POV Gerard:
03:15 Ночной клуб.
Плотный слой дыма. Сложно дышать. Легкие отказываются принимать закуренный воздух и буквально "тянут руки" к горлу, чтобы перекрыть доступ и прекратить эту пытку, но как только кислород перестает снабжать их жизнью, они вынуждены снова впитывать никотиновые выбросы. Музыка не играет, она долбит по раздраженным органам слуха, и кажется, что из ушей уже вот-вот пойдет кровь. Чересчур яркий свет, который льется по двигающимся в хаотичном движении телам на танцполе, бьет по глазам, из-за чего головная боль только усиливается в разы. Люди, присутствующие здесь, либо проходят завершающую стадию полной ликвидации разума, либо они уже на финишной прямой к беспамятству и безрассудству. Они утратили такое свойство, как мыслить, размышлять, думать. Эти тела, лишенные индивидуального сознания, сейчас находятся под наркотическим опьянением, и ими движет только бесконтрольный инстинкт и, возможно, какие-либо рефлексы, присущие этому общему состоянию, которое охватило абсолютно всех. В этом нет красоты и даже нет зрелища. Эти существа, которых я даже не хочу называть людьми, двигаются на автомате, и в них даже нет каких либо чувств - только потребности. Потребности быть как можно ближе к таким же горячим телам. Будучи под наркотой, эти роботы полностью отключают свой основной рабочий механизм, который по ошибке назвали мозгом, и вместо него активную функцию берет на себя наркотический препарат, и он будет управлять этой пока еще ходовой "машиной" до тех пор, пока не утратит своих способностей. Взглядом, полным абсолютного безразличия, я еще раз окинул толпу и уставился в стакан с минеральной водой. Сидя в закрытом дорогом клубе, я был абсолютно трезв, и настроение у меня отнюдь не зашкаливало. Почему, спросите вы? А все потому, что подобные развлечения мне не приносят никакого удовольствия. От одного лишь наблюдения за всей этой картиной хочется блевать желчью, а от мысли принимать непосредственное участие в этой дикой давке бессознательных роботов возникает желание застрелиться. А тогда что я здесь вообще делаю? Сам не знаю ответа на этот вопрос и, если быть честным, боюсь узнать. Могу точно сказать, что другого выбора мне не предоставлено, и, не поверите, в этом есть свои плюсы. Я сидел на кожаном диване абсолютно один, низко опустив голову и, опираясь локтями в широко разведенные колени, смотрел все на тот же стеклянный стакан, стоящий на маленьком столике. Если забить на громкие биты и ослепляющие вспышки света, то обстановку можно считать тихой и даже спокойной. Я пришел к этому выводу по тем расценкам, что внутри меня ничего не трепыхается и не сжимается от страха. Но это не приносит мне душевного спокойствия, наоборот, это говорит о том, что грядет волна беспокойства и тревог. Вдруг я почувствовал, как чьи-то тяжелые руки сжали мои плечи, что я даже сквозь кожаную куртку ощутил боль. Не сложно догадаться, кто стоит у меня за спиной. Только один человек позволяет себе подобные собственнические жесты. В эту же секунду мое ухо обдало горячим дыханием, что я даже учуял запах явно смешанного алкоголя, потом чужой язык прошелся по ушной раковине, что побудило побежать по моему телу стаю раздраженных мурашек. После того, как скользкий язык попытался проникнуть глубже в слуховой канал, я уже не смог дальше терпеть этой мерзости и наклонил голову в противоположный бок. Еще чуть-чуть, и меня бы начало сворачивать судорогой. Руки тянулись вытереть мокрое ухо, но я их просто сжал их в плотный замок, подавляя в себе это желание, зная, что такой небрежный жест может разозлить этого человека. - Берт... - обреченно проговорил я, когда он попытался снова дотронуться до меня языком. Он, к счастью бросил эти попытки и пьяно усмехнулся, продолжая сжимать мои плечи. - Ты слишком напряжен, Джи, - слегка массируя плечевые суставы, он повел руки к шее. - Тебе