Я всегда тебе помогал. Я увез тебя на пляжи Мексики, и на твоем лице опять расцвела та искренняя, радостная улыбка, от которой на моей душе становилось теплее. А помнишь, день рождения Майки, когда мы с тобой напились и подарили ему проститутку? Он так сильно бесился, а мы пытались ему доказать, что завязать подарочную ленточку на ней было нереально сложно, особенно, когда ты гей, а она к тебе пристает. До сих пор интересно, воспользовался он нашим подарком или нет.
А ведь именно на дне рожденья моего брата я первый раз тебя поцеловал. Это вышло случайно, и я сам не придал этому особого значения, но твои глаза… они были настолько живыми в этот момент, а щеки, залитые румянцем… Тогда я пообещал себе, что твой взгляд не потухнет, и пока я жив, эти ореховые глаза всегда будут наполнены жизнью. Да, мы были пьяны и не отдавали себе отчета о своих действиях. Но, как известно, желание затмевает разум. Ты отвел меня в бильярдную. В любимую комнату Майки во всем доме. Тебя не волновали последствия. Ты просто запер дверь и пригвоздил меня к стене, впиваясь в губы горячим поцелуем. Я не смог перед тобой устоять. Ты ведь мечта педофила, знаешь? Эти детские, мягкие черты лица и наивность в глазах кого хочешь с ума сведут. И я не исключение. Как сейчас помню ту нежность, которую испытывал, гладя ладонями твои плечи, спину, грудь. Мы, конечно же, не смогли найти лучшего места для секса, чем бильярдный стол. Но зато потом, когда мы вышли все мокрые, растрепанные и красные, на вопрос Майки «что вы там делали?» мы честно ответили: «Шары гоняли, ничего личного». Именно после всего этого ты признался мне, что любишь. Ты был пьян намного больше, чем я и, возможно, не помнишь этого, но я запомнил на всю жизнь. Через месяц ты переехал ко мне, чем начал наши странные, дружественно-любовные отношения. Прости меня за те времена, когда ругался с тобой из-за Эго. Я не знаю, почему ты решил так назвать собаку, но мне нравится этот пес. Просто когда этот монстр сожрал мой проект вместе с коробкой акварели, я был готов его пристрелить! Ты же просто пригрозил ему пальцем, и это вывело меня из себя. Ты всегда был слишком добродушным.
Но, думаешь, я не заметил, как ты изменился год назад? На все вопросы о твоем состоянии ты отмахивался и улыбался, говоря, что все в порядке. Однако ты стал реже смеяться. Тот огонь в глазах, который я так отчаянно пытался сохранить, потух. Ты ничего мне не рассказывал, переживая все самостоятельно. Прошел месяц, но ничего не менялось. И я решил свозить тебя в Испанию. Страну твоей мечты. Казалось, ты был рад, но это все напускное. Я чувствовал, что что-то не так. Ты стал более рассеянным, невнимательным, стал часто падать. Я предложил тебе сходить к врачу, но ты сваливал все на усталость. Однажды утром я проснулся и, повернув к тебе голову, увидел кровь на подушке, а тебя там не было. Я вскочил, забежал в ванную, а ты стоишь и пытаешься остановить кровь из носа. Понятия не имею, как ты смог убедить меня, что просто упал с кровати и стукнулся о тумбочку. Ты видел, как я переживал! Видел и все равно молчал! А потом эти твои слова о том, что ты хочешь немного передохнуть и вернуться жить к себе домой. Я был в тупике. Я не знал, что и