- Если у нас будет роман, ты не должен смотреть на меня днем. И мы всегда расстаемся перед рассветом. И никогда не признаемся в любви. Таковы правила.

х/ф «Загадочная история Бенджамина Баттона»

Помню, тогда я стоял возле потрепанного Кадиллака семидесятых годов  и докуривал сигарету. На часах было давно за три часа ночи, поэтому я удивился, заметив возле моста одинокую фигуру. Не знаю, о чем думал тот парень, сидя на грязных перилах, но он выглядел безмерно одиноким и угнетенным. Не торопясь я подошел к нему и пристроился рядом, так чтобы он заметил меня, но не тяготился моим обществом. И он увидел – незаметно повернул голову, чтобы снова отвернуться. Этого было достаточно, чтобы на моем лице появилась легкая улыбка.

Незнакомец, похоже, ничего не собирался говорить: просто смотрел вдаль на спящий город, порой закрывая глаза и подставляя лицо под прохладный ветер. Он старательно притворялся, что не замечает меня, словно он до сих пор стоит один, и никого рядом нет. Но я чувствовал, как напряглась его челюсть, и сжались пальцы на руках; я привык подмечать детали.

В свете одного единственного фонаря он выглядел очень болезненно, а тени под глазами, по-моему, уже не сходили с его кожи. Он похож был на призрак, но не на тех, что пугают людей, скорее он сам был запуган. Я не хотел спрашивать, что с ним; я здесь только потому, что мне показалось, парню так будет немного легче.

Молчаливая идиллия между нами была недолгой, вскоре он ушел.

***

Не знаю, что я забыл здесь снова. На следующую ночь меня охватил внутренний порыв, которому невозможно было сопротивляться, и я опять стоял возле машины близ моста и курил. Всматриваясь в темноту, я ругал себя за то, что вместо того, чтобы лежать в постели, нахожусь здесь и жду незнакомца, которого видел вчера. Я не был уверен, что он придет сюда, я даже был более предрасположен верить в то, что я идиот, раз пришел на мостовую. Но он был тут – стоял там же, где и в прошлую ночь, и глядел на черную воду, свесив ноги вниз. Неприятная мысль пронзила голову – вдруг он думает умереть? Выбросив окурок, я вышел из тени и снова пристроился рядом с парнем. Сегодня он не стал скрывать то, что не замечает меня. Окинув меня изумленным взглядом, он непонятно мотнул головой, словно прогоняя ненужные мысли, и уставился на собственную обувь.

Я не нашелся что сказать. Почему-то мне хотелось, чтобы он первый начал разговор. А сегодня мы, пожалуй, снова помолчим.

***

На часах четвертый час ночи, а я сижу на парапете рядом с таинственным человеком, имени которого не знаю, и беспардонно наблюдаю за ним. Он чувствует мой взгляд, ведь каждый раз он смущенно опускает взор от чернильного горизонта и косится на меня. На  моих губах лишь сладкая полуулыбка – мне нравятся его каре-зеленые глаза.

Тонкая нить связывала наши незримые дикие, но такие искренние отношения. Я говорил, что мы молчали, но диалог всегда был – немой и беззвучный – и что-то было в нем мягкое, проникновенное.

И вот он смотрит на меня робким взглядом, которого я не понимаю, пытается улыбнуться в ответ, но после отворачивается и снова теряется вдалеке, где скоро встанет солнце. Но до рассвета еще далеко, а я чувствовал, что должна произойти значимая вещь. Он снова перевел свой взор на меня, заглядывая прямо в глаза; а мне показалось, что незнакомец прочитал все мои мысли – самое сокровенное, что у меня было. Его тяжелые веки закрылись, а из приоткрытых губ вышел неровный выдох.

- Зачем ты сюда приходишь? – негромко прошептал парень, стараясь не нарушать атмосферу умиротворенности.

- К тебе, - так же шепотом ответил я.

- Зачем?

- Чтобы ты не прыгнул.

Незнакомец потупил взор на всепожирающую под нами воду, быстро текущую в никуда, и долго ничего не отвечал. Выглядел он сейчас так, словно его застукали за не самым благородным проступком. Похоже, он действительно хотел прыгнуть вниз, во мрак.

- Я не собираюсь умирать, - спустя минутное молчание ответил он, - тебе не о чем беспокоиться.

- Тогда я просто хочу побыть рядом.

На его щеках заплясал легкий румянец, а его удивленные глаза забегали по мне, в поисках подтверждения моих слов. А я только улыбнулся и протянул парню руку. Раз он не верит в слова людей, пусть поверит их поступкам; я часто откровенен с неизвестными мне людьми. Неуверенно он вложил свою прохладную ладонь в мою, давая понять, что доверяет мне. Я же не собирался подрывать эту веру – он и так сломлен.

