Я не мог более находиться в этом злосчастном городе. Я злился. Злился на всех и все. Я считал всех этих людей виноватыми в моем одиночестве, хотя конечно, виноват был только я. Я сам все разрушил.
Я уехал из Франции. Много переезжал. Без капли лжи могу сказать, что побывал во всех городах Европы. Во всех этих местах мне не хватало одного - Фрэнка. Я почти перестал рисовать, выкинул все, что могло бы меня натолкнуть на мысль о художестве, только от одного не смог избавиться. Кисти. Он подарил их мне. Лет, этак 80 назад. Не знаю, почему, но их вид завораживал меня. Кстати, это смешно, но я так и не успел воспользоваться ими. Я все ждал, когда же на меня нахлынет то восхитительное чувство, когда я в едином порыве, наконец, напишу тот единственный шедевр, такой, что кровь в жилах остановится и больше никогда, никогда не начнет свое движение.
Чтобы хоть как-то утихомирить свою боль, я пробовал все возможные способы. Я убивал, я причинял боль, я не пренебрегал алкоголем, я испытал на себе все виды наркотиков, я побывал во всех публичных домах, я рушил семьи, я перепробовал все таблетки, которые мне могли предложить аптеки (и не только они). Я не помню себя с ясным разумом. Я ложусь спать и просыпаюсь с тем тяжелым чувством, когда мое тело не хочет мне повиноваться. Я знаю, что нарушил все Божьи заповеди, но мне все равно. Я делал и буду делать это, пока не убью свою душу. Я хочу, чтобы она сгорела в мучительной агонии.
Сейчас же, я сам не более чем пустышка, как та самая Шарлотта. Только ее наполняли восторженные взгляды людей, а меня - его присутствие.
***
Оторвавшись от призрачно-мелькавшего в темноте монитора, я подошел к окну. На улице все было спокойно, как никогда. Небо заволокли свинцовые тучи, только кое-где изредка загорались и тухли фонари, которые от мороза издавали протяжное и недовольное гудение. Так к чему я это? Я продрог до костей и встал, чтобы закрыть это злополучное окно, всю ночь оно было открыто, дабы впустить в мою обитель хоть немного свежего, не отравленного сигаретным дымом, воздуха. Дотронувшись до стекла, я почувствовал почти укол, в меня будто молния ударила. Холодное стекло напомнило мне один момент, который я не могу не запечатлеть.
Это было в начале 19 века, мы остановились тогда в Германии. Была зима, у нас в комнате приветливо пощелкивал в камине огонь, а за окном бушевала вьюга.
Мой маленький принц тогда очень заболел, его знобило, дыхание было прерывистым, температура поднялась до 30 градусов, что очень опасно для таких, как мы. Он попросил, чтобы я полежал с ним, на нем было тяжелое одеяло, которое он сам еле мог подвинуть. Конечно, я не мог ему отказать. Его щеки разрумянились, кажется, он даже бредил, что-то бормотал себе под нос, но его слов невозможно было разобрать. Я прилег рядом и старался до него не дотрагиваться, дабы не сделать ему еще хуже (все же мы холодные), а он все пытался натянуть на меня этот кусок теплой ткани. Он все волновался, чтобы я не замерз, а я уверял, что со мной все хорошо. Ему надо было поспать, но Фрэнк отказывался, он остервенело сражался с неподъемным грузом. Кажется, в тот момент у него была лишь одна навязчивая идея, сделать так, чтобы я оказался под ним. Так как я не мог ему более перечить, я подчинился. Могу поспорить, малышу в один момент стало легче, он прижался ко мне и начал бормотать:
- Расстегни. Расстегни рубашку, Джерард, - каждое слово давалось ему с таким трудом, что мне не захотелось расспрашивать, для чего ему это, дабы лишний раз не доставлять ему мучений. Как только я выполнил его просьбу, он с огромным трудом взобрался на меня и прижался всем телом. Через минуту он вновь пришел в себя, с трудом поднял голову, посмотрел мне в глаза своим затуманенным взором и спросил:
- Можно я вот так полежу, мой милый Джерард?
