- Что насчет того, чтобы позавтракать вместе с утра?
Джерард вызвал мне такси, когда я наотрез отказался от того, чтобы он отвозил меня домой, и теперь мы стояли у дороги, дожидаясь машину. Наверное, стоило дать резкий и категорический отказ, но я лишь глупо улыбнулся, украдкой облизывая губы, которые еще хранили вкус Уэя.
- Да, без проблем, - легкомысленно ответил я, позволяя ему заправить прядь моих волос за ухо и даже покрываясь мурашками. Сильные руки обвивали мою талию, и мое сердце замирало в сладкой истоме, и я не хотел, чтобы это заканчивалось.
Желтое такси появилось в конце улицы. Джерард притянул меня к себе и поцеловал в щеку – вскользь, едва ощутимо, обдав запахом чая с бренди.
- Буду ждать в восемь в кофейне.
Продолжая глупо улыбаться, я залез в подъехавшую машину и назвал таксисту адрес. Той ночью я долго не мог заснуть, ворочаясь во сне и перекатываясь по кровати. Обнимая подушку, я счастливо улыбался и жмурился, видя перед собой улыбающиеся глаза Джерарда.
Наверное, не будь я так счастлив и ослеплен всем этим, я бы услышал тревожную сирену, которая уже давно надрывалась внутри, срывая клапаны и прочие ограничители. Я позволял ему непозволительно много, позволял ему врываться в мое пространство и устраивать в нем самую настоящую бурю, разрушая всё то, к чему я привык и за что я держался. Он стал тем, кого я боялся встретить всю свою жизнь. Он стал тем, кто меня разрушал – медленно, незаметно, постепенно, причиняя сладкое болезненное наслаждение. А я, в свою очередь, не делал абсолютно ничего, чтобы его остановить.
Как бы то ни было, в половину восьмого я был уже в кофейне, помешивая серебряной ложкой чай и нетерпеливо поглядывая в окно. Спал я всего пару часов, но чувствовал себя бодрым, как никогда. На работу я должен был прийти только через два часа, небо было пасмурным, но это не могло испортить моего настроения.
- Двойной эспрессо, - раздался за спиной бодрый голос. Джерард уверенно приблизился ко мне и сел напротив. – Доброе утро, Фрэнк.
- Доброе утро, Джерард, - улыбнулся я как можно сдержанней. Затем неловко кашлянул, когда пауза затянулась, и повернулся к официантке: - Кофе со сливками, пожалуйста.
- Честно говоря, я не думал, что будет так просто завоевать твое доверие, - с задумчивой улыбкой произнес Джерард. И почему-то мне показалось, что имеет в виду он совсем не то, что говорит. – При первой встрече я подумал, что к тебе невозможно подступиться. Потом я понял, что просто нужно вести себя соответствующе.
- О чем ты говоришь? – нахмурился я, отставляя в сторону кружку с остывшим чаем
- Я думал, что ты из этих высокоморальных недотрог, которые не подпускают к себе никого, пока не вынюхают про него абсолютно всё, до самых корней родословной.
Мы замолчали, думая каждый о своем. Пока мы были этим заняты, официантка принесла нам наши заказы. Джерард сдержанно поблагодарил ее, вскрывая пакетики сахара и высыпая содержимое в чашку.
- Мне кажется, мы друг друга не поняли, - произнес я, когда он наконец сделал первый глоток. – Ты намекаешь на…?
- Я ни на что не намекаю, - торопливо перебил он меня. – Я лишь говорю, что ты зависим от чужого мнения. Ты, как и многие другие, смотришь лишь поверхностно, на одежду, привычки, поведение и манеру говорить и держаться. Хотя, конечно, ты меня удивил своей справедливой недоверчивостью. И сначала я перепутал эту твою недоверчивость с чем-то более… серьезным.
Я прищурился.
- Ты считаешь меня поверхностным? – вспылил я.
- Этого я не говорил. Я только отметил, что, когда я сменил тактику и начал вести себя подобающе, то почти сразу получил твое расположение, - невозмутимо произнес Джерард. - Ты потерял бдительность и доверился мне, стоило мне самую малость тебе раскрыться.
В следующее мгновение я оказался на ногах, сжимая в руке чашку с кофе, обжигающую кожу до боли. А через секунду Уэй оказался на ногах, громко шипя от боли и отчаянно ругаясь отборными итальянскими словечками, на полу звенели осколки разбившейся чашки. К нам спешила официантка, размахивая ворохом бумажных салфеток и щеткой для мусора.
