Бостон – это один из тех городов, которые не меняются. Вернее, они меняются, но так, что мало кто этого замечает. Эти изменения настолько незначительны, настолько несущественны, что они совсем не играют роли, когда ты изо всех сил стараешься забыть что-то. Или кого-то.
Каждый день лил один дождь с одного неба, вставало одно солнце с одного востока, и они оба шли по своим делам по одним и тем же улицам. Временами забредая в те места, где они были счастливы, замирая на месте на долгие минуты, погружаясь в омут воспоминаний, они с горькой улыбкой позволяли памяти накрыть их с головой. Позволяли себе вспоминать, чтобы потом вернуться домой, запереться в душе и стоять под горячей водой, пока кожа не покраснеет от жара; чтобы вернуться домой и, глухо рыдая, зарыться под одеяло, прячась от всего мира, пока хватит дыхания; чтобы вернуться домой и долго курить, глядя на огни Бостона.
Сколько раз они замирали, вскарабкавшись на подоконник?
Сколько раз они замирали, глядя на бритву в руке?
Сколько раз они замирали, задерживая дыхание в ванной под водой?
Совсем скоро Фрэнк просто не выдержал давления собственной памяти, которая даже не думала тускнуть, пока он видел эти улицы, этот порт, эту мастерскую. Он собрал вещи, попрощался с родителями и уехал в Лондон, оставляя за собой сырой город, полный прошлого. И приехал в другой сырой город, привезя с собой все свои воспоминания, которые не стали от переезда тусклее.
Джерард часто, будто ненароком, проезжал мимо бостонского детского театра. Он сходил с ума в своем одиночестве и не раз порывался заявиться к Фрэнку домой. Он так никогда и не узнал, что Фрэнк сам постоянно ошивался неподалеку от Thunderstorm, иногда на часы застывая за углом ресторана.
Еще Джерард никогда не узнает, что его мать попросила Фрэнка лишь об одном: быть рядом с ее сыном и заботиться о нем. И Фрэнк до сих пор ненавидит себя за то, что не сдержал данного ей обещания.
Кроме того, Уэй никогда не узнает, что перед отъездом Фрэнк нашел дом его матери, где пробыл ровно полдня.
Он никогда не узнает, что Фрэнк видел место, где Джерард родился и вырос; что он лежал на его кровати в его комнате, обнимая подушку, до сих пор хранившую запах его владельца; что он осторожно перебирал его диски, комиксы, книги, фотографии и… пластинки. Наверное, когда-нибудь, вернувшись в отчий дом, Джерард сильно удивится, когда поймет, что из его коллекции пропала пластинка с детскими сказками. Он удивится и, наверное, будет ее долго и упорно искать, но не найдет. Потому что ее взял Фрэнк.
Еще он так и не узнает, что его мать стояла за дверью его комнаты, едва сдерживая слезы, пока Фрэнк лежал на старой постели Джерарда, вдыхая воздух, которым тот когда-то дышал.
И только спустя пять лет они встретились. Снова. В Бостоне, куда Фрэнк прилетел, чтобы проведать родителей. В том самом кинотеатре, в котором они нередко оставались на ночной сеанс.
Случайно пересекшиеся взгляды, два сбившихся пульса, несколько медленных шагов по инерции, сотни мыслей, тысячи мурашек по телу. Парни окончательно останавливаются и нервно улыбаются друг другу. Целую минуту они молча стоят друг напротив друга, разглядывая, заново изучая черты, которые они так и не смогли забыть.
Джерард остался таким же элегантным и безупречным, небрежно раскованным и отстраненным. Фрэнк же чуть возмужал и кажется повзрослевшим ребенком. Джерард с жадностью вглядывается в лицо Айеро, пытаясь найти что-то, что даст ему ответы на все вопросы. И он находит. Но легче ему не становится ничуть: блеск в глазах Фрэнка совсем незаметен.
- Давно не виделись, - шелестит он почти беззвучно, напоминая самому себе фантома прошлого. – Ты постригся.
Фрэнк чуть кривит губы в улыбке, которая кажется слишком жалкой, чтобы быть правдоподобной. За всё это время, ненавидя собственное отражение в зеркале, которое тоже напоминало ему о прошлом, Айеро сменил сто причесок и пятьдесят расцветок волос.
