Это состояние трудно описать словами. Я чувствую так много эмоций, что мне иногда кажется, что схожу с ума. Рядом только пустота, теперь у меня нет Джи, нет мамы, нет друзей. Что-то исправлять не вижу смысла. Мама, может быть, простит, но с Джерардом я вряд ли еще пересекусь. Дело в том, что я сам больше ему не доверяю. Кто же в этом виноват… наверное, все-таки, я. Не надо было так целовать Джерарда на глазах у Аллин. Можно считать, что убил ее я. Хотя к черту ее, она меня только бесит в последнее время. Да, конечно, я чту ее память, мне тоже как-то грустно, но, черт возьми, моя жизнь тоже на грани, я могу отправиться прямо вслед за Аллин. Но вот Уэя это тоже убьет. Я не знаю, не могу понять, любит он меня или нет. Словам я не верю никогда, на деле… нет, Фрэнк, что ты хотел? Чтобы прямо после похорон своей девушки Джерард пришел, обнял и поцеловал тебя и сказал бы: «Наконец-то отделались»?! А с другой стороны – последнее, что он мне сказал: «Аллин я не любил, по-настоящему я люблю только тебя». Я не могу его понять. Не могу понять, что ему нужно. И действительно, я не могу быть уверен на сто процентов, что Джерард не просто так со мной шашни крутит, а любит. Ведь я, практически, ничем не отличаюсь от Аллин, и вполне возможно, что Уэй – самый бессердечный эгоист, который относится абсолютно ко всему несерьезно, ему просто на всех плевать. Черт… Я уже устал думать. Голова сейчас взорвется от этих мыслей.
Когда я приходил к нему, чтобы… расстаться, он валялся на кровати и ни на что не реагировал. Я видел, что все происходящее его жутко измотало, он исхудал, глаза стали красными, Джи вообще стал совсем другим – с его больным видом он вовсе был похож на труп. Надеюсь, сейчас он не превратился в скелет. Я его люблю, мне страшно за него, но все кончено.
Теперь, чтобы скаратать время, я иногда посещаю школу, так как уверен, что Джерард туда не ходит. С Майки я не разговариваю, и он со мной тоже. Рэй пытался выяснить, как мои дела, но я не отвечал. Он, верно, обиделся. Хотя мне уже как-то плевать. Думаю, что за тяжелейшей депрессией наступает состояние пофигизма, и, следовательно, в таком состоянии пребывает сейчас как минимум два человека – я и Джерард. Надеюсь, что мысли о нем тоже скоро улетучатся и дадут мне жить спокойно. Хотя нет…не жить, просто просуществовать остаток своей теперь никчемной жизни. Может, это звучит супер-апокалиптически, но по-другому я не могу – это мои чувства.
***
После очередного дня в школе я решился на довольно-таки смелый поступок – сходить к маме. Кстати, я не взялся за ум, мне по-прежнему скучно в этом «чистилище», даже стало грустно, и порой слезы на глаза наворачиваются, когда взгляд падает на пустующую парту Джерарда. Кого я обманываю, я же никогда не перестану думать о нем! Учителя все те же – постоянно орут и требуют домашнее задание. Им плевать на все, только лишь бы ты выучил их урок. Они обычно говорят: «Меня не волнует, что у тебя какие-то проблемы, школа есть школа, и тут ты должен выполнять свои обязанности». Да, конечно. Преподавателей не взволнует, даже если у тебя все родственники погибнут в какой-нибудь авиакатастрофе, отправляясь на Гавайи, ты будешь хотеть от жизни только одного – умереть поскорее, а эти люди все равно будут требовать от тебя заученный конспект, например, про половую систему лягушек. Так думаю я. А может быть, мне просто не попадались в жизни добрые учителя. И вообще, люди. К черту, я хожу в школу, чтобы не сойти с ума. Я уже около двери той квартиры, которая раньше была моим домом. Здесь меня не было примерно неделю с чем-то, а может и две, я сбился со счета. Я не представляю, как отреагирует мама, я только что подумал о том, что могла бы она чувствовать, понимая, что ее сын куда-то сбежал. Или вовсе – умер. Хотя, с другой стороны – телефон всегда был при мне, и ни одного звонка от нее не было. Значит, ей просто плевать. Если сейчас и она отречется от меня, я даже не знаю… Стану отшельником.
