Земля

Поздний вечер. Погода сегодня дождливая, тревожная. Ты лежишь на диване, лежишь один, в квартире кроме тебя больше никого нет. Ты ждёшь. Погрузившись в свои беспорядочные мысли, ты постепенно начинаешь засыпать, засыпать плохим, неспокойным сном. Фрэнк, что-то происходит, что-то творится, но ты не понимаешь что.

Кто-то громко хлопает дверью, бросает ключи на тумбочку и  опускается на пол, скользя по стене:

-Чёрт…

Фрэнк мигом встаёт с дивана и подходит к прихожей, с тусклой улыбкой встречая Джерарда:

- Снова не приняли?

-Чёрт…- единственное, что произносит Джерард. Но ты воспринимаешь это как «Да, опять меня вышвырнули. Опять им не нужен молодой начинающий художник без опыта и практики. Опять, Фрэнки…Малыш, обними меня».

И Фрэнк обнимает Джерарда, обнимает и касается губами щеки, словно напоминая о своём присутствии в его жизни.

 В последнее время, в последние три недели Джерард перестал тебя замечать, перестал с тобой разговаривать, перестал доставлять удовольствие в спальне, душевой, в машине, в кабинке колеса обозрения или где вы ещё этим занимались? Джерард отгородился невидимой преградой, создал свой собственный мирок, посвящённый творчеству и поиском работы. Но работой называл это ты, для Джерарда в этом заключался  смысл жизни, то,  к чему он шёл все эти годы. Каждый художник в тайне хочет положительной оценки своих способностей, каждый художник хочет найти свою ячейку из миллиона, своё пристанище, точно так же, как этого хочет просто каждый нормальный человек. Но Джерард Уэй не был нормальным обычным человеком, поэтому все его желания превышали ординарные рамки, за что, в принципе, ты его когда-то и полюбил, за что  и продолжаешь любить сейчас. 

- Всё будет хорошо, - Фрэнк шепчет на ухо Джерарду и легонько гладит руками по спине. Но, заметив, что Джерард пытается вырваться, Фрэнк тут же его  отпускает. Он помнит, что Джерард не выносит, когда его жалеют, не может  терпеть  чьих-либо  сочувствующих глаз. Джерард любит, когда им восхищаются, когда его хотят, пожирая взглядом. А жалость? Для него она была сравнима с признанием своей убогости, своей  никчёмности. Ведь «провал» был самой страшной фобией Джерарда, которой он удостаивался уже в третий раз. В третий раз ему приходилось слышать «Простите, но ваш стиль не соответствует вкусам нашего заказчика, мы сожалеем… У вас есть заметный потенциал, но, к сожалению,  мы ничем не можем вам помочь…» Эти припудренные фальшивым сожалением, липовые отговорки агентств по найму настолько выводили Джерарда из себя, что нервы набухали на руках с неимоверной силой.  Как бы он хотел просто наплевать на всё, оставить, бросить, если бы не малый проблеск надежды внутри, твердивший «ещё чуть-чуть подожди, попробуй ещё раз, давай». Такой проблеск самовнушения может принадлежать только сильному духом человеку. Как же тогда так случилось, что в один прекрасный летний день Джерард Уэй подсел на иглу? После очередного провала, очередной пощёчины,  внутреннее состояние Джерарда напоминало разорванный, испортившийся кусок мяса. Всё его тело ныло, кричало. Опять нахлынувшие обиды прошлого, опять слабость к депрессии. Насколько же ты оказался слабым, Джерард, чтобы единственным выходом для утешения своей боли ты видел в наркотиках. Игла в вену – и ты погружался в пустоту. Ноль к эмоциям, ноль к страданиям, ноль к успокоению. Приобретая такое небольшое хобби, ты не знал, чем это всё кончится. Ты и сейчас не знаешь. Приходя домой, тебя терзает мысль принять дозу, опустошить наполненный до предела стакан гнилой жгучей боли. Своя никчёмность, своё ничтожество тебя убивало открыто, а наркотики  это делали под зеркальной маской очищения. Тебе казалось, что они тебя спасают, глупый.  Только вот Фрэнку ничего не казалось, Фрэнк просто ничего не знал, Фрэнк просто любил тебя.

Как же быстро люди привыкают к счастью. Почему люди осознают своё счастье только в моменты полной опустошённости? Только пройдя через горе и боль, одолев полосу горьких страданий, мы можем оценить по достоинству те моменты, в которые  их не испытывали. Тот райский клочок воспоминаний, те яркие светлые дни, часы и  минуты, проведённые вместе Джерардом и Фрэнком, теперь воспринимались ими как счастье, как  лучшие времена их жизни. Дни без наркотиков, часы без тихих слёз в подушку, минуты без несказанного «я люблю тебя». Почему же вы приземлились, почему бродите по голой серой земле, почему не летаете?