следует расслабиться, - Медленно и даже нежно он поглаживал ее, а потом слишком неожиданно сжал мое горло. Рефлекторно я начал пытаться сделать хотя бы один глоток так нужного мне спасительного кислорода . Во мне уже начала зарождаться паника, но Берт так же неожиданно ослабил хватку. Воздух тут же резанул по горлу, заставляя меня закашляться. - Ну-ну, успокойся, - он подсел рядом со мной на диван, проводя руками по моей содрогающейся в приступе кашля спине. Немного восстановив дыхание, я все же разогнулся и посмотрел на Берта. Он вальяжно разлегся на противоположном углу дивана и пытался влить в себя остатки моей минеральной воды. Все, что он сделал - это опрокинул себе на голову содержимое стакана, а сам сосуд выкинул вглубь танцпола, на который никто не обратил ни малейшего внимания. Он поднял на меня абсолютно расфокусированный взгляд, от которого мое тело прошибла неприятная дрожь. Его глаза заволакивала мутная оболочка, но даже сквозь нее были видны возбужденные расширенные зрачки. В них плескался алкоголь вперемешку с желанием, наркотики вперемешку с дикой потребностью. Он буквально вцепился в меня тяжелым взглядом и не отпускал на притяжении, наверное, пяти минут. Я же принял решение полного бездействия. Он, подобно хищнику, наблюдал за мной, словно за жертвой, я же, будто чувствуя опасность, затаился и боялся дышать. Зная, каким он бывает в наркотическом опьянении, я не способен даже предположить, что он может вытворить. МакКрэкен подобен бомбе, которая может взорваться в любой наиболее подходящий для нее момент. Я по собственному опыту знаю, что с таким Бертом нужно вести себя крайне осторожно и продумывать каждый свой шаг. Сейчас он ведет себя спокойно, но стоит что-либо сделать не так, он мгновенно вспыхнет, и в этом случае даже бежать бесполезно... Его поза была полностью расслабленной и не выражала какого-либо напряжения. Я же, с натянутыми до предела нервами, не сводил с него глаз, стараясь не упустить ни малейшего изменения в его настроении. Не знаю, как я это пропустил, но он слишком быстрым и неожиданным движением схватил меня за руку и потянул на себя. Как всегда этот невменяемый опьяненный человек, чья двигательная активность должна быть заторможенной, с бешеной скоростью перевернул нас и подмял меня под себя. Резким движением он схватил меня за волосы, чем заставил мою голову опрокинуться назад, коленом развел мне ноги, устраиваясь между ними. Он начал бешено долбиться в меня бедрами, имитируя секс. Берт был похож на разъяренное животное, потерявшее контроль над собственными инстинктами. Мне стало слишком страшно. Он сковывал мои движения и не давал ни малейшего шанса пошевелиться. МакКрэкен был не на шутку заведен, об этом свидетельствовала его эрекция, поэтому останавливаться было бы для него не выгодно. Если я ничего не предприму, то он просто отымеет меня в этом грязном клубе на глазах у всей толпы. Но что я смогу сделать, судя по моему положению? Вдруг Берт остановился и начал снимать с себя куртку. Я воспользовался этим моментом и выскользнул из-под него. - Куда?! - зарычал он, хватая меня за запястье. - В такси! - стараясь перекрикнуть музыку, бросил я и потащил его к выходу. На улице было свежо и прохладно - это то, чего мне так не хватало в этом прокуренном клубе. МакКрэкен пьяно хихикал и, еле держась на ногах, буквально висел на мне всей своей неподъемной массой. Подумать только, мгновенье назад он был полон активности и агрессии, а сейчас он не представлял никакой опасности. Но я знаю, это не продержится долго… Не разглядывая дороги, я помчался прямо к проезжей части, в надежде поймать такси. Машина чуть не сбила нас с Бертом, резко затормозив на расстоянии всего пару дюймов. С облегчением выдохнув, я распахнул дверь автомобиля и взобрался на заднее сидение, а потом и заволок туда пьяного Берта.
POV Frank: 03:40 Авеню.
