Глава 14.

На самолет они все-таки опоздали, и Фрэнку пришлось менять билеты, а потом они почти три часа ожидали в аэропорту своего рейса. Фрэнк все еще переживал из-за своего согласия и в связи с этим старательно игнорировал босса. Он, как ни странно, не возражал.

Однако после практически бессонной ночи бездействовать и переживать было довольно проблематично: Фрэнка потянуло в сон.

– Фрэнк, не засыпай, – не глядя на секретаря, предупредил Джерард.

Он приоткрыл один глаз и обнаружил, что Джерард успел достать бумаги из портфеля и теперь что-то быстро пишет на полях, делая пометки в тексте.

– Вам легко говорить, – находясь на границе сна и яви, пробормотал Фрэнк и снова закрыл глаз. Голова была такая тяжелая, словно внутри был свинец, а глаза, несмотря на все его старания, невозможно было открыть. – Вы мне всю ночь спать не давали.

– И как именно я не давал тебе спать?

Едва двусмысленность собственной фразы дошла до сознания Фрэнка, весь сон в мгновение ока слетел с него, и Фрэнк  резко выпрямился в кресле. Какая непростительная оплошность! Фрэнк чувствовал его взгляд, но не осмелился повернуться.

–Айеро? – напомнил о себе Джерард, давая понять, что не отступит до тех пор, пока не получит ответ на свой вопрос.

Фрэнк мысленно чертыхнулся – какой же он настырный!

– Вы заняли всю кровать и храпели на весь номер! – разозлившись, что Джерард снова принялся за старое, выпалил он.

– Еще ни одна девушка и ни один парень не жаловались на то, что я храплю, – неожиданно мягко сказал он.

Этого Фрэнк не ожидал.

Метнув на Джерарда быстрый взгляд, он обнаружил, что босс проигнорировал это вопиющее нарушение субординации и улыбается!

Фрэнк почувствовал страшную неловкость. Он ничего не желал слышать о каких-то там девушках и даже парнях, с которыми он делил постель.

Пока жизнь Джерарда не касалась Фрэнка, Фрэнк был абсолютно спокоен, но теперь об этом следует забыть: впереди его ждут новые испытания, и еще неизвестно, выдержит ли он их, оправдывая высокое доверие босса. Сожаления с новой силой охватили его, но обратной дороги не было.

– Твои рождественские каникулы будут на неделю длиннее. Начнем с субботы. И хватит уже переживать! – сказал Джерард уже в самолете, хотя Фрэнк не проронил ни звука.

– Разве я что-то сказал?

– У тебя на лице все написано.

– Ну уж раз вы обо всем догадались, я хотел бы кое-что уточнить. Например, работа. Кто будет меня заменять?

– Никто. Думаю, что справлюсь сам. Деловая активность сейчас идет на спад не по дням, а по часам. Все в предвкушении Рождества.

Голос Джерарда стал недовольным, словно он не понимал стремления людей праздновать, веселиться и отдыхать в тот момент, когда можно работать, не покладая рук. Фрэнк проигнорировал его тон. Все его мысли сконцентрировались на том, что осталось всего четыре дня до того момента, как ему придется сыграть главную роль в придуманном Джерардом спектакле. «Оскар» ему точно не светит. В голове Фрэнка словно включился таймер, отсчитывающий дни, часы, минуты и секунды. Этот «таймер» преследовал его, даже когда Фрэнк оказался дома. А еще злосчастный таймер даже приснился Фрэнку – неправдоподобно огромный, чем-то напоминающий первые образцы допотопных генераторов, виденные когда-то в музее. 

Фрэнк совсем не выспался и чувствовал себя настоящей развалиной. Он принял душ, выпил чашку крепчайшего кофе и позвонил Эве.

– Алло! – закричала Эва.

Фрэнк страдальчески поморщился и поспешно отодвинул трубку от уха.

– Эва, привет. Ты собираешься на работу?

– ФРЭНКИ, ТЫ ГДЕ? – завопила Эва так, словно пыталась докричаться до него без применения современных средств связи.

– Дома, где же мне еще быть? Эва, ты должна меня выручить! Я оставил машину в аэропорту…

– Но, Фрэнки, я не могу сейчас пилить в аэропорт!

– Дослушай, пожалуйста! Так вот, машину забрал Рэй и отогнал в сервис. А я забыл вчера ее забрать. – Фрэнк солгал: ничего он не забыл. Просто из-за того, что пришлось менять билеты, он прилетел гораздо позже, чем планировал, и автосервис

уже закрылся. – И вот теперь я без колес. Не захватишь меня на работу?

– Конечно, о чем разговор! Мог бы сразу сказать, без этих пространных объяснений.

– Ага, конечно, а потом ты все равно бы их потребовала.

– Это точно, – со смешком согласилась Эва. – Ладно, собирайся, я уже выезжаю, сейчас буду.

Через три минуты Эва уже сигналила возле дома Фрэнка.

– Привет, Эва. – Фрэнк плюхнулся на переднее сиденье, и Эва газанула так, словно они опаздывали на пожар.

