POV Gerard: 10:45 Уэйт-Стрит 17. Просыпаюсь от невыносимой головной боли. Это не было похоже на недомогание или температуру. Возможно, повысилось давление. Все тело затекло от того, что всю ночь я проспал в одном положении, поэтому я старался двигаться крайне осторожно. Я встал с дивана, неосознанно прислушиваясь к собственным ощущениям: боль в заднем проходе значительно уменьшилась благодаря мази. Это радует. В квартире никого, кроме меня, не было, что было довольно странно. Я, чтобы тоже не терять времени, привел себя в порядок. Надев свои старые потертые джинсы и футболку, я прошел в нашу с Бертом комнату. Здесь было светло, так как он всегда раскрывает шторы, когда просыпается. Эту привычку я тоже успел за ним уследить за время совместного проживания. Кровать была не застелена, а лишь накрыта сверху одеялом. Стянув его, я увидел на простыни пятна крови. Старясь на них не смотреть, я быстро стянул белье и поспешно засунул их в стиральную машину. Мне стало невыносимо находиться в собственной спальни, поэтому, застелив постель, я вышел оттуда, плотно закрыв за собой дверь. Я не знаю, сколько именно прошло времени, потому что я старался не смотреть на часы. Я не знал, куда себя деть в собственной квартире, бесцельно слоняясь по комнатам. Я гнал от себя всякие мысли, пытаясь сохранить голову абсолютно пустой. Меньше мыслей - меньше головных болей. В тишине прозвучал оглушительный звук открывающейся двери. Это значит, что пришел Берт. Он сразу же прошел за барную стойку, по пути кинув ключи на журнальный столик и не глядя в мою сторону, небрежно кинул: - Завтра мы пойдем с тобой в клуб встретиться с Бари, не переживай, ты нужен лишь для массовки, - он сказал это так, будто мы в этот клуб за хлебом ходим. - То же самое ты говорил в прошлый раз, - сглотнув ком, ответил я. - Я же говорил, что то было единственный случай, тогда возникли непредвиденные обстоятельства, поэтому и пришлось пустить в ход план "В", - он уже налил себе алкогольную жидкость в стакан, но оставил его на столе, а потом медленно и непринужденно направился ко мне. - План "В"?! Подложить меня под тех, кому ты должен - План "В"?! - А на что ты мне тогда? Должна же быть от тебя хоть какая-то польза, - МакКрэкен издевательски засмеялся. Он знает, как меня вывести из себя, достаточно лишь указать на то, что я бесполезен и ни на что не гожусь, и как ни странно, это самый верный рычаг. - Я не твоя собственность! Ты не имеешь право распоряжаться моей жизнью, как тебе угодно! - Закрой свою пасть! Ты до последнего волоска, целиком и полностью, принадлежишь мне! Никакой свободой действий ты не обладаешь! Если я решу подложить тебя под кого-либо, ты с этим молча согласишься, но если я, сука, узнаю, - он схватил меня за волосы и приблизил свое лицо. - Что ты самовольно с кем-то трахаешься на стороне, я тебя кину в бордель, где твой несчастный зад порвут на куски. Есть, что сказать? - Ублюдок... - сквозь зубы прошипел я. МакКрэкен медленно растянул губы в широкой улыбке, а потом залился в припадочном смехе. От этого зловещего хохота мне показалось, что человек потерял рассудок, но в следующую секунду он швыряет меня в стеклянный стеллаж, который тут же рассыпается на крупные осколки. Первые мгновения я вообще не соображал, что произошло, и почему я лежу на полу среди кусков стекла. Удар временно лишил меня возможности двигаться, но я, видя, как надвигается Берт, вскакиваю и выбегаю прочь из квартиры. Сквозь плотную пелену страха и адреналина я буквально в слепую разбирал дорогу. Чувствуя, что по лбу что-то течет, я помчался вниз по лестнице в одних