Главная » 2013 » Февраль » 23 » Наш самый большой грех в том, что мы люди (46/?)
01:49
Наш самый большой грех в том, что мы люди (46/?)
POV Frank
Ночь оказалась безумно тяжелой. Джерарду с каждой секундой становилось все хуже и хуже, а мне только и оставалось, что наблюдать за тем, как он изнемогает от боли. Наблюдать и быть не в состоянии помочь ему – для меня это обернулось настоящей пыткой, все, что я мог – оставаться рядом и не более того. Джерард так и не уснул до самого утра, не уснул и я. Он сжимал мою руку, что-то неразборчиво бормотал себе под нос, трясся и постоянно ворочался, периодически шепча мне: «Мне очень плохо, Фрэнк», беспомощно и отчаянно. Я хотел утешить его, но что вообще значили мои слова? От них не становилось легче, но я изо всех сил пытался поддержать в Джерарде хоть какое-то желание бороться, давая понять, что я всегда буду с ним, что он сможет справиться со всеми трудностями. Я хотел, чтоб он пусть совсем немного, но верил, что все еще может быть хорошо, чтоб он верил в свое будущее. Но он не верил – я видел это в его глазах, он не верил или у просто закончились силы верить. Как бы там ни было, я слишком хорошо помню первый раз, когда мы справлялись с этим впервые, я помню, как Джерард хотел, чтоб все закончилось, как он желал начать новую жизнь, я помню надежду в его взгляде. Но сейчас этого нет, сейчас есть лишь полуживой измученный взгляд человека, который слишком устал и отчаялся, потерял смысл в своем существовании. Он ненавидит себя, не давая себе даже шанса, презирая за собственную слабость. И, черт, пока что я не знаю, как мне это исправить, но я все так же сильно хочу его спасти.
Джерард смог заснуть, когда за окном уже взошло солнце, к часам восьми, тогда я тоже позволил себе задремать, пока была такая возможность. Конечно, этого сна недостаточно, чтоб полностью восстановить свои силы, но, думаю, даже каких-то полчаса отдыха мне не помешают, а только пойдут на пользу. Я спал слишком чутко и реагировал на каждый невнятный звук, каждое движение заставляло меня вздрагивать и проверять все ли в порядке, я не мог до конца выпасть из этой реальности, оставив ее без своего контроля. Я знал, что Джерарду станет еще хуже, что рано или поздно это произойдет, ночь была только началом, и я был готов ко всему. Было ясно, что его беспокойный сон – недолгое удовольствие, которое очень скоро закончится. Не больше двух часов передышки до начала второй стадии, до того, как этот кошмар продолжится. Я знаю. Он знает. И нам обоим страшно.
Джерард что-то шепчет в полусне, пока его боль усиливается, он шепчет и шепчет, перекатываясь с одного бока на другой, сминая под собой простыни и сжимая пальцами одеяло, словно кто-то пытается отобрать его. Он шепчет неразборчиво и быстро, до тех пор, пока резко не открывает глаза, испугано дернувшись и подняв голову, бегая взглядом по комнате, будто пытаясь найти здесь кого-то. Это выглядит безумно, наверное, это и есть самое настоящее безумие, в котором я никому не пожелал бы оказаться.