– Как прошла поездка? – поинтересовалась она, ведя машину, как пилот «Формулы-1».

– Не спрашивай, – автоматически брякнул Фрэнк, судорожно вцепляясь в приборный щиток одной рукой и в свой портфель – другой: второй жест был инстинктивным и в этой гонке совершенно бесполезным.

– А что такое? 

Фрэнк тут же опомнился. Самое главное – не дать Эве повода для каких-то подозрений, иначе подругу вновь «понесет» и она забудет не только про обещание исправиться, но и вообще обо всем на свете.

– В Нью-Йорке жуткий ветер, я продрог до костей. Отопление в номере хуже некуда, а ведь ты знаешь, какой я зяблик… Ужасно устал… Эва, ради Бога, смотри на дорогу! – взмолился Фрэнк.

– Я и смотрю на дорогу. – Эва невозмутимо пожала плечами и заложила крутой вираж. – Мы, кстати, тоже не бездельничали. Вообще, после того как босс вчера прислал этот факс, а потом перебросил часть информации по электронной почте, я чувствую себя так, словно нахожусь на пороховой бочке и какой-то доброжелатель уже поджег фитиль! – Судя по жизнерадостному голосу Эвы, дела были не так плохи, как она живописала.

– Эва, ты как всегда преувеличиваешь, – машинально сказал Фрэнк, переключаясь на собственные мысли. Факс? Электронная почта? Когда босс успел сделать то, что Фрэнк всегда считал частью своей работы?

– Вот уж нет. Я даже подумать боюсь, чем босс заинтересуется в следующий раз: деревообрабатывающей промышленностью, производством продуктов питания, переработкой нефти или решит прикупить сталелитейный заводик…

– Сталелитейный заводик – это замечательно, – по-прежнему витая в облаках, пробормотал Фрэнк.

Изумленный взгляд Эвы сменился всепонимающей ироничной улыбкой.

– И при этом наверняка нас всех поголовно поставят к доменной печи, – тем же тоном продолжила Эва.

– Ага, – автоматически поддакнул Фрэнк, не слыша ни слова.

– В таком случае, из тебя получится знатный сталевар, дорогой. – Эва не выдержала и засмеялась.

– А? – Фрэнк встрепенулся и смущенно посмотрел на смеющуюся подругу. – Издеваешься, да?

– Никогда! – торжественно поклялась Эва. Она помялась, раздумывая, как лучше преподнести Фрэнку новость. – Знаешь, Фрэнки, я тут кое-что узнала, и поэтому уже жду нового штормового предупреждения! – понизив голос, как делала всякий раз, сообщая Фрэнку суперважную информацию, сказала Эва.

– О чем ты? – насторожился Фрэнк.

– Уэй отменил свадьбу!

– Откуда ты знаешь?

– Птичка на хвосте принесла! Наверное, он совсем замордовал бедняжку своими требованиями, вот она и не выдержала прессинга. И бросила его. Это все и объясняет!

– Но почему именно Уэя ты считаешь виноватым? А если это Линдси замордовала его своими капризами, требованиями, безбожной растратой средств, наконец? – бросился Фрэнк на защиту Джерарда, как делал это уже сотни раз. – И вообще, Эва, хватит перемалывать чужие сплетни!

– Сплетни?! – возмутилась Эва. – Я ни с кем не сплетничаю. Я просто поделилась с тобой конфиденциальной информацией . Это просто предупреждение! Тигр показал нам свою улыбку, но расслабляться еще рано! Но ты… ты даже не удивился! Фрэнки, ты все знаешь, да? ЧТО ТЫ ЗНАЕШЬ, ФРЭНКИ?!

Айеро испуганно покосился на нее.

– То же, что и ты: отмена свадьбы, и все такое… Но я не хочу, не хочу об этом говорить. И не буду. Это не наше дело.

– Фактически, конечно, нет, – отозвалась Эва, еще не теряя надежды как-то воздействовать на Фрэнка, который явно что-то недоговаривал. – Только все равно это нас затрагивает. За пять лет, что я работаю в компании, еще не было такого тяжелого периода! И… О! Я совсем забыла тебе сказать: в пятницу босс обещал уволить Келли Стоун. Ну помнишь ту крашеную блондинку, которая периодически забывает надевать юбку? Два дня она неустанно пересказывала эту душераздирающую историю – каждый раз с новыми «кровавыми» подробностями! – сетуя на то, что теперь у нее стресс и она не может ни есть, ни спать… В самом деле, она неважно выглядит: поблекла, поникла… Хотя, может, просто не накрасилась в своей обычной манере. Ты знаешь, как я к ней относилась, но тут даже мне ее стало жалко… Бедняжка! Уж она-то чем боссу не угодила, просто ума не приложу.

– Думаю, что смогу приоткрыть завесу этой тайны. – Фрэнк невольно улыбнулся. – Бедняжка Келли на всю приемную осведомилась, правда ли, что Уэя невеста  оставила с носом. Босс как раз стоял на пороге и прекрасно все слышал.

