Она словно впитала в себя весь воздух. Так, что стало больно дышать.

Грудная клетка расширяется. Сжимается.

Это просто. Но нет сил.

Она словно впитала в себя весь свет. Так, что стало невозможно видеть.

Расширяется. Сжимается.

Это просто. Но невыполнимо.

Она словно стала небом, высоким и чистым. Таким, что давит сверху.

Расширяется. Сжимается.

Это просто. Но бесполезно.

Она словно стала землей, бескрайней и пустынной. Такой, что не держит на поверхности.

Расширяется. Сжимается.

Это просто. Но больно.

***

Как трудно заставить себя открыть глаза. Зная, что не увидишь ничего нового. Светлого. Теплого. От чего не больно.

Когда ты умер, я перестал смеяться. Нет, я не ношу вечный траур. Просто ты забрал с собой все краски. Весь свет. Весь воздух. Всю жизнь. Весь мир. А я, его маленькая часть, остался. Один. Среди пустоты, темноты и холода.

Верните мне улыбку.

Когда ты умер, я перестал открывать настежь окна. Словно воздух ушел вместе с тобой. А боль его заменила. Я ей дышу.
Я думал, может, я преувеличиваю? Может, я придумал всю эту боль? Я же не плачу, никогда не плачу. Знаешь, я ведь тогда отбился от всех сомнений и схватился за эту шаткую и ненадежную мысль. Цеплялся за нее руками и ногами. Почти в нее поверил. И даже открыл окно, но… Но тут же закрыл. Я столько лет дышал болью, что не могу вдыхать счастье, солнце и цветы. Как, вы их не чувствуете?! Ну да, вы к ним привыкли. Как я – к боли.

Верните мне воздух.

Когда ты умер, я перестал любить море. Потому что оно теплое. Потому что оно дышит. Потому что оно живое, оно, но не я – я умираю, если уже не умер. Потому что его любил ты.

Верните мне жизнь.

Я не вспоминаю тебя, нет. Это было бы больно. Поэтому я просто живу тобой. Ты – моя боль.

Жизнь ко мне не вернется. Как и свет, воздух и море. Как и ты. И я принимаю решение. Ставлю точку. И ухожу. К тебе.

P. S. Я люблю тебя.