- Джи, все нормально, все нормально, - принялся утешать его я, как бы бесполезно это ни было, я не мог молчать. Я протянул руку к Джерарду, когда он сам обернулся в мою сторону, схватив меня двумя руками за плечи, умоляюще смотря и тяжело дыша, жадно втягивая воздух в легкие. - Я не хочу больше, Фрэнк. Я больше не хочу. Я не буду. Я не могу. Фрэнк, пожалуйста, - обрывчато говорил он, до боли сжимая пальцами мои плечи. Его глаза слезятся, тело сотрясается в ознобе, синяки под глазами кажутся черными пятнами на покрывшейся тонкой пленкой холодного пота бледной коже, губы высохли и потрескались – он выглядит болезненно и сумасшедше одновременно. Это волнует меня, тревожит меня, я чувствую, как ему больно, и мне больно вдвойне, пусть не физически, но душевно я уже при смерти. Все пройдет. Все равно пройдет. - Успокойся, я прошу тебя, - я практически шептал, надеясь, что мои слова подействуют хоть капельку успокаивающе. Но этого не произошло, и все мои надежды мгновенно разрушились. Джерард с каким-то животным рыком убрал от меня руки и стал бить ими по матрасу, злобно стуча ладонями по мягкой поверхности. – Прекрати, Джерард, успокойся, - я повторил это еще несколько раз, но он даже не обратил на меня никакого внимания. Я попытался как-то остановить его, но Джерард с силой отдернул свои руки, кинув на меня обезумевший взгляд. - Черт возьми! Черт возьми! – орал Джерард, ухватившись за простыню, и потянул ее вверх. Мне казалось, он разорвет ее в клочья и выкинет на пол, но вместо этого он упал лицом вниз на подушку, продолжая что-то кричать и дергаться, словно в конвульсиях. – Я не хочу больше! Черт! Черт! – он рыдает, слезы мешаются с потом, голос срывается, а истерика становится самым настоящим кошмаром, который и не собирается прекращаться. Но я не мог терпеть это дальше, смотреть на то, что происходит с Джерардом, сидя рядом и ничего не предпринимая. Очередное «успокойся» ничего не изменит, и все, что мне осталось – применить силу, иначе я никак не смог бы усмирить его. Я сел на него сверху, крепко прижимая его запястья к кровати и существенно ограничивая его движения. Еще минуту Джерард отчаянно пытался вырваться, выкрикивая всевозможные проклятия, но сейчас он не может противостоять мне. Его ослабшее тело отказалось бороться, что сыграло в мою пользу, и он прекратил дергаться, а его рыдания превратились в беззвучные всхлипывания. Тогда я ослабил хватку, понимая, что можно немного расслабиться, если это слово в данной ситуации вообще уместно, и сел рядом с Джерардом. - Все в порядке? – осторожно спросил я, убирая прилипшую к его щеке мокрую прядь волос. Но доброжелательной реакции ожидать не стоило. Все, что я получил – удар по руке и осуждающий взгляд в мою сторону, никаких «спасибо», но я не винил его в этом. - Не трогай меня, - прошипел Джерард, отвернувшись в другую сторону, давая понять, что говорить он со мной не собирается. – Просто уйди и не прикасайся ко мне! – на этот раз крикнул он, и я не решился спорить.
Возможно, какая-то обида на его слова и зародилась во мне, но в то же время я достаточно умен, чтоб понимать, что все, что он говорит, он говорит не со злости, а из-за ломки. Она делает из Джерарда совершенно другого человека, которым управляет отнюдь не разум, а боль и безудержное желание опять окунуться в наркотическое беспамятство, забыться в нем и больше никогда не возвращаться к страданиям, раздирающим его сейчас изнутри. Это ломка. И как бы ты не готовил себя к худшему, даже зная, что будет ждать тебя впереди, реальность всегда оказывается тяжелее. И порой справляться просто невыносимо, но сдаваться совсем не в моем стиле.
Я оставил Джерарда одного в комнате, проведя пару часов на кухне в мучительном одиночестве. Еще несколько раз до меня доносились пронзительные крики, но я не заходил, зная, что еще не время, ведь помочь я все равно не смогу. Я вернулся немного позже, когда все затихло, а я сам уже не мог сидеть, уставившись в одну точку и нервно стуча пальцами по столу. Я должен проверить его состояние, я должен видеть его.
Когда я вошел обратно в комнату, я увидел Джерарда, свернувшегося в клубочек, прижимая колени к груди; почти все его тело завернуто в одеяло, из-под которого торчит только макушка. Я подошел ближе, садясь на край кровати, чем, видимо слегка напугал его, но, по крайней мере, на этот раз он не агрессивен и не наброситься на меня с кулаками, пытаясь выгнать прочь из комнаты.