  Улёгшись на диване в гостиной, Джерард тихо видел кошмары, в которых он медленно куда-то падал, падал в чёрную пустоту. Фрэнк… Разве ты его больше не любишь, Джерард? Разве ты больше не хочешь его целовать в губы, лоб, подбородок? Разве ты его забываешь? Разве так всё должно кончится? Нет. Ответ прост – наркотики, они тебя пожирают, съедают живое бьющееся сердце, оставляя чёрный пепел, в котором нет места Фрэнку. Ты всё портишь, Джерард, мать твою, ты всё портишь…

Уткнувшись носом в подушку, уже который раз, Фрэнк тихо роняет слёзы, и они быстро впитываются в белую, хлопковую ткань.  Если Джерард жил тягой к кайфу из-за убеждённости в своей обречённости к провалам, то чем жил Фрэнки?  Единственное, что оставалось Фрэнку - оставить эту серую реальность, отдать мозг на растерзание светлым чистым воспоминаниям. Каждый вечер, каждую ночь, Фрэнк тихонько мучил себя прошлым, таким любимым, желанным прошлым, которое когда-то было его настоящим.

14 марта . Около  трёх месяцев назад

Джерард сказал, что ты ему нужен, нужен больше, чем кто-либо другой.

8 апреля. Около двух месяцев назад

Вы с Джерардом ходили в кино и целовались на последнем ряду. Ты абсолютно не помнишь, какой фильм вы смотрели, за то с неописуемой точностью помнишь каждое движение его языка  в твоём рту.

25 мая. Около полумесяца назад

Вы решили съездить к морю на уикенд . Гуляя по пляжу, Джерард ровно десять раз произнес, что любит тебя. Ты считал. Ровно десять.

Утром его не было рядом. Он снова ушёл, снова исчез. На тумбочке лежала записка «Не стал тебя будить. Буду поздно. Возможно, сегодня ощущение  моей  ничтожности приуменьшится. Джи»  Пробежавшись глазами по записке, ты направляешься в душ, где проводишь около часа – просто стоишь под стекающей на тебя водой, успокаиваешься и убиваешь все мысли.  Вспомнив, что ты отменил встречу с ребятами из своей музыкальной группы, где ты был гитаристом и вокалистом,  ты решил провести этот день где-нибудь на воздухе, и отправился в парк. 

Фрэнк, ты специально пришёл именно к этой скамейке, которая напоминала тебе о Джерарде, о его объятиях, его живом присутствии в твоей жизни. Опустив ладонь на пустое место рядом с собой, ты невольно улыбаешься. Но улыбка получается не весёлой, она получается тусклой, словно ты учишься улыбаться, учишься радоваться, и у тебя хреново выходит.  Ты сидишь так уже долго, а может всего три секунды, в твоей голове полно мыслей, а  может она вовсе пуста. Теперь ты запутался, Фрэнк, теперь ты потерялся.  Тебя мучает это вечное чувство вины, ты винишь себя во всем, что между вами с Джерардом происходит, именно ты делаешь что-то не так, именно ты. Вот только что ты делаешь не так? Какие твои действия привели вас к приземлению? Если бы ты знал, Фрэнк, если бы знал.

Снова вечер. На улице ветер. Ты снова ждёшь его, ждешь, пока он придёт, скажет уже известные заранее слова и уснёт.  Глухой хлопок закрывшейся двери, быстрые шаги по лестнице наверх, в спальню, шум открывающихся полок шкафов, приглушённые ругательства.

Ты встаёшь с дивана, тревожно подходишь к лестнице:

-Джерард? Джи, всё в порядке?- поднимаешься по лестнице. Навстречу тебе вылетает Джерард, задевая тебя плечом, молнией спускается с лестницы. Его глаза измученные и жаждущие, его руки трясутся и сжимаются в кулаках, его голос хриплый и обессиленный, - Джерард…?

-Где?...И тут нет?...Блять! - Джерард начинает переворачивать вверх дном содержимое шкафа в гостиной, вышвыривает все вещи, и отчаянно пытается найти глазами какую-то, по-видимому, важную вещь. Так и не найдя того, что искал, Джерард  пронзающее заскулил и, прислонившись горячим лбом к стене, сильно в неё ударил кулаком, потом ещё раз, и ещё раз.