носках, слыша догоняющие шаги МакКрэкена. Паника подкатила новой волной, когда он вцепился мне в футболку и резко дернул на себя. Благо с течением времени ткань потеряла былую прочность, поэтому футболка просто разошлась по шву. Не обращая никакого внимания на оголенное плечо, я, чуть не врезавшись в достаточно широкого мужчину, выбежал на улицу и быстро заскочил в припаркованный автомобиль такси. - Быстрее, прошу! - закричал я, уже находясь в салоне. Водитель оказался не из медлительных и резко дал по газам. Мысленно благодаря Бога за то, что мне удалось убежать, я захлопнул дверь, наблюдая в заднее окно, как Берт пытается догнать машину. POV Frank: 11:36 Авеню. - Шеф, до Уэйт-Стрит подбросишь? - обратился ко мне полноватый мужчина с густыми усами. Я стоял, облокотившись на машину, предвкушая десятиминутный перерыв, но, видимо, на время мне придется о нем забыть. - Не вопрос. Садитесь, - я кинул на асфальт почти до конца выкуренную сигарету и занял свое место в салоне. Убедившись, что пассажир удобно устроился и пристегнулся, я медленно вырулил с обочины и поехал по указанному навигатором пути. - Как же ты меня выручил, друг, - протирая платком потный лоб, мужчина тяжело вздохнул. - Я же устанавливаю операционные системы на дому, вот меня и вызвали очередные клиенты. Сказали, если к полудню не успею, то заказ отменят. А тут среди авеню разве кого-нибудь найдешь, чтоб подбросили? Я смотрю, ты стоишь! Дай, думаю, на такси доеду. Мужчина был явно взбудоражен, за его речью было сложно поспевать, хоть это и не требовалось. Все, что я могу сделать, это согласно кивать ну и, как минимум, слушать. На самом деле таксист - очень своеобразная работа, и у ней есть свои хорошие качества. Например, встречаются разные интересные личности со своими заморочками, и с кем, если не с таксистом, можно обсудить свои мелкие, но волнующие проблемы? Этот мужчина - яркий тому пример. По дороге разговор ведется более непринужденно, да и где гарантия, что вам еще предстоит возможность когда-либо встретиться? Поэтому пассажиры рассказывают что угодно, не задумываясь, надо это или нет. Под монотонный разговор пассажира мы спокойно доехали до пункта назначения. Знаю, это элитный район, поэтому заезжать мне сюда почти не приходится, но что-то в последнее время я сюда зачастил. Взять хотя-бы вчерашних клиентов. В голове тут же всплыл тот бедный парень со своим... не знаю, кем он ему приходится, но от воспоминаний по телу пробежалась противная дрожь. Кажется, это тот же самый подъезд. - Спасибо, сдачи не нужно, - видя, что мы уже на месте, мужчина закончил говорить и с широкой улыбкой расплатился за проезд. Бодрым шагом он направился к парадной двери, довольный тем, что вовремя успел и ему не придется в очередной раз разбираться с начальством на счет упущенных клиентов, а хотя я и понятия не имею, какие тут могут быть заморочки. Он только хотел было потянуть руки, чтобы отворить дверь, но в эту же секунду она сама с грохотом открывается, чуть не слетев с петель, а оттуда вылетает парень. Столкнувшись с преградой в виде опешившего мужчины, он очень быстро его минует и запрыгивает на заднее сидение моей машины. - Быстрее, прошу! - этого обреченного и истеричного вопля мне хватило, чтоб машинально вдавить педаль газа и рвануть на высокой скорости. Уже на ходу парень захлопывал дверь автомобиля, а я же успел заметить в зеркале заднего вида, как какой-то человек безнадежно пытался догнать машину, но потом клубы пыли, поднимаемые задними колесами, загородили обзор, и я решил, что правильным будет следить за дорогой.
12.40 Скоростное шоссе.