***

Когда я подошел к мосту, он уже был там, нервно оглядывался вокруг, как будто за ним следили, а, быть может, просто искал меня, опасаясь, что я не явлюсь. Но я не мог так поступить с ним, не мог так поступить с собой. Эти встречи для меня уже как наркотик: я проживаю день, чтобы ночью увидеть его исхудалое напуганное лицо, взглянуть в глубокие глаза, подарить улыбку и взамен получить легкий кивок.

- Привет, - одними губами произнес он и опустил взгляд на серый асфальт под ногами.

- Привет, я взял пиво, не хочешь?

- Хочу, - с этими словами он принял протянутую банку.

Мы сидели на перилах – между землей и темной пропастью – в уже столь привычной для нас тишине, изредка прислоняя прохладную банку ко рту. Мы почти не говаривали, а если кто-нибудь начинал, то это были исключительно односложные вопросы: «ты здесь надолго?» и «нужно вернуть деньги за пиво?». Мы не касались разговоров о чей-либо жизни, ведь каждый из нас пришел сюда для того, чтобы отвлечься от проблем, побыть немножко другим человеком – не тем, кем он является.

- Ты бы хотел что-нибудь изменить? – рассматривая блеклые звезды, спросил незнакомец.

- Сложно сказать. Мне не на что жаловаться, но жить я хотел бы явно лучше, - допив остатки пива, ответил я.

- А я бы хотел, - он потянулся одной рукой ввысь и прикрыл веки, - вот так закрыть глаза и проснуться другим человеком с другим именем, другой судьбой. Но… все это фантазия.

- Знаешь, я верю, что такое возможно. Хотя бы на несколько часов, но мы можем забыть, кто мы есть.

Он заинтересовано поглядел на меня, приподнимая бровь, но я не стал пояснять – мне кажется, ответ он уже нашел. Разве сейчас мы не те самые люди: с другим именем, с другой судьбой?

***

Он всегда приходил раньше меня. И сегодня, когда моя машина затормозила вдали от мостовой, я уже заметил его силуэт в свету одиночного фонаря. Закутавшись в толстовку, он стоял, облокотившись на ограждение, и мечтательно глядел на небо. Я тихо подкрался к нему, стараясь не отвлечь его от собственных мыслей, но парень сам перевел взгляд на меня – не успев, я к нему еще подойти – и добродушно улыбнулся мне. Сердце радостно подпрыгнуло; у него хорошее настроение, и он до сих пор ждет меня здесь, на нашем месте.

- Доброй ночи, - тихо усмехнулся он, когда я оказался рядом с ним.

- И тебе. Давно ждешь?

- Нет. Я так рад, что ты снова пришел.

- Я всегда буду приходить, пока тебе этого хочется.

Он сдержано улыбнулся, но ничего не ответил. Присев прямо на асфальт по-турецки, он поглядел на меня сверху вниз, намекая на то, чтобы я тоже сел рядом. Я не был против, я вообще согласен на любые вещи, если этот незнакомец будет находиться рядом со мной и продолжать улыбаться.

Все в той ночи было не так с самого начала. Мы не сидели на парапете, свесив ноги вниз, как обычно это делали; мы сели на землю, словно перейдя на другую сторону, словно решив для себя что-то. Мне было все равно, абсолютно, но для него это было явно важно.

- Слушай… - начал он, и я вскинул голову. Это ему и было нужно.

В следующую секунду его холодные пальцы прижались к моим пылающим щекам, а его сухие губы накрыли мои. Не знаю, зачем нужен был этот поцелуй, но мне чертовски понравилось, особенно осознание того, что меня целовал он, а не кто-нибудь иной. Поэтому я ответил на ласки, позволяя его языку творить в моем рту что угодно. Нежный и томный – так бы я охарактеризовал свой первый поцелуй с этим незнакомцем, и оказался прав. Парень вливал все свое тепло мне, даря пленительные чувства. Я не мог отказать, я ведь сам потаенно этого хотел.

Мне так и неизвестно его имя…

- Кстати, меня зову…

- Тихо, - он оборвал меня прикосновением указательного пальца к губам, призывая к молчанию, - без имен.

И он снова прильнул к моим губам, мне пришлось только пожать плечами, обхватывая парня за талию и прижимая к себе немножечко, но ближе. Без имен, так без имен.

***

Жизнь ради трех часов – так я и вел свое существование. Весь день я проводил как на иголках, только для того, чтобы на три часа оказаться в объятиях того парня с каре-зелеными глазами и впалыми щеками. Каждый раз я безумно боялся идти навстречу – вдруг он не придет, но мои страхи мгновенно рассеивались, когда я видел его хрупкую фигуру, сидящую на земле и ожидающую моего прихода. Он улыбался мне, он был счастлив; а я был счастлив в двойне: тот, кто подарил мне шанс на вторую жизнь, сейчас так ласково и трепетно целует мою шею, оставляя еле заметные покрасневшие пятна.