-Боже, Джер,  в чём дело? – Фрэнк пытается обнять Джерарда, который только бесцельно  ударяет кулаком в стену и пытается вырваться из рук Фрэнка, яростно  издавая гортанные звуки. Фрэнк только сильнее прижимает его к себе, развернув лицом, - тише, тише…Всё хорошо…Малыш, все хорошо.

Фрэнк легонько касается губ Джерарда, в надежде его успокоить. Ему казалось, это сработает именно так. Жаль, что ему только казалось. Джерард с силой впился губами во Фрэнка, страстно и озлобленно его целуя, прикусив нижнюю губу до крови. Мысли Джерарда затуманены, сметены в кучу. Ужасная ломка и дрожь всего тела, вызванная нехваткой наркотиков в организме, выключает сознание Джерарда, превращает его действия в животные, гневные порывы. Джерард подхватывает Фрэнка и, не разрывая контакта губами, поднимается  по лестнице, несколько раз ударяет его спиной о стены, проникая языком глубже в рот парня. Фрэнк сбит с толку, Фрэнк застыл, поддался, поддался и попался.

С силой кинув Фрэнка на кровать, Джерард  автоматически расстёгивает ремень своих джинсов и прижимает его к постели своим телом.

-Джерард, что ты…? – и рот Фрэнка закрывается очередным злым, невкусным, агрессивным поцелуем. Их языки словно дерутся между собой, и язык Джерарда одерживает победу. Руки Джерарда опускаются к низу футболки Фрэнка и рывком её снимают, оголяя  тёплую, гладкую  кожу. Нащупав ярко-выраженную эрекцию парня, Джерард сжимает руку у промежности Фрэнка, чем вызывает грудной стон. Он быстро справляется с ширинкой, и двумя руками стягивает джинсы с Фрэнка.

-Джер…-снова поцелуй, снова горячий горький рот. Фрэнку перестаёт всё это нравится, и он пытается оттолкнуть от себя Джерарда, упирается ладонями в его грудь и извивается под его телом. Джерард только сильнее прикусывает губу Фрэнка, от чего в уголках глаз парня скапливается солёная влага. Стянутые боксёры, напуганный взгляд и упирающиеся руки. Всё смешалось. Джерард грубо входит и Фрэнк резко вскрикивает. Незамедлительно начиная двигаться в парне, Джерард закрывает  глаза, отдавшись  нахлынувшим жарким ощущениям. Слёзы тонкими струйками текли по щекам Фрэнка, а разгрызающая боль переполняла всё тело. Тебе больно, Фрэнки? Тебе действительно больно?

Джерард с заметным удовольствием слизывал языком солёные слёзы со щёк Фрэнка, опускаясь ниже к шее, прикусывая кожу, наслаждаясь каждым своим поступком, каждым своим поцелуем, каждым поступательным движением. Тебе больно, Фрэнки?

Джерард начал ускорятся, хрипя и томно порывисто выталкивая воздух из лёгких. Возбуждение и жажда удовлетворения поглощала его, заставляла причинять эту боль, заставляла получать от этого удовольствие. Тебе действительно больно?

Дойдя до пика, ты кончаешь во Фрэнка и медленно стонешь, прижимаешься губами к плечу парня и обессилено проваливаешься в пустоту. Фрэнк неспособен чувствовать, он подавлен, унижен, уничтожен. Сползая с кровавой простыни на мягкий ковёр, его тело медленно содрогается от всхлипываний. Глаза закрываются, мозг отвергает эту реальность.

17 апреля. Около двух месяцев назад

Вы с Джерардом гуляли по художественной галерее. Ты рассматривал шедевры искусства, слушая долгие мечтательные рассказы Джерарда. Заметив, что ты начинал скучать, он резко развернул тебя лицом к себе и поцеловал на глазах присутствующих людей. Ты засмеялся и покраснел.

15 марта. Около трёх месяцев назад

Вы катались на колесе обозрения, где Джерард впервые тебе дрочил. Прямо в кабинке. На огромной высоте. Целуя и прижимая к себе.

15 марта. Около трёх месяцев назад

Придя домой, вы сразу же отправились в спальню. Ваш первый раз. Нежные касания плеч, поглаживания щёк и тихий шёпот на ухо. Своевременность, осторожность и стеснение. Тебе было хорошо, потому что ты чувствовал, что и ему было хорошо. Ты заснул в его объятиях, тесно прижавшись щекой к груди, а не сползал с кровати, содрогаясь от рыданий.

 Тебе больно, Фрэнки? Тебе действительно больно?