***

Когда Джерард встречал Лин, он чувствовал полнейшую опустошенность. Какой-то склад, куда ему сказали прибыть, напоминал лабиринт Минотавра. Он не горел никаким желанием делать даже шаг внутрь. К счастью, скоро металлическая калитка открылась сама и оттуда вышла Лин. На ней была грязная от пыли и борьбы пижама, но лицо ее, хоть и мокрое от слез, но светилось счастьем. Спотыкаясь по пути, она ринулась к Джерарду, заключая того в крепкие объятия. Он постарался улыбнуться, но мысль о Фрэнке в очередной раз прожгла насквозь его голову.

- Джи! Господи! Я так счастлива, что они меня не убили, эта штука на шее была такой страшной, а еще там был таймер.

Таймер. Интересно, Фрэнк понял все с самого начала?

- Пошли отсюда, - он чмокнул ее в губы и за руку потащил от склада к машине, где их ждала Бэндит.

Быть может, жизнь наладится, и он забудет о Фрэнки, как о глупом сне…

Жизнь потеряла все свои краски. Каждая ночь становилась мучением, ведь теперь Джерарду снились кошмары. Вновь и вновь он переживал свой последний разговор с Фрэнком, когда они говорили о любви друг к другу, и как электронный голос обрезает их слова. Ужасная картина, предстающая перед его глазами… Обезглавленный Фрэнк, обмякшее на стуле тело и кровь, кровь, кровь! Осознание того, что это он сделал со своим возлюбленным, пожирало его изнутри черным леденящим пламенем. Стараясь согреться, он обнимал себя за плечи, кутался в бесчисленное количество одежды; но тепло не приходило уже никогда.

Все поцелуи, объятия Лин казались настолько противными, словно он предавал саму память о Фрэнке. Джерард не мог теперь даже держать ее за руку. Лин спрашивала, что с ним, но он лишь отрицательно кивал головой. Она все видела, он знал. Но та лишь неуверенно улыбалась, а в глазах умирала еще одна искорка. Только Бэндит, которая не так давно научилась говорить, могла заставить Джерарда искренне улыбнуться. Обнимая ее, он усаживал дочку на коленки и рассказывал в полголоса сказки или истории. Но свет быстро уходил от него, стоило Бэндит уйти из его поля зрения. Он снова вял.

Фрэнк…

Он убил его, убил свое солнце. И опять Джерард жалеет о выборе. В погоне за мечтой, он забыл, что хотел получить на самом деле. Разве любовь не то, что мы ищем в жизни?

Сегодня был Хэллоуин.

Раньше Джерард всегда любил этот день. Они с Фрэнком всегда любили переодеваться в смешные костюмы и ходили по улицам. Все с удивлением смотрели на таких взрослых дядек, просящих конфет у взрослых. Но им было все равно, для них «сегодня» было особенным. Ведь у Фрэнка был день рождение.

Но теперь все по-другому. Джерард уже не радуется тридцать первому числу.

Джерард нашел в старом шкафу толстовку, что давным-давно принадлежала Фрэнку; он отдал ее, когда Джи кратко кинул о ней «крутая вещь». Натянув ее на себя, Джерард присел на пол возле кровати и вынул из кармана фотографию, где Фрэнк еще был счастлив, а его глаза светились теплом. Он провел по фотографии рукой, плавно касаясь контуров его лица. Неуверенно преподнеся фотографию к лицу, он оставил нежный поцелуй на губах Фрэнка, но не почувствовал ничего, кроме холода глянца. Сердце громко застонало. Джерард сжал ткань на груди, надеясь, что боль пройдет. Но она не прошла; только предательские слезы покатились по щекам.

«Один или два?»

- Заткнись! – крикнул он в пустоту, зажимая уши. Но как можно скрыться от того, что звучит у тебя в голове?

«Один или два?»

- Нет, нет, нет! Умоляю, хватит! – одними губами лихорадочно шептал он, повалившись на бок и сжимаясь в комок.

«Три минуты истекли… Один или два?».

Он не мог более слышать этот компьютерный голос. Подскочив с пола, он ринулся на кухню. Выдвигая все шкафы и полки подряд, Джерард искал только одну вещь – нож. Быть может боль сможет вернуть его в нормальное состояние, заглушит чужие слова, что крутятся в его голове на постоянном повторе.

«Один или два, мистер Уэй?.. Интересно, что же вы выберете?».

- Замолкни! Я ненавижу тебя, сукин сын!

Наконец найдя кухонный нож, Джерард занес его и порезал себе ладонь и еще, и еще. Нет, голос не замолкал. Все время твердил что-то, повторял какие-то слова. Но из-за собственных криков Джерард не мог разобрать что именно. Этого он и хотел. Он выронил от бессилия нож. Руки были полностью покрыты его собственной кровью. Так правильно, он должен страдать.

«…механизм сработает… все зальется кровью».

- Кровь, - тупо повторил Джерард, словно только сейчас осознал, что из его ладоней сочится алая жидкость, - кровь!

Он начал судорожно вытирать руки о кофту, но ничего не изменялось. Теперь он сам был весь в крови. Она была повсюду! Толстовка, что принадлежала его возлюбленному, представляла собой кровавое месиво. Фрэнк тоже был в крови, его голова лежала в стороне… Джерард подавился в немом крике. Ужасающий образ трупа. Искаженного качеством записи, предстал перед его взором. Он снова проживает тот день заново, он снова убивает Фрэнка.

Схватив нож, он поднес его к груди.

- Один или два? – вслух повторил он.

Нервный смешок.

- Один, детка.

Подобно стреле Купидона, нож вошел в грудь Джерарда, в его сердце. Он сделал выбор.

***

- Игра окончена, мистер Уэй. Вы победили.