- Фрэнк? – спросил Джерард, внимательно присматриваясь ко мне, словно не может узнать мое лицо. – Это ты, Фрэнк? – опять спрашивает он, только на этот раз более взволновано. - Да, это я, Джи. Я здесь, я рядом, - успокаивающе ответил я, и Джерард облегченно вздохнул, все еще с некоторой долей тревоги смотря на меня. Я сразу понял, что с ним что-то не так, если не считать того, в каком состоянии в принципе он находится. – Что-то произошло? – настороженно спросил я, и отреагировал Джерард более чем странно. Он, как перепуганный от ночных кошмаров ребенок, стал накрываться одеялом с головой, но при этом оставляя не закрытыми глаза, которые уже переполнились слезами. И пока что для меня остается загадкой, что именно заставляет его себя так странно вести, загадкой, в которой я сейчас же планирую разобраться. - Джи? Ты ответишь мне? – я обратился к Джерарду еще раз, но он продолжил покачиваться со стороны в сторону, смотря совершенно отсутствующим взглядом куда-то сквозь меня. – Джи! В чем дело? – немного прикрикнул я, и он, дернувшись, поднял на меня глаза. - Он приходил к тебе тоже? Он говорил с тобой, да? – занервничал Джерард, резко отбрасывая от лица одеяло. – Скажи, чтоб он убирался отсюда! Скажи, что я не хочу его видеть! Выгони его, слышишь! Ты слышишь меня? – заорал он. И теперь для меня все стало предельно ясным. У Джерарда начались галлюцинации. Этого этапа нам не удалось бы избежать, но когда приходит его черед, становится на самом деле страшно, по телу проходит дрожь, а ты сам осознаешь, что контроль окончательно потерян. Галлюцинации невозможно остановить, невозможно предотвратить, невозможно угадать насколько безобидными они будут. Их нужно просто как-то пережить. Они, будто вспышки, появляются и исчезают, появляются и опять исчезают. И так до тех пор, пока не пропадут окончательно, погибая где-то в сознании их создателя. - Кто приходил к тебе? – заботливо поинтересовался я. – Кто это был? – я спросил еще раз, уже более настойчиво, и Джерард отвел взгляд куда-то в сторону, злобно нахмурив брови и заскрипев зубами. Но уже через мгновение выражение его лица изменилось: он крепко зажмурил глаза, схватившись обеими руками за голову, выкрикнув отчаянное «прекрати». Он что-то видит, он кого-то видит, но я даже приблизительно не могу понять, что происходит в его голове и какие картинки она ему выдает. Это может быть все, что угодно, от чего-то абсурдного и абсолютно невероятного до вполне реальных людей, с которыми он знаком лично. Что угодно! Вариантов миллионы, если не миллиарды! Но сил на угадывания у меня уже не осталось, я просто хочу знать, кто сейчас стоит за моей спиной в галлюцинациях Джерарда. Я просто хочу знать, что он видит. - Я не хочу больше слышать его! Выгони его, я прошу тебя! Фрэнк, пожалуйста! – умолял Джерард и, взяв из-за спины подушку, изо всей силы выкинул ее так, что она пролетела буквально в паре сантиметров от меня. – Сделай что-нибудь! Черт возьми, я не могу так больше! Я не хочу... – и он опять заплакал, уже в который раз, и явно не в последний. Он опустил голову, заходясь в беззвучных рыданиях, сотрясаясь всем телом, а потом обессилено падая на кровать. Я подвинулся ближе к Джерарду, мягко поглаживая его по спине, аккуратными и медленными движениями, шепча ему какую-то ерунду и рискуя нарваться на очередную грубость. Хотя сейчас даже ничего не делая, он может запросто в сердцах послать меня куда подальше, а потом через некоторое время, когда до него дойдет вся суть происходящего, проясниться помутненный разум, извиниться, не в состоянии объяснить свои поступки и слова. Я знаю, как это происходит. Я отчетливо помню, как это было в первый раз. Вроде бы так давно, но в то же время совсем недавно. Все, как чертово дежавю, все по тому же сценарию, но только на этот раз кажется, события развиваются значительно хуже. В этот раз нам обоим стало сложней. - Все будет в порядке. Это всего лишь галлюцинации, всего лишь галлюцинации, - шепчу я, и на фоне моего голоса слышится приглушенное всхлипывание. Всего лишь галлюцинации. Всего лишь? Да, я обманываю самого себя, обманываю, чтоб не проиграть. Чтоб справиться. - Скажешь мне, кто... приходил к тебе? – в конце концов, спросил я, и Джерард неспешно повернулся ко мне, смотря из-под полузакрытых век. Изнеможенный, опустошенный и сломанный, он распадается прямо на моих глазах, тает, словно передо мной не человек, которого я привык знать, а его голограмма, такая нереальная, такая искаженная копия прекрасного, превращенная в олицетворение