– Боже мой… – почти с ужасом прошептала Эва, вцепившись в руль. У нее был такой вид, словно это она учудила такое и именно ее ждет заслуженное наказание. – И она осталась жива?

– И даже невредима, – подтвердил Фрэнк и бросил на Эву нарочито мрачный взгляд а-ля граф Дракула.

– Ладно, Эва, давай сменим тему. Расскажи лучше, как у тебя продвигается подготовка к празднованию Рождества.

Эту тему Эва могла обсуждать не часами и даже не днями – месяцами! Начинала она, как правило, где-то в сентябре, строя планы на Рождество, и заканчивала в мае – июне, после того как каждая подробность будет тщательно просмакована. А поскольку на каждое Рождество в доме Конелли собирались все многочисленные родственники как со стороны Эвы, так и со стороны Джорджа, всевозможных воспоминаний было великое множество. Событие, на которое собирается примерно две сотни гостей – плюс-минус пара десятков родственников! – можно без преувеличения считать самым грандиозным и значимым в году. И оно, соответственно, требовало приложения немыслимых сил и вложения огромных средств. Но праздничная суета и сумасшедший дом, в который на время рождественских каникул превращалось жилище семьи Конелли, кроме хлопот доставляли

Эве массу удовольствия.

– Полным ходом! – оживившись, заверила Эва. – Кладовка ломится от подарков, подвал забит провизией, а Джордж обещал обеспечить нас поварами. Сам понимаешь, мне ни за что не справиться! К тому же на это Рождество должны приехать его родственники из Италии. Так что мне кажется что этот праздник я просто не переживу! Хотя, – Эва улыбнулась, – я думаю, что все будет отлично!

– Как всегда! – усмехнулся Фрэнк. – Кстати, Джордж не намекал, какой подарок он тебе приготовил? – поддел он подругу, точно зная, что муж Эвы перед Рождеством всегда роняет невинную фразу, которая доводит миссис Конелли до умопомешательства в попытках угадать, что именно будет рождественским сюрпризом.

– О, Джордж! – выдохнула Эва, и ее улыбка стала еще шире. – Конечно, намекал, и тебе об этом прекрасно известно. Мой благоверный заявил, что в это Рождество я получу что-то действительно стоящее. И уж конечно это не значит, что этим чем-то окажется какая-нибудь безделушка или шоколадный набор, как в прошлое Рождество, – хотя тебе ведь известно, что я ужасная сладкоежка! Нет, на этот раз я сердцем чувствую, что это будет нечто изысканное, возможно даже эксцентричное, и безумно дорогое… – Эва попыталась зажмуриться от удовольствия, но Фрэнк поспешил напомнить ей, что она все еще за рулем.

– Я веду себя как маленькая девочка, правда? – усмехнулась Эва. – Но мне хочется, чтобы Рождество наступило как можно быстрее!

Да, Рождество было совсем близко, оно наполняло воздух неслышным звоном чарующих колокольчиков и ощущением приближающегося волшебства . Хотелось верить, что именно в это Рождество свершится чудо и все загаданные желания исполнятся…

– Фрэнки, я тут подумала, что мы сто лет нигде не были. Нам давным-давно пора развеяться. Давай сходим куда-нибудь в пятницу? – предложила Эва.

– Не могу, я ужинаю с родителями.

– А в субботу?

– Нет, в субботу я тоже не могу. Прости, Эва, как-нибудь в другой раз.

– Ничего. – Эва лукаво улыбнулась и невинно добавила: – Передавай Джам привет.

Джам? Эва вообразила, что Фрэнк встал-таки на путь истинный и пойдет на свидание с Джамией? Он открыл было рот, чтобы запротестовать, но тут же захлопнул его. Пусть лучше Эва думает так, чем строит предположения и донимает его вопросами.

– Обязательно, – пробормотал Фрэнк.

Фрэнк вошел в офис с некоторой опаской, сам не зная, чего именно боится: то ли себя и своих реакций, то ли своего выдумщика-босса. Однако его страхи как будто не подтвердились. Джерард вел себя, как обычно: ни одного лишнего слова, намека и даже взгляда. Словно не было этого дикого соглашения. Только появившийся внутри таймер по-прежнему упрямо отсчитывал убегающие минуты… Фрэнк поймал себя на том, что пребывает словно в двух параллельных мирах одновременно: одна половина пытается выполнить необходимую работу, а другая – только и может, что непрестанно думать об этом. Мысли заполняли голову Фрэнка, как вода – прохудившуюся лодку. И чем упорнее он их гнал, тем настырнее они лезли обратно. Из-за этих мыслей он стал непростительно рассеянным, что заметили все без исключения, кроме Джерарда, который не сделал ему ни одного замечания, даже когда Фрэнк умудрился несколько раз перепутать контракты, а один раз – облить его кофе. За три дня он потерял столько ручек, степлеров и других канцелярских принадлежностей, сколько не терял за все время работы.

Эва снова начала ворчать, что Фрэнк совсем себя загнал, он же вяло отбивался. Не мог же он сказать Эве, что дело совсем не в физических нагрузках.