Скользя руками по его спине, я всегда добивался того, чтобы из его приоткрытых потрескавшихся губ вырывался стон. Обычная прелюдия, а мы оба сходим с ума от переполняющих нас чувств. Лишь мелодичное тиканье наручных часов заставляет сердце в страхе сжиматься, рассвет – очередная разлука, от которой ноет грудь.

- Мне пора… - каждый раз шептал он, обжигая мою кожу.

Я знаю, так надо, но это очень больно. Разжимая пальцы, мы отпускаем друг друга еще на несколько часов для того, чтобы он побыл с другой, а я потерял еще одну часть души. Зачем мы все это делаем? Зачем…

***

У него была семья: дочь, жена – я знал это, я как-то заметил фотографию на его дисплее мобильника, когда он проверял время. Я понимал, что наш роман не выйдет за пределы этой мостовой, но каждый раз так сложно удержаться и не проследовать за ним, чтобы тайно прибегать в его дом во время отсутствия жены. Постоянно я мечтал, фантазировал о том, что мы сможем быть кем-то больше, чем просто любовниками; что у нас будет собственный дом, где мы втайне будем встречаться, чтобы побыть чуточку ближе друг  другу. Но все это лишь грезы…

Незнакомец снова улыбался, когда я пришел к мостовой. Не говоря ни слова, он прижал меня к себе и страстно поцеловал, чтобы передать все чувства, что скопились в нем за то время, что мы не виделись. И я был счастлив в эти моменты – когда он так просто обнимал меня, сжимал волосы на затылке, а языком играл дикий танец в паре с моим.

Никогда наши отношения не заходили дальше поцелуев, и меня это устраивало. Мы упивались друг другом лишь подобной близостью. Но сегодня я захотел кое-что изменить.

Воспользовавшись тем, что его дыхание окончательно сбилось, я начал покрывать его лицо короткими поцелуями, что-то шепча. Обмякнув в моих руках, он тихо постанывал от возбуждающих прикосновений. Прикрытые веки трепетно дрожали от удовольствия, а я никак не мог насладиться его красотой; возможно, я слишком увлекся нашим романом, забыв об истинном его назначении. Два несчастных человека нашли друг друга – что могло быть прекрасней…

- Я люблю тебя, - еле слышно прошептал я, но незнакомец услышал мои слова, произнесенные от всей души и сердца.

Он вырвался из моих объятий, хватая меня за голову и заставляя взглянуть в его глаза; хотя заставлять было не обязательно – я обожаю тонуть в его омутах.

- Что? – совсем серьезно спросил он.

- Я люблю тебя.

Тут я и понял – слова, что несут любовь и счастье, стали для меня пулей в висок. Я сам застрелил себя, произнеся это. Парень обреченно убрал свои руки от моего лица и судорожно забегал глазами вокруг, стараясь не пересекаться со мной взглядом. Грудь тяжело вздымалась, а пальцы то сжимались в кулаки, то снова разжимались. В такой растерянности он стоял передо мной более минуты, не в состоянии что-либо сказать, не в состоянии что-либо сделать. А я… я уже осознал, что натворил самую ужасную ошибку жизни – потерял его.

- Не нужно было это говорить, - только обронил он и, быстро развернувшись, покинул нашу мостовую.

***

В следующую ночь он не пришел.

И потом тоже.

И на следующей неделе.

И даже через месяц.

Более я не видел его никогда. Он словно испарился, а весь промежуток моей жизни, где был он – лишь иллюзия, которая происходила только со мной. Душа опустела, ведь теперь в ней не было того, кто заполнял ее пустоту. Не было любви, которая всегда ждала меня ночью возле одиночного фонаря. Я даже его имени не знаю, чтобы записать в свое сердце, чтобы назвать в честь него будущих детей, которые вряд ли у меня теперь появятся. Я не знаю о нем ничего, только то, что у него были красивые глаза…

Сейчас, спустя бесконечное количество времени, когда у меня уже появилась собственная семья, я понимаю его. Наверное, он боялся разрушить свой дом, боялся разрушить то, что уже имел. Ведь действительно сложно выбирать между тем, кто тебе дорог, и тем, кого ты любишь. Держась за тонкую нить того, что я могу его не любить, он продолжал наш кратковременный роман; но мои слова погубили нас обоих. Боясь ответить взаимностью, он ушел. Я бы сделал так же, но все же я продолжаю приходить на нашу мостовую и, вспоминая те дни, улыбаться. Быть может, тот незнакомец сейчас тоже улыбается тем временам.