- Я двадцатый, заканчиваю смену, - проговорил я. - Отчет принят, двадцатый, - ответила мне рация механическим голосом, после чего я сразу же отключил ее и сладко потянулся до хруста в суставах, сидя на водительском сидении в своей машине. По радио ненавязчиво играла какая-то ритмичная музыка, которая нисколько мне не мешала, а даже наоборот - успокаивала. Мой взгляд непроизвольно упал на циферблат электронных часов, и от увиденного я даже немного опешил. Мда.. Вот и поработал пару часиков, называется. То есть, мне спать осталось около трех часов, так как на учебу нужно явиться в восемь в обязательном порядке. Впрочем, ничего удивительного, у меня никогда не получается именно то, что я обычно собираюсь сделать, именно поэтому я не имею такой вредной привычки - планировать. Наверное, стоит выруливать на свою улицу и ехать домой, тем более, что я обещал Бридж, что вернусь раньше полуночи. Видимо обещать - тоже не мое. После того, как я немного проветрил салон (а это крайне необходимо, ток как мне приходится возить абсолютно разных пассажиров), я захлопнул дверь автомобиля и поехал по кротчайшей дороге, которая ведет прямо к моему дому. Проезжая мимо клуба, после которого сразу через пару кварталов находится мой дом, я чуть не сбил двух пьяных людей, которые даже на ногах не могли нормально держаться. - Какая мерзость, - сказал я сам себе, наблюдая как один из них, пытаясь держать другого, (что очень плохо у него получалось), приблизился к моей машине с целью сесть в нее. Чеееерт... я же не снял плафон таксиста с крыши. Тем временем они оба уже находились внутри салона. Я поднял глаза на зеркало заднего вида и встретился на удивление с трезвым взглядом. Что ж, мне жаль тебя парень, особенно глядя на твоего невменяемого дружка, который кряхтя, пытался удобней утроиться на заднем сидении. - Уэйт-Стрит 17, пожалуйста, - проговорил обладатель этого как будто молящего взгляда. Что же, я вижу, что ему итак хреново, поэтому высаживать их, будет выглядеть с моей стороны слишком бессердечным и черствым, и мне ничего не осталось, кроме как молча развернуться и ехать в направлении противоположной улицы. Я внимательно следил за дорогой, и тишины, царящей в слоне, не нарушало даже радио, которое я предусмотрительно выключил. Вдруг сзади я услышал какое-то копошение, а потом уж какой-то слишком обреченный голос парня: - Берт, мы сидим в такси, пожалуйста, перестань. - Мне плевать, детка. - Вероятно, это был голос того второго человека. Непроизвольно я посмотрел в то же самое зеркало, и... О, Боже... А они не "дружки", оказывается. Тот человек, которого я считал не способным оказывать какие-либо действия, в силу того, что он был слишком пьян, вцепился пальцами в черные волосы на затылке того бедного парня и буквально грыз его шею зубами. Тот же невидящим взглядом уставился в крышу салона, а его лицо не выражало абсолютно ничего. Хотя на мгновенье мне показалось, что он испытывает, может быть, отвращение и... страх. Парень, мне тебя жалко вдвойне. - Организуй мне минет, пока мы едем, - опять проговорил противный голос. - Берт, мы скоро приедем. Остановись, хорошо? - Было заметно, что парень был слишком скован и оказывал слабые и несмелые сопротивления. Чего же ты боишься? - Ну же, не ломайся! - Это было произнесено слишком громко, что даже я не ожидал такого. - Берт, Берт, Берт, - сразу торопливо проговорил другой. - Когда мы будем дома, я обещаю, что сделаю все, что угодно, только, пожалуйста, давай спокойно доедем? - Голос был полон мольбы и отчаяния. Казалось, парень был на грани срыва. - Ну, хорошо, - Эта идея другому явно была по душе, так как он уж слишком самодовольно ухмыльнулся, вероятно, предвкушая предстоящее. И я снова в этом проклятом зеркале поймал досадный и обреченный взгляд этого парня, полный стыда, который будто извинялся. Передо мной? Но за что? За то, что я стал невольным свидетелем изнанки твоей жизни? Или твоя жизнь только и состоит из всего этого, и я узрел только малую часть того, что ты обычно переживаешь? В любом случае, мне должно быть все равно. Слава Богу, доехали мы без дальнейших аксцессов. Выходя из машины, парень протянул мне денежную купюру и бросил тихое "спасибо". Второй уж слишком живо для своего состояния схватил его за руку и потащил к подъезду, что тот еле за ним поспевал. Что ж, мне жаль тебя втройне, парень...
|