– Мы вкладываем такие огромные деньги, что мне даже страшно становится. Сдается мне, что скоро мы пойдем по миру! – без вступлений заявила Эва в пятницу после ланча, появившись в приемной Уэя и передавая Фрэнку последние финансовые расчеты, сделанные на основании бизнес-плана. – Ты меня прости, Фрэнки, но у босса не все в порядке с головой, это точно. Не могу не признать, что до сих пор ему дико везло, но везение не может продолжаться вечно, – брюзжала Эва.

– Это тщательно подготовленная и продуманная до мелочей массированная атака, – возразил Фрэнк, напустив на себя самый осведомленный вид. – Мистер Уэй не игрок, Эва, никогда им не был, и тебе об этом прекрасно известно. Он очень ответственный и всегда скрупулезно продумывает каждый ход.

– Я просто немного волнуюсь, – стала оправдываться Эва. – Уэй никогда не действовал так стремительно. И так жестко. Если все закончится благополучно, его империя увеличится в три раза.

– Не если, а когда, – с легкой улыбкой поправил ее Фрэнк.

– Разве можно было ожидать от тебя иного ответа? – проворчала Эва. – Ты весь в служении ему, как жрец в храме языческого божества. Так нельзя, Фрэнки!

– Эва, а ты никогда не думала о том, сколько мистер Уэй делает для нас всех?

– Что? – Эва удивленно воззрилась на Фрэнка.

– Никто не желает разобраться в этом, потому что гораздо проще выказывать собственное недовольство! Эва, ты же очень умная, забудь на мгновение о своих комплексах и подумай о работе нашего офиса.

– У нас самый образцово-показательный офис из всех образцовых и показательных!

– Вот именно. А сколько нужно сделать для того, чтобы так четко и слаженно организовать работу?

– Ну, больших способностей тут не требуется. Он просто запугал всех до невозможности.

– Но ведь он никого не держит, верно? Никто не прикован к батарее наручниками! – начиная сердиться из-за столь предвзятого отношения, сказал Фрэнк. – Любой может расторгнуть контракт и отправиться на все четыре стороны.

– А зарплата? – слегка обескураженно спросила Эва. – Где еще такую найдешь?

– Только ли в ней дело? Вот прослушай небольшую статистику. Финансовые трудности Брайана Малькома были решены внезапной и очень щедрой премией. Муж Салли Крафт попал в больницу, но по неизвестной причине его лечил не рядовой врач, а какое-то медицинское светило…

– Да, но у него же какое-то редкое заболевание, – попыталась возразить Эва, но Фрэнк прервал ее нетерпеливым жестом.

– Люк получил повышение после того, как его жена потеряла работу и они были в стесненных обстоятельствах. Дети Мел пристроены в очень хороший детский сад, который ей явно не по карману… И теперь что касается тебя самой, Эва!

– Меня?

– Именно! Ты не могла приступить к работе после родов, как планировала, и босс организовал тебе работу на дому с сохранением заработной платы. У вас были нелегкие времена: Джордж открывал ресторан, денег не хватало. Он хотел заложить дом, а ты боялась, что все пойдет с молотка, и чувствовала себя беспомощной и бесполезной. И вдруг все изменилось! У тебя снова была работа, стабильный доход, и вы выкрутились. Все эти случаи объединяет одно: помощь приходила просто так, как по мановению волшебной палочки, все происходило будто само собой… Никто не бил челом, прося о поддержке. Он совсем не страшен, Эва, и уж подавно не так, как его малюют. Он создал свою империю по крупицам, держит ее в ежовых рукавицах, но при этом дорожит каждым сотрудником. У Уэя репутация тирана и деспота, и этого оказалось достаточно, чтобы поддерживать избранный имидж. Нас так проще держать в узде, выявляя при этом наши лучшие качества.

– Господи боже… – пробормотала Эва. – Ты прав. Но я никогда не думала об этом именно в таком ключе!

– Не ты одна.

– Думаю, будет лучше… – закончить Эва не успела.

– Миссис Конелли, – раздался в приемной холодный голос Джерарда, который пересек комнату и остановился на пороге своего кабинета, устремив на них холодный взгляд, – чем вы здесь заняты?

– Я… О! Я принесла расчеты… вот!

– Спасибо, и можете возвращаться на свое рабочее место. Айеро, зайди ко мне. – Уэй скрылся в своем кабинете.

Эва прижала ладонь к левой стороне груди, демонстрируя «сердечный приступ», и шумно выдохнула.

Фрэнк схватил принесенные расчеты и подмигнул застигнутой врасплох Эве, а та демонстративно закатила глаза, как бы говоря: теоретические выкладки хороши, но кому хочется лично проверять лояльность и добросердечность босса?

– Эва, кажется, тебе пора. Иначе босс нас с тобой  живьем съест, – усмехнулся Фрэнк.

– И он только что митинговал в защиту этого людоеда! – бурчала Эва, направляясь к двери.

Войдя в кабинет босса, Фрэнк положил расчеты Эвы на край стола и застыл в ожидании указаний. Джерард рылся в ящиках стола.

– Присядь, – сказал он, не отрываясь от своего занятия.