- Конечно, можно, - протараторил я, удивляясь такому глупому вопросу.
Он вновь тяжело опустил голову мне на грудь и как-то странно тяжело вздохнул:
- Ты же никогда не оставишь меня, Джерард? - тихо, почти шепотом спросил он.
- Не волнуйся, я всегда буду рядом, - с готовностью ответил я, обнял его, и он вскоре уснул. За ночь он не пошевелился ни единого раза.
Когда он спал, он был подобен ангелу. В его лице не было ни единой отметины, которые бы время должно было оставить. Когда он бодрствовал, ничто не выдавало его лет, только глаза. В них была усталость и бесконечная грусть. Я не знал, о чем он думал, да и сейчас для меня это остается загадкой.
«Все же - это удивительный ребенок», - думал я на протяжении ночи, пока он беззаботно спал.
***
Я устало потер глаза и вновь сел за свою работу. Только сейчас я понимаю, что мое воспоминание я проговаривал в своей голове так же, как и свои записи. Совсем сошел с ума, но меня можно оправдать. Он забрал у меня все, даже разум.
***
Наконец-то наступило Рождественское утро. Именно в этот момент сбываются все мечты, но моему желанию так и не суждено исполниться. В этот день все улицы США заполнены яркими огоньками, пушистыми елками, бородатыми Санта Клаусами, кроме этого захолустья. Я специально выбрал Джерси, хотя возможно, город выбрал меня. Самый грязный город, где абсолютно все отличается от внешнего мира. Здесь нет ни праздников, ни веселья, ни счастья. Ничего. Кроме как грязи (простите за повтор).
В 5:30 утра я вышел из дома, посильнее натянул рукава пальто, поднял выше воротник, я знал куда идти.
Сегодня на улицах было необычайно тихо, безветренно, но морозно. На землю, словно пепел, падали снежинки, они не были белыми. В этом районе нет ничего белого, только серость.
Мне сразу же вспомнилась сказка о лунных людях, которую я рассказывал Маленькому принцу, он ее обожал. Я придумал эту сказку специально для него, когда мы вот в такой же морозный день бродили по узким улочкам Праги. Фрэнк был тогда неописуемо счастлив, он с восторгом смотрел на эти маленькие, разбивающиеся о землю произведения искусства.
Как же она начиналась? Ах, да.
«На далекой-далекой планете, которая является спутником Земли уже много столетий, есть маленькое поселение, там живут лунные люди. Они необычайно добры и вежливы. Среди них никогда еще не было раздоров, а все потому что они счастливы. Счастливыми их делает пепел, который падает с небес, на их безликую пустую местность. Они с восторгом смотрят на каждый падающий кусочек и наивно воспринимают его как снег. Лунные люди умны, но они также умеют мечтать. Снег для них - это часть жизни. Они каждый день ждут, что вот именно сегодня он явится к ним и, растаяв, окропит планету. Конечно же, это будет значить, что на их маленькой планете появятся прекрасные сады, будет множество глубоких рек, необычайное количество диких невиданных ранее животных, ну а пока он там не появится, они будут только мечтать».
Эта сказка вызывала в нем какие-то неизвестные мне чувства, и однажды он сказал:
- Я надеюсь, мой милый Джерард, что все, когда-либо казавшееся пеплом, превратится в животворящий снег.
Я не придал его словам большого значения, но сегодня моя надежда была огромной.
***
На улицах еще можно было заметить уходящих с «работы» проституток, в каждом углу, в каждой подворотне сидели, стояли, спали бездомные, тут и там стояли запозднившиеся дилеры. Я подошел к одному из них и молча протянул ему стопку купюр, потом немного помедлив, добавил:
- Одну, пожалуйста.