- Как ты? – тихо спрашивает он, заглядывая в глаза Джерарда и пытаясь, в свою очередь, найти ответы на свои вопросы. Но не находит.
- Отлично. – Джерард улыбается так же фальшиво, как и Фрэнк. – А ты? Где ты сейчас?
И последний вопрос задан с такой интонацией, что Фрэнк находит ответы на всё. Он внезапно понимает, что Джерард искал встречи с ним. Искал с таким же упорством, с каким Фрэнк пытался ее избежать. И наверняка он не раз заходил в театр и уходил под мрачным взглядом Хэнка.
- Я в порядке. – Фрэнк улыбается еще шире. – Переехал в Лондон. Ну, понимаешь, по работе. Сейчас вернулся по делам.
Да, у Фрэнка действительно все в порядке. У него небольшая квартира в Лондоне, из которой видно Биг Бэн и легендарное Колесо Обозрения. У него неплохая работа. У него много новых знакомых.
Но Фрэнк врал. Это «я в порядке» было равносильно «все под контролем». Видимость порядка, видимость контроля – ничего лишнего. Фрэнк никогда не признается Джерарду, что ни черта он не в порядке. Что он больше не сможет искренне улыбнуться и засмеяться, что он больше не сможет спокойно спать, не просыпаясь в истеричных рыданиях, что он не вернет вспышку в глазах – пока Джерарда нет рядом.
А ты поверишь ему?
Ты поверишь ему, если он еще сотню раз повторит, что он в порядке?
Что все под контролем? Что он не боится продолжать жить и идти один по этому миру?
Ты поверишь ему?
Ты поверишь, что свет твоих любимых глаз – не фальшивый?
Ты поверишь ему, если он скажет, что ты не потушил этот свет собственными руками?
Что он в гребаном (не) порядке?
И Фрэнк улыбается ему. Улыбается. И лжет. Бесстыдно, нагло, будто назло – лжет. Прямо в глаза. Лжет, очаровательный в своей невинной вине.
- Я рад за тебя, - наконец произносит Джерард. И по его голосу невозможно понять, поверил ли он. Понял ли он.
Фрэнк, в свою очередь, никогда не узнает, какие усилия прилагал Уэй, стараясь вернуться к привычной жизни, просыпаясь, завтракая, гуляя, ужиная и засыпая в одиночестве. Фрэнк не узнает, что Джерард выбросил две дюжины горячих пирогов – с орехами, с корицей, с шоколадом. Просто потому что он, Уэй, больше не мог на них смотреть. Он никогда не узнает, какими силами Джерард выдавливал из себя улыбку, общаясь с друзьями и коллегами. Он не знает, сколько сигарет Джерард выкуривает за одну ночь. Он никогда не узнает, что однажды Уэй справился с собой и забыл о нем. Но этот песочный замок спокойствия был разнесен вдребезги черной заколкой с бабочкой, украшенной сотней бусинок. Простой черной заколкой за сорок центов, которая осталась лежать в стеклянном стакане с бесполезной мелочью в ванной комнате Джерарда. Стакан был случайно опрокинут и разбит, и Фрэнк до сих пор не знает, что вместе с этим стаканом вдребезги разлетелась та пуленепробиваемая броня, которой Джерард скрыл свое сердце от боли. Фрэнк не узнает, что Джерард долго бился в судорожной истерике на полу, сжимая в окровавленных пальцах крошечную заколку за сорок центов. Фрэнк не узнает, что в тот вечер Джерард назвал его имя семьдесят девять раз – шепотом, тихо, поскуливая от кровоточащей раны под ребрами, скребя ногтями кожу, чтобы спасти собственное сердце от пламени боли.
Фрэнк никогда не узнает, что в тот вечер, когда они встретились в кинотеатре, эта бабочка была в кармане Джерарда – бережно завернутая в белоснежный платок, с облетевшей краской, чуть потускневшая от времени и бесконечных прикосновений, но бережно хранимая.
- Джерард, ты идешь? – раздается за спиной Уэя голос его младшего брата, который торопится домой, потому что фильм показался ему слишком скучным. Он просто не знает, что Джерард выбрал этот фильм потому что когда-то смотрел его с Фрэнком.
Фрэнк понимающе кивает и делает шаг назад.
Джерард замирает на секунду, пронзительно долгую и тяжелую.
