Фрэнк, ну, пойдём… - я пытаюсь вытянуть тебя на улицу, - Отрывай свою, подверженную гравитации, задницу от дивана и… - Иди к чёрту, Джи, никуда я не пойду, - ещё глубже залазишь под шерстяной плед, упорно делая вид, что тебе жутко холодно и что ты, вообще, болен. Лицемер. Порой мне кажется, что вот ещё чуть-чуть – и я тебя придушу. В буквальном смысле. Сожму свои пальцы на твоей бледной, вытатуированной шее и перекрою тем самым кислород, который тебе так необходим. Хотя, глядя в эти глаза, полные параноидальных бликов, понимаю: тебе в этой жизни, наверное, ничего не нужно, разве что три пары натянутых струн да… - Я взял твои сигареты, Фрэнки! – хватаю пачку и выбегаю в коридор, по дороге умудряясь закрывать все двери, встречающиеся на пути. "Посмотрим, как долго ты проторчишь дома” – проносится в голове, потому что я знаю, что привычка покупать несколько пачек совершенно не для мистера Айеро. Ты лучше два раза сходишь, анти-логик чёртов… Спускаясь по лестнице, я остатками мыслей слышу, как хлопаешь крышкой ноутбука, как сравниваешь меня, мягко говоря, не совсем с приятными вещами, как застёгиваешь куртку почти до самого подбородка. И пару секунд спустя улыбаюсь в мягкий шарф, услышав быстрые удары твоих пяток о ступеньки и наигранно злое: - Я твой кофе не забираю, сволочь! И знал ведь, чем взять… Повторяю за тобой, беззвучно, лишь губами…Ты просто всегда так говоришь. Всегда сначала злишься минут пять, потом минуту пытаешься быть бесчувственным чурбаном, а потом смеёшься и кричишь через несколько лестничных пролётов, боясь, что я ушёл без тебя на другое полушарие Земли: - Джерард, иду я, блин! Притормози! - Да я и не тороплюсь, в принципе… Вот, держи, - встречаю тебя на втором этаже и протягиваю пачку сигарет, уже успев стрельнуть оттуда пару штук: дымишь хуже паровоза, - теперь можешь подняться обратно и продолжить разглядывать стенку. Я говорю это не потому, что хочу, чтобы это произошло. Ты же не вернёшься. И не потому, что хочу сделать тебе больно. Ты же ходячая анестезия. Я доказываю себе, что знаю тебя, Фрэнк Айеро, даже лучше, чем себя. - Я тебя ненавижу, Джер, - шепчешь под нос с уверенностью, что я тебя не слышу, и добавляешь уже смелее: - Так что на этот раз заставило тебя заставить меня заставить моё тело вывалиться на улицу?.. Дверь подъезда бесшумно закрывается и лишает теперь уже меня последнего пути к отступлению. - Ну, октябрь… Осень… Красиво… - и я пытаюсь ответить хоть что-нибудь, дабы не повисла пауза и ты не заметил моих потемневших глаз. - А..Ну да, наверное…- протягиваешь неуверенно, смотря по сторонам. – Точно. Довольно мило. Необычайно тёплый месяц выдался… И действительно. "Октябрь просто замечательный, все плюс пятнадцать. Чёрт” – на секунду я начинаю уже жалеть о том, что вытащил тебя из квартиры на свежий воздух. Кислородное голодание ещё никому не шло на пользу, впрочем, как и опьянение: ты то бросаешь мне вызов своим резким прерывистым дыханием, то прячешься обратно в свой прозрачный железобетонный панцирь. Я смотрю поверх твоего острого плеча, боясь лишний раз пошевелить ресницами, и, в конце концов, мой взгляд упирается в ярко-жёлтое пятно метрах в пятидесяти. - Туда, -- я как ребёнок показываю пальцем на небольшой кленовый парк, который пожаром горит в сером дне. «Прогулка в парке всё же лучше, чем ничего»… Листья тихо шуршат при каждом поцелуе наших ног с ними. Меня ни на мгновенье не покидает ощущение, что кто-то рассыпал по тропинке солнечные лучи, которые всё лето пролежали в кладовке и которые теперь не позволяют серому городскому асфальту взглянуть на небо. Напитанные теплом и какой-то добротой, оранжевые, желтые, они смотрят на нас своими невидимыми глазами и, наверное, смеются по-своему, по-листьему. И мне так жалко наступать на эту красоту, что я начинаю собирать листья в букет, тем самым прокладывая нам путь в осень. А ты – маленький танк. Танчик. Машина по уничтожению кленовых улыбок, из которой идёт