Фрэнк смотрит в окно на редкие проезжающие по лужам под окнами автомобили. Он сидит на подоконнике, в руке зажата пустая пачка сигарет, и он вслушивается в успокаивающий шум дождя и ждет. Нет ничего удивительного в том, что он тут один. Скорее всего, он единственный не послал Джерарда, когда тот позвонил в семь утра в воскресенье и попросил в восемь приехать в студию. И не было ничего странного в том, что сам Джерард опаздывал уже на час. По крайней мере, Фрэнк в этом себя убеждает и продолжает ждать. Кроме того, ему больше ничего не остается делать – он и так не ночевал дома, а провел ночь здесь, на небольшом диванчике, и в семь умудрился уже проснуться. Возвращаться домой было еще рано – Джам, скорее всего, еще спала, раз до сих пор не позвонила и не сказала, какой Фрэнк умный, добрый и хороший. В переносном смысле, конечно же. Она никогда не злилась по-настоящему, но не назвать его придурком в такие моменты все-таки было выше ее сил. Фрэнк улыбается своим мыслям и ежится от холода. В открытую форточку задувает ветер, но если ее закрыть, не будет слышно этого успокаивающего шума, этого фона для всяких философских размышлений. Например, размышлений о том, что не все мечты сбываются, потому что человеку свойственно ошибаться. Или о том, что некоторые болваны специально совершают ошибки, а потом обманывают себя и других, что поступили единственно верно. - Эм… Фрэнк? – от раздумий его отвлекает знакомый голос. Айеро улыбается и переводит взгляд на заглядывающего в комнату Джерарда. Тот топчется на входе и все-таки заходит, виновато опустив голову. - Сигареты есть? – вместо приветствия спрашивает Фрэнк, с надеждой глядя на Уэя. Тот снимает промокшую куртку, выуживает из ее кармана пачку и протягивает, все так же не поднимая глаз. – Спасибо. Какое-то время они молчат, Фрэнк курит, а Джерард внимательно изучает носки своих кроссовок. Айеро делает последнюю затяжку, выкидывает окурок в форточку и первым нарушает тишину: - Чего ты ждешь? Джерард вздрагивает и переводит глаза на Фрэнка, снова приобретая ужасно виноватый вид. - Ну, что ты мне скажешь, какая я свинья, что разбудил тебя в семь, заставил сюда приехать, а сам опоздал… - он смотрит на часы - … на час двадцать. Кстати, извини. – Фрэнк в ответ только улыбается, и Джерард продолжает – Рэй даже не взял трубку, а Майки послал меня так, что я узнал кучу новых слов – он вздыхает – А ты что, вообще ничего не скажешь? - Ну, я мог бы сказать, какая ты свинья, что разбудил меня в семь, заставил меня сюда приехать, а сам опоздал на час двадцать, – начинает Фрэнк, подражая тону Джерарда – но не буду. Потому что ты меня не разбудил – я уже не спал, не заставлял сюда приезжать – я уже тут сидел… хотя, опоздал, да. – Айеро задумчиво разглядывает, как виноватое выражение на лице Джерарда сменяется непонимающим. – Но, думаю, я могу тебя простить, если ты будешь так добр и кинешь мне мою толстовку, она за твоей спиной. Джерард все с тем же выражением недоумения делает то, о чем попросил Фрэнк, и, наконец, произносит: - Ты… ты уже тут был? Зачем? - Не знаю, просто накатило. Бывает, знаешь… - Айеро отмахивается и с удовольствием натягивает теплую толстовку. – Так что раз уж я все равно здесь, давай выкладывай, что у тебя там за гениальная идея! – он слезает с подоконника и заваливается на диван рядом с Джерардом, который, поняв, что он прощен, радостно улыбается и роется в сумке.
