- Сегодня я опять во сне хотел взять по привычке ее за руку. Проснулся весь в поту, думал, умру от разрыва сердца. Потом опять не смог уснуть.
- Это пройдет, просто, тебе самому надо ее отпустить.
У Шеннона хмурый вид, но я его понимаю - кто хочет каждый день слушать причитания друга об умершей жене? Я бы на его месте давно себя послал. Хорошо, что каждый на своем месте.
- Фрэнк, серьезно, прошло уже полгода, я не помню, когда мы в последний раз с тобой куда-то выбирались. Может, сходим куда, развеемся? Джаред не будет против, я уверен.
- Я не знаю, Шенн. Полгода, это мало. Кстати, я подумываю съездить в тот госпиталь, поинтересоваться как дела у того парня.
Голова раскалывается от недосыпа, я с силой тру лоб, надеясь, что боль пройдет сама по себе.
- Хочу убедиться, что с ним все в порядке, и он ни в чем не нуждается, - попытка бодро улыбнуться проваливается, и я больше не пытаюсь сделать вид отлично высыпающегося человека.
- Ох, и надо это тебе…Мало ты им заплатил, что ли? Поехали лучше к нам, я позвоню Джею, он приготовит что-нибудь фирменное…
- Спасибо, Ши, как-нибудь в другой раз.
- Как хочешь, - пожимает плечами Шеннон. – Идем работать.
*
Когда мне было пятнадцать, для меня существовали только две вещи – отцовская гитара и гараж деда.
Гитара была новая, черная и лакированная, хоть и купленная довольно давно, но отец на ней почти не играл. Я брал ее в руки, касался ее струн, и мечтал, что однажды я стану великим музыкантом, который своей музыкой будет вдохновлять сотни, если не тысячи, людей.
В гараже деда стояло три машины. Я подозревал, что две из них были выпущены еще до Первой Мировой, но никогда не уточнял. В этом месте я мог зависать днями напролет, копаясь во внутренностях древних автомобилей, пытаясь починить развалюхи, но особо не веря в свою удачу. Зато я на весь квартал прослыл мастером в этом деле, и многие, даже взрослые мужчины, предпочитали обращаться ко мне, а не в мастерские, если их «малышки» вдруг барахлили.
За свою работу я брал сущие копейки, потому как мне был важен сам процесс, да и ничего сложного я в этом не видел.
Сейчас мне двадцать пять и великим музыкантом мне уже, наверное, не стать, хотя, гитара и по сей день является одной из важнейших деталей моей жизни.
Зато вот уже три года я совладелец крупной сети мастерских по ремонту машин «AUTODROME».
Все началось со смерти мамы – на нее напали грабители, когда она возвращалась с ночной смены в баре, в котором работала официанткой. Отец досиживал очередной срок, деда давно не было в живых, оставались лишь немногочисленные родственники, согласившиеся оформить опеку, но забывшие мое имя на следующий же день, поэтому в свои семнадцать, забыв о боли утраты, мне пришлось всерьез задуматься о будущем.
Сначала я устроился работать на подхвате у более опытных автомехаников в небольшую мастерскую, где мне платили шесть долларов в час. Не самый лучший вариант, конечно, но я был рад тогда любому. Я понравился хозяину, мистеру Сандерсу, немолодому грузному мужчине, вечно улыбающемуся и добро подшучивавшему над всеми. Он особо не нагружал меня, но платил исправно, замечая, что я неплохо справляюсь.
Вскоре мне стали доверять самому чинить несерьезные поломки, и постепенно я обрастал постоянными клиентами, в число которых входили так же те, кто обращался ко мне за помощью еще до моей работы у Сандерса, что означало появление постоянных клиентов у мастерской. Поэтому после года работы там мне повысили зарплату до двенадцати долларов. То есть я стал зарабатывать наравне с рабочими много старше меня, имеющими не малый опыт.
За тот год я стал взрослее и серьезнее в своих поступках, я понял, чего хочу от жизни, и я даже стал справляться. Погрузившись в работу, в проблемы с головой, я и не заметил, как научился жить, не думая, что за моей спиной всегда будет мама, которая прикроет ото всего, защитит, утешит. Мне было тяжело без нее, еще бы, мне ведь было всего семнадцать, и я мог бы спиться, стать наркоманом, или вообще свихнуться, но я все еще хотел, пусть ее уже и не было, чтобы она мной гордилась. Думаю, что у меня действительно получалось.
Как-то летом, когда шел мой девятнадцатый год, я познакомился на улице с парнем, играющем на гитаре. Он играл так изумительно, и пел так самозабвенно, что я не удержался и дал ему свою последнюю сотню.
Он догнал меня, пытаясь вернуть деньги, решив, что я ошибся, или что-то перепутал, но я не взял их назад.