Я узнал его. Я узнал их. Это те парни возле клуба. Мне хватило один раз встретиться взглядом с ним все в том же зеркале, чтобы убедиться в своих предположениях. А потом входе нехитрых сопоставлений мне стало все понятно. Он явно убегал от того, который гнался за машиной. Он боится. А я не знаю, что делать мне. Вот уже около тридцати минут мы мчимся по шоссе, и я даже не пытаюсь сбавить темп. Мне (думаю, и моему пассажиру тоже) только спокойнее на душе от чувства дикой скорости. Скорости, которая придает мне свободу. При попытке немного сбавить обороты, на заднем сидении начиналось нервное копошение и постоянное оглядывание назад, поэтому я решил, что тормозить не стоит. То, что нас уже вряд ли кто-нибудь догонит, - неоспоримо, но раз уж ему будет спокойнее от того, как быстро мы мчимся, то я не стану лишать его этого чувства. Мы уже приближались к Блэкбери - небольшой тихий поселок, в котором я живу. Домой я еще не планировал, но мне почему-то подумалось, что проезжая по бесшумным и почти пустым дорогам этой местности, непременно должно покинуть чувство тревоги и оставить место для баланса. Или, может, я сам чувствую себя не в своей тарелке, поэтому меня и притянуло магнитом именно сюда. Мне всегда казалось, что здесь и воздух чище, и люди дружелюбнее (попроще, я бы сказал), и трава зеленее и тому подобнее. Нравится мне здесь, поэтому я и считаю Блэкбери самым лучшим и спокойным местом, где можно жить. - Так куда едем? - непринужденно решил начать разговор я. Для начала неплохо было бы вести беседу как таксист, а вот уж если потребуется, то я смогу поговорить с ним как нормальный человек. Но лучше бы я не начинал говорить вообще. Мне никто не ответил, а в салоне повисло невыносимое напряжение. В зеркале я не видел абсолютно ничего, кроме удаляющейся дороги, а это значило, что человек намеренно избегает со мной какого-либо контакта, пытается спрятаться или сделать вид, что его здесь нет. - С тобой все в порядке? - я сбавил скорость и попытался обернуться назад, но он скрючился за спинкой водительского кресла так, что мне не удалось его толком разглядеть. - Я прошу прощение... за это... все, - Он сел нормально, плотно сжав колени и сильно сгорбившись, тем самым закрываясь от меня. - Да брось, всякое бывает в жизни. - Мне стало крайне неловко от того, что этот парень чувствует себя неуютно, что ему просто стыдно передо мной. Я же ему никто. Возможно, мы даже в последний раз видимся. - Уж лучше бы всякое, чем такое, - не пытаясь от меня что-либо скрыть, ответил тот. Ясное дело, что было бы глупо говорить мне, что у него все в порядке. Он прекрасно знает, что я видел, как он выбегал из подъезда без обуви и верхней одежды, как за ним гнались и как ему было страшно в тот момент. - Все наладится, - не зная, зачем, но мне захотелось сказать эти до абсурдности пустые и ничего не значащие слова. Может потому, что мне было просто нечего сказать. - Я знаю, - эти слова тоже были пусты и не содержали никакого смысла. - Вот видишь? - я улыбнулся своему отражению. Эта фраза сделала меня счастливым, заставив улыбнуться, потому что я был рад тому, что он просто сказал, без эмоционально, но сказал, что "он знает", следовательно, возможно, так оно и будет. Некоторое время мы продолжили ехать в абсолютной тишине, но былого напряжения уже не ощущалось, то ли от того, что он начал постепенно успокаиваться и приходить в себя, то ли мне это всего лишь кажется. - Я очень сильно извиняюсь, но у меня нет при себе денег... Но если ты оставишь мне свой номер, то завтра я обязательно с тобой расплачусь, очень неудобно получилось... - Не заморачивайся на этот счет, - Боже, о деньгах я сейчас думал меньше всего. - Не стоит даже думать об этом...