Последующие четверть часа я имел удовольствие наблюдать за тем, как девушка старательно оттирает кофейное пятно с шелковой рубашки Джерарда, собирает с пола последствия моей истеричной вспышки, извиняется перед Уэем, будто это она швырнула в него чашку горячего кофе, а не я.
- Ты сумасшедший! – заявил парень, когда она удалилась прочь с кучей промокших насквозь салфеток.
- Ты придурок, - холодно парировал я, отсчитывая деньги за нетронутый чай, пролитый кофе и разбитую чашку.
- Как я пойду в этом на работу? – проигнорировал он мою колкость, с отчаянием разглядывая светло-коричневое пятно.
- Мне плевать, - сухо просветил я его, поднимаясь на ноги.
Ублюдок. Зачем нужно было всё портить? Всё ведь прекрасно начиналось…
Хотя, пожалуй, в этот раз он был прав. Я позволил ему войти в мою жизнь и стать ее частью, практически ничего о нем не зная. Я позволил ему непозволительно много только потому что он перестал вести себя, как наглый ублюдок.
Я поднялся, забрасывая пояс сумки на плечо.
- Спасибо за потрясающее утро, - процедил я сквозь зубы. И, если бы мой голос был материальной субстанцией, то сейчас яд и сарказм из него можно было бы черпать горстями.
- Ты так просто уйдешь? – удивленно спросил он, глядя на меня.
- Да, я ухожу.
- Ты обиделся, Фрэнки?
- Нет, я просто подумал, почему бы не швырнуть в тебя чашкой кофе.
Джерард переменился в лице и поднялся на ноги.
- Мне жаль, Фрэнк. Я не хотел тебя обидеть, клянусь. Я просто говорил правду.
Я прикусил губу, понимая, что он прав. Он просто констатировал факты, а я вспылил, как истеричка со столетним стажем. Но, черт возьми, правильно ли было бы продолжать позволять ему вмешиваться в мою жизнь даже после того, что он буквально ткнул меня носом в мои ошибки? Заметив, что я замешкался, он заискивающе улыбнулся.
- Фрэнки, позволь мне загладить это недоразумение. Я заеду за тобой в семь, после работы, и мы поужинаем дома. Идет?
Мне понадобилось чуть меньше минуты, чтобы взять себя в руки и помотать головой.
- Нет, Джерард. Думаю, не стоит больше встречаться. Ты прав. Я позволил тебе слишком много. Хватит.
- Я не хотел тебя обижать, Фрэнк. Я просто… Боже… - Джерард запустил пальцы в волосы, глядя на меня одновременно отчаянно и испуганно. – Я не думал, что задену тебя этим, я просто хотел сказать, что тронут твоей наивностью. Мне жаль, честно, но, ради Бога…
- Все нормально, - вздохнул я, одновременно сжимая переносицу. – Я тоже виноват, прости, что погорячился.
Джерард ликующе улыбнулся.
- Тогда мы просто обязаны загладить вину друг перед другом. Я жду тебя в семь у театра.
Как можно сказать «нет», глядя в его глаза?
*******
- Благодаря тебе, Фрэнк, мне пришлось явиться на работе в дешевой футболке с надписью… Впрочем, неважно. У меня не было выбора, потому что только это можно найти в продаже в восемь утра. А рубашку, которую ты испортил, я отнес в химчистку. Мне вернули ее с извинениями и заявили, что ее уже не спасти даже самыми сильными очистителями… Нет, ты еще смеешься? Я явился на работу в дешевой футболке из дьюти-фри, а ты смеешься? – наигранно возмущался парень, улыбаясь и весело сверкая глазами.
Я действительно громко смеялся, пряча лицо в руках, будучи просто не в силах остановиться. Ужин подходил к концу (Джерард сам приготовил абсолютно все, включая многочисленные соусы), когда Уэй решил поведать мне о том, что случилось после того, как мы разошлись в кофейне этим утром. И теперь я истерично смеялся до колик в животе, представляя его, такого элегантного, с иголочки одетого: брюки, туфли и копеечная футболка с идиотской надписью с магазинчика для туристов на углу. Стоило ошпарить парня только ради того, чтобы это увидеть.
- Что было написано на футболке, Джи? – выдавил я из себя, утирая салфеткой выступившие слезы.
На всегда бледных скулах проявился румянец.
- Ни за что не скажу, - буркнул он и поднялся, начав собирать посуду. Готовил этот парень действительно вкусно, и я был немало поражен этим фактом. Затушив свечи и включив свет, я принялся помогать ему с уборкой, продолжая посмеиваться и хихикать. Серьезно говоря, меня почти не грызла совесть, хотя должна была – я понимал, что рубашка Джерарда явно не из дешевых.
