POV Frank:
Блэкбери, 105
15:55
Стараясь действовать предельно тихо, я открыл входную дверь собственного дома и протиснул голову в образовавшийся небольшой проем, изучая так домашнюю обстановку. Путь чист, следовательно можно двигаться дальше.
Войдя в помещение первым, я полностью отворил дверь шире, давая Джерарду, который скромно топтался позади меня все это время, прекрасную возможность вступить на территорию моего скромного, но купленного на честно заработанные деньги, владения.
- Айеро, это ты?! - Внезапный крик сестры заставил Джерарда вздрогнуть от испуга, от чего его панический взгляд заметался от лестницы, откуда доносился голос, до не менее напуганного меня. - И для чего тебе нужен телефон, если ты даже не знаешь о его предназначении?! Это такой небольшой гаджет, размером примерно с ладонь… - поток слов Бридж мгновенно оборвался, стоило ей выйти в небольшой холл, тем самым разоблачив наш неудавшийся план незаметного проникновения. Она с неподдельным интересом смотрела на нас, заставляя Джерарда буквально сходить с ума от неловкости, от чего он еще больше пытался спрятаться за меня.
Любопытство Бриджет можно понять, тем более что перед ней открылась очень пикантная картина: Джерард, густо краснея от стыда, пытался натянуть ниже чересчур короткий подол уже сотню раз проклятого больничного халата. Исследуя стройные тонкие бедра, стыдливо сведенные вместе, и миновав костлявые коленки, невольно наталкиваешься на блестящие полупрозрачные женские тапочки, которые ни сколько не скрывают трусливо поджатые пальчики ног.
Честно признаться, этот образ был создан с целью конспирации, но никак не для порождения пошлых фантазий, которые невольно начинают будоражить сознание, и в голове от этого всплывают картинки далеко не детского содержания.
-Бридж, дай нам десять минут, пожалуйста, - я постарался загородить Джерарда собой от пристального и любопытного взгляда сестры, надеясь на ее понимание.
- Ну, хорошо, мальчики, - хитро улыбнулась она и, медленно, не спуская с нас глаз до самого поворота, прошла на кухню. – Я пока заварю чай, - послышался уже приглушенный выкрик из недр шкафчиков.
- Пойдем в мою комнату, я дам тебе одежду, - шепнул я Джерарду, пропуская его вперед.
Мне вдруг захотелось облегченно рассмеяться этой глупой ситуации, наконец сбросив непосильный груз напряжения, который седлал меня всю дорогу от больницы, но я не позволял себе этого чисто из этических соображений, смотря на красно-фиолетовое лицо Джерарда.
Он лишь опустил голову, из-за чего редкие пряди волос прикрыли его полуулыбку, и, мягко ступая по ковру босыми ногами, осторожно пошел в направлении лестницы.
Я пристроился сзади и старался сохранить между нами небольшое расстояние, чтоб, в случае чего, можно было его подстраховать.
В этом больничном халатике Джерард выглядел очень смешно и… развратно. Предмет одежды оказался немного маловат, так как он до безобразия плотно прилегал к телу, подчеркивая все его изгибы. Я не мог этого предвидеть, когда в бешеной спешке срывал его с вешалок шкафа в приемной покоя, которая по счастливой случайности оказалась пустой. Мне тогда было совершенно неважно, чей это халат и какого он размера. О причинах полного отсутствия в палате кокой-либо одежды, в том числе и моей толстовки, я даже не догадывался. Поэтому в голову пришла на тот момент совершенно гениальная идея облачить тело больного в белый халат и под видом санитара вывести его из здания. Ничего, кроме бинтовой повязки, на Джерарде не оказалось, а если бы я просто завернул его в простынь и вынес через главный вход, то мы бы даже не успели покинуть этаж, как нас бы задержали работники больницы.
Я думал, что Джи меня проклянет и вообще выгонит из палаты, сопроводив отборной бранью, не пожалев сил и здоровья, стоит мне ему лишь показать этот наряд конспирации, выбранный мной. Но на удивление, он послушно протянул руки, готовый принять одежду.
Мне кажется, ему было бы все равно, в каком виде покидать больницу.
Быстро надев халат на нагое тело, Джерард обул на удивление подходящие по размеру обувь и крайне неловким и хромающим шагом вылетел из палаты. Я поспешил за ним, боязливо озираясь по сторонам, моля, чтоб ни один заинтересованный взгляд не был адресован в нашу сторону.
Догнав этого чересчур самостоятельного больного, я взял его руку и закинул ее к себе на плечо, при этом придерживая его за талию.
Мне казалось, что Джерард слишком громко шаркал тапочками по кафельному полу больницы, специально привлекая к нам внимание. Я мысленно готовил себя к самому худшему и перебирал в голове различные варианты отступления на случай, если нас засекут. Возникало желание оглушить нескольких санитаров, которые уж слишком подозрительно нас рассматривали; хотелось даже запереть Джерарда в одной из лабораторий, чтоб переждать время; а еще более невыносимым желанием было схватить Джерарда, взгромоздить его на плечо и просто вынести оттуда. Но, к счастью ни один из планов не пришлось приводить в жизнь, поэтому мы без проблем ретировались из помещения, так и не столкнувшись с нежелательным чрезмерным вниманием со стороны.
Но теперь, поднимаясь за Джерардом по лестнице в собственном доме, я ясно ощутил всю значимость своей ошибки.
Мерно покачивающиеся бедра, еле-еле прикрытые хлопковым материалом, при ходьбе навязчиво мельтешили у меня перед глазами.