Фрэнк сел, наблюдая за Джерардом и начиная испытывать легкое беспокойство. Когда он выпрямился, Фрэнк держал наготове блокнот и карандаш, вообразив, что он хочет продиктовать ему письмо. Инициатива в разумных пределах никогда не бывает лишней.

– Стенографировать не нужно. Я просто хотел поговорить, – сказал Джерард.

– Я вас слушаю, – заверил Фрэнк, устремляя на него преданный взгляд и чувствуя, как легкое беспокойство стремительно перерастает в сильное волнение.

– Как идут дела? – поинтересовался Джерард, чуть подаваясь вперед и глядя на Фрэнка в упор. В его голове тут же все перемешалось. Дела? Какие дела? Чьи дела? Конечно, дела компании! Он постарался выбросить странную мысль, что его интерес простирается совсем в иную область.

– Думаю, отчет, подготовленный миссис Конелли, поможет… – бодро начал Фрэнк.

– Я спрашиваю не о компании. Как у тебя дела, Фрэнк? – прервал его Джерард, определив круг своего интереса, и у Фрэнка прервалось дыхание.

– Все отлично, – проговорил он, боясь схватиться за подпрыгнувшее сердце тем же жестом, что и Эва несколько минут назад. Не помогала даже здоровая злость на собственную чувствительность. – Что-то случилось?

– Нет. – Джерард окинул взглядом поверхность стола, а потом вновь взглянул на Фрэнка. Когда их взгляды встретились, в его глазах Фрэнк увидел решимость и жесткость. Наверное, в этот момент ему следовало испугаться, но он не смог.

Фрэнк замер, а все мысли мгновенно куда-то подевались. То есть все и совсем. Он провалился в какое-то измерение – кажется, уже третье по счету! – где не было ничего, кроме обволакивающего взгляда Джерарда, внезапно лишившего его рассудка.

Что-то произошло.

Непонятное, пугающее и волнующее одновременно.

Фрэнк вдруг понял смысл недавней фразы Эвы: сидеть на бочке с порохом в тот момент, когда догорает бикфордов шнур. Фрэнк точно знал, что взрыв близок, он неизбежен, как восход солнца. Но он ничего не мог предпринять для своего спасения.

– Мистер Уэй? – сами произнесли его губы.

Джерард едва заметно вздрогнул и моргнул.

– Да-да… Прости, так на чем я остановился?

Он бы тоже хотел это знать! Фрэнк вдруг понял, что его пальцы до боли стискивают край столешницы, и быстро разжал их.

– Кажется, вы хотели о чем-то со мной поговорить.

– Да, точно. О нашем плане.

– О вашем плане, – с каменным лицом поправил он.

– Тебе понадобятся кое-какие приготовления, поэтому можешь идти домой прямо сейчас.

Фрэнк удивленно уставился на него, не уверенный в том, что правильно его понял.

– Вы отпускаете меня совсем?

– Да, я же сказал, – нетерпеливо ответил Джерард.

Фрэнк пожал плечами и вышел из кабинета. 

Приехав домой, Фрэнк сразу устало опустился на диван. Внезапно в комнате стало темно – видимо, из-за непогоды на линии возникли неполадки.

– Как романтично, – проворчал он, порадовавшись, что не поленился по возвращении домой развести огонь в камине.

Фрэнк подошел к окну. Оказалось, что снег повалил еще гуще, а ветер усилился. Несколько минут он завороженно рассматривал снежные завихрения, и звонок телефона заставил его вздрогнуть.

"Это Эва, - решил Фрэнк, - звонит узнать, как я добрался. Или Рэй."

– Алло?

– Фрэнки, это я. 

Нет, это не Эва и даже не Рэй!

– Добрый вечер, мистер Уэй.

– Где ты был? Я звонил несколько раз.

– Я навещал родственников и только что вошел. Даже не успел прослушать автоответчик. Что-то случилось?

– Нет, ничего не случилось.

– Тогда почему вы звоните?

Фрэнк услышал в трубке вздох. Будь это не Джерард Уэй, а кто-то другой, он решил бы, что невидимый абонент собирается с духом.

– Фрэнк, ты готов?

– Мне кажется, мы сегодня уже говорили об этом.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Да, я готов, – едва не скрипнув зубами, сказал Фрэнк.

Хорошее настроение стало понемногу испаряться.

– Ты все еще злишься.

– Нет. С чего бы?

– Хорошо. – Фрэнку показалось, что Джерард усмехнулся. – А что там с одеждой?

– С одеждой тоже все нормально, – сухо заверил его Фрэнк.

– Ладно. – Голос Джерарда неожиданно изменился, обрел какую-то зловещую окраску. Фрэнк струсил, решив, что перегнул палку. – Тогда я сейчас приеду и все сам посмотрю. Чтобы потом не возникло недоразумений.

– Недоразумений? – пискнул Фрэнк, не ожидавший такого поворота. – Но…

– Что «но»?

– Но вы не можете приехать сейчас!

– Ты так думаешь?

– На улице метель…

– У меня, как ты помнишь, джип.

– Уже довольно поздно…

– Всего девять вечера.

