Oh, my agony... POV Gerard: 03:53 Уэйт-стрит, 17
Как только за нами захлопывается дверь лифта, я оказываюсь плотно прижатым к зеркальным стенам кабинки. Берт очень торопливо, будто боясь, что не успеет, обшаривает руками все мое тело, то задирая футболку, то грубо сжимая мои бедра. Я стараюсь не дышать, чтоб просто не вдыхать ужасный запах алкоголя, пота и табачного дыма. Берт был буквально пропитан этим запахом, он сносил ему крышу, казалось, что это его основная составляющая часть, которую я просто физически не мог переносить. - Что за игрушки, мой сладкий? - МакКрэкен впился пальцами в мой подбородок, заставляя поднять голову и посмотреть на него. Его колючий взгляд пронзал и вселял огромную порцию страха. Когда-то добрые глаза уже никогда не будут дарить тепло, в них я уже никогда не увижу былой поддержки; в этих глазах, в которых я тонул когда-то, теперь хочется утопиться, и от осознания всей этой паршивой реальности внутри все сжимается в тугой узел, не позволяющий дышать. МакКрэкен, я не узнаю тебя... Чертова жизнь, я и себя не узнаю! Я упираюсь руками ему в грудь, стараясь сохранить между нами немного расстояния. Мои жалкие попытки отстраниться не увенчались успехом, меня только сильнее вжимают в стены. - Меня не устраивает, что ты всю ночь бегаешь. Сначала в клубе, потом в машине, теперь и тут ты сопротивляешься, - зашипел Берт. Его голос был насыщен ядом, который заполнял его изнутри. - Где логика твоих действий, Джи? Набиваешь себе цену? - Он громко рассмеялся. - Это бесполезно. Кому, как ни мне, знать, что ты всего-лишь дешевка Ты ничего, слышишь? Ничего не добился в своей жизни самостоятельно. Сначала мать подтирала тебе сопли, а потом отдала на попечение младшему сыну. Но твой брат проебал собственную жизнь, что уж говорить о вас обоих? - Не говори так! - не выдержал я. Стараясь собрать все силы, я оттолкнул его и выбежал из кабинки лифта. Дрожащими руками я кое как попал ключом в замочную скважину нашей квартиры, распахнул дверь и прошел вглубь гостиной. - Я говорю то, что на самом деле представляет твое жалкое существование! - крикнул мне вслед Маккрэкен, неторопливо закрывая за собой входную дверь. - Ты ни на что не способен. Все твои проблемы решаю я, а ты расплачиваешься, мягко говоря, натурой. И делаешь это, к стати, херово! - Ты слышишь, что ты говоришь?! - надрывно прокричал я. Всякий раз, будучи под наркотой, Берт несет всякую ахинею, чтоб задеть меня как можно больней, но сегодня он превзошел самого себя. Он никогда не касался наших отношений, считая это очень сложным и личным моментом, а сейчас он с такой легкостью произносит такие ужасные вещи. - Я всегда любил тебя, это ты во всем постоянно ищешь выгоду! - Любил? А что тебе мешает делать это сейчас? - медленно проходя вглубь комнаты, спросил Берт. - Я бы любил тебя до сих пор, но ты стал другим. Нет больше того Берта Маккрэкена, которого я знал раньше. Ты стал жесток и расчетлив, ты никого не замечаешь, кроме клиентов и посредников! - Ох, вот только не нужно обвинять меня в черствости, - совершенно не придавая никакого значения моим словам, Берт прошел за домашнюю барную стойку и достал от туда бутылку коньяка. - Я все тот же старый добрый Берт, вот только ты, крошка Джи, стал часто забываться. И, к стати, за тобой очередной должок. - О чем ты? - устало отозвался я. - В такси я должен был насладиться минетом, но ты, видимо, постеснявшись водителя, перенес это значимое событие по приезду домой. Я устало выдохнул и начал тереть виски. Начинается... - Приступай, я жду, - он развалился на кресле, закинув голову назад, в руке все продолжая держать бутылку с алкогольным напитком. Мне выбора не предоставлено, поэтому я послушно опускаюсь на колени возле его широко разведенных ног и принимаюсь расстегивать ему ширинку. - Без эффекта замедленного действия, пожалуйста, - нетерпеливо сказал Берт. Я расправился с ремнем на его штанах, расстегнул их и спустил вместе с бельем. Берт помог мне в этом, немного приподняв бедра. Его член уже стоял и сочился смазкой. Зная, что МакКрэкен не любит ждать, тем более сейчас, я сразу же заглотил орган на половину. С каждым движением головы я вбирал в себя все больше, но все же на всю длину мне пока не удавалось - горло предательски сжималось, из-за чего приходилось постоянно подавлять в себе рвотные позывы. Я продолжал сосать, руками перебирая мешочек мошонки. Отстранившись с пошлым чмоком, я наконец-то вобрал во всю его немалую длину. На заднем фоне мне послышалось, как разбилась бутылка, а потом дрожащие руки МакКрэкена стали хаотично перебирать мои волосы, надавливая на голову. Он сам задал нужный ему ритм, а я, кое-как подстроившись под него, старался работать