Главная » 2012 » Март » 27 » Наш самый большой грех в том, что мы люди (30/?)
02:40
Наш самый большой грех в том, что мы люди (30/?)
POV Frank Атмосфера страха все четче вырисовывается в стенах немого и мертвого помещения, она распространяется в каждом уголке зала, отравляя прохладный воздух. Но я нахожу в этом свое особенное очарование и прелесть, даже какую-то загадочность. Это именно такая ситуация, когда ты видишь перед собой страх другого человека, все его переживания, всю его боль, а такое редко встретишь в повседневной жизни, когда каждый прячется за своей маской занятости и прочей ерунды. Просто тут все настоящее, а настоящее не может не привлекать к себе внимания, настоящее всегда является интересным, за настоящим хочется наблюдать. С предчувствием скорой смерти, когда уже будто бы чувствуешь ее запах, открывается и истинное человеческое лицо, которое в погоне за уносящейся прочь жизнью никто не в силах прятать. А знаете, что еще прекрасней? Осознание того, что вся ситуация в твоих руках, даже больше, чем ситуация, в твоих руках целая жизнь. Осознание самой великой власти в мире – власти над жизнью. Несравнимое ощущение, когда все зависит от твоего решения. Это все равно, что смотреть на словленную тобой маленькую птичку, запертую в тесной клетке. Смотришь на нее, слышишь, как она жалобно щебечет, как мечется по своей железной ловушке, отчаянно пытаясь взлететь, хотя лететь-то некуда, как беззащитно трепещет крылышками и с надеждой взирает в твои глаза. Ведь ты теперь для нее все: ты ее спасение и ты ее гибель. И ты это знаешь, ты знаешь, что только ты можешь открыть дверцу этой злосчастной клетки или задушить бедную птичку своими руками, свернуть ее хрупкую шею и лишить ее не только свободы, но и всей жизни. Сейчас происходит то же самое, только и того, что на месте птички – Дрейк, а вместо клетки – морг. А в целом все точно так же, просто цена игры немного другая. Человеческая жизнь сейчас ценится намного дороже, чем жизнь маленькой сойки, что, по-моему, не слишком-то заслуженно. Но, честно говоря, плевать я хотел на эти общепринятые стереотипы и правила, мне плевать, что я, наверное, выхожу за рамки закона. Я должен чувствовать себя ужасным человеком из-за того, что заставляю страдать ни в чем неповинного парня. Но невиноватых не существует, мы все в чем-то виноваты, мы все не без греха, потому что иначе мы просто не могли бы жить. А я действительно ужасный человек, я знаю это, но осознание своей сущности ничего не изменит, не образумит меня, не сделает из меня кого-то другого. Я не изменю своего решения, я продолжу играть лишь только потому, что я так хочу.
Я все еще смотрю на неподвижно стоящего предо мной Дрейка, который создает впечатление парализованного, он только испуганно моргает своими слезящимися глазами. Он ничего не пытается предпринять, он, похоже, еще до конца не понял, что сейчас с ним происходит. Парню хочется верить, что все это всего лишь ночной кошмар, страшный сон, но в то же время он слишком хорошо понимает, что это реальность, которая пугает его еще больше, чем самый страшный сон. Я точно не могу знать, что именно он чувствует, я могу только предполагать, наблюдая за ним. Шок. Такой холодный, хватающий за горло, сдавливающий его, не давая дышать, доводящий до какого-то необъяснимого онемения. Он вроде бы и хочет что-то сделать, он знает, что нужно что-то предпринять, но не может понять что, не может сообразить, как ему следовало бы действовать. И теперь пребывая в состоянии этого самого шока, он просто дрожит от страха. Не знаю, сколько еще он способен так простоять, но я не собираюсь тратить время на это зрелище. Чем дольше это продолжается, тем неинтересней становится, потому пора переходить к чему-то новенькому, не останавливаться, ведь мы только начали. - Чего ты стал? Я же сказал раздеваться, - все так же невозмутимо говорил я, наводя еще большую тревогу на парня, которой и так уже накопилось предостаточно. С этой тревогой намешано много других чувств, с которыми у него просто нет сил совладать, как бы он не пытался. Ему безумно страшно, он растерян, он боится того, что будет дальше, а в его голове, наверное, уже выстроилось невероятное количество предположений дальнейшего развития событий, и почему-то мне кажется, что среди них нет ни одного утешительного варианта. Но его мысли – это уже исключительно его проблемы, в которые я не хочу и не буду лезть. - Пожалуйста, не надо, - промямлил он, отходя на один шаг назад, хотя отходить тут в принципе некуда. Он взаперти, а значит, спасение в виде побега тут не пройдет. Но его мозг сейчас не способен этого понять, им просто руководят инстинкты выжить, какими бы глупыми в данной ситуации они не казались. Дрейк смотрит на меня своими несчастными щенячьими глазками, будто бы умоляя меня прекратить этот ужас, который, между прочим, еще даже не начался толком. - Не смотри на меня так, как будто я собираюсь тебя изнасиловать, - усмехнулся я. – Я не буду этого делать, мне это не нужно, - сказал я, но это мало успокоило парня. Я говорил чистую правду, потому что я даже и не думал о том, чтоб трахнуть моего ассистента, у меня не было ни малейшего желания, сделать с ним что-то такое. Да и я просто напросто не могу, если бы я сделал это, то таким образом я бы предал Джерарда, изменил ему. Черт, так глупо звучит, особенно тогда, когда я не уверен, что между нами все еще есть какие-то отношения. Но это и не важно, важно то, что я просто не могу так поступить... это было бы нечестно, что ли.