– И я страшно устал!

– Будут еще какие-нибудь возражения? Я уже в пути, Фрэнк, так что ничто не заставит меня передумать.

– Уже в пути? – с ужасом переспросил он, мгновенно растеряв всю свою браваду. Захотелось вот Джерарду так развлечься, застать его врасплох, принудить играть по своим правилам: взять события под жесткий контроль, а его – за горло!..

– Буду примерно через четверть часа. Пока.

Сообщить ему об отсутствии электричества Фрэнк не успел: в трубке раздались гудки отбоя, а у него впервые за всю его сознательную жизнь неожиданно возникло желание бежать куда глаза глядят. Он подавил в себе этот порыв. Он никогда и ни от кого не бегал. Он сильный и смелый. По крайней мере, был до сих пор. Но как беспардонно со стороны босса просто поставить его в известность о визите и проигнорировать явное нежелание Фрэнка видеть его!

Вполне в духе последних причуд мистера Уэя: действовать с грацией гиппопотама и целеустремленностью бульдозера.

Послав бесцеремонному Уэю по телепатической связи суровый мысленный протест и таким образом почти избавившись от раздражения, Фрэнк бросился убирать купленные пакеты. Поставив их в спальне в платяной шкаф, он поправил сбившийся плед на софе, симметрично разложил подушки, сунул на нижнюю полку журнального столика журналы, распрямился, после чего перевел дух и огляделся. Вроде все в порядке. Не успел Фрэнк  перевести дыхание, как в дверь постучали.

Фрэнк направился к входной двери, по пути прихватив кофту и нервно закутавшись в нее по самый подбородок.

Он отпер дверь и посторонился, пропуская Джерарда. В полумраке холла он смог разглядеть, что снег припорошил его непокрытую голову и пальто.

– Привет, – сказал он. И никакого привычного сдержанного «здравствуй, Айеро»!

– Еще раз здравствуйте, мистер Уэй, – официальным тоном произнес Фрэнк, упрямо не желая идти на уступки.

Увидев Джерарда, он почувствовал во всем теле странную дрожь – вроде нервного озноба. Наверное, потому что это была их первая неформальная встреча. Более того, она проходит у него дома, что вообще делает ее… Боже, да он едва не подумал – интимной! Невозможной – вот самое подходящее слово! А завтра его «бенефис». Немудрено, что Фрэнк нервничал. Он даже не знал толком, как себя вести.

– Почему так темно? Экономишь электроэнергию?

– Неполадки на линии. Если бы вы не повесили трубку, то были бы в курсе, – ответил Фрэнк, мечтая о том, чтобы свет вообще не включали и у него был бы повод отправить Джерарда восвояси. – И я не ждал вас так быстро.

– Мне не терпелось узнать, как у тебя дела. – Джерард пытался одновременно стряхнуть снег и определить, насколько Фрэнк раздражен его вторжением. – Оказывается, тебе чертовски долго добираться до работы. Почему ты живешь в пригороде?

– Я люблю свой дом и место, где он построен, – лаконично ответил Фрэнк и добавил: – Проходите.

Джерард почувствовал легкое беспокойство – это был не тот Фрэнк, которого он знал, – и легкое возбуждение сродни тому, что человек испытывает перед настоящим захватывающим путешествием или приключением.

Странный дрожащий свет был Джерарду смутно знаком, так же, как и доносившиеся из гостиной звуки, но, только войдя в комнату, он понял, что это камин. На каминной полке одиноко стояла свеча в причудливом, тускло отсвечивающем подсвечнике. Одна половина комнаты была едва освещена дрожащими отблесками, вторая – утопала во мраке, из которого неясными тушами настороженно выглядывали предметы обстановки.

– Вот это да! – не удержался он от восклицания, подходя к огню и протягивая к нему ладони. – Я не ожидал, что у тебя есть камин.

– В доме электрическое отопление, – пояснил Фрэнк. – Но камин очень практичная деталь интерьера: придает декоративность и иногда, как, например, в данной ситуации, он просто незаменим. Мистер Уэй, вы уже продумали последовательность действий?

– Прости?

– Ваш план… Или лучше сказать – спектакль? Первый акт, второй акт и заключительное действие…

– Я думаю, тремя актами мы не отделаемся.

«Мы не отделаемся» – прозвучало для Фрэнка почти как угроза. Ему казалось, что Джерард вкладывает в это предложение какой-то иной смысл, нежели тот, который доходит до него. И от этого ему опять стало зябко, хотя в комнате было довольно тепло, и Фрэнк еще сильнее запахнул кофту.

– Так что у нас первым пунктом? – стараясь говорить спокойно, поинтересовался он.

– Будем последовательными. Я представлю тебя своей семье, ты меня – своей, потом на повестке дня другие родственники, друзья и прочие знакомые.

– Может быть, проще дать объявление в газету? – ехидно осведомился  Фрэнк.

– Ты сегодня не в настроении?

– Просто мне не по душе подобные шутки.

– Раньше ты не жаловался.