едкий табачный дым. Идёшь, периодически делая новую затяжку, и даже не обойдёшь идеально сотворённый природой лист. Наступаешь. И на его лице навсегда остаётся отпечаток твоей подошвы. След от губ твоего кеда... Этот лист, наверное, счастлив… - Джерард, ты не меняешься, - протягиваешь как бы между прочим, хотя прекрасно понимаешь, что меня это заденет за живое. - Ты тоже. Всё тот же старина Фрэнки, - отшучиваюсь, заглушая в себе первые нотки начинающейся грусти и итерики. Делая больно сами себе, мы лишаем других этого удовольствия. Как здорово, да, Фрэнк?.. Я прежний. И что с того. Меня каждый чёртов октябрь выворачивает наизнанку. Каждый раз внутри начинает бунтовать Джерард, которого, казалось бы, уже давно нет. А я теперешний каждый раз распадаюсь на молекулы, не зная, как поступить… Я же как осенний лист. Вроде бы и умер, а вроде бы и нет. Вроде бы весь такой радостный, красноволосый, словно меня само солнце раскрасило, а вроде бы и медленно погибаю, засыхаю, гнию… - Джи…Джи..ДЖЕРАРД! «Только не говори, что ты пытаешься до меня докричаться уже три минуты…» - Я пытаюсь до тебя докричаться уже три минуты, что за чёртовщина, Уэй? – пронзаешь меня своими ореховыми глазами, которые непонятно когда вновь стали холодными. Ты зол. И я тебя бешу. - Аа.. Прости…Пожалуйста… Фрэнк… - пытаюсь вернуться в реальность, но разум упорно противостоит и не открывает калитку. - Я вообще пойду отолью, окей? Подожди тут… Резко разворачиваешься на одних носках, размазав по асфальту очередной лист-неудачник, и быстрыми шагами идёшь по золотой дороге прочь. Я совершенно не понимаю твой тон. Это почти рычание сквозь зубы и улыбку, такую натянутую, что невольно начинаешь бояться за сохранность лица её обладателя. Неужели тяжело быть проще… «Когда я вновь стал романтиком, Фрэнки?..» - спрашиваю у тебя мысленно. И сам же себе отвечаю: «Осенью». - И куплю тебе кофе, а то ты точно отрубишься где-нибудь по дороге… Тащи потом твою тушу к себе домой… - кидаешь мне через плечо, засунув руки поглубже в карманы. И в этот момент я осознаю, что ты, по-видимому, тоже ни черта не понимаешь в этой жизни. Иначе с чего бы одновременно в тебе и такая ненависть, и такая забота?.. Чёрт, как знакомо… Сажусь на ближайшую скамейку и впечатываюсь взглядом в тонкое дерево напротив. Каштан… Единственный такой во всём парке. Заблудший. Потерянный. Прекрасный. Кручу в руках жёлто-коричневый листок. Черенок приятной прохладой ласкает пальцы, а лист самым наглым образом напоминает мне твои глаза, тёпло-ледяные оттого, что чуждо-родные… И как-то само по себе из памяти всплывает старое увлечение: собирать красивые осенние листья. Лет в десять, помню, носился как сумасшедший по окрестным скверам и собирал, собирал, собирал… Но не все, конечно. Только самые-самые, только те, которые цепляли за душу своими острыми неровными краями, смесью цветов или ассиметрией. Дома потом их тщательно отмывал тряпочкой, смоченной в тёплой воде с мылом, и в итоге засушивал, складируя в толстых книгах. А Майки вечно на меня кричал, вскидывая свои анорексичные руки вверх, потому что читал он больше моего, а листья мои хранились в основном именно в его литературе. Потом привык, вроде бы… А ещё давным-давно я хотел завести себе ёжика. Маленького. Чёрненького. И думал даже подарить ему всю свою коллекцию листьев… Он бы жил в этом доме из красок осени и ему было бы тепло… Но вот. Я сижу и вновь ковыряюсь в собственном прошлом… Как в болоте, которое засасывает всё глубже и глубже и от запаха которого подташнивает… Но у меня, наверное, развилась зависимость от этого аромата. На нервной почве. Я люблю, когда сводит желудок, когда кровь начинает течь медленнее и когда сердце проваливается куда-то в чёрную бездну. Садомазохист-переросток-Джерард-Артур-Уэй. Голова начинает кружится от высокого содержания азота в воздухе, но вместо того, чтобы продолжить сидеть на довольно-таки удобной скамейке, я кое-как встаю на ноги и делаю