мучений. Но я не перестал любить его, даже таким, и я не знаю, что сейчас могло бы заставить меня отвернуться от него, расхотеть возродить в нем того Джерарда, у которого блестели глаза отнюдь не от слез, а от желания жить, от счастья. Больше всего мне хочется верить, что он улыбнется мне снова, точно, как раньше, что будет лениво целовать по утрам, время от времени пытаться приготовить завтрак и каждый раз сжигать его. Тогда мне казалось, что моя жизнь идеальна. Но теперь от нее у меня осталось неисчислимое количество сентиментальных воспоминаний и надежды, что все вернется на свои места. Джерард молчит, собираясь что-то сказать, но он все еще не уверен, стоит ли говорить это что-то. Вряд ли есть хоть какая-то вещь, которую я не был бы готов услышать, да я готов принять любой ответ, лишь бы он был правдивым. Мне просто нужно знать хоть что-нибудь из того, что твориться в голове Джерарда. - Это Майки, - тихо прохрипел он спустя несколько минут после самого вопроса. – И он был прав. Майки был прав. Он никогда не верил в меня, не верил, что я смогу бросить героин, он знал, что я не смогу. Я неудачник, я наркоман. И я останусь таким ничтожеством до самого конца, до самой смерти. Он прав, – его голос был еле слышен, но и этого было достаточно, чтоб я мог разобрать слова. Слова, которые ничуть не воодушевляли. - Это галлюцинации! Ты не можешь верить галлюцинациям, они не настоящие. Это все только в твоей голове, так не будет всегда, ты же знаешь! Мы справимся снова, как бы тяжело ни было, нет ничего невозможного, - я говорил, но Джерард просто не воспринимал мои слова, он слышал их, но они ничего не значили, не задерживаясь в его голове надолго. Я хотел донести до него свою мысль, и он понял ее, но проблема в том, что он до сих пор не может в нее поверить. Это похоже на замкнутый круг – все повторяется. Мои фразы, мои убеждения, его ответы, его доводы, одно и то же, опять и опять... и где-то тут вместе с нами вертится правда. - Я не выдержу... Я уже на приделе, у меня нет сил. Это невыносимо, Фрэнк, если бы только знал, как это невыносимо, - голос Джерарда опять начал срываться, а он сам с каждой секундой безвозвратно теряет свое спокойствие. Все выльется в очередную истерику – об этом уже несложно догадаться. Теперь самое правильное в моем случае – оставить его наедине с собой, переждав некоторое время на кухне, лучше не вмешиваться и не лезть к нему в такие моменты. Я уже встал, поднял подушку с пола и положил ее обратно на кровать, направляясь к выходу из комнаты, но когда я потянулся к дверной ручке, Джерард опять заговорил. - Я сдаюсь, я просто не могу больше терпеть! Я не могу, я не хочу так! Я не выдержу! Фрэнк! Мне нужно еще, совсем немного, хоть что-нибудь, не героин, может, какие-то таблетки... Черт, хоть что-нибудь, что угодно! Мне слишком больно, мне так больно! – никак не может угомониться он, и я, услышав достаточно, все же открыл дверь с намерением вернуться на кухню. – Фрэнк! Твою мать, Фрэнк! Куда ты! Я же сдохну здесь, мне так плохо... Фрэнк! – я хлопнул дверью и ушел оттуда без каких-либо объяснений, слушая слова ненависти в свой адрес, которые все еще доносятся мне вслед. Но ничего, я как-нибудь переживу, в конце концов, я делаю это для нас обоих, я пытаюсь уберечь Джерарда. И он ценит это, ценит, но пока что не способен поблагодарить, он ценит, но сейчас даже не осознает этого.
От ломки еще никто не умирал, но героин убил не одного и не двух, он убил миллионы. Зависимость не остановится сама по себе, пока ее не остановишь, боль не уйдет, если ее усыплять, боль уйдет только тогда, когда ее убьешь. Джерард может орать, умолять, сыпать проклятиями в мою сторону, биться в истерике, но я не дам ему наркотиков, даже легких, я не сдамся, и я вытащу его снова. По крайней мере, я сделаю для этого все возможное, все, что только смогу.
Я вернулся в комнату только через два часа, когда все более или менее затихло, но на этот раз не только для того, чтоб проверить состояние Джерарда, а чтоб накормить его, или хотя бы попробовать его накормить. Я тихонько открыл дверь, осторожно ступая к кровати с тарелкой бульона в руках и по комнате, наполненной тяжелым и затхлым воздухом, разнесся приятный аромат свежеприготовленного куриного супа. Джерард никак не реагировал на меня некоторое время, лежа на подушке лицом вниз и тяжело дыша. Я подошел почти к самому изголовью кровати, когда он соизволил обратить на меня какое-то внимание, на мгновение подняв голову, но потом сразу же вернулся в прежнее положение.