– Раньше надо мной не висел этот дамоклов меч! А теперь, стоит мне об этом подумать, ближайшее будущее кажется непреходящим кошмаром! Я… я ужасный актер, – почти пожаловался Фрэнк. – У меня никогда не получалось играть. Боюсь, что это плохая идея… очень плохая, практически провальная.

– Уверен, что все получится наилучшим образом. Тебе просто нужно расслабиться и взглянуть на это с другой стороны: у тебя впереди отпуск, масса развлечений и новых впечатлений! Я на тебя не кричу, не заставляю делать невозможные вещи, я даже предоставил тебе отпуск! Я постараюсь быть любезным и по возможности не давить на твою нежную натуру.

Фрэнк с трагическим недоверием посмотрел на Джерарда. Неужели он думает, что Фрэнк сможет последовать его совету?

– Извините, мистер Уэй, я немного нервничаю.

Он кивнул и снова уставился на огонь.

– Первым пунктом будет посещение вечеринки, – не глядя на Фрэнка, сказал он. – И постарайся не вести себя как испуганный зайчонок, словно вместо вечеринки я везу тебя в одиночную камеру для пожизненного заключения.

– Да, мистер Уэй.

Испуганный зайчонок? О Боже! Неужели в его глазах он выглядит именно так? Каким жалким, наверное, он ему кажется…

– Ох! – Этот вздох спонтанно и одновременно вырвался у обоих, поскольку электрический свет, заливший гостиную, казался нестерпимо ярким после уютного полумрака.

Джерард немедленно этим воспользовался и принялся рассматривать Фрэнка.

– Что-то не так? – спросил Фрэнк, ощущая неловкость под этим пристальным взглядом.

– Что? Нет-нет, все в порядке. Но мне кажется, что уже пора заняться тем, ради чего я здесь.

"Он здесь ради того, чтобы свести меня с ума", - мрачно подумал Фрэнк и холодно осведомился:

– Желаете устроить что-то вроде показа мод?

– Думаю, пара-тройка демонстраций не повредила бы. Я хотел бы оценить твои приобретения.

– Одного будет вполне достаточно.

Фрэнк встал так, чтобы один из светильников заливал его мягким светом. Джерард с интересом следил за его передвижениями. Едва заметным движением Фрэнк позволил кофте соскользнуть с плеч.

Эффект превзошел самые смелые его ожидания: Джерард остолбенел и забыл, что нужно дышать. Сначала ему стало немного смешно, но, когда его обжигающий взгляд прошелся по нему сверху вниз, все веселье мигом улетучилось. Фрэнку показалось, что этот взгляд оставляет на нем след: кожу покалывало, а щеки горели лихорадочным румянцем.

Джерард смотрел на него так, словно Фрэнк – не больше и не меньше – был голым. Фрэнк с трудом подавил желание оглядеть себя и лишний раз убедиться, что с ним все в порядке.

– Ну что? – немного воинственно спросил он, пытаясь обуздать противную дрожь в конечностях. – Это подходит?

– Черт побери! – выдохнул Джерард.

– Так плохо? – удалось произнести Фрэнку, у которого возникло чувство, что он играет с огнем.

– Просто потрясающе… – промычал Джерард, продолжая таращиться на Фрэнка.

Его взгляд скользил по ослепительно белой рубашке, идеально сидевшей на подтянутом теле и возвращался к ранее скрытым строгими офисными пиджаками татуировкам на шее.

– Я думаю, ваши сомнения рассеялись, – губы Фрэнка скривились в понимающей улыбке, он поднял с пола кофту и снова накинул на плечи, – и поэтому вы со спокойной душой можете ехать домой и в безмятежной обстановке начинать продумывать ваш план с особой тщательностью.

Он тут же овладел собой и снова стал прежним Джерардом Уэем: чуть ироничным, холодным, сдержанным. Словно не он только что стоял перед Фрэнком с пылающим взором. Права Эва: под этой холодной маской скрывается настоящая бурлящая лава.

Раньше все было четко и ясно: вот Фрэнк в офисе, вот Фрэнк в повседневной жизни. Это были два разных Фрэнка, которые не перемешивались. Но Джерард устроил «коктейль», для начала выбив его из колеи своим предложением, а сегодня, придя в его дом, вторгнувшись в запретную зону, он окончательно нарушил хрупкое равновесие.

Иерархическая лестница пошатнулась, незыблемые устои поколеблены! Грань стерлась, и Фрэнку предстоит разбираться во всей этой катавасии.

– Я заеду за тобой завтра в восемь. Спокойной ночи, Фрэнк.

На улице Джерард некоторое время постоял, ловя ртом морозный воздух, не чувствуя холода и ругая себя на чем свет стоит. Эти полчаса стали для него настоящим потрясением. Сначала он всего лишь хотел использовать Фрэнка в своих целях, не имея тайного умысла и не затрудняя свое существование нравственными проблемами и попытками выяснить, насколько его план соответствует джентльменскому кодексу. У него было несколько причин остановить свой выбор именно на Фрэнке. Во-первых, он всецело ему доверял и не боялся подвоха.  Во-вторых, он не видел особых проблем по части уговорить его. А в-третьих, ему казалось, что эта игра дастся им легко и без всяких последствий! Вот сколько всего он решил!