Когда с уборкой было покончено, я направился к двери, на ходу натягивая куртку и забрасывая на плечо сумку. Джерард шел за мной, думая о чем-то своем.
- Спасибо большое, Джи. Было очень вкусно. И еще раз извини за утреннюю выходку. Иногда я действительно веду себя по-дурацки.
- Все нормально, бывает, - задумчиво отмахнулся он. - Тебя подбросить до дома?
- Я доберусь сам, - заверил я его.
- Может, останешься? – настойчиво спросил он, приподнимая бровь.
- Н-нет, - заикнувшись, ответил я. – Мне действительно пора. Но спасибо за приглашение.
Повисла неловкая пауза. Мы глупо улыбались друг другу, глядя в глаза. На кухне капала вода с плохо закрытого крана, за окном шумел город, где-то тикали часы, а мы смотрели друг на друга, улыбаясь и не шевелясь.
Не сговариваясь, мы шагнули друг к другу. Сумка рухнула на пол. Он впился в мои губы, нетерпеливо, жадно, до крови кусая и мгновенно зализывая укусы. Я практически не чувствовал боли, едва слыша собственное тяжелое дыхание из-за шума крови в ушах, неуклюже и невпопад отвечая на его поцелуи и прижимаясь к нему всем телом. Мои пальцы зарылись в его волосы, притягивая ближе и не позволяя отстраниться от поцелуя, пока его руки шарили по моему телу, общупывая каждый дюйм кожи и изредка нетерпеливо царапая ногтями. Я сделал шаг назад, не выдержав его напора, и уперся спиной в дверь, неслабо ударившись поясницей о дверную ручку, но Джерард, словно сорвавшийся с цепи, и не думал успокаиваться. Он впечатал меня в дверь всем своим телом, прижимаясь и не давая шевельнуться, не оставляя ни миллиметра между нами. Он на миг скользнул вниз, и его руки подхватили меня, вынуждая обвить коленями его бедра и сцепить лодыжки за его спиной.
Последовал длительный поцелуй. Джерард терзал мои губы с необъяснимой яростью, почти злобно, лишь изредка прерываясь на пару мгновений, чтобы глотнуть кислорода. Я задыхался от страсти, в голове царил полнейший хаос, необъяснимым образом граничащий с потрясающей легкостью, которая распространялась по всему телу. Его ладони до боли, до синяков стискивали мои бедра, и я был готов заскулить от боли, которую причиняли его сильные пальцы, но мне едва хватало воздуха, чтобы не задохнуться.
Это безумие закончилось так же внезапно, как и началось. Поцелуй стал более мягким и менее напористым, и я смог восстановить дыхание, устало отвечая на поцелуй и перебирая пальцами волосы на макушке Джерарда. Совсем скоро он позволил мне опуститься на пол, выдохнул мне в губы, обжигая горячим дыханием, и обессиленно прислонился своим горячим лбом к моему. Впрочем, тогда я не почувствовал разницы в температуре.
- Может, останешься? – повторил он внезапно охрипшим голосом. Я лишь кивнул, не раскрывая глаз.
Он помог мне снять и повесить куртку, поднял и повесил упавшую сумку рядом с ней. Затем, не говори ни слова, переплетя пальцы, мы направились в его спальню. Кровать мы расстелили в том же молчании, так же молча он сходил на кухню, чтобы плотнее закрутить кран, потушил свет и лег рядом со мной.
Мы продолжали молчать. Это молчание будто сконцентрировалось ядовитым облаком здесь, над кроватью Джерарда, спирая дыхание и заставляя отравленное сердце биться особенно гулко. Я закрыл глаза, стараясь вслушиваться в шум нашего дыхания, в звуки ночного Бостона за окном, Боже мой, во что угодно, лишь бы не в это молчание.
Зачем я остался? Это неправильно. Еще днем я упрекал себя в том, что слишком доверчив и слишком много позволяю Уэю, размахивая белым флагом перед его дерзостью и заносчивостью и даже не делая попыток воспротивиться ему и… себе. Своему желанию быть ближе к нему, наслаждаться той силой и энергией, которую он распространяет вокруг себя.
Я прекрасно понимал, что должно было сейчас случиться – после того, что произошло в коридоре. Но никто из нас не нарушал молчания. Мы даже не прикасались друг к другу.
Сердце, бившееся слишком быстро, вскоре затихло. Дыхание пришло в норму. Адреналин быстро выветривался, оставляя только слабость, усталость и странное чувство опустошенности.