- Неужели он действительно полагал, что я буду требовать с него плату за проезд? - Нет, я должен это сделать, ты же потратил на меня время, бензин. - Вот и сделаешь это завтра при большом желании, - мне захотелось поскорее закончить с этой темой. - Дай свой номер, чтоб я смог с тобой связаться. Я спокойно с неохотой тянусь одной рукой к передней панели и достал из-за ободка коробки картонную визитку с фотографией своей машины, над которой были напечатаны номер моего мобильного с именем. Продолжая следить за дорогой, я завел назад руку, держащую карточку, в следующую секунду крайне осторожным и неуверенным движением из моей руки вытянули картонку, позволяя мне снова сесть в удобном положении. - Доставите куда угодно? - в его голосе прослеживалась улыбка. Видимо, ему понравилось оформление. Да, на досуге я немало времени потратил на работу над визитками. На компьютере я добавил в изображение своей машины языки яркого пламени и голубое облачное небо. Так же над крышей витал ангельский нимб, а из боковых окон росли дьявольские рога. А-ля, и в ад, и в рай. - А куда именно хочешь? - так же с улыбкой спросил я. - Туда, где хорошо. Как думаешь, далеко это? - А сам как думаешь? - Я не знаю, я там ни разу не был, - и на заднем сидении послышалось тихий нервный смех. - Давай-ка, пересаживайся на переднее сидение, - с целью закончить этот бессмысленный абстрактный разговор, предложил я. - Время еще ранее, мне нужно работать, но если ты будешь сидеть впереди, то никому не будешь мешать. Почти бесшумно он перебрался вперед, а когда он полностью уместился на сидении, я невольно кинул на него короткий взгляд. Этого хватило мне, чтобы заметить, в каком ужасном состоянии пребывал мой пассажир. Съежившись, он сидел, схватившись за левое плечо и низко опустив голову. Его лицо полностью закрывали волосы, и, кажется, одна из прядей была покрыта... коркой застывшей крови? Я свернул на обочину, резко затормозив. Мой пассажир от неожиданности дернулся вперед. Не говоря ни слова, я повернулся к нему и поднял его голову, чтоб мне было удобно его разглядеть. Все верно. Половина лица была залита кровью. Рана на лбу была небольшая и перестала кровоточить, но картина от этого лучше не становилась. Нужно ее обработать, однозначно. Опустив взгляд, я посмотрел в эти глубокие глаза, которые были нисколько не удивлены тому, что я только что сделал. Ты это знал? Признаться, я сам не ожидал от себя такого: просто взять в руки лицо совершенно незнакомого человека и так откровенно его рассматривать, а он это как будто ожидал. То ли я так предсказуем, то ли мне следует его бояться. Тем не менее, я отпусти его лицо и достал аптечку, сразу начав искать там вату или что-то отдаленно это напоминающее. - Что ты хочешь сделать? - Нужно обработать рану. - Глупости. Это всего лишь ссадина. - Посмотри на себя в зеркало и скажи, какие это глупости, - нервно выговорил я. Странная закономерность: минуту назад он вызывал у меня жалость и безграничное желание хоть как-то помочь или утешить, а сейчас он меня раздражает своим легкомысленным отношением к окровавленному лицу, как будто так и должно быть. Нет, парень, это - НЕНОРМАЛЬНО! Может, для тебя это и привычно, но это далеко за рамками элементарных норм и порядков. Хоть я тоже не приветствую всякого рода различные правила, но, прости, я не привык видеть кровь на лицах. Сначала смочив вату в воде, я вытер красные разводы с щеки и подбородка. Ранка действительно оказалась небольшой и несерьезной, поэтому я просто заклеил ее пластырем. Ничего другого в аптечке не оказалось, да и что еще с ней можно сделать, я не знал. Все это время мой пассажир молчал и не произносил ни звука. Лишь однажды он резко дернулся от боли, когда я задел парез на лбу. Его лицо казалось болезненно белым. Это даже не смотрелось, как аристократичная бледность и было совсем некрасиво. Взгляд не цепляло и не завораживало, хотелось отвернуться и не смотреть. Губы были искусаны и покрыты мелкими ранками, а уголки были опущены, словно гримаса боли и страдания навсегда впечаталась в его лицо. А в глаза я больше не рисковал смотреть. Такое бывает, когда просто не хочешь встречаться с человеком взглядом. Вот и у меня что-то в подсознании твердило "главное - не смотреть". - Он тебя избивает? - убирая коробочку с медикаментами, я все же рискнул задать этот вопрос. Хотя все здесь для меня было предельно ясно, хотелось лишь подтвердить свои догадки. - Кто? - его голос был полностью лишен каких-либо эмоций. - Тот парень, с которым вы вчера были в клубе. - Откуда ты... - Я отвозил вас домой той ночью. Повисла тишина. Он не знал, что сказать. Не пытайся оправдаться, тебе