- Это слишком много, - сказал он, - ты явно не из тех, кто будет разбрасываться баксами, уж не обижайся.
- Мне понравилось, как ты играл. Ты их честно заработал, - ответил я, улыбаясь, вдруг обнаружив, что таких синих глаз я еще ни у кого не видел.
Он странно улыбнулся мне в ответ, и пригласил в ближайшее кафе, выпить по чашке кофе.
В итоге мы проговорили с ним до вечера, потратив, наверное, всю мою сотню на горький бодрящий напиток.
Я узнал, что его зовут Джаред и он открытый гей, что он учится на психолога и мечтает выпустить книгу в этой области. Месяц назад он и его бойфрэнд ушли из своих домов, так как ни родители Джареда, ни родители Шеннона, его парня, не одобряли их союз. Теперь они зарабатывали каждый, как мог, правда, у Шенна с этим была проблема, в отличие от Джея.
В свою очередь я рассказал ему о своей жизни, которая, как я считал, была намного радужней его.
- Мне кажется, он скоро меня бросит, - вдруг посреди моего рассказа о работе в мастерской, заявил Джей. Это был, к слову, единственный момент в отношениях этой пары, когда один засомневался в искренности чувств второго.
- Почему? – я не мог не спросить, удивившись резкой смене настроения этого парня, который буквально минут пятнадцать назад весело смеялся, рассказывая какое забавное выражение лица было у его отца, когда он застал своего сына в объятиях мужчины.
- Ему не нравится, что нас обеспечиваю только я.
- А он умеет чинить машины? – вопрос вырвался еще до того, как я успел его обдумать.
- Я не знаю. А что?
«Мне нравится этот парень», - подумал тогда я, обнаружив в себе сильнейшее желание помочь ему.
Я пообещал Джею поговорить с хозяином той мастерской, в которой работал, насчет вакансии для его бойфрэнда, подбодрив его, дав ему надежду.
Она оказалась не ложной - мистер Сандерс позволил мне привести своего «друга».
- Если у него такие же золотые руки, я скоро разбогатею, - сказал он, как всегда добродушно улыбаясь.
У Шеннона не было, конечно, золотых рук, но немного умения и максимум стараний сделали свое дело.
Поначалу он мне не нравился, слишком молчаливый, немного грубый и даже где-то надменный, но как-то Джей уговорил меня прийти к ним в гости, и я увидел, какие между ними отношения, после чего мое мнение о Ши изменилось кардинально.
Я не ожидал, что между двумя мужчинами может быть столько нежности. Не сопливости, не приторности, они оба не попадали под мой и большинства в обществе стереотип геев, они относились друг к другу так, как будто у них нет и не будет ничего дороже. Но при этом я не ощущал себя третьим лишним – я просто наслаждался тем, что могу хотя бы прикоснуться к такому вот счастью.
Взглянув тогда впервые на них вместе, я вдруг понял, что хочу так же, хочу таких же отношений.
Как ни странно, к моим девятнадцати я так и не обзавелся постоянной девушкой. У меня они были, несомненно, но как-то больше для удовлетворения потребностей, и отнюдь не духовных.
Тогда я все еще пытался заниматься музыкой, играл в каких-то группах, сам что-то сочинял, уже не так серьезно, конечно, но отказаться полностью от этого я не мог.
Играя в одной из таких случайных групп, у которой, по моему мнению, даже была перспектива выйти из тени, я познакомился с Линдси. Она мне сразу понравилась, этакая бунтарка, веселая и развязная, с громким смехом и аппетитной фигурой.
У нас были похожие характеры, схожи вкусы в музыке, и я вдруг подумал – а почему бы и нет? Тогда мне казалось, что у нас с ней есть все, чтобы начать отношения.
Она не была против, в ее ярких глазах даже не промелькнули ни тень удивления, ни радости, ни насмешки, ничего такого, когда я предложил ей встречаться, но меня это не остановило – наверное, я просто устал быть один.
Мы почти сразу стали жить вместе в моем маленьком всегда пустом теперь, после смерти мамы, доме. Нас практически невозможно было застать там – днем я был в мастерской, она работала в тату-салоне пирсингистом, а вечером мы с ней зависали либо у ее друзей, либо в дешевых барах и клубах.
За то время, пока я был с ней, я вспомнил, каково это, быть беззаботным молодым и здоровым парнем, вспомнил, что мне всего лишь девятнадцать. «Черт возьми, я же еще так молод, чтобы губить свою жизнь на каждодневном отрезке «Дом-Работа»!» - думал я, надираясь в хлам в очередной раз, после чего тащил Лин трахаться в грязной кабинке общественного туалета.