- Тебе нужно поесть, Джи, - ласково произнес я, но в ответ услышал ровный равнодушный голос. - Я не хочу есть. - Это нужно, - я выделил последнее слово, сменив тон на более строгий. – Тебе надо питаться, потому, пожалуйста, повернись ко мне и... – я не договорил, не успел договорить, когда Джерард перебил меня, на этот раз, звуча значительно грубее, а каждое его слово, каждая нотка, сорвавшаяся с его уст, была прошита угнетающей бесцветность и отливала оттенками раздражения. - Я же сказал, что не хочу есть, - это было слишком холодно и от этого ужасно непривычно. Он никогда так не говорил со мной. Да я уверен, что он ни с кем и никогда так не говорил. Злость. Обида. Досада. Усталость. Я чувствую все сразу, и вдвое больше, я чувствую то, что невозможно описать словами, ощущаю, как эмоции смешиваются друг с другом, вступая в химические реакции. И все взрывается внутри, пылает пожаром, разъедает меня... но это не имеет значения. Не имеет значения, насколько я ранен, потому что я все еще жив. У меня все еще есть любовь, чертовски сильная, способная стереть любую обиду, развеять гнев прахом по ветру, ставя на второй план то, что могло бы меня сломать. -Джерард, - я не собираюсь уходить, потому что я пришел совсем не за тем, чтоб услышать «не хочу», а потом послушно развернуться и уйти. – Твой организм и без того сейчас очень истощен, ты должен есть, хотя бы немного, но ты должен, - я говорил так четко, словно читал лекцию в институте, стараясь сохранять спокойствие и контролировать любые порывы каких-либо негативных эмоций. Но вот Джерард, кажется, даже не пытался этого делать. - Уйди нахрен! Я ничего не хочу! Оставь меня в покое! – он резко повернулся ко мне, изо всей силы махнув рукой и выбивая тарелку с бульоном, которую я держал все это время. Она полетела прямо к моим ногам, забрызгав содержимым футболку и штаны и разбиваясь на осколки, позволяя теплой жидкости разлиться лужицей по полу. Громкий звенящий звук и гробовая тишина. Я лишь вздохнул, стоя с разведенными руками и пялясь вниз, только потом решившись поднять глаза на Джерарда. Он выглядит напуганным, словно в ступоре смотрит на меня широко раскрытыми глазами, и когда я собираюсь уйти, он крепко хватает меня за запястье.
- Постой! Подожди! – он произнес это так, будто я хочу уйти навсегда, и он больше никогда меня не увидит и не заговорит со мной. – Прости меня, - виновато прошептал он, и я пожал плечами, устало прикрыв глаза. - Не страшно. Я сейчас все уберу... - Я не об этом. Прости, что я так...поступаю, – Джерард замолчал, переводя дыхание. – Ты не заслуживаешь такого, - он говорил это не в первый раз, и за последнее время эту фразу я слышал, по меньшей мере, четырежды, но каждый раз он был искренен. Каждый раз, как и сейчас. Он не виноват в том, что не всегда может вести себя так, как хочет. Это ломка. Но она закончится и все пройдет.
Забудется все плохое, и мы снова будем счастливы, как в сказках, которые я ненавижу. Ведь это возможно, ведь еще есть шансы. И наши изрезанные крылья возобновят свою прежнюю красоту. Ведь это возможно? Ведь так все и будет? У нас есть надежда, неизмеримая в процентах. Может быть, она необъятна, а, может быть, она совсем крохотная... я не хочу знать.
- Ты не специально, - утешительно ответил я, давая понять, что не держу зла на Джерарда, что я понимаю его. - Я люблю тебя, - проговорил он, спустя секунды молчания, скользнув пальцами к моей ладони.
Он любит меня, и я знаю, что это правда. Он все равно любит меня. К сожалению или к счастью... Я тепло улыбнулся, но не стал ничего говорить, наслаждаясь тихим эхом в моей голове, растворяющимся в глубинах моего сознания «люблю».
о господи. меня после каждой главы хоть выжимай я не могу заставить читать себя, зная, что все равно смерть неизбежна, и не могу отказаться от этого. я не знаю, что сказать, хотя хочу сказать вам, автор, многое. просто это лучшее из всего, что я когда-либо читала. спасибо
черт, как вообще можно спокойно все терпеть? Фрэнк просто немыслимо поступает, мало кто смог бы остаться. Он его понимает, любит, все делает, лишь бы только все стало, как прежде. Это как-то грустно, что ли. Их обоих очень жаль. Для каждого из них это трудно, и я, если честно, не смогла бы сказать, для кого труднее. Pampam, спасибо большое за этот фик. Он так чувственно написан, словно переживаешь каждый момент с героями, словно они рядом, можешь чувствовать, как для них это больно и тяжело. Меня не пугает то, что в шапке стоит дэсфик, ведь неизвестно, что будет до конца. Мне очень интересно читать, и, почему-то, я с самого начала не обращала внимание на предупреждение. И не зря, потому что ваш фанфик стал очень родным. Спасибо
robert's got a quick hand, оо, так приятно... спасибо огромное за это) и за то, что все-таки продолжаете читать.