это незачем. Я тебе никто, еще раз повторяю. Если хочешь говорить, то говори все, как есть. - Нет, он меня толкнул. - Одно и то же. - Это разные вещи. Поверь, такие понятия лучше разделять. Иногда достаточно того, чтоб он просто замахнулся, а до избиения лучше не доводить. Я ни слова не понял из того, что он только что мне сказал. По мне, так здесь и думать нечего. Ударил, значит бьет. Бьет, значит надо давать сдачи. - Прости, я не должен был говорить тебе о своих проблемах, - ну вот опять он себя в чем-то винит! Это неправильно! Он весь какой-то... неправильный! - Ты можешь мне все рассказать, если хочешь, но при условии, что потом не будешь об этом жалеть и просить у меня прощение не весть за что, - я повернулся к нему и взял его руки в свои, надеясь, что до него лучше дойдет смысл сказанных мной слов. Да, я многое не позволяю себе говорить, но мне так хочется, чтоб он услышал мои мысли. - Я не знаю почему, но мне плохо от того, что творится внутри меня. Мне хочется это вылить, но я точно знаю, что лучше мне от этого не станет. Пожалуй, я просто оставлю это в себе, - я почувствовал, что он слегка сжал пальцы, давая понять мне, что он все чувствует и знает, но не дает себе волю, загоняя самого себя в только им признанные рамки. - Дело твое. - Я разочаровался. Я уже был готов выслушать что угодно, решив для себя, что тут же об этом забуду, лишь бы он выговорился, и ему стало лучше. Но он этого не сделал. Побоялся. Не за себя. Я знаю, что не за себя. Про этот разговор мы решили забыть, чтобы нам самим было легче общаться, хотя правильней было бы сказать - находиться в обществе друг друга. Весь день мы провели в машине до самого глубокого вечера. Я развозил клиентов, а между собой мы перекидывались лишь парой фраз. В основном он молчал и смотрел за дорогой. Его лицо по-прежнему не выражало никаких эмоций, и лишь изредка он хмурил брови или поджимал губы. Его тело не выдавало никаких резких движений, он уже забыл об оголенном плече, которое раньше боялся отпустить, и скорее неосознанно проводил рукой по своим длинным черным волосам. Уже стемнело и пришло время возвращаться. Я предупредил об этом своего пассажира, когда мы с ним остались наедине, но на это он никак не отреагировал и лишь продолжил наблюдать за бегающими придорожными фонарями. Он попросил меня остановиться за пару кварталов до его дома, чтоб никто не видел, на какой именно машине он приехал, но я, прикинув, как он будет бежать эти "пару кварталов" босиком, высадил его именно напротив парадного входа. - И что ты будешь делать? Спокойно вернешься туда? - я не мог понять, как туда можно было вернуться? - Да, - довольно беспечно и просто ответил он. - Ладно, если что, звони. - Хорошо, Фрэнк, - сначала я не понял, в чем подвох, но потом он показал мне мою визитку, где было написано мое имя. - Меня зовут Джерард. Просто Джерард. - И закрыв дверь автомобиля, он скрылся в темноте подъезда. Оказывается, мы провели целый день вместе, даже не зная имен друг друга.
POV Gerard:
23:54 Уэйт-Стрит, 17.
Все также придерживая за плечо рваную футболку, я на мысочках направился в эту злополучную квартиру. По идее, мне туда возвращаться крайне рискованно, но ничего не поделать. Я... Я не знаю, зачем я туда иду. Идти мне попросту некуда, учитывая то, что время позднее, на улице нулевая температура, а я без обуви и в рваной одежде. Я, просто смирившись со всем, что мне предстоит, иду туда, где я по сути и должен находиться. То, что я позволил себе сбежать сегодня утром - непростительная ошибка, за которую мне придется отвечать. Возможно, я создаю впечатление занудного и бесхребетного человека, но, простите, мне насрать. Это моя жизнь, и я буду делать с ней то, что захочу. Хотя правильней будет сказать, что с ней будут делать то, что захотят, до того момента, пока я не сломаюсь и не иссякну, как какой-либо ресурс. А возможно, я переживу всех вместе взятых, кто осуждает меня понапрасну и делает свои нелогичные выводы, кто позволяет себе распоряжаться моей жизнью, кто принуждает меня к чему-либо, вот тогда и посмотрим. Сейчас у меня одна единственная функция - отключить все свои органы чувств, восприятия и осмысления, дать возможность