Неясное пробуждение, будто не ото сна, а от продолжительной комы. Еще не осознав, где я нахожусь, я стал рассматривать помещение. Вообще-то, я должен находиться в своей комнате и вновь тупо существовать очередной бесполезный день. Или нет? А может, я что-то пропустил? Или забыл. Нет, это помещение – точно не моя комната. Здесь стены неприятного голубоватого цвета, а окна завешаны дешевыми жалюзями. И кровать неудобная. И запах какой-то…пахнет чем-то похожим на хлорку, что ли. Я не могу разобрать. Так. Я валяюсь в неудобной кровати с очень маленькими и такими же неудобными подушками, на спине, а мои руки обвивают какие-то трубки. Стоп. Где-то я такое видел. Аллин… Это больница. Еще я заметил, что на моих запястьях какие-то штуки, похожие на бинты. Черт. Неудобно.
Этот кто-то вскочил и в тот же момент оказался рядом со мной.
Черт, почему я ничего не понимаю?
Я попытался рассмотреть лицо моего собеседника. Кажется, это Фрэнки. Фух. Хоть его я вспомнил.
- Как ты себя чувствуешь?
- Я… почти ничего не помню. И не понимаю. Черт, Фрэнки, расскажи мне, что вообще происходит? Мне жутко неудобно.
- Ты был без сознания, - проговорил Фрэнки и осторожно взял меня за руку. – Два дня. Врачи говорили, что ты потерял слишком много крови и твои шансы выжить были пятьдесят на пятьдесят. Но у тебя получилось, - он улыбнулся и тихонько всхлипнул носом.
- Нда. А из-за чего это все? Я ничего не помню! Ох…
Фрэнк замялся. Мне показалось, что он не хотел мне рассказывать о том, что случилось.
- Слушай, если ты будешь молчать, то я буду думать, накручивать себя и воображать немыслимые случаи. Ты же знаешь меня. Так что…
- Ладно, ладно. Когда я пришел к тебе домой, я увидел тебя. Со вскрытыми венами… Я сильно испугался и вызвал скорую. А потом ты оказался здесь. Господи, Джи, что ты наделал! Ты… ты идиот. Зачем ты это сделал?!
А… Вот теперь я начинаю вспоминать. Что и зачем. Как и когда. И почему эти штуки у меня на руках. И кстати, по-моему, Фрэнк тут идиот, а не я. И, похоже, придется ему объяснять, зачем я сделал это.
- Подожди… А почему ты пришел тогда?
- У меня засветился пропущенный вызов. От тебя.
Понятно.
Мне начинает казаться, что моя теория начинает работать на других. Ну, та, которая про заботу, а не любовь. Тогда, когда я думал, что люблю Аллин, только потому, что с ней что-то случилось. А теперь на месте Аллин – я, а на моем месте – Фрэнк. И я не могу проверить, любит ли он меня, а может быть, только проявляет заботу, посчитав, что я порезал себя из-за него. Да, я это сделал. Но не для того, чтобы этот дурак заботился обо мне! И вообще я хотел избавиться от всего, что меня окружает. И я хотел избавиться от самого себя. Если Фрэнк считает, что я хотел, чтобы меня спасали – он ошибается. Если Фрэнк считает, что я порезался ради него, то он ошибается частично. Я прослежу за его действиями. Я хочу просто узнать, о чем Фрэнк думает. Чего он хочет.
- Джерард… - тихо произнес он. – Ты эгоист…
Да. Возможно.
- Может быть…
Он перебил меня:
- Ты не подумал о семье. Как бы жили твои папа, мама и брат без тебя?
Кстати, где они?
Стоп. Он произнесет это, или он решил убить меня навсегда?
- …что бы случилось со мной…
О, Айеро надо мной сжалился.
- Знаешь, мы все эгоисты. Но ты не представляешь, что было со мной тогда, в тот день, в моей комнате. Мои мысли, они пожирали меня изнутри, будто огромная свора отвратительных червей, которые хотели высосать из меня жизнь и наблюдать за тем, как я бьюсь в агонии. А желания… у меня их было всего два. Либо быть с тобой, либо вообще не быть. И, понимаешь, они ведь несовместимы. А так, как для первого нужно не только мое согласие, я выбрал второе. Может быть, ты думаешь, что я кретин и поступил неправильно, но я хочу сказать: пережил бы ты то, что чувствовал я, от тебя бы уже ничего не осталось. Так что эгоист из нас скорее ты, чем я.