пару шагов вперёд, стремясь пересечь дорожку. Букет падает с колен на землю и мгновенно превращается в маленькую унылую кучку листвы. Отчего-то становится дико грустно и обидно. Со злости психую и иду напрямик. Туфли увязают в грязи и в уже почерневших, мокрых листьях, но мне абсолютно плевать, если я утону в этом рыжем море. Я даже отчасти этого хочу. Сдохнуть. И чтобы ты меня не нашёл. Мысленно ставлю галочку напротив графы "Суицидальные наклонности”и выписываю направление в психиатрическую клинику. - Эй-эй-эй, Джерард, мы так вроде не договаривались! Ну, вот. Ты опять всё испортил или, может, наоборот -- спас ситуацию. Я не знаю, с какой стороны мне нужно смотреть, и, вообще, нужно ли… Оборачиваюсь на сто восемьдесят градусов и вижу, как ты стоишь на дорожке и не моргая пялишься на букет, а точнее на то, что от него осталось: три листа - остальные уже унесло ветром в неизвестном никому направлении… - И на хрена было их собирать, если в итоге ты их выкинул, сумасшедший… - пожимаешь плечами, видимо, почувствовав, что я всё-таки вернулся из путешествия в никуда. И, похоже, совсем осмелев, надеясь, что разговор получится, произносишь сквозь улыбку, уже искреннюю: - Твой кофе. - Спасибо… Стою. Пью. Захлёбываюсь ароматной жидкостью от мысли о человеке, который мне её принёс пару минут назад. И от этого всепоглощающего внутреннего тепла я даже начинаю любить октябрь. И уже хочу было тебе сказать о том, что если бы этот месяц был человеком, то у него была бы твоя улыбка, твои глаза и виртуозные пальцы…Но…Давлюсь этим проклятым кофе. Так не вовремя и так банально. Вокруг все перестаёт быть чётким, на глазах наворачиваются слёзы, в горле противно клокочет горький комок, а в голове вообще ничего не остаётся… Ты собственнически стучишь мне по спине, и я отмечаю, что удар правой у тебя определённо не слабый. Всё-таки ты спаситель… А потом я случайно разливаю чёрный кофе себе на шарф и пальто. - Ты, такой смешной, Джи, ей Богу, умора просто… - начинаешь тихонько смеяться, наблюдая, как я безуспешно пытаюсь вытереть ту жидкость, которая ещё не успела впитаться в ткань, - Как можно быть таким… - Заткнись, - внезапно выхожу из себя, - это ты виноват… Нервы рвутся. И я это чувствую как никогда остро. - Ах, ну да, конечно!.. Это..это… - ты прямо задыхаешься от хохота, - яяя виинноовваатт!!.... Твой задорный детский смех эхом прокатывается по пустому парку, отражается от толстых стволов деревьев и зеркал невысохших луж… Ты такой естественный, когда радуешься чужому горю, что моё терпение измеряется уже считанными секундами. В итоге я хватаю тебя за воротник куртки и волоку в листву, которую дворники так старательно сгребали в одну кучу на протяжении всего утра. А ты продолжаешь смеяться, жадно ловя ртом воздух, и не можешь остановиться ни на миг. О да, у тебя точно истерика… "Прекрати, Фрэнки! Это совершенно не смешно!” – думаю я и через секунду сам не замечаю, как, поддавшись своему животному желанию заткнуть тебя, накрываю твой рот своей ладонью. Ты замолкаешь так же резко, как и начал метать молнии смеха минуту назад, и основаниями пальцев я уже чувствую, как твои сухие губы размыкаются буквально на миллиметр и расплываются в кроткой улыбке. И от этой твоей издёвки, смысл которой мне, честно говоря, не совсем понятен, от твоего этого несопротивления ненависть в моих клеточных ядрах растёт в геометрической прогрессии. Я вдавливаю тебя в кучу листьев, в эту кучу жёлто-красных писем из прошлого года и всем сердцем хочу, чтобы ты дематериализовался. А ты в ответ впечатываешься своим тёплым взглядом цвета молочного шоколада в бледную кожу моих полупрозрачных век. Ты словно бы залазишь ко мне в голову, располагаясь там и чувствуя себя как дома… И мыслями, ещё не парализованными твоим приятным присутствием-ядом, я понимаю: хватит, Джерард; ты ненавидишь Фрэнки так сильно, что не замечаешь грани между сном и реальностью, нормальностью и безумием… - Извини, - шепчу