Затем разворачивается и идет прочь.
И Фрэнк смотрит ему вслед.
Поверил ли он, что у Джерарда все отлично?
Поверил ли Джерард, что он в порядке?
Фрэнк горько улыбается и прикусывает губу – так сильно, что выступают бисеринки крови. Он разворачивается и идет прочь, не видя перед собой ровным счетом ничего. Он просто уходит. И он верит, что теперь ему станет немного легче дышать. Всего лишь верит.
Our Boston's Moment. Sequel.
Джерард забарабанил ладонью по рулю, высовываясь из окна автомобиля и с отчаянием разглядывая длинную вереницу машин, уходящую к светофору. В пробке он стоял уже четверть часа, с откровенной завистью разглядывая проезжающих мимо велосипедистов.
- Черт подери, нельзя двигаться быстрей?! – заорал он, не слыша собственного голоса за гомоном автомобильных клаксонов. Но полоса даже не думала продвигаться.
Несколько секунд он сидел, вперившись разъяренным взглядом в детскую игрушку, глядящую на него из окна машины перед ним, и барабаня пальцами по рулю. Плюнув на все, он вытащил из бардачка блокнот, выдрал из него лист бумаги и, размашисто написав на нем свой номер, вышел из автомобиля, заблокировал двери и засунул бумагу под дворник. Затем так быстро, как только мог, бросился к началу пробки, надеясь, что автомобиль не покалечат по пути на штраф-стоянку.
Практически преодолев длинную пробку, Джерард стал оглядываться по сторонам, выискивая себе какой-нибудь транспорт, поэтому не заметил припаркованный у бордюра велосипед. Отчаянно ругаясь, он попытался отодрать от себя железо, и отодрал его – вместе с приличным куском собственной кожи.
- Дам сотню, если буду в аэропорту как можно скорее, - заявил он, без приглашения распахивая дверь такси, явно дожидавшееся у отеля заказного клиента. – Живее.
- Но…
- Две сотни. Живее.
Долгие пятнадцать минут Джерард не мог усидеть на сиденье, то и дело поторапливая таксиста и высматривая, не мелькнет ли в рядом едущей машине знакомая шевелюра. У входа в аэропорт он вылетел пробкой из машины, но затем вернулся, чтобы отдать кричащему вслед таксисту его деньги. Расталкивая туристов, Уэй пропихнулся к табло прилетов и отлетов из Бостона. Несколько секунд он выискивал строку со временем отлета из Лондона и едва не поседел от ужаса: посадка уже началась.
Джерард, хромая, бросился к нужному рукаву, едва не падая на скользком полу и не успевая извиняться перед всеми, кого он сбил с ног. Ему отбили обе ноги тяжелыми чемоданами, пара милый на вид старушек прокляли до седьмого колена, и каждый норовил побольнее ткнуть его локтем. Уэй пробежал до самого регистрационного стола, вглядываясь в лица людей, но так и не увидел Фрэнка. Оглядываясь по сторонам и яростно ругаясь на родном итальянском, Джерард был уже готов рвать на себе волосы.
В отчаянии он взглянул на тех, кто уже прошел регистрацию, получил посадочный талон и теперь направлялся к паспортному контролю.
- Фрэнк, - сипло выдохнул он, увидев среди туристов знакомый профиль. Грудь сдавило от страха: парень уже протягивал документы улыбающейся девушке за стеклом. Он двинулся к нему, но был остановлен сильной рукой парней в голубой форме сотрудника аэропорта. – Фрэнк!
- Сэр, регистрация давно началась, пройдите в кассу и спросите, что вам сделать с билетом.
- У меня нет билета, - огрызнулся Джерард, сбрасывая с плеча руку парня. – Фрэнк!
- Сэр…
- Мне нужно поговорить с тем парнем, убери от меня свою руку! – рявкнул Уэй, теряя терпение. Фрэнк тем временем копошился в своей неизменной сумке, выискивая в ее недрах нечто важное.
- Я буду вынужден позвать охрану, если вы не прекратите тормозить процесс регистрации пассажиров, - нервно обратился к нему парень в голубой рубашке.
- Катись в ад, - рявкнул на него Джерард, вырываясь. – Фрэнк!
- Охрана!