Я, не отводя взгляда от Дрейка, медленно отошел к небольшому столику с инструментами, покрытому белой тканью. Парень, словно загипнотизированный, скинул с себя куртку, но в следующий момент, неожиданно для меня, рванул к двери. Долбанный идиот. Он изо всех сил стал дергать ручку, невпопад выкрикивать что-то и биться кулаками о дверь. Я тут же одним движеньем руки смахнул, покрывало с инструментов и, не глядя, прихватил со столика первый попавшийся предмет. Этим предметом оказались реберные ножницы, по виду напоминающие садовые, вот только предназначение у них совсем другое. Я быстрым шагом подошел к Дрейку, который перестал обращать на меня какое-либо внимание слишком занятый своей истерикой, а в его положении наоборот следовало бы быть более внимательным. Я схватил парня за горловину футболки, повернув к себе лицом. Он перестал орать, теперь он лишь нервно всхлипывает, стараясь не дать волю слезам, хотя скоро и это у него перестанет получаться. Я потянул его на себя, отводя подальше от двери, и медленно поднес к шее Дрейка ножницы, выводя незамысловатые узоры их загнутыми кончиками. Его трясет в моих руках, и он с ужасом наблюдает за моими действиями, уже представляя в голове, какова будет его смерть. - Я же нормально попросил тебя, неужели так сложно выполнить мою просьбу? Я не собираюсь бегать за тобой, так что не советую тебе тратить время на подобные глупости, - прошипел я парню на ухо, толкая его на секционный стол. – Ложись! – крикнул я, подходя к инструментам. Дрейк послушно лег, больше не пытаясь никуда сбежать. Наверное, понял, что это довольно бессмысленная затея в его случае. Лучше делать то, что говорят, и тогда все быстрее закончится. Я надел на руки перчатки, а надеванием остальных атрибутов вскрытия решил себя не утруждать. Тем более что мне всего лишь нужно создать впечатление, заставить верить в происходящее, сделать вид. Я схватил все те же реберные ножницы и подошел к Дрейку, недолго думая, я резко поддел ими ткань футболки парня. Я потянул ножницы так, что они рассекли ткань ровной полосой. Оставшуюся часть футболки я дорвал руками и открыл ее, обнажая грудь и живот моего ассистента. Потом я разрезал и рукава, освобождая его плечи; после того, как я закончил кромсать футболку, я вытянул ее из-под парня, кинул куда-то в сторону и опять вернулся к столику с инструментами. Я, наконец, оставил в покое ножницы и на этот раз выбрал небольшой секционный нож и сразу же вернулся к своему «пациенту». Он молчит и, кажется, даже не моргает, но самое странное то, что он даже не дергается, не вырывается. Он совершенно неподвижен, а когда я поднес к его груди холодный металлический инструмент он и вовсе перестал дышать. Я буквально невесомо провел лезвием немного вниз по его телу, и к счастью Дрейка, он не совершал никаких телодвижений, потому что мы оба знаем, что было бы если бы он хоть немного дернулся, а я хотя бы чуть-чуть надавил на нож. Он только зажмурил глаза в ожидании наихудшего, но я не собирался и не собираюсь ничего делать, я не хочу устраивать кровавую резню, распарывать живот парнишке, наслаждаться его криками до тех пор, пока он не замолкнет навсегда. Ни одному из этих извращений сегодня здесь не суждено сбыться, хотя об этом пока что знаю только я, Дрейк же думает, что он действительно на волоске от смерти. Не удивлюсь, если он уже чувствует ее запах, может быть, и вовсе перед его глазами уже пронеслась вся его жизнь. С моей стороны ситуация и правда выглядит достаточно комично, но наблюдать за происходящим, играя роль сумасшедшего маньяка-убийцы, невообразимо интересно. Многие люди, скорее всего, меня бы не поняли, да и это невозможно понять, не оказавшись на моем месте, но когда ты тут стоишь над человеком, который думает, что от тебя зависит его жизнь, видишь его страх, растерянность, ты понимаешь, что жестокость этой игры вполне оправдана, по крайней мере, для одного человека так точно. Я улыбнулся и теперь уже более решительно, но медленно стал опускать нож к телу парня, пока меня не остановил его голос: - Не делайте этого! Я прошу