- Фрэнки, ты спишь? – раздался сиплый голос Джерарда через какое-то время. Я промолчал, стиснув зубы и плотно закрыв глаза.
Послышался тяжелый и долгий вздох. Скрипнули пружины матраса, и Джерард поднялся с кровати. Широко раскрыв глаза и глядя на отсветы уличных фонарей на потолке, я слушал, как он собирается, выходит в коридор и тихо ругается, отворяя дверь, когда раздается громкий скрип. Приглушенный хлопок, скрежет ключа в замочной скважине, удаляющиеся шаги по лестнице. Всё затихло.
И всё.
Перед внутренним взором проплыл его блокнот – тот самый, где он попросил оставить свой номер. Я уже знал, куда он ушел.
Боже, какой я придурок. Щеки вспыхнули от прилившей к лицу крови. Никогда прежде я не чувствовал себя более неловко, чем тогда. Я начинал тихо себя ненавидеть, вдыхая запах шампуня, впитавшийся в подушку Джерарда, до крови вгрызаясь в собственные губы и утирая рукавом футболки горячие слезы.
Он вернулся не скоро, но тогда я уже перестал всхлипывать и икать, и был в состоянии притворяться спокойно спящим. Тяжело и хрипло дыша, он вернулся в постель, обдав меня уличной прохладой и запахом сигаретного дыма. Несколько минут он ворочался в постели, затем затих.
*****
Утро встретило меня холодным ливнем и непримиримым чувством отвращения к самому себе и своей безвольности. Я поднялся с постели, ни капли не выспавшись, потому что толком не спал. Джерард лежал на своей половине, подмяв под себя подушку. Он крепко спал и пока не думал просыпаться. Уйти сейчас было бы лучшим решением с моей стороны, но я понимал, что, если я уйду, то больше мы никогда не встретимся. Потому что мой уход сейчас означал бы конец всему.
Я собирался попрощаться с ним, дать ему хоть какой-то шанс оправдать себя, меня, нашу вчерашнюю вспышку, которая не получила продолжения, его ночную прогулку - всё это. Бесшумно я прошел на кухню и поставил на плиту чайник. Пока закипала вода, я искал среди многочисленных полок и банок кофе, сахар и сливки.
Совсем скоро на столе стояла чашка кофе, горячего и обжигающего. Дрожащие мелкой дрожью пальцы едва не расплескали напиток по столу, и чувствовал я себя крайне глупо, сидя в одиночестве за огромным столом и дожидаясь Джерарда, когда за окном лил дождь, и кроме грохота воды ничего не нарушало тишины.
Я ненавидел и презирал себя так, как никогда раньше. Никогда, никогда прежде я не позволял себе такой глупости. Да, заводил случайные знакомства; да, пил больше, чем мог осилить; да, переходил дорогу на красный свет в час пик; да, занимался ерундой в колледже; да, отрезал на глаз материал для костюма, не сверяясь с расчетами. Но я никогда не позволял себе остаться на ночь с кем-то, кого практически не знал. Так кто такой этот Джерард Уэй, чтобы становиться исключением?
Как обычно, он подкрался незаметно. Я едва не подскочил от неожиданности, когда он уселся рядом со мной и, протянув руку, взял мою остывшую чашку и сделал глоток.
- Доброе утро.
- Доброе.
Он сделал еще глоток и вернул чашку, затем откинулся на спинку стула.
Я выжидающе молчал, надеясь, что он заговорит и попробует найти хоть какое-нибудь объяснение, которое успокоит моих внутренних демонов. Но он выдал лишь:
- Не привык делить свою постель с кем-то.
Наверное, я должен был обрадоваться, что первым попал в его постель. Но смог только прикусить задрожавшую губу, чтобы не разрыдаться. Я сделал глоток кофе, вкус которого так и не разобрал, затем подтолкнул чашку к Уэю. Он благодарно улыбнулся.
Когда с кофе было покончено, я поднялся, и под вопросительным взглядом Уэя надел куртку, которую заранее повесил на спинку стула.
- Всего доброго, - сдержанно произнес я, закинув сумку на плечо. Затем едва ли не бегом вылетел из его квартиры и захлопнул за собой дверь, не оборачиваясь на оклики Джерарда.
Сбегая вниз по спиральной лестнице, ничего не видя перед собой из-за слез, застилающих глаза, я искренне верил, что больше никогда его не увижу.
Хехехе, Фрэнки - истеричка :-) Это было мило, а поцелуй горячим, интересно, не надоест ли Дже с ним нянчиться? И что он будет делать, когда добьется своего? И добьется ли?.. Спасибо, автор!
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