Джаред и Шеннон, конечно же, заметили, что я изменился. Я уже сдружился с Ше, поняв, что он просто сложный человек, и чтобы войти в его круг, нужно пройти испытание временем, и общался с ним даже больше, чем с его парнем, хотя мы все еще не были лучшими друзьями, как сейчас.
- Она мне не нравится, - сказал мне Джей, отведя в сторону, когда я их познакомил с Линдси. – Ведет себя, как дешевая шлюха. И одевается так же.
Лин и вправду, увидев двух симпатичных парней, включила все свое обаяние, если ее поведение доступной женщины можно было так назвать.
- Каждому свое, - глубокомысленно ответил я ему, внезапно разозлившись. Не всем же так везет, хотелось мне съехидничать, но я промолчал.
Мои отношения с Линдси были не то, чего я хотел, когда смотрел на отношения Джареда и Шеннона, но мне не из чего было выбирать, поэтому все осталось так, как было.
А однажды после работы Лин ошарашила меня новостью, которая изменила весь мой мир.
…- Я беременна.
- От меня?
- От тебя.
…И, как ни странно, я ей поверил, потому, что такого серьезного выражения лица я у нее никогда не видел.
Она хотела сделать аборт, я хотел, чтобы она сделала аборт, но этого не хотели мои друзья, Джей и Шенн. Они отговорили меня, я отговорил Линдси, и уже меньше, чем через девять месяцев я держал в руках пищащий сверток - моего сына, впервые поняв, что это такое – порхающие бабочки внизу живота.
Восторг захлестывал меня только первые три дня, пока Лин и Майлз лежали в больнице. Потом мне просто было не до этого.
Линдси не собиралась возиться с ребенком, всерьез удивив меня своим равнодушием к сыну, а я не мог бросить работу - мне надо было их обеспечивать. Выручил меня Джаред, забрав малыша к себе «на первое время», пока Лин не одумается, и пока он не нашел работу. Джей как раз только получил диплом, ожидая, когда подвернется работа по специальности, да и сына моего он любил как родного.
Каждую свободную минуту я старался проводить с Майлзом, почти все деньги, которые я зарабатывал, я тратил на него, и я до сих пор чертовски благодарен всем богам, что он у меня есть.
И так в свои двадцать лет я впервые узнал, что такое ответственность, и я понял, что больше не хочу иметь ничего общего с такой женщиной, как Лин.
Наше расставание прошло так же легко, как начало отношений. Она не закатывала истерик, когда я сказал, что больше не хочу ее видеть, спокойно подписала отказ от родительских прав на Майлза, и так же спокойно собрала вещи.
Только когда уходила, она вдруг остановилась в дверях, посмотрела серьезно и сказала:
- Надеюсь, ты достанешься той, кто все это оценит.
А я вдруг понял, что буду скучать по ней.
Но, что ни делается, все к лучшему.
- Ты же не думаешь, что так будет продолжаться вечно? – как-то спросил меня Шенн, когда мы с ним сидели в баре после очередного тяжелого рабочего дня.
- О чем ты? – я, правда, не понимал, что он имел в виду.
- Либо найми няньку, либо найди Майлзу мачеху, - просто сказал он. – Но я настаиваю на няньке, а то мы все уже убедились, насколько ты разборчив в выборе девушки. Ты не думай, ни мне, ни Джею Майлз не мешает. Просто, как ты ему объяснишь, когда он подрастет, почему вы не живете вместе?
Шеннон сказал правду. Если я хотел, чтобы мой сын, когда начнет произносить свои первые слова, назвал папой меня, а не одного из моих друзей, нужно, чтобы он жил со мной. Да я и так злоупотребил добротой Джареда и Шенна.
Только вот…услуги хорошей няни стоили не дешево.
- Не грузись. У меня есть предложение, - прервал мои мысли тогда Шеннон.
И он предложил мне открыть свою мастерскую.
Мне скоро должно было исполниться двадцать один, у меня рос маленький ребенок, и у него больше никого в целом свете не было кроме меня, не считая моих голубых друзей, но и у них была своя жизнь, я не имел права навязываться.
Я решился.
Как ни странно, мистер Сандерс не был против, даже не разозлился, узнав о нашей с Ши затее.
- Давно пора, сынок, - только и сказал он.
На деньги, полученные от продажи нашего с мамой дома (я временно переехал к Джареду и Шеннону на их маленькую съемную квартирку), мы арендовали помещение под мастерскую. С поставщиками инструментов и прочим оборудованием нам помог наш бывший начальник. Он же просветил нас о некоторых аспектах ведения бизнеса, познакомил с нужными людьми, и вообще, на первых порах он помогал нам как мог.