Преданный и незаменимый Фрэнк.  Абсолютно безопасный Фрэнк, приложение к его офису. Джерард почувствовал, что начинает замерзать. Он запахнул пальто и побрел к своей машине. Как он мог так долго заблуждаться! Он должен был понять все про Фрэнка гораздо раньше, а не только сегодня, когда в порыве запоздалого благородства решил подбодрить Фрэнка. Все дни после возвращения из Нью-Йорка он был сам не свой. Фрэнк был то слишком задумчивым, то озабоченным сверх всякой меры, то испуганным и даже несчастным. Не говоря уже о том, что он перепутал все на свете, облил его кофе – к счастью, не слишком горячим! – и он постоянно натыкался на разбросанные повсюду канцелярские принадлежности.

Джерард настроился, собрался, заготовил небольшую речь – извинительную и ободрительную – а потом все пошло наперекосяк. С того самого момента, когда он попытался определить, что можно из Фрэнка вылепить и сможет ли он убедить заинтересованных лиц в своей новой «увлеченности». Он только позволил себе заглянуть в его растерянные и смущенные глаза – и утонул в них! Потом он обнаружил идеально вылепленные скулы, белую гладкую кожу и нежные розовые губы. У невзрачного Воробушка были на редкость соблазнительные губы и глаза, как бездонные ореховые омуты…

Все его служащие просто работали на него, и он платил им за это хорошие деньги. Он не стремился завоевать их симпатию, привязанность или любовь, ему нужны были только их знания, умения, работоспособность и преданность. Пока они на рабочих местах, они принадлежат ему! Кто-то его побаивался, кто-то смотрел с равнодушием, как на банкомат, кто-то любопытствовал, как пышнотелая подруга Фрэнка Эва, но один только Фрэнк видел в нем прежде всего человека. Человечного человека. Он верил в него и неизменно защищал от нападок своей подруги – он несколько раз слышал их разговоры. Фрэнк неизменно был рядом: незаметный, молчаливый и всегда готовый начать стенографировать, варить ему кофе или мчаться куда-то по его поручению…

Джерард внезапно понял, что за два года работы бок о бок Фрэнк стал для него каким-то своеобразным мерилом, позволяющим ему адекватно оценивать собственные поступки. Более того – он стал необходим ему.

Приехав домой, он несколько часов мучился от какой-то неясности и тревоги, теснившейся в груди. Что с ним? Где были его глаза? Два с половиной года он видел Фрэнка пять дней в неделю, а то и чаще, разговаривал с ним, но оказалось – он ни черта не видел! А потом ему в голову втемяшилась уж совершенно шальная мысль: может, и в самом деле этот безумный план станет его спасением – но только совсем не тем спасением, на которое он рассчитывал, а тем, которое поможет ему обрести то, что он уже отчаялся отыскать?

И все же он смог сохранить подобие здравого смысла вплоть до того момента, как увидел его в этом чертовом костюме! А когда увидел, с ним действительно произошло что-то непоправимое. Он стоял перед Фрэнком – оглушенный и обессиленный, с пульсирующей тягучей болью внутри, злясь на себя, недотепу, едва ли не впервые потерявшего контроль над собственными чувствами, и не в силах что либо изменить. Не иначе у него ум за разум зашел, когда он придумал этот план!

Фрэнк, которого он увидел сегодня вечером, оказался незнакомцем, лишь смутно напоминающим его верного секретаря. Такого он даже вообразить не мог. Слишком бедной у него оказалась фантазия, хотя никогда раньше на воображение он не жаловался. Его  тонкая белая кожа светилась, словно подсвеченная изнутри золотистым сиянием. Его фигура, всегда спрятанная под офисными костюмами, оказалась восхитительно притягательной. Огромные глаза смотрели на него с неким вызовом из-под темных густых ресниц, а он был настолько потрясен, что едва не сморозил глупость, которую себе никогда бы не простил.

Джерард пытался взглянуть на все с присущим его возрасту и положению цинизмом, но не смог. Наверное, испытанное потрясение оказалось слишком сильным для его нервной системы. 

"Что будет завтра?" – внезапно подумал Джерард, а внутри помимо воли вспыхнуло волнение, предвкушение и еще Бог знает что. Он представил, как приедет завтра и скажет: «У тебя удивительно красивые глаза, Фрэнки»… Итак, глаза.

Хорошо, мистер Уэй, считайте, что вы справились – частично! – с этим испытанием. Только больше не вздумайте таращиться на него так, словно у вас не было секса годами.  Господи, кажется, он репетирует речь! Джерард чувствовал себя подростком, который собрался на первое в жизни свидание. Кто мог подумать, что все так обернется, а Воробушек целиком и полностью займет его мысли? Ха, как бы не так.

– Воробушек! Это самый настоящий хамелеон. Хамелеонище! 

Джерард устало покачал головой, понимая, что мыслей о его секретаре ему уже не избежать и они будут преследовать его, пока он не решится на свой самый отчаянный поступок.