с такой интонацией, какой обычно говорят о приведении смертного приговора в исполнение, и убираю свою ладонь с твоего уже порозовевшего лица. - Извиняю, - отвечаешь ты мне в унисон. Но я не верю ни на йоту, как бы сильно мне этого не хотелось. И дело не в том, простил ты мне эту слабость или нет, и не в том, чувствуешь ли ты хоть за собой каплю вины… Я не верю в то, что я тебя ненавижу… Я не верю в то, что мы лежим посреди парка в этой огромной куче листьев, как два умалишённых… И напрочь отказываюсь от мысли о том, что у каждого из нас – довольно очевидное раздвоение личности. Мы два великовозрастных психа, честное слово. Ни трезвости в мыслях, ни адекватного поведения, ни чистого сознания. И вдобавок ко всему мы окончательно застряли в прошлом. Я замечаю это только сейчас и ещё как-то стараюсь провести параллели между собственным поведением и возрастом, хотя прекрасно понимаю: грош цена этому занятию; ты же окончательно и бесповоротно абстрагировался от окружающего мира и его норм и живёшь исключительно в своём измерении, где понятие взрослости, мягко сказать, относительно. Опять закуриваешь свои красные Marlboro, без которых ты не ты. Лежишь, раскинув худые ноги в разные стороны, и просто убиваешь меня своей беззащитностью. Хотя я не исключаю вариант того, что ты просто притворяешься и на самом деле в любой момент готов меня разодрать на микроскопические шматки и смешать с листвой, в которой мы увязли по самые уши. Ты подросток. Просто обычный парень, боящийся новизны и мамы, которая может застукать за чем-то неприличным… Куришь, чуть надкусывая фильтр, так, что при каждом твоём выдохе я вижу белую полоску зубов и от чего у меня останавливаетя сердце. Опять. Снова. "Возвращаемся к тому, с чего начали”… Ты весь такой колючий, что временами мне страшно на тебя смотреть: боюсь порезаться о твой холодный облик. Тёмные глаза ловят улетающий дым, отчего создаётся впечатление отсутствия в тебе того, что нормальные люди называют душой. Дым… Вот, что у тебя внутри. Ибо люди, подобные тебе, либо сотворены из света и тени, либо просто плод чьего-то больного вооброжения. Моего. Больного. Воображения. Ты резко поворачиваешься набок и устраиваешь свой подбородок на моих рёбрах и, продолжая краем глаза наблюдать за исчезающей дымкой, пытаешься установить визуальный контакт. Изучаешь мои ресницы. Или это я изучаю твои, неважно… Смотришь так, как никогда в жизни на меня не смотрел: уже без холода, с какой-то душевной тоской и благоговением. И я расстворяюсь. Точка… "То, чего ты так боялся, Джерард…” – внутренний голос бьёт тревогу, и сердце тут же заходится бешеным ритмом. А я ничего не могу поделать с этим. Мне плевать, что от этого торнадо у меня внутри тебе, должно быть, заложило левое ухо, которое уже две минуты приклеено к моей груди… И по всем законам жанра, будучи мистером Логичностью, я вспоминаю про грёбаного ёжика, про эту детскую мечту… И только потому, что моё расслабленное тело абсолютно не подчиняется мозгу, который сам записался в рабы твоего лица, я произношу: - Знаешь… Я пытаюсь подобрать слова, чтобы не рассмешить тебя историей о том, как сильно ты напоминаешь мне маленокое, внешне колючее животное с мягкой и солнечной душой: - Знаешь, Фрэнки, ты так… - Молчи, Джи, просто… И чёрт побери... Накрываешь мои губы своими. Горькими от недавно выкуренной сигареты и тёплыми, как октябрьское солнце… И мы дышим одними лёгкими… Дышим друг другом… Это как кислородное опьянение, только в сотни раз сильнее… Раньше язадавался вопросом: осенью мы умираем или, наобортом, рождаемся?.. В этом ярком карнавале природы завершаем начатое или стартуем с нуля?.. Теперь я знаю. Мы возвращаемся в самое начало и…Захлёбываемся друг другом… Твоё лицо пахнет пряными листьями, никотином и моим разлитым кофе. Всё так странно и в то же время так логично, аж страшно становится… Но только на секунду: когда твои руки уже нежно гладят под пальто мою голую спину, а губы щекочат шею, меня уже совсем ничего не волнует. Просто потому, что я тепепрь живу в твоём измерении… Просто потому, что я – лист, который ты целуешь до смертоносного пульса и потери сознания… Просто потому, что ты – мой малыш-Фрэнки… Мой маленький чёрненький ёжик, пахнущий сыроватой листвой и счастьем… Октябрь… Осень… Красиво… Тихо смеётся солнце, смотря на наши тела, шевелящиеся в куче листьев…