Я поспешно опустил взгляд вниз, уткнувшись в икры Джерарда, чтоб не искушать себя, да и не смущать невольного соблазнителя, в случае, если он заметит.
Что греха таить, бедра у него что надо, и непроизвольно мой мимолетный взгляд успел их оценить по достоинству.
Стоит Джи перенести свой вес на одну ногу, то на тонкой икорке тут же вырисовывается четкий рельеф ножной мышцы. Неглубокая ямка, в которой залег легкий слой тени, мгновение подразнила меня и тут же разгладилась, чтоб появиться на другой ноге.
За заигрыванием этой несносной ямочки было интересно наблюдать, но я, чтоб не доводить себя до маньячества, перевел взгляд выше. И так некстати под коротким подолом халатика Джерарда мелькнула складочка под ягодичкой, будто специально издеваясь надо мной.
Ощутив непонятно откуда взявшийся жар, я тут же вперился в пол, ясно считая его более интересным, чем ягодицы Джерарда.
Как только мы вошли в мою комнату, я кинулся к шкафу, в целях быстрее найти этому герою из ролевых игр более-менее подходящую одежду, чтоб он тут же распрощался с теперь уже мной ненавистным халатом, избавив меня от постыдных мыслей.
- Вот, - я протянул ему спортивные штаны темного цвета и тонкую кофту с длинным рукавом. – Должно подойти. Возле кровати стоят мои тапочки. Если хочешь, можешь их обуть. – Проговорив слова скороговоркой, я всунул ему вещи и поспешил уйти.
Захлопнув дверь собственной комнаты, в которой я оставил недоумевающего Джерарда, я прислонился лбом к поверхности деревянного косяка, ощущая, как приятная прохлада ласкает мою полыхающую жаром кожу.
Сделав глубокий вдох, я попытался прийти в себя, не понимая, что послужило причиной такого поведения.
Честное слово, чувствую себя мальчишкой, у которого только недавно началось половое созревание, и он в своих детских порно-фантазиях рисует себе немыслимые откровенные сцены, возникающие между людьми. И который в первый раз увидел запретный обнаженный участок тела молодой женщины, и теперь тайком от всех прокручивает этот незабываемый фрагмент в своей памяти.
Ничего бы страшного не произошло, если бы я продолжил питать свой интерес тайно от невольного соблазнителя. Более того, если бы я был замечен за этим занятием, смущаться явно пришлось бы не мне.
Но непонятная сила заставила меня поиметь долю нравственности и отвести голодный блуждающий взгляд с искалеченного, но такого привлекательного тела.
Мысленно рассмеявшись собственному идиотизму, я спустился вниз на кухню.
Моей полугодовой выдержке без секса можно позавидовать, несомненно, но везде и всюду искать сексуальный подтекст не нужно, иначе рискую опуститься до стадии подростка-девственника.
- Это тот самый Джерард?! – крикнула Бриджет, подлетая ко мне, тут же забыв о вскипевшем чайнике.
- Тише ты. Да, это он, - ответил я. Иногда меня поражает непосредственность собственной сестры.
- Ну… наверно, он красавчик, - зачем-то сказала она. – А кто это его… так? – уже шепотом спросила Бридж, невесомо проводя пальцами по своему лицу.
Игнорируя непонятный укол, я просто пожал плечами, говоря этим, что мне бы самому хотелось это знать.
Иногда я поражаюсь особенностям своего собственного настроения: то оно зашкаливает по непонятным причинам, то от одного единственного небрежно брошенного слова мне снова кажется, что моя жизнь состоит из сплошных черных полос, а редкие просветы – это лишь непрокрашенные участки торопливого художника.
Тем временем моя сестра старательно расставляла кружки на столе, уже отметив этим место каждого из нас. Наши с ней кружки законно стояли на обозначенных долгой историей противоположных краях стола, а вот одна, раннее не покидавшая стеклянного стеллажа, кружка гордо сияла блеском новизны, дожидаясь того единственного особенного гостя, для которых и предназначался этот сервиз.
Я все же сел на свое место и, поставив локти на стол, уткнулся подбородком в скрещенные пальцы.
Хочется сказать «заебало», но вовремя прикусываю язык, с горечью понимая, что это слово будет своевременно сказать через пару дней, когда действительно будешь стараться сверх своих возможностей, пытаясь добиться хоть каких-то результатов, когда сам себе будешь вставать на горло, принося немыслимые жертвы, и наконец, когда будешь биться головой об стену, осознавая свою бесполезность.
Черт, знаю, что такие мысли нужно гнать от себя, но все равно они плотно вросли в сознание, беспроигрышно патентуя свое наличие на правах не простой паранойи, а стопроцентного предчувствия.
Сквозь шум, стоящий у меня в ушах из-за хаотического движения мыслей, я различил звуки осторожных шагов.
Это Джерард, уже покинувший мою комнату, неторопливо спускается к нам.
- Фрэнк, мне очень срочно нужно позвонить, - не пройдя даже в комнату, а оставаясь стоять на пороге, уверено проговорил Джерард. – Я хочу позвонить маме.
Только беспокоит вопрос: разве медбратья ходят без штанов? Сине-фиолетовый из-за кровоподтеков и гематом прихрамывающий парень в коротком облегающем халатике стопроцентно был обязан привлечь внимание людей. Мне кажется, меньше шума было бы, заверни Фрэнк его в обыкновенную белую простынь. Не знаю, не могу понять этого.