Несколько секунд борьбы, и его уже оттаскивают от регистрационной арки в сторону главного выхода. Джерард сопротивлялся изо всех сил, но кто-то довольно чувствительно ударил его под дых, выбивая воздух из легких.
- Фрэнк, - просипел он. Он сделал последний рывок, но его уже отволокли достаточно далеко, чтобы люди загородили от него силуэт Айеро. Яростный порыв придал ему новый прилив сил, и он смог набрать полные легкие воздуха. – Ф-Р-Э-Н-К-А-Й-Е-Р-О!
Его яростный вопль разлетелся по всему аэропорту, долетев до каждого уголка. И до Фрэнка. Он недоуменно стал оглядываться по сторонам, и в какой-то момент увидел Джерарда – того уже волокли к двери без особых церемоний, стараясь избавиться как можно скорее.
Фрэнк застыл на секунду, сжимая в руке посадочный билет и глядя на Уэя, который с каждой секундой становился все дальше от него. Его в самом прямом смысле разрывало на части будущее и прошлое. Будущее, к которому он пытался стремиться, несмотря на боль. Прошлое, которое заставляло его вздрагивать и оборачиваться каждый раз, когда кто-то окликал его по имени.
Наконец он сделал первый неуверенный шаг по направлению к Джерарду.
- Сэр, куда вы? – окликнула его девушка, дожидающаяся его билет. Но Фрэнк едва обратил на нее внимание, одним махом перепрыгивая через ограждение и теперь быстрым шагом направляясь к Джерарду.
- Да отпустите меня, - дрожащим от раздражения и волнения голосом рыкнул Уэй, вынуждая своих сопровождающих остановиться.
Не веря своим глазам и глуповато улыбаясь, Фрэнк подошел вплотную к нему.
- Ты пришел, - пробормотал он. – Я знал, что ты придешь.
- Ты мог взять трубку, между прочим, - ворчливо ответил Джерард.
Фрэнк задохнулся от возмущения. И, поддавшись импульсу, не без удовольствия ударил Джерарда кулаком – наотмашь, от всей души, вложив в этот удар всю свою обиду, страх и отчаяние. Первый удар пришелся Уэю в челюсть, второй – в скулу. Джерард не смог заблокировать ни первый, ни второй удар, и лишь попытался остановить обезумевшего Айеро.
Конечно, драка была остановлена, не успев начаться. Без особых размышлений и церемоний обоих парней запихнули в автомобиль стражей правопорядка и отправили в ближайший участок для выяснения личностей.
Впрочем, и в машине Айеро не думал оставлять в покое Джерарда. Словно не замечая, что его руки скованны наручниками, он яростно рычал, стараясь лягнуть старого знакомого побольнее. И, когда один из полицейских был вынужден пересесть на заднее сиденье между двумя задержанными, Фрэнк не придумал ничего умнее, чем перегнуться через него и вцепиться зубами в ногу Джерарда.
Чтобы отцепить его, машину пришлось остановить, и оба полицейских едва смогли уговорить Фрэнка потерпеть с кровавой расправой. Несмотря на то, что штанина джинсов Джерарда теперь была украшена несколькими дырами, пропитанными свежей кровью, Фрэнк не был удовлетворен своей выходкой. И Уэй, совсем недавно устроивший шумиху на весь бостонский аэропорт, чтобы остановить и вернуть Фрэнка, сейчас был бы рад оказаться подальше от него.
Сначала в здание полицейского участка ввели Фрэнка: разозленного на весь мир, раздраженного, издерганного и постоянно оглядывающегося в поисках Уэя. Затем появился второй полицейский, сжимающий локоть Джерарда, прихрамывающего на обе ноги. Обе его штанины на коленях были разодраны и висели окровавленными лохмотьями, как у самого настоящего панка, на лице красовалась пара синяков, и парень постоянно сплевывал кровь из прикушенного языка.
- Хулиганство, драка в общественном месте, нарушение субординации… - пыхтел парень, ведущий за локоть Фрэнка. Айеро усадили в кресло перед дежурным полицейским. Джерард предпочел постоять подальше.
Полицейский бросил мрачный взгляд на колени Уэя, затем поднял голову:
- Будете составлять заявление о физическом и моральном ущербе? - Нет, спасибо.
- Тогда пусть оба посидят пару часов, - зевнул коп. – Потом можно отпускать по домам.