Я постучался в дверь, притом, что у нас был звонок. Стук был настолько тихим, что его можно было бы расслышать, только если прислониться ухом к двери с той стороны. Возможно, я не хотел этого делать, возможно – боялся. Неизвестность пугает всех. В следующую секунду я с силой нажал на звонок, сам даже не ожидая этого от себя. Видимо, это нужно было сделать.
Минута, две, и дверь открывается. Я вижу маму, в своей домашней одежде, которая мне до боли знакома, у нее невозмутимый вид лица. Хотя что-то в ней изменилось – глаза. В них нет тепла, доброты и нежности.
- Привет, мам… - еле слышно пробормотал я и опустил глаза. Не было сил смотреть на уже испепеляющий взгляд. - Здравствуй, - она сложила руки на груди. – Что к нам? - Извини… - первое слово далось легко. – За все… Я просто… - но теперь я почувствовал, как по щекам стали литься слезы. Наблюдать за ее реакцией я не мог – шея упорно не хотела меня слушаться и поднять голову. - Я не хочу разговаривать на лестничной площадке, - все-таки ее тон немного смягчился. Ни одна мать не сможет равнодушно смотреть на то, как плачет ее ребенок. – Идем в дом.
Я послушно зашел в квартиру и разулся. Наверное, со стороны я смотрелся, как ребенок, который в чем-то провинился и теперь боится, что его накажут. Впрочем, так и было. Только правила уже для взрослых и стоянием в углу уже не отделаешься.
- Садись, - сказала мама, когда мы прошли в гостиную, и она кратким жестом указала на диван. Я послушно уселся и, опершись локтями на ноги, обхватил голову руками. Я не знаю, что сказать. Я уже извинился. Пусть продолжает она.
Мама села напротив меня, в кресло. - Во-первых, успокойся. В ответ я негромко всхлипнул. - Во-вторых, ты понимаешь, что я очень зла на тебя. И ты даже не представляешь себе, что я перенесла, пока тебе носило черт знает где! - Да, мам… - Я не знаю, смогу ли тебя простить за это. - Ты же… - я хотел сказать ей про телефон, но осекся. Лучше не перечить – будет хуже. - Молчи, - тихо сказала она. - Я просто хочу знать, где ты был. - Я жил у своего друга. И знаешь, я боялся, что ты меня не примешь после того, как узнала, что я был в КПЗ. - Мне это не понравилось, но ты ведь ничего не сделал? Тебя посадили по ошибке? Хотелось бы мне сказать, что это не так, но… Нет, не скажу. Мне итак сейчас проблем хватает. - Да. - Хоть это хорошо. Хотя я тебе уже не доверяю. Я почувствовал, как ёкнуло сердце. Но она продолжила: - Так. Ну и что, хорошо у друга? Навсегда к нему переехал? - Я уже не живу у него. - А, ну теперь-то понятно, что ко мне пришел. - Мам! Не правда! Хотя… - чуть помедлив, я тихо продолжил: - Я больше у него не живу. Может быть, мне показалось, но мамино лицо немного изменилось – можно было прочитать некое злорадство. Нет, все равно я знаю, что в душе она меня любит и не оставит подыхать на улице. - Почему? - Там долгая история. В общем, у него сейчас депрессия и мы поссорились. - Ай-ай-ай, тебя разве не учили, что когда друг в беде, ему помогать надо? – ее голос приобретал саркастическую интонацию. - Мам! Там совсем другая история. - Не уж то ты его вверг в эту депрессию? - Отчасти. Но я – не самая главная причина. И я вообще, я усомнился в его искренности. - Ты так говоришь, будто он твой любовник, - мама усмехнулась. Я немного испугался, но не подал виду. Это ведь никем не доказано. - Мама! Хватит, пожалуйста. Но она уже разошлась вовсю, и с ее губ периодически слетали короткие смешки. - Итак. Значит, тебе негде жить. Вообще-то не совсем. Но если иметь ввиду все удобства, то негде. - Да. - А я вот не знаю, смогу ли жить с тобой. Впрочем, оставайся. Ее тон вновь стал холодным, стальным. Понятно, что она меня теперь недолюбливает, и дает понять всем видом, что если она простит меня, то это будет очень нескоро и по счастливой случайности.