делать со мной все, что пожелает чья бы то ни была черная душа, а потом, в момент рассредоточения, я покажу всем, на что я способен. Я не такой, каким кажусь. А кого я имею ввиду под "всеми"? Берта? Его так называемых "друзей"? Или тех, кто стал невольными свидетелями его обращения ко мне? Мне плевать. Все - это все, а я - это я, и к ним я не имею никакого отношения. Пока... Я открываю входную дверь в квартиру, которая оказалась не заперта. Ее редко запирают, только перед сном, и то, если не забудут. А вообще нет необходимости ее запирать, так как дом элитный, подъезд охраняется, и вряд ли кто-то будет здесь шастать. - Вернулся? - Берт сидел на диване в гостиной, закинув ноги на журнальный столик и неизменно держа в руках бутылку с коньяком. Его поза выражала полное расслабление. Я был готов вечность смотреть на такого спокойного Берта МакКрэкена, не представляющего опасность. - Долго же ты "проветривался", - опять подал голос он. Хоть в нем и чувствовался яд и раздражение, но, я уверен, он меня не тронет сейчас. Может, он это и хотел сделать сегодня утром, но это желание уже улетучилось. - Хотя, это хорошо, что тебя не было по близости, - и он хрипло рассмеялся. Я поднял взгляд от него и увидел, что гостиная была в хлам разгромлена... да и не только гостиная. Все, включая крупную мебель, было перевернуто. Все, что можно, было разбито и сломано. На обстановку было больно смотреть, а если представить, что я бы не успел убежать... - И не смотри так. Завтра придет горничная, - но от этой реплики мне не стало лучше. - Не стой. Иди спать. - Он поднялся с дивана и подошел ко мне. Он тяжело стоял на ногах, и от него разило страшным запахом алкоголя. - Спальню я не трогал, все-таки, священная обитель, - и опять этот смех, который был больше похож на какое-то икание. Подняв руку, он начал гладить меня по голове и продолжал это делать достаточно долго, как будто не на шутку увлекшись этим делом. Потом он на удивление мягко взял меня за подбородок и поднял мою голову. - Ты у меня прекрасен... Я ахнул. Такого он мне не говорил очень давно. Сначала я испытывал недоумение, а потом мне захотелось расплакаться. Уж лучше бы он меня сейчас ударил, я бы испытал гораздо меньше боли, чем от этих слов. Он осторожно коснулся моих губ своими, завлекая в очень аккуратный поцелуй. Я не верил в происходящее. Откуда ждать подвоха? Что делать? Что с ним случилось? Тем временем Берт нежно сжимал мои губы, и при этом проводил руками по моей шее. Кожа, привыкшая к жестким прикосновениям, буквально тлела от этих непринужденных поглаживаний. Поддавшись порыву, я положил свои руки ему на грудь и прильнул к нему поближе. Он прижал меня к себе и углубил поцелуй, но между нами все еще сохранялась эта нежность и создавалось впечатление, что не было этого невыносимого времени угроз, побоев и насилия. Поцелуй был тягучим, мягким и таким неожиданным. Он питал меня и одновременно убивал. Я терялся в собственных ощущениях и не мог определиться. Мы целовались так, как не целовались целую вечность. Я был уверен, что время трогательных моментов, крышесносящих ощущений и желанных прикосновений уже давно позади, но этот поцелуй переубедил меня. Может, еще не все потеряно и еще есть шанс все изменить и начать заново? Боже, пусть так и будет... Берт прекратил поцелуй и медленно отстранился, смотря на меня из-под опущенных век. Я боялся что-либо сказать, мне не хотелось все испортить. - Отправляйся в спальню, ты должен выспаться, - так же спокойно продолжил он, а во мне как будто что-то надломилось. Клуб, Бари, оплата. Нет... Он, словно прочитав по моим глазам, что я сейчас чувствую, отпустил меня из объятий и пошел по направлению кухни, тем самым подтверждая мои не радужные мысли. Не принимая душ, я разделся и лег на кровать в нашей спальни, сразу же зарываясь в одеяло с головой. На глаза навернулись слезы от того, что такие искренние моменты, как сейчас в гостиной, больше не будут иметь место в нашей жизни. Стало до абсурдности обидно... А еще совершенно не хочется думать о завтрашнем дне. Хочу сдохнуть. Хочу уснуть и не проснуться.
| 
По ходу фика, мне тут только Фрэнк самым нормальным и вменяемым кажется. 
). 