- … или лучше сделать не так, а как я говорил в первый раз, а, Фрэнки? – увлеченно рисуя что-то на и без того изрисованном листе, вопрошает Джерард, но ответом ему служит молчание, и он поворачивается к своему собеседнику, чтобы увидеть, что Фрэнк благополучно отключился, сидя в обнимку с его сумкой. – Черт, Айеро, я для кого распинался? – конечно же, Фрэнк ничего не ответил, и все, что Джерарду остается делать, это смотреть, как он иногда слегка хмурится во сне. Уэй осторожно, стараясь не разбудить спящего Фрэнка, убирает спадающие ему на лицо пряди волос за ухо и проводит пальцами по его щеке. Потом долго и изучающе, как будто впервые его видит, смотрит. - Так и будешь на меня пялиться? – Фрэнк разлепляет один глаз, откладывает сумку Джерарда в сторону и придвигается к нему, опираясь одной рукой на его колено. Тот притягивает Фрэнка еще ближе и утыкается лбом ему в плечо, закрывая глаза. Джерарду почему-то приходит в голову мысль, что некоторые люди так любят совершать глупые ошибки, да еще и по нескольку раз. Он думает о том, что именно из-за этой любви человек никогда не получает всего, что хочет, что из-за любой мелочи самое большое желание остается неисполненным. Так бывает когда и хочется и колется. Пытаешься что-то сделать – больно, пытаешься сделать наоборот – еще больнее. А желанное от тебя все дальше и дальше. Фрэнк отстраняется и успокаивающе гладит его по голове, все так же опираясь на его колено, настойчиво его отвлекая. Не то чтобы Джерарду от Фрэнка так уж нужен был секс, но если Айеро вдруг собрался его соблазнить, то он определенно был на правильном пути, потому что часть мыслей в его голове сошла с философского пути и сосредоточилась на тепле руки Фрэнка и на том, как он иногда постукивает пальцами. - Джи, ты в порядке? – Джерард думает, что, наверное, у него было дурацкое выражение лица, раз Фрэнк так ухмыляется. - Ну, как, относительно – он выразительно косится на ладонь Фрэнка на своей ноге и отводит взгляд. И Фрэнк все понимает, он с тихим смешком убирает руку, и мысли Джерарда снова уходят в философское русло. Он медленно проводит пальцами по щеке Фрэнка, спускается на шею и останавливается, наткнувшись на воротник толстовки. - Джи, если ты хочешь, мы можем… - неуверенно начинает Фрэнк, но Джерард резко прерывает его: - Не надо. Мы же все давно обсудили, Фрэнки – кажется, это уже юбилейный, тысячный раз, когда он произносит эту фразу – Ты сам сказал, что нет, помнишь? - Черт, Джи, ты всегда так! Еще я и виноватым остаюсь. Это было только один раз! - Ты сказал, что больше никогда – тихо напоминает Джерард. Фрэнк разводит руками. - Просто я на тебя злился, потому что ты мне мешал. Сложно, знаешь ли, разговаривая по телефону, быть примерным мужем с членом в заднице – раздраженно бурчит он, забавно жестикулируя, и Джерард смеется. Фрэнк тоже улыбается и уже нормально говорит – Я не хотел говорить все то, что тогда тебе высказал, правда. - Да забей, ты все равно был по большей части прав. Да и вообще, теперь уже поздно… что-то менять… Снова тишина, и Фрэнк слышит шум дождя, который снова вызывает у него приступ философствования. Он думает о том, какое все-таки человек слабое существо, и насколько все эти слабости портят ему жизнь. Вот взять хотя бы их двоих сейчас. Говорят, что менять что-то в жизни никогда не поздно, но Джерард утверждает обратное, а Фрэнк почему-то с ним соглашается, хотя где-то в глубине души ему хочется все бросить к чертовой матери и начать заново. Потому что человеку свойственно бояться перемен, особенно когда у него все вроде бы хорошо. А Джерард пытается не думать, что только что признался в своей слабости что-либо изменить, а Фрэнк с ним просто молча согласился. Случись с ним такое раньше, он бы возненавидел себя, но сейчас он трезво понимает, что ненавистью уж точно ничему не поможешь. Фрэнк чувствует себя виноватым, потому что Джерард со вздохом откидывается на спинку дивана и изучает потолок с таким выражением лица, как будто он смертельно обижен. Он устраивается, положив голову ему на плечо, и, собравшись с духом, произносит: - Я тебя люблю, Джи. И почти сразу жалеет, потому что Джерард напрягается, явно не зная, что ответить. Фрэнк, в общем, и не надеется на ответ, ему хочется, чтобы Джерард просто промолчал, а не начинал говорить о том, что это все ошибка, Фрэнк не должен этого говорить, и что у них давно уже другая жизнь. Айеро прекрасно это знал. Просто ему показалось, что этим он сможет исправить хоть что-то. - Я тебя тоже, Фрэнки. Ответ звучит совсем неожиданно, Фрэнку даже кажется, что он ослышался – Джерард даже почти не пошевелился, только расслабился и, нащупав рукой ладонь Айеро, несильно ее сжал. Может, Джерард был не прав? Может, еще не поздно хоть что-то исправить? Но думать об этом ему уже не хочется, Фрэнк просто сосредотачивается на тепле, расходящемся по телу и закрывает глаза.