языком, и даже кое-где провести зубами по чувствительному органу. Но со временем это становилось невозможно делать, та как Берт в диком темпе начал меня тупо трахать в рот. Мне оставалось лишь покорно расслаблять глотку, чтоб ни у меня, ни у него не возникало трудностей. Гортанно застонав, МакКрэкен толкнулся бедрами вперед и излился мне глубоко в горло. Выпустив член, я закашлялся, что аж к глазам подступили слезы. Берт сидел, тяжело дыша, и смотрел все это время за мной. Потом поднялся, надел спустившиеся штаны, но не стал застегивать, и молча направился в спальню. Теперь так происходит всегда. Я не жалуюсь, но и не могу сказать, что меня все устраивает в моей сексуальной жизни. Хотя, здесь мне логичней будет лучше промолчать. Я привык к тому, что сейчас происходит, и молю, чтоб хуже не стало... Приведя дыхание в норму, я пошел вслед за Бертом в нашу с ним спальню. "Нашу с ним спальню" звучит, словно мы с ним - супружеская пара, любящая друг друга... Было бы смешно, если б не было так горько... Большие окна были зановешены темными непроницаемыми шторами, поэтому рассвета было совсем не заметно. На широкой кровати полностью обнаженный уже лежал Берт, не удосужившись накрыть себя даже простыней. Его одежда была скидана в угол, и даже мобильный валялся на полу. За годы совместного проживания с ним я свыкся с тем, что он совершенно не следит за порядком в квартире. Я разделся, аккуратно складывая одежду в полку, надел на себя пижамные штаны и футболку и лег рядом с МакКрэкеном. За спиной я почувствовал копошение, а потом неожиданно Берт развернул меня к себе. - Нет, заснешь ты еще не скоро, - он навалился сверху и сразу начал срывать с меня пижаму. - Берт, я хочу спать... Ты тоже, - я начал слабо сопротивляться, надеясь, что он оставит свои идеи и заснет. - Перестань. - Хватит уже, заебал! - нервно крикнул он и швырнул мои штаны вместе с боксерами в сторону. Одним резким движением он мгновенно избавил меня и от футболки. - Ты же знаешь, что если ты будешь упираться, то это ничем хорошим для тебя не закончится! - Пожалуйста, Берт, не сегодня, прошу... - молил я. В этом состоянии он совершенно безумен в постели. Будучи трезвым, он бы как-то контролировал себя, чисто для своей выгоды, но сегодня он просто порвет меня. Берт лишь раздраженно перевернул меня на живот и поставил на колени. Разведя мои ноги шире, он сразу же вошел. Я не выдержал и громко закричал от невыносимой боли. Все, что было ниже пояса, будто парализовало. Мое тело словно перестало мне принадлежать, оно стало сплошным оголенным нервом. Каждая фрикция отдавалась новой вспышкой боли, которую с каждой секундой становилось невыносимо терпеть. Закусив губу, я вцепился руками в спинку кровати. При каждой попытке отстраниться, меня грубо хватали за бедра и снова тянули на себя, из-за чего член входил еще глубже. Я молил Берта остановиться, просил перестать меня мучить, но на каждую мою мольбу он только с большей силой продолжал вколачиваться в меня. Через какое-то время я уже не был способен на какие-либо сопротивления, тело стало ватным, и ничего, кроме хрипов, я уже не мог из себя выдавить. Мои ноги ослабли и просто разъехались в стороны, из-за чего я рухнул на кровать. На Берта это никак не повлияло, он лишь изменил положение и продолжил меня насиловать, а я вцепился зубами в подушку, чуть слышно скуля от бесконечной боли. Мне казалось, что это продолжалось целую вечность, если не больше. И вот в такой долгожданный момент, все подошло к своему логическому завершению. Берт кончил, изливаясь мне на ягодицы, и повалился на кровать, мгновенно засыпая. Я подождал, когда его дыхание выровняется, и попытался подняться. Первое же движение отозвалось яркой вспышкой боли. Собрав остатки сил, я просто покатился по кровати, пока не приземлился на пол. Сильно сжав зубы и стараясь не проронить ни звука, я встал на четвереньки и тупо пополз в ванную комнату. Пересиливая самого себя, медленно я передвигался в нужном направлении. Тело не слушалось, оно было словно пропитано свинцом, из-за чего двигаться было крайне сложно. Я еле-еле дополз до ванной, находящейся прямо в спальне, но до которой путь был невыносимо мучителен и долог, и лишь в душевой кабинке, не вставая с колен, я включил воду и дал волю эмоциям. это то, чего так делал мой организм. Это было крайне необходимо для меня. Не было рыданий, не было надрывных всхлипываний я лишь чувствовал, как сильно жгло глаза от соленой влаги, но теплая водопроводная вода не позволяла слезам скатиться по щекам, смывая их за собой. Мое дыхание было ровным, а тело не выдавало дрожи, но это все - лишь визуальная видимость. Внутри себя я чувствовал что-то... я не знаю... Как будто соскаблили