Lynx, ну Фрэнк ведь любит Джерарда, и бросить его он бы не смог, как бы тяжело ни было. когда родной, близкий и дорогой тебе человек страдает, ты постараешься сделать для него все, чтоб только помочь. спасибо, я рада, что вы прониклись такой симпатией к этой истории)
bimba, и вам спасибо, но вот смерть отменить не получится) Gay Friendly, можно все, что угодно. правда, вряд ли это как-то повлияет на конечный результат. и раз уж вы только начали читать, то желаю удачного вам прочтения)
возможно, но просто так должно быть, так будет правильней в данном случае, что ли.. сюжет уже продуман до конца и вариант с хэ там как-то не вяжется. грустно, конечно, но что поделаешь, не все истории заканчиваются счастливо.
охх, а я уже смирилась с тем, что без смерти никуда....просто не думать об этом, не так сложно) казалось, будто все пройдет и снова будет хорошо....все равно искренне надеюсь на это, пусть смерть будет неожиданностью..меня только расстраивает, что все идет к концу, что еще несколько глав и я уже больше никогда не увижу такие приятности на нфс, как прода "Самый большой грех в том, что мы люди"....или все не так скоро? автор, а пусть этот фанфик никогда не заканчивается?..ну пожалуйстаа
я понимаю, я сама привыкла к этому фанфику, привыкла к тому, что нужно сесть и написать очередную главу, привыкла к персонажам, к этой истории. всегда жалко, когда заканчивается что-то, что стало уже для тебя родным, как-никак больше года прошло с того момента, как я начала писать "Грех". но закончится этот рассказ, останутся другие приятности, ну или новые найдутся. но пока что ничего не закончилось, так что подожди расстраиваться))
голосую за отказ "смерти персонажа"!!!!!!!!!!!!!!!! [2] ну зачем так :с хотя тут неоткуда взяться хорошей концовке.. но все равно жаль.. отличный фик, спасибо
Я еще ни разу здесь не отписывалась, потому что в основном читаю с телефона, но сейчас я наверстаю упущенное) Эта глава ассоциируется с песней Placebo - Pierrot the Clown, вот хоть убейте Многие голосуют за отмену смерти персонажа, а я считаю, что будет правильно, если Джи умрет. Он сам признал, что сдался, его здесь держит только Фрэнк, и еще неизвестно, кому из них тяжелее: Джи, который борется сам с собой или же Фрэнку, который, можно сказать, тащит на себе Джерарда, глупо было бы надеяться на хэппи энд. Фрэнк - опора Джи, и мне кажется, что он сам скоро сломается. Вот еще насчет той сцены с извинениями Лин, мне показалось, что она извинялась не только за то, что приставала к Джи, ведь в какой-то степени она виновата во всем случившимся, если бы Лин не вела себя так, то Джерард не сбежал бы с их "свидания" и не встретил бы своего старого "друга", вот я жопой чувствовала, что не надо было Фрэнку Джи одного отпускать. Я вообще десфики редко читаю, но ваш меня затянул с головой, все так круто описано, казалось бы, я просто сижу и читаю, а на самом деле я там, в самолете Сиэтл—Нью-Йорк, сижу рядом с Джерардом, трясусь, думая, как рассказать обо всем Фрэнку и что дальше будет, а в следующий момент я уже сижу на кухне рядом с Фрэнком, вспоминая, как Джи спалил яичницу. 46 глав пролетели для меня совсем незаметно. Я плакала, читая эту главу, а что со мной будет в конце, я просто не представляю. Наверно, затоплю соседей)
Автор, спасибо за такой офигенный фанфик, который уже стал мои самым любимым, жду проду
Natalie, спасибо, это очень приятно читать такой комментарий. оо, и я рада, что вы понимаете логичность смерти персонажа в этом фанфике. а еще я рада, что мне удалось сделать так, чтоб вы прочувствовали заданную атмосферу, окунулись в нее. приятно осознавать, что то, что я пишу может кого-то действительно задеть, что я достучалась до читателя, а значит, все это я пишу не зря. спасибо, что читаете
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
, уже с четвёртой главы зацепило.