Поначалу я был очень воодушевлен этой идеей, носился днями и ночами, не смотря на усталость, стараясь довести все до совершенства, но для того оно и начало – все было не так легко, как нам казалось. Лос Анжелес большой город, и наша маленькая мастерская терялась в нем, прямо как муравей, случайно забредший в каменные джунгли, и я вскоре уже начал отчаиваться.
Но отчаиваться не стал Шенн. Как выяснилось, лучший из нас механик – это я, бизнесмен – несомненно, он.
Когда я уже был почти готов бросить все это, Шеннон просто сказал мне: «Делай то, что ты умеешь. Об остальном позабочусь я».
Наверное, именно тогда мы и стали лучшими друзьями. Именно тогда, когда хлебнули проблем, отчаяния, тотальной усталости и прочего с лихвой.
Дела стали налаживаться, да так, что у нас даже появился офис. Потом мастерская переехала в другое помещение, более удобное, большое, строившееся около полугода специально по нашему заказу. А потом бюджет перерос обычные затраты одной мастерской, и мы с Шенном задумались об открытии второй.
Наверное, все произошло слишком быстро. Или просто мне было не до этого, чтобы добиться того, что мы имеем сейчас мы работали буквально день и ночь, нам пришлось приложить немало усилий. Но я считаю, что в большей мере нам все-таки повезло, что наш бизнес не потонул при первых же трудностях, нежели какие-то другие факторы, так как ни денег, ни связей мы особо не имели.
Раньше у меня не было такой возможности – остановиться, оглядеться вокруг, осознать, что вот это все принадлежит мне, в конце концов, просто порадоваться! Теперь же этого времени слишком много, но радоваться совсем не хочется…
Человека, с которым мои отношения были такими же, как у моих друзей, я встретил тогда, когда совсем не ожидал.
Я познакомился с Джам в приюте для животных, где она работала ветеринаром. Я и Майлз решили завести собаку, и лучшего места, чем этот приют, чтобы взять там какую-нибудь несчастную дворнягу, побитую судьбой, я не нашел. Там я приобрел не только песика, маленького, задиристого йоркшира, но и любовь всей своей жизни.
Наши чувства не возникли сразу же, страсть не вспыхнула всепожирающим пламенем, как пишут в дамских романах, нет, все происходило медленно, постепенно, начинаясь со взаимной симпатии, перерастая во влюбленность, а затем, собственно, и в любовь.
Я сделал ей предложение спустя четыре месяца со дня знакомства. Наверное, я никогда в жизни так не нервничал, но она ответила мне согласием.
Джамия была самым светлым человеком, которого я знал. Она была отличной женой, всегда знала, когда нужно подбодрить меня, а когда лучше оставить в покое, обожала моего сына, который даже стал называть ее мамой, она была настоящим мастером своего дела, без памяти влюбленная во всех зверушек, которые попадали к ним в приют, и просто красивой женщиной и хорошим человеком.
Но…
Счастье продлилось не долго – полтора года. Просто однажды она возвращалась поздно с работы домой, и у нее случился инсульт прямо за рулем подаренной мной машины – врачи ничего не смогли сделать.
Я сломался. И, наверное, даже сдался.
Я не могу без нее, я не могу ее отпустить, просто не могу заставить себя воспринимать все как прежде, думать, что она в лучшем мире и у нее все хорошо. Я просто хочу, чтобы она была рядом.
Жизнь не закончилась, нет, у меня ведь растет маленький сын, просто все в одночасье стало серым и неинтересным, даже гитара и мастерская меня не спасают.
Джаред и Шеннон пытаются меня взбодрить время от времени, но я пока не хочу возвращаться к полноценной жизни. Я знаю, что горе утихнет, время покроет воспоминания пылью новых впечатлений, и когда-нибудь я смогу думать о ней без боли и с улыбкой.
А нахуивертили-то! =) мне нравится. И действительно все больше хочется взглянуть на жено-Джи по-подробнее^_^ надеюсь продолжение появится столь же скоро.
Очень понравилась глава. С одной стороны я понимаю Фрэнка. А вот с другой - хочется дать ему пенделя со словами : "Эй, ты! Да-да, ты! Тебя там охерительный мужик ждёт, а ты!" Буду ждать новые главы
fo, спасибо лосось, спасибо, я рад))) Фрэнку двадцать пять, Майлзу пять. Talassa, о да! просто, давно хотел все это попробовать, пришлось бухнуть все в один фанф. но мне тоже нравится)) третья глава не появится, пока я не допишу пятую)) спасибо)) madman, ну, до Фрэнка будет оооочень долго доходить, какое чудо у него перед глазами. спасибо)) после выходных постараюсь)) St_Sebastian, пожалуйста и спасибо))) ну, оно у меня уже в августе было написано, нет ничего удивительного))
Спасибо:) Рад, что продолжение появилось так скоро! Удачи вам и вдохновения.