Произносить каждое слово становится труднее, сил почти нет. Но я хочу выговориться. Сказать все, здесь и сейчас. Я продолжаю:
- Мы все эгоисты… Я почти не думал о семье, а ты не думал обо мне, когда ушел, - я заметил, как нахмурился Фрэнк. – И так всегда. И из-за этих глупостей происходят невероятные вещи. Ну, или трагедии, как тебе угодно.
Фрэнк молчит. Это значит, что я прав. Это значит, что он не сможет оправдаться или оспорить меня. Я ведь помню все его слова в тот день, и они были даже больше, чем просто эгоистичными. Ладно… оставим эту тему на потом.
- Где папа? Майки?
- Они скоро приедут.
- Хорошо, - я перевел взгляд на окно. Нужно продумать весь разговор и придумать всевозможные ответы. Я слишком хорошо знаю папу, и если бы я даже умер, он бы все равно нашел способ, как меня достать и потребовать объяснений. Хорошо, хоть ма не знает. Надеюсь, она не знает?!
Повисла тишина. Так спокойно… и было слышно лишь суетящихся людей за дверью палаты.
Фрэнк… Черт. Я не могу думать о чем-то другом. Ну почему?! Вот сейчас. Он рядом со мной, кажется, что мы – одно целое. Никто нас не разлучит, мы любим друг друга… А с другой стороны – пустота. Ничего нет. Никого. Ни Фрэнка… ни того чувства, которое, возможно меня спасло бы… любви. Даже сейчас, когда он так близко, его для меня нет. Возможно, это звучит слишком пафосно, но это то, что чувствую я. Пустота взялась за мое уничтожение. Она берет начало где-то в груди, будто дыра и начинает распространяться по всему телу, стирая меня, заполняя собой то место, где должен быть я. Это мои чувства. А Фрэнк… Это та же пустота. Если попытаться дотронуться, то рука все равно почувствует только воздух. Все – иллюзия. Нет Фрэнка. И скоро не будет меня. Боже, если он не скажет то, что я хочу услышать, я… я… я….
Черт!
…и после всего этого он все равно ведет себя, как черствый сухарь. Или ему действительно плевать? Или он действительно меня не любит?!
Как бы я сейчас хотел спросить всего одну вещь… но я не могу. Не могу и все. Он должен сам сказать это. Понятно? Фрэнки, ты меня слышишь?!
Он держит меня за руку и молчит. От его прикосновений у меня мурашки по коже. Пусть, я веду себя и мыслю как девчонка. Он есть, и его нет. Черт…
А если мы больше не увидимся? Если Фрэнк, когда я выздоровею, снова исчезнет, поняв, что загладил свою вину? Я должен просто поговорить с ним. Может быть, на прощание. Услышать его голос.
- Ты не знаешь, когда меня выпишут? – я просил то, что пришло в голову. Но потом решил, что мне действительно интересно, когда меня выпустят из этого… из этой больничной тюрьмы.
- Джи, ты причинил серьезный вред своему здоровью.
Бла, бла, бла. Это не я, это ты.
- … у тебя почти, что нет сил, и я думаю, что тебе хотя бы неделю полежать здесь нужно. Но это минимум.
А ты врач что ли? Блин. Зачем я спросил. И почему меня так тянет не ребяческие шутки? Я не ребенок. Черт. Все. Я, кажется, с ума схожу.
- Я не хочу торчать здесь так долго.
- Придется…
Послышался стук в дверь. Наверное, это папа. Черт. А я и не придумал ничего в качестве отмазок. Может, сыграть психа? Нет. Тогда они меня в дурку упекут. Черт.
Дверь приоткрывается, и я убеждаюсь в том, что не обманывался. Это отец. Я пытаюсь понять, какие эмоции он испытывает, всматриваясь в лицо. Я вижу настоящее разочарование, гнев, страх, обиду, но и со всем этим вместе сожаление и любовь. Я знаю, что папа меня очень любит и не может поверить в то, что я натворил. Крайнее непонимание. Почему я это сделал? Извини, пап, я не скажу.
Фрэнк прощается со мной и выходит из палаты.
Отец садится на место Фрэнка и тяжело вздыхает. Проходит, наверное, минут пять перед тем, как он начинает говорить.
- Я не знаю, сын, зачем ты это сделал. И я не знаю, ответишь ли ты мне честно, если я спрошу у тебя, - честное слово, ему нужно психологом работать. – Но ты меня огорчил. Знаешь, я сильно перенервничал, и мне даже сейчас еще страшно за тебя. Хотя… вряд ли ты сможешь понять меня правильно, ты же еще не родитель. Но я надеюсь, что ты понимаешь, что причинил мне боль.
