Пасмурное небо Парижа щедро одаривает моросящим дождем. Не желая растрачивать свою грусть в одночасье, оно плачет беззвучно, словно сложивший в молитве руки ангел, на которого снизошла благодать.
Этот ангел был частью проекта нового моста молодого архитектора, и олицетворял собой одиночество души. То одиночество, когда, даже будучи успешным и, фактически, счастливым, человек ощущает себя отрезанным от этого мира.
Так и эта одинокая скульптура была словно выброшена за борт, находясь за ограждением моста. Лицо ангела было обращено на запад, на закат. Закат жизни, души, сердца...
Мало кто обратит внимание на плачущее одиночество, идя на восток, на восход. Восход солнца, олицетворяющий начало чего-то нового, открывающиеся горизонты, оправданные надежды.
Никто не видит грусть и слезы, если пребывает в раю.
Он видел.
Его изваяние было для него и гордостью, и болью. В момент творчества его пальцы раз за разом лепили одно и то же лицо. Лицо, которое он пытался забыть, стереть из памяти.
Когда в очередной раз из-под его чутких пальцев вышел знакомый до каждой впадины образ, он бессильно упал на колени и заплакал. Его ученик, увидев эти слезы, дополнил образ ангела хрустальной слезой. Потом задумку автора воссоздали в белом мраморе.
Скульптор-архитектор, сбежавший из солнечной Калифорнии, давно породнился с Парижем, стал его частичкой. Парадокс. Он, призванный возводить мосты, в своем обыкновении умел их лишь сжигать. Не понявший и непонятый.
А сейчас, стоя подле своего творения, на том самом мосту, он волей неволей возвращался к тому, с кого лепил этого ангела. Конечно, неосознанно, но сознание все-равно вынуждало его признавать очевидное - он все еще любит его, а тот не хочет его отпускать.
Всё это возвращается ко мне,
Всё это влечет меня назад,
Всё это держит меня рядом с тобой
Без всяких оков,
Всё это напоминает мне…
О твоем теле, твоих руках,
О твоих словах, и о твоем аромате…
"Воспоминания разъедают душу, истощая и обезличивая ее. Она обретает твои черты, срастаясь с тобою, становясь с тобой единым целым. Все мысли снова и снова обращаются к тебе. Ты не отпускаешь, а я уже боюсь возвращаться к тебе..."
- Mon ange, - сорвалось с его губ. Слова унес легкий ветерок, пропитанный изморосью. С хрустальной слезы скатилась капля дождя и, прочертив незримую дорожку на щеке мраморного изваяния, упала в черную гладь реки.
- Ты звал меня, Фрэнк? - услышал он голос возле своего уха. Потом этот голос чуть слышно запел песню, которая, как поставленный на повтор трек, звучала в его голове уже не первый день. Это была "их" песня, одна на двоих.
... в твоих жестах, и в твоих глазах
В твоем молчании, и в твоих желаниях
Ты – мой ангел, посланный Богом.
В день, когда ты сошел с небес,
Всё остальное показалось мне таким незначительным...
Между его лопаток грузно опустилась голова Джерарда. Горячее дыхание парня чувствовалось сквозь плотную ткань рубашки. На плечи легли его теплые ладони.
- Я же говорил, что не оставлю тебя никогда, - его дрожащий хриплый голос разрезал сознание Фрэнка на множество осколков, которые рассыпались, подобно каплям мороси. Он совершенно неосознанно продолжил французскую песню, оборванную на самом кульминационном моменте.
...И увлекаясь твоими поцелуями,
Я чувствую, что у меня вырастают крылья.
- Ты – мой ангел, посланный Богом. - Произнес он, обнимая себя за плечи, и накрывая любимые ладони, лежащие на них, своими.
В день, когда ты сошел с небес,
Любовь изменила мою жизнь.
Ты - мой чудесный ангел,
Я буду любить тебя день и ночь.
В день, когда ты сошел с небес,
Я наконец понял какой я,
Ты - мой чудесный ангел,
Ты тот, о ком я всегда мечтал.
Словно только что осознав, что все это не сон, Фрэнк осторожно развернулся к любимому лицом и обнял его.
Я благодарю небо
За каждый восход солнца,
За то, что держу тебя в своих объятиях,
Я ведь ждал лишь тебя.
|