Вас! Не надо, я умоляю! – он начал плакать, из его глаз стали струится слезы, которые он уже не мог держать в себе. - Почему я не должен делать этого? – убрав от него инструмент, спросил я. Сейчас я услышу какую-то чушь, которой он попытается остановить меня. В спасении жизни все методы хороши, ведь когда хочется выжить, надо использовать все слова в надежде, что это поможет. Надо испробовать все варианты, не упустить ни одного, потому что цена ошибки может быть слишком велика. - Я не хочу умирать! Не хочу! – словно в приступе припадка выкрикнул парень, но я на это лишь отрицательно покачал головой, давая понять, что такой ответ меня совершенно не устраивает. – Да постойте! Ну, зачем вам это? Это же преступление, это грех, в конце концов! - Грех? – я заливисто рассмеялся. – Меньше всего меня волнует моя грешность, так что этот аргумент никак на меня не подействовал, прости. Я могу продолжать, ты все сказал? - Вы не сможете, у Вас ничего не получится! Я буду дергаться... я... я не позволю просто так искромсать меня на куски! – он начал нести откровенный бред, который не вызвал у меня ничего кроме улыбки. Он сам хоть понимает, какую глупость только что сказал? Но, конечно, такое его поведение вполне оправданно, ведь он думает, что умрет, причем мучительной смертью, а с такой мыслью вряд ли можно легко смериться и при этом остаться в совершенно адекватном состоянии. - Если ты хочешь, я могу тебя привязать к этому столу. Ты хочешь? Могу даже заклеить тебе рот скотчем – все, что пожелаешь. Ну, так что? – мой голос оставался абсолютно спокойным, даже непозволительно спокойным для такой ситуации. - Просто не убивайте меня, пожалуйста! Вас же посадят! – послышался еще один отчаянный крик со стороны парня. Именно отчаяния в нем сейчас больше всего, оно перевесило все, даже страх. Он чувствует, что у него все меньше шансов выжить, но пытается ухватиться хоть за какие-то ниточки своего спасения. Он видит, что все его попытки бессмысленны и постепенно устает бороться, так же, как я устаю играть. Я увидел достаточно, я достаточно порадовал себя, но и это начинает мне надоедать. Я знаю, что будет дальше, все слишком предсказуемо, потому нет смысла тратить еще пару часов своего времени. - За что меня посадят? – поинтересовался я. – Никто ведь не знает, где ты, никто даже не знает, что ты куда-то ушел, - уверенно сказал я, зная, что Дрейк живет со своими пожилыми родителями, которые сейчас спокойно спят и видят сны. - Но Вас все равно найдут и посадят! – крикнул он, а я устало вздохнул и отошел к инструментам, положив обратно нож и сняв перчатки. Дрейк непонимающе смотрит на меня, наверняка теряясь в догадках, что же я задумал. Представляю его реакцию, когда он узнает, что это была всего лишь моя веселая шутка. Ему понравится эта новость, но все же это лучше, чем смерть, правильно? - Вот это уж вряд ли... не думаю, что полиция станет искать кого-то просто так. Или, по-твоему, я могу их чем-то заинтересовать? – я выудил из кармана ключи и принялся открывать дверь. – Чего ты разлегся, придурок? Или тебе так хочется испытать на себе все прелести вскрытия? Если так, то, наверное, уже не сегодня, но ты можешь обратиться в любое удобное для себя время, - сказал я, возвращаясь к парню, который, похоже, наотрез отказывается понимать, что сейчас происходит. Он, вылупив глаза, таращится на меня, чуть привстав со стола. - Что? – удивленно спросил он. Черт возьми, что за люди! Их убивают – они орут, зовут на помощь, умоляют, чтоб их пожалели, рыдают, а когда их отпускают и отказываются убивать, они вместо того, чтоб бежать домой, начинают задавать вопросы, чего это вдруг их не убили. - Я не понимаю, ты не хочешь жить? Ты еще чем-то недоволен? Лучше вали отсюда, пока я не передумал! – сказал я, схватив парня за шею. Он все еще выглядит достаточно перепуганным, что ничуть неудивительно. Дрейк быстро вскочил и, попутно подняв с пола свою куртку, надел ее на голое тело и метнулся к входной двери. – Увидимся в понедельник, - издевательски крикнул я ему в след, и дверь тут же с грохотом захлопнулась.