Он замолчал. И мне сказать было нечего.
- Мама приехала. Она сейчас сидит в приемной и плачет. Ладно, я, мужчина, могу сдерживаться, но ты же знаешь, что у твоей мамы нервы, как тонкие нити.
- Пусть она зайдет и убедится, что со мной все хорошо.
- Хорошо?! – чуть ли не взорвался отец. – Да ты посмотри на себя! Черт… Ладно. Ты как себя чувствуешь?
- Ну так… не очень понятно. Все такое смутное. И каша в голове.
- Хм… - он нахмурился. – Выздоравливай. А потом тебе, все-таки, не избежать серьезного разговора.
Отец попытался улыбнуться, а потом вышел.
Значит, сейчас придет мама. Истерики не избежать. Да, кстати, если еще кто-то не знает мою маму, то самое время о ней рассказать.
Если в комнату сейчас войдет спокойный человек, не истерящий и не причитающий, то это не моя мама. Она меня берегла всю жизнь, как зеницу ока. Ну, например, она почти никогда не отпускала меня гулять с друзьями (которых у меня почти не было), особенно если я просился куда-нибудь подальше от дома. Еще я помню, что она меня всегда тепло одевала. Ну, для того, чтобы я не простыл. Даже тогда, когда было теплое время года. Честно слово, она меня чуть ли не до ручки довела. Потом, как-то раз, когда я уже подрос, мы с ней нормально поговорили, она стала более спокойной и нормальной, но теперь… боюсь, все опять потеряно. Сейчас опять начнутся вопли типа «сынок, боже мой, ты чуть не умер!». Нет, я, конечно, ее понимаю, но и меня можно понять. Нельзя? Ну, черт. Придется терпеть все ее представление.
Я мысленно репетирую фразу «мама, со мной все в порядке» и стараюсь сделать ее более убедительной интонационно.
Дверь вновь распахивается, и я уже слышу громкое рыдание в голос. Моей мамы. Боже, ну я не смогу ее успокоить. Я и сам почти на грани.
- Сынок… что ты сделал, почему? Зачем?!
Ее речь немного несвязна. И, похоже, ей нужно будет объяснить хоть что-нибудь. Но мне нечего. Я не знаю. И не смогу врать.
Мама обнимает меня, целует в щеку и громко шмыгает.
- Как хорошо, что ты жив! Боже…
Она плачет и не может остановиться, а мне больно это слышать.
- Скажи, зачем? Что в твоей жизни было не так??
- Мам… Прости, я не могу сказать… Скажу, что дело не в нашей семье.
И вдруг ко мне пришла в голову несколько бредовая мысль, но она могла бы меня оправдать. По крайней мере, мне так показалось.
- Скажи… - ведь она все равно не отстанет.
- Я очень любил Аллин. И хотел быть с ней.
Я заметил, что мама старается успокоиться. Она говорит:
- Это было бы неправильно. Пойми, сынок.
- Уже понимаю…
Она гладит меня по руке и говорит:
- Хоть я и напугана до смерти, но я все равно рада, что с тобой теперь все хорошо. Ведь это так?
Ах да, забыл. Мама вечно спрашивала у меня «как дела?», почти что через каждые пять минут. Это было ужасно. Я даже чуть мозоль на языке не заработал, отвечая ей. А когда она ездила в командировку…. О боже, она каждые полчаса звонила мне и Майки, не смотря на то, что звонки оттуда стоили недешево.
- Да. Я чувствую себя почти что хорошо.
- Что значит «почти что»?
И вот так всегда. Стоит лишь в чем-то усомниться… и пошло поехало.
- Все хорошо!
- Ладно, ладно, с тобой все хорошо, я очень рада. А сейчас тебе нужно отдохнуть. Я пойду.
- Пока, мам.
И вскоре она удалилась.
Визиты на сегодня, вроде бы, закончены, если, конечно, Майкс не объявится.
Черт… Я сейчас чувствую себя паршиво. И не физически, а душевно. Душевно я все так же умираю. И еще я понял одну вещь – как это чудовищно, когда никто не знает одной простой истины. Почему я так страдаю. Мне даже не с кем поделиться своими мыслями и эмоциями. Рассказать, как же я сильно люблю этого самого Фрэнка.
Автор спасибо как всегда глава на высшем уровне)) Ой ну сказал бы что хочет быть с Фрэнком и всё а то эта Аллин даже после смерти всё портит))) Надеюсь на скорое продолжение)