ну...ну я не могу.великолепный фик!слишком красивый,чтобы у меня остались в голове хоть какие-то слова. да простит меня автор,но я могу выразить свои мысли только так:
безумно понравился фик... такой... красивый ) спасибо, Автор! ) *...а лист самым наглым образом напоминает мне твои глаза, тёпло-ледяные оттого, что чуждо-родные…* --- очень красиво...очень
canned_brain, оо..если сей фик изгнал из Вашей головы все слова, оставив только эмоции, то я очень-очень рад)))спасибо за такую безсловестную оценку=) Ervann, сэнкс за заявку))мне самой было невероятно приятно писать)) Mary Davis, самой в осень захотелось окунуться)) Fernanda Sanchez, Наталия, Amalya, GraceJeanette, Green_Day, nataly, Тиара, хагсы вам всем))благодарю за тёплые коменты ичто читаете)))
Pumpkin-Peasy, знаете, хочу Вам сказать, что Вы замечательно пишите, и этот фик, несомненно, доказывает это. Вчера ночью зашла с телефона, не спалось, решила взглянуть, какой фигней опять завалили нотфорсэйл и тут нарвалась на этот фик... И заметила, что он довольно сильно отличается от других, выкладываемых сейчас работ, как бы выделяется... Мне очень понравился стиль Вашего письма, эти мысли, сравнения...
Листья тихо шуршат при каждом поцелуе наших ног с ними. Вот эта фраза меня очень заинтересовала. Я прямо так резко выдохнула, и в голове пронеслось быстрое "вау", после чего я перечитала это предложение еще раз. Идея великолепна. Фрэнк - танчик тоже
След от губ твоего кеда... Этот лист, наверное, счастлив… Чеерт, ну вот, Автор, дописались, я теперь хочу быть листиком...
И уже хочу было тебе сказать о том, что если бы этот месяц был человеком, то у него была бы твоя улыбка, твои глаза и виртуозные пальцы… Боже, как красиво...
Я не верю в то, что я тебя ненавижу… Я не верю в то, что мы лежим посреди парка в этой огромной куче листьев, как два умалишённых… И напрочь отказываюсь от мысли о том, что у каждого из нас – довольно очевидное раздвоение личности. Это вообще без комментариев.
Ты весь такой колючий, что временами мне страшно на тебя смотреть: боюсь порезаться о твой холодный облик. Тёмные глаза ловят улетающий дым, отчего создаётся впечатление отсутствия в тебе того, что нормальные люди называют душой. Дым… Вот, что у тебя внутри. Ибо люди, подобные тебе, либо сотворены из света и тени, либо просто плод чьего-то больного вооброжения. Да шикарно же, шикарно!!!
И я расстворяюсь. Точка… Я уже давно расстворилась в этом фике... Фрэнки-ежик... Чеерт, я не могу, как же мне это нравится!
CrazyBeetle,оо... такие вот комментарии воодушевляют))спасибо огромное за такую высокую оценку))мне честно безумно приятно)
и ещё. на счёт желания стать листом) в принципе-то, реинкорнацию никто не отменял, так что мало ли, может в следующей жизни будем на одном дереве расти))кто знает=))главное верить)
Pumpkin-Peasy, меня довольно сложно привести в восторг, но вы сделали это вашим фиком. Мне было немного ангстово, но вдруг я наткнулся на ваш "Октябрь" и решил прочесть... Неописуемо. Знаете, можно писать так, что тебя механически читают, а можно так, что чувствуют, впитывают в себя. У вас получается вторым способом, это очень о многом говорит. Бежишь взглядом по строчкам, и становится тепло, как будто именно это осеннее солнце разгорается внутри тебя... Очень красивый, размеренный стиль, не люблю, когда пишут словно урывками. И, конечно, ваши прекрасные развернутые метафоры. Я сам фанат этого средства выразительности и уверяю, что вам это прекрасно дается. Такие краткие, но четкие и яркие образы. Надеюсь, увижу еще ваши работы)