И обоих парней действительно посадили за решетку – впрочем, каждого по отдельности, боясь, что Фрэнк снова бросится на Джерарда. И теперь они сидели за частыми прутьями, огороженные друг от друга такой же решеткой, стараясь не смотреть друг на друга: оба потрепанные и взъерошенные. Успешный бизнесмен Джерард Уэй и костюмер из детского театра Фрэнк Айеро.
- Хэй, ты не спишь?
- Нет. – Джерард даже не открывает глаз и не думает поворачиваться к собеседнику, поэтому слышит тяжелый вздох.
- Прости. Я рад, что ты пришел.
- Да, я уже понял. – Он усмехается, но не убирает с груди сложенных рук.
Фрэнк сопит, подбираясь ближе к Джерарду, и протягивает сквозь железные прутья руку, пытаясь прикоснуться к нему пальцами.
- Джи, помоги мне, - хнычет, он, когда понимает, что ему не хватает целого дюйма. Джерард тяжело вздыхает и открывает один глаз, пытаясь понять, чем занимается Фрэнк. Он ухмыляется и, повернувшись к нему всем телом, протягивает руку и мягко сжимает его кисть, переплетая пальцы.
- Я соскучился, Фрэнки, - произносит он с улыбкой, придвигаясь ближе.
Фрэнк устраивается поудобней, пытаясь прижаться к Джерарду поближе, но их все равно разделяет холодная стальная решетка. Джерард протягивает руку и проводит по волосам Фрэнка, осторожно разглаживая спутавшиеся прядки пальцами.
- Я все равно знал, что ты придешь.
Несколько минут они молча смотрят друг на друга, изучая заново черты лица, так и не сумевшие забыться, вдыхая запахи, не успевшие выветриться из памяти, неловко и скованно улыбаясь, не веря в чудо. Всего пару часов назад они были друг для другом только тенью прошлого, воспоминанием, утратой, шрамом на сердце – и теперь они снова рядом, смотрят друг другу в глаза, будто и не было этих пяти лет, до краев переполненных болью, сигаретным дымом, одиночными истериками.
Фрэнк утирает рукавом щеку, сжимает кисть Джерарда и прижимается к его ладони губами, солеными, влажными, потрескавшимися. И нет ничего дороже этой секунды.
Через полтора часа их выпустят, заставив подписать пару бумаг, и они оба поедут в аэропорт – молча, обмениваясь таинственными улыбками. В аэропорту они заберут вещи Фрэнка и вернут неиспользованный билет. Потом они поедут в квартиру Джерарда, которую он так и не посмел продать. И они, конечно, проедут мимо бостонского театра, и мимо всех тех мест, где они были, и которые стали для них святыми.
И они будут сидеть на кровати Джерарда, настежь распахнув жалюзи и глядя на темнеющий Бостон, пока на небе не зажгутся сотни звезд. Они будут молчать, наслаждаясь присутствием друг друга, вдыхая полной грудью этот воздух, наполненный трещащим от восторга счастьем, едва касаясь друг друга ладонями, чувствуя мириады мурашек по коже от такого простого прикосновения.
- Мы в порядке, - внезапно произносит Уэй, не отрывая взгляда от окна. Фрэнк бросает на него быстрый взгляд и криво улыбается.
*перечитала все заново* Начиная читать эту историю, мысленно согласилась сама с собой грустить в конце. Надеялась на счастливый конец, но где-то на предпоследней главе надежда умерла. А тут сиквел. А тут всё так. И смех и слезы. И нравится намного больше, и счастлива я в несколько раз сильнее (ну, еще бы).
Цитата
воздух, наполненный трещащим от восторга счастьем
Спасибо Вам за эту работу, так отличающуюся от всех ранее Вами написанных, она замечательная. Заставила и поулыбаться, и понервничать, и погрустить. В общем, принесла много удовольствия, в первую очередь своим качеством. Спасибо!
Я также благодарю. Милая история и очень забавный конец :-) хотя я надеялась, что Фрэнк будет злиться много дольше. Все-таки, такое предательство - отказать своим чувствам. Фрэнка я в этой истории отчего-то представляю лучше, ярче, жизненнее. Хотя повов было больше у Джи. Забавно :-) Мне понравилось, что несмотря на все их переживания, само ощущение истории и её течения было спокойным, душевным. Спасибо дорогому автору :-)
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