все внутренности, поиздевались и засунули обратно... Лучше бы внутри была пустота, но для меня это слишком хороший вариант. Грязь, помои, потраха, гниль, плесень - вот это основные составляющие моего внутреннего состояния. Самое ужасное, что ничего не изменить. Я так и буду продолжать жить в страхе, вечно надеясь на светлое будущее. Постоянно внушая себе, что вот-вот и все закончится, я буду терпеть, страдать и мучиться. Берт никогда не станет прежним. Наркотики его сломали и полностью изменили. Я до сих пор не могу понять, как на моих глазах любящий и понимающий человек, стал жестоким животным. Занимаясь наркодилерством, он стал зарабатывать огромные деньги. Поначалу он не придавал им большого значения. Я помню, как еще горящие глаза смотрели на них с полным безразличием, по-прежнему выражая поддержку и безграничное желание помочь. Но как только стало появляться больше денег, в нем нарастало желание заработать еще. Счет в банке все рос, и эти огромные числа ослепляли его. Но фортуна согласно своим свойствам, отвернулась от него. Вместо денег появились долги, с которыми рассчитаться становилось все сложнее и сложнее. Берт стал слишком нервозным, постоянно срывался в приступах гнева, а под горячую руку, естественно, всегда попадал я. В одно утро я попытался с ним поговорить об этом и пригрозил, что, если побои продолжатся, то я просто уйду от него. Я тогда не знал о последствиях той роковой ошибки. Именно в то утро в корне изменилось его отношение ко мне. Тогда он дал мне понять, что, рыпнись я от него, он, не моргнув глазом, сделает так, чтоб пострадали мои родные. В эти слова невозможно было не поверить. Еще обладая огромными средствами, он оплатил дорогостоящую операцию моей матери. Когда я узнал о ее страшном диагнозе - лейкоз, у меня просто опустились руки, зная, что требуется срочное оперирование, денег на которое в нашей семье не водилось. Берт оказал мне тогда огромную поддержку, оплатив все медицинские счета и заявив, что я ему совершенно ничего не должен. Я его богословил. Я не верил, что, оказывается, еще существуют люди, помогающие другим без выгоды для себя. После операции мать пошла на поправку, но ровно через месяц мой брат Майки, младший меня на 3 года, попал в передрягу. Всей своей дружной компанией они ограбили ювелирный магазин. Ничего ценного они не взяли, лишь разбили витрины и вытащили из кассы пару долларов на пиво. Естественно они скрылись с места преступления, и за это баловство им всем грозила тюрьма. Но и здесь Берт сыграл значимую роль. Он, имея связи в ФБР (до сих пор мне не понятно, как наркодилер повлиял на бюро расследований), быстро закрыл это дело без вреда для Майкса и его компании. Теперь это играет против меня. Раз оступившись, я потеряю всё. Одним щелчком Берт посадит Майкса за решетку так же легко, как и вытащил его оттуда, а "пустить пулю" в мою мать для него вообще не представляет особой сложности. Но зачем ему это, я не знаю. Поэтому я связан по рукам и ногам. Ради родных я буду терпеть этот ад, который для меня устраивает Берт. Они не знают, через что я прохожу, и лучше всего, если они так и останутся в неведении. Уйти от Берта я не рискую, так как плата может оказаться слишком великой. До сих пор оставаясь с Бертом, я обеспечиваю полную безопасность матери и брату. Раньше МакКрэкен был для меня Богом, сейчас он стал персональным Дьяволом. Я все продолжал сидеть на коленях в душевой кабинке и слушать шум стекающей воды, и готов был делать это бесконечно, но жаль, что такой роскоши мне не дозволено. Убедившись, что вода подо мной стала прозрачного цвета, я начал по-тихоньку расшевеливаться. Очень медленно, держась за стенки, я выпрямился, все еще продолжая терпеть сильную боль. Все такими-же плавными, крайне осторожными движениями я вышел из душа, насухо вытерся полотенцем и одел длинный махровый халат синего цвета. Открыв ящик с медикаментами, я достал анальную мазь и сильнодействующие обезболивающие таблетки. Такая ночь была для меня далеко не первой, поэтому нет ничего удивительного в наличии этих препаратов. Я сразу выпил несколько таблеток, чтоб лекарство начало действовать как можно быстрее. Выдавив немного содержимого тюбика на пальцы, я, сжав зубы, смазал задний проход. Сразу почувствовалось легкое жжение, но это - ничто по сравнению с тем, через что мне пришлось пройти. Путь от ванной до гостиной представлял для меня целое испытание, но его я преодолел, дабы не ложиться спать в спальной. То, что по-хорошему было бы неплохо взять одеяло и нормально расстелить диван, для меня не представляло никакой значимости. Я дошел до гостиной, не разбудил Берта и почти сплю - вот это самое главное, значит, можно жить дальше.
|