Вроде бы все прошло так, как я и задумывал, но чувство такое, будто бы вообще ничего не произошло. Словно все это игры моего воспаленного воображения, все прошло, и я вернулся в прежнее состояние. Моя терапия оказалась слишком кратковременной и недейственной... В душе опять начала роится какая-то непонятная грусть, выходит, я зря устроил все это гребанное представление? Осознание этого факта раздосадовало меня и в то же время разозлило. Внутреннее спокойствие опять испарилось, вернулось раздражение, бессилие перед своими чувствами и эмоциями. Я ничего не могу с ними сделать... и когда это уже закончится? Захотелось, как можно скорее уйти отсюда, и я, прихватив разорванную футболку Дрейка, чтоб выбросить по пути домой, ушел из этого помещения. Я решил пойти домой пешком, не смотря на то, сколько времени у меня займет моя прогулка. Тем более что спешить мне некуда, да и желания спешить у меня нет.
POV Gerard Я проснулся удивительно рано, учитывая то, что сегодня воскресенье и никакой надобности в раннем пробуждении у меня нет. Я понятия не имею, что мне делать сегодня целый день, скорее всего, придется тухнуть дома. Такое времяпровождения меня здорово угнетает, как теперь угнетает вся моя жизнь. Мне даже трудно сказать, что я предпочитаю больше: выходные или будние дни. Я стал ненавидеть их одинаково, я, кажется, вообще ненавижу абсолютно все, что меня окружает. Я постоянно один, опять один, и, наверное, только я сам в этом виноват. Я все испортил... Но я могу все исправить и почему-то все равно не делаю этого. Я ведь могу позвонить Фрэнку, могу вернуться в любой момент, он же сказал, что будет ждать меня. Но, а вдруг он уже не ждет, вдруг я исчерпал лимит времени? Сначала, честно говоря, я не хотел идти к нему, потому что думал, что таким образом буду унижаться перед ним... Просто не хотел умолять его, не видел своей вины и смысла просить прощения. Да все было даже хуже, я решил для себя, что он сам во всем виноват. Но в чем он может быть виноват, в чем? Конечно, с каждым днем понимание того, какой я идиот, и какую глупость себе придумал, только усиливалось. Я понял, что должен извиниться и вернуть его, но так и не сделал этого. Я не знаю, как мне это сделать, а может, и вовсе не нужно всего этого делать. Я не знаю, я окончательно запутался, и все, что раньше казалось мне простым, теперь кажется мне безумно сложным. Я элементарно не могу попросить любимого человека вернуться, сказать ему, как он нужен мне. Возможно, я не хочу или боюсь признать свои ошибки? Я не могу понять, в чем тут на самом деле моя главная проблема. Без Фрэнка моя жизнь определенно стала намного хуже и это невозможно не признать. И, тем не менее, я продолжаю мучиться, пытаясь прожить без того, что мне крайне необходимо. Зачем я это делаю? Слишком много вопросов накопилось за последнее время, и разбираться с ними уж очень тяжело. Чем дальше, тем сложнее. А что самое печальное то, что я сам загоняю себя в это безвыходное положение, в эту пропасть.