думать. Но ты сказал, что это лишь на пару месяцев. Ты все свободное время проводил со мной. Тебя тянуло на всякие безумства, которые ты никогда в жизни не совершал. Это все было весело, но я разрывался от неизвестности. Ты стал скрывать от меня свои глаза, постоянно нося толстовку и натягивая капюшон почти на нос. Я знал, что под глазами у тебя огромные темные круги, а в душе дыра, причину которой я узнал только спустя еще три месяца. Ты стал реже со мной видеться. Отговорки были разные, но я понимал, что тебе нужно время. Я надеялся, что ты придешь поговорить. Я верил. Но напрасно. Я не знаю, что ты делал, пока я успокаивал себя в алкоголе, но это было твоей ошибкой, Фрэнк! Огромной непростительной ошибкой! Тот звонок в 2:30 ночи перевернул мой мир вверх ногами. Мне позвонили из районной больницы, сообщая о том, что ты захлебываешься собственной кровью, и мне срочно, как самому близкому человеку, нужно подписать бумаги на срочную госпитализацию. Я приехал буквально через минуту, и осознание всей ситуации обрушилось на меня как лавина, когда я узнал, что ты в онкологическом отделении. Я не успел. Я, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, НЕ УСПЕЛ! Я бежал к реанимации, но тебя уже увозили. Я пытался к тебе подбежать, но врачи держали меня. Ты поймал мой взгляд, прошептав одними губами «я люблю тебя». Я что-то кричал, но тебя уже увезли. Я остался один в том больничном коридоре с этой невероятной болью. ПОЧЕМУ, ФРЭНКИ? НЕУЖЕЛИ, ПОСЛЕ ВСЕГО ТОГО, ЧТО МЫ С ТОБОЙ ПЕРЕЖИЛИ, Я НЕ ДОСТОИН И КАПЛИ ДОВЕРИЯ? О ЧЕМ ТЫ ДУМАЛ, ПЫТАЯСЬ ОТГОРОДИТЬ МЕНЯ ОТ ЭТОГО?! ТЫ ДАЖЕ НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ, ЧТО СО МНОЙ ПРОИСХОДИЛО, КОГДА МНЕ ВЫНЕСЛИ СВИДЕТЕЛЬСТВО О ТВОЕЙ СМЕРТИ, ГДЕ В ГРАФЕ «ПРИЧИНА» БЫЛО НАПИСАНО: «ТРЕТЬЯ СТАДИЯ ЛЕЙКЕМИИ». КАК ТЫ МОГ?! МЫ БЫ СМОГЛИ ПЕРЕЖИТЬ ЭТО! Я БЫ НАНЯЛ ЛУЧШИХ ВРАЧЕЙ, ПОДНЯЛ БЫ НА УШИ ВСЮ ЧЕРТОВУ АМЕРИКУ, ЕСЛИ БЫ ЭТО ПОТРЕБОВАЛОСЬ! Я НЕ ХОТЕЛ ЗАПОМНИТЬ ТЕБЯ С ЭТОЙ БОЛЬЮ В ГЛАЗАХ! ИДИОТ! КАКОЙ ЖЕ ТЫ ИДИОТ!- я кричал, смотря на серое небо. Шел дождь, но меня это не заботило.
- Ты по сто раз на день говорил, что любишь меня. Ты знал, что я тебя тоже, но я никогда не говорил тебе этого. Фрэнки, как ты посмел умереть несчастным?! Я ведь люблю тебя. Люблю больше собственной жизни! И всегда буду любить, – я всхлипнул, вытирая слезы грязной рукой. – Господи, ну почему я не успел тебе этого сказать? – снова всхлип.
- Скажи, малыш, как же мне жить дальше? Как быть без твоей широкой улыбки, огромных ореховых глаз и ребячьих выходок? Без тебя же нет никакого смысла существовать… Знаешь, Эго уже скучает. Он отказался от еды и лежит на твоей половине кровати… - по небу прокатился раскат грома и дождь усилился.
- Я буду сильным, Фрэнки. Я постараюсь. Только ради тебя, мой самый любимый мальчик.

Я весь промок. Брюки были в земле, но мне плевать, я продолжал стоять на коленях перед его могилой. Я буквально физически ощущал его присутствие рядом и продолжал говорить. Он слышит меня. И он мне верит. Еще один раскат грома. Капли дождя стекали по мраморному надгробию, попадая на рамочку с его фотографией. Его глаза смотрели на меня, улыбаясь, а капли стекали по лицу. И я знал - он плачет вместе со мной.