- Спасибо. Но я пока еще погуляю.
Это было сказано опять-таки достаточно неожиданно для меня и для мамы.
Я продолжил:
- Вот теперь ты знаешь, что со мной все относительно хорошо, - слово «относительно» я специально интонационно выделил. – И, надеюсь, сможешь меня простить за всю боль и страдания, которые я причинил тебе. Наверное, я вернусь. Только не знаю, когда.
Я заметил, как крошечная слезинка скатилась по ее щеке и упала на тыльную сторону ее ладони.
- Хорошо, сынок…
Я поднялся с дивана и взглянул на маму.
- Спасибо. И знай, я еще вернусь.
- Да-да…
Она почти беззвучно шевелила губами. Видимо, ее шокировал мой ответ.
- И да, спасибо, что внесла за меня залог.
Больше не задерживаясь ни на секунду, я вышел из гостиной, обулся и ушел.
Буквально вылетев из подъезда, я быстрым шагом пошел прочь от дома. Слезы, которых было не много, они жгли и застилали глаза, мешая смотреть под ноги. Иногда я спотыкался. Остался только один вариант, где можно будет переночевать очередную ночь – мое убежище. Ведь я сам только что отказался от уютного и теплого дома, родного дома. Хотя я не думаю, что мы с мамой смогли бы общаться. По крайней мере, сейчас.
Наступает тяжелый период в жизни, и я не знаю, как буду его переживать.
***
Я довольно быстро добрался до своего домика, в котором мог спрятаться от всех, так же быстро забрался туда. Та дверь, которая была заколочена, я решил отодрать эти доски. До сих пор не знаю, кто бы это мог быть. Хотя, возможно, это просто бомжи позабавились. Теперь плевать. Тогда Джи не дал мне это сделать. И зря…
Проход был заколочен не так сильно, как казалось с виду – доски еле держались, так что работы здесь было немного. Только руки испачкал.
Я зашел в комнатку. Здесь ничего не изменилось, даже и не кажется, что здесь кто-то был, но ведь кто-то перекрыл вход. Ладно, я не буду ломать голову над житейским вопросом. Плевать.
Я без сил повалился на старенький диван – сегодня моей кроватью было именно это, и посмотрел в окно. Уже смеркается. Спать, вроде бы, рано, но для меня, кажется, дни и ночи вообще скоро превратятся в одно непонятное время суток. У меня давно нарушился режим сна, и если я засну в семь вечера и проснусь в пять ночи – это будет нормально. Но и на это тоже плевать. Я так жалею, что не постарался в тот день и не вломился сюда с Джи. Мы бы нашли, чем здесь заняться. Но теперь… это не имеет значения. В этой комнате было немного сыро и неуютно. Пахло тоже сыростью. Я взглянул на потолок – он проломлен, и, кажется, что он вот-вот обвалится. Ох, даже не знаю, на что надеяться – то ли на то, что будет хорошо, если он упадет на меня, то ли плохо…
Как бы я не отвлекался, все мысли все равно приводили к Джерарду. Интересно, что он сейчас делает? Наверное, так же, как я, лежит и думает. Обо всем. Обо мне.
Вот два идиота, честно! Что им меншает поговорить?! Им мешает поговорить сам Фрэнк! Главный тупица! Любишь его, думаешь его и пиздаболишь свою жизнь! Иди к нему! Автор, спасибо
POSTAL, Вот так и бывает чаще всего)) И Вам спасибо Lili, ну, как Фрэнк раньше к ней относился, теперь она к нему так же) я надеюсь, что она появится очень скоро)) Вам тоже спасибо Cornholio, благодарю
тяжёлая глава, столько переживаний( slowmotionsuicide пятёрочка и цветочки))