Я протяжно вздохнул и встал с кровати, чтоб приготовить себе бутерброд, а потом запить его растворимым кофе. Моя лень не позволяет мне корячиться у плиты и варить себе натуральный, как это делал Фрэнк, когда еще жил со мной. От этой мысли на душе стало еще невыносимей. Сколько еще это будет продолжаться? Сколько еще я буду убивать себя? Я решительно направился обратно в комнату и взял в руки свой мобильный телефон. Я стал листать телефонную книгу, как будто в первый раз вижу ее. Я задумался, не зная, как мне лучше поступить и, в конце концов, нажал на кнопку вызова. - Да, Джи... – вдруг раздался мужской голос из трубки. - Прости, если разбудил. Но мне нужно с тобой встретиться, срочно, прямо сейчас, - сказал я, надеясь не услышать на этот счет никаких вопросов. Повисла небольшая пауза, но вскоре я дождался ответа: - Ладно, где? - Возле спорт-бара. Того самого. - Хорошо, через минут сорок приеду. - Спасибо, Билли. Увидимся, - я попрощался и положил трубку, удовлетворенный исходом этого короткого разговора.
Юбилейная глава, aww, поздравляю! И, наверное, я только что осознала, скоолько уже написано. А я ведь будто только вчера первую главу прочла. Молодец, серьезно! Хорошо, что не дошло до криминала, не знаю, как бы тогда Фрэнк выпутывался. После прочтения этой сцены у меня осталось какое-то садистское удовлетворение, она шикарна! фрэнк, я тебя люблюю Отношение Джерарда к Фрэнку, оно странное, но очень жизненное. Он - просто идеальный образец эгоизма не в лучшем его проявлении: вместо рассуждений об их обоюдных чувствах, Джерард думает, как изменилась ЕГО жизнь с уходом Фрэнка. За Билли я вообще говорить не хочу. Хотя, возможно, он и не сыграет отрицательной роли в этом фике, но я все равно ему не рада. И, тем не менее, несмотря на всё, конечно же мне хочется, чтобы они с Фрэнком были вместе, они создают полную гармонию. Спа-си-бо! Я так полюбила этот фик
somebodytolove, ахах спасибо. тридцатник стукнул все-таки) честно говоря, даже не верится, что я умудрилась уже столько написать.. не знаю, он умненький - придумал бы что-то) я рада, что понравилось. Фрэнка невозможно не любить, даа гармонию? мм..ну, возможно)
Могу сказать одно: Джерард вонючий кусок дерьма. Разве он мог забыть, как он нуждался во Фрэнке?! Как просил его остаться с ним, как боялся того, что он уйдет?! Это просто пиздец какой эгоизм. Оказывается, нашего милого мальчика вытащили из жопы и он теперь такой гордый, вину признать не может и думает, что тот, кто спас тебя виноват! Хотя бы, да, ладно, ты не можешь признать свою вину, обвиняешь другого но прости ты его даже просто потому, что тот человек спас тебе жизнь и подарил новую! Ебать этот мудак тупой! Ну и мразь! АААА прости меня, но он меня бесит! Давай, вали к своему Билли! А потом, когда умрет Фрэнк (да, я так думаю, да и не переубедишь!) то только попробуй сказать, что тебе блять не было плевать на него, что ты сука любишь его! Все это дерьмо собачье, чушь! ОООООО смотри! Смотри до чего ты меня довела свим фиком!!!! но это хорошо, да.... *пригладил волосы и поправил галстук* И так, раз ты взываешь во мне такие эмоции, то значит, что все прекрасно, великолепно и еще 10987678542 синонимов к слову замечательно. В общем, любовь моя, пши дальше, радуй меня! \и да, я жду Калифорнию :3
Dude, ну Джерарду на него не плевать, что уж прям так категорично. и он помнит, как он нуждался во Фрэнке, он и сейчас нуждается в нем. но да, он просто тупой мудак) я не хотела тебя доводить, прости, я ни в чем не виновата)) я буду писать, куда я денусь.. и..Калифорнию тоже надо бы уже наконец-то написать)
Ооооо.. Прекрасно. Эта сцена в морге так живо описана. Шикарно. Я аплодирую стоя. А насчёт Билли... Как же я рада, что этот маленький засранец появился в рассказе! Нууу.. Ситуация и так хреновая, так почему бы ещё не усугубить ещё больше? Да и моя любовь к Армстронгу играет большую роль :D Я обожаю тебя!