Парень ничего не ответил, только сунул мне в карман небольшой пакет с белым порошком. «То, что мне и нужно», - подумал я.
Я прошел прочь от него по улице. С неба огромными серыми хлопьями, словно пепел, падал снег. Я поднял голову и позволил серой, немного колючей вате освежить лицо.
Должен заметить, что я немного наврал в начале своего повествования, не только моему милому читателю, но и себе, в первую очередь. Уже 26 лет назад я перестал быть вампиром. Не буду вдаваться в подробности, как я это сделал, скажу только, что те, у кого есть цель и им нечего терять, меня поймут. В общем, я нашел шайку себе подобных, разозлил их до такой степени, что они разорвали меня на куски. Я думал, что в смерти я найду покой, но нет. Я переродился. Я жил счастливых 16 лет без единого воспоминания о нем, но однажды я решил проехаться по подземке, сам не знаю, куда я хотел добраться, но это уже не важно.
В переходе я увидел темноволосого мальчика. Этот обычный с виду беспризорный ребенок разбудил мои воспоминания. Если быть точнее, то даже не он, а его скрипка. Она плакала, кричала, она будила мою душу, и ей это удалось.
Я помню только лишь то, что я упал на пол и старался как можно сильнее зажать уши руками, только бы не слышать этих звуков. Былое влетало в мою голову с огромным трудом и ужасной болью. Сначала я думал, что сошел с ума, я даже отправился в тот самый дом, во Франции.
Дело в том, что в прошлой жизни у меня была привычка оставлять какую-нибудь вещь в доме, из которого мы уезжали, жаль, что я никогда не мог оставлять там моменты жизни. Каково же было мое удивление, когда я нашел там те самые кисти, о которых уже упоминал. Тогда все окончательно встало на свои места. Я мог с уверенностью сказать, что я абсолютно нормальный.
Так я докатился до наркотиков. Во мне человеке, не было такой силы, чтобы пережить то горе, которое заставил меня тот ребенок почувствовать вновь. Я твердо решил, что если я не найду его в ближайшие 10 лет, я уйду из этой жизни. И снова я долго искал, но ничего не выдавало его присутствия, так как я теперь не мог почувствовать даже его запах, своим решением я подписал себе смертный приговор.
Вместе с наркотой я приобрел множество приятных сюрпризов: мое тело разваливается, у меня уже давно не было не то чтобы хорошего настроения, на моем лице нельзя даже прочитать хоть что-то, что не выражало бы грусть, мой разум постоянно чем-нибудь затуманен, скоро я сгнию где-нибудь в подворотне, как и моя Ева, из-за которой я был изгнан из своего рая.
Я точно знаю, что сегодня я умру. Грязь Джерси нагоняет на меня тоску, его унылые улицы все пропитаны ненавистью: ненавистью моей и тысячи таких же людей как я. Судьба сделала мне огромное одолжение, забросив в этот гадюшник.
***
Я шел по улицам, едва различая дорогу. Тихо падающий снег будто проник в мою голову, серость домов пропитала всего меня, туман в моем рассудке не давал здраво мыслить. Я стал похож на загнанного в угол зверя. Я не знаю, чего я сейчас так боюсь, но страх этот завладел каждой клеточкой моего проклятого тела. Я шел, бежал, спотыкался, падал, снова бежал. Мне казалось, что именно сейчас я потерял всякую надежду на встречу с тобой. Не знаю, в который раз я упал, мне больше не хотелось вставать. Я не двигался, просто смотрел на потемневшее серебряное небо. «Удивительно безветренный и тихий день», - пронеслось в голове. Каждая снежинка, точно разбивающаяся надежда падала по четко намеченной ей линии, не отклоняясь от своего пути ни на миллиметр.
***
Я не помню, как добрался до дома. Страх отступил. Моя решимость сделать то, что задумал, оказалась намного сильнее. Я лежу на своей кровати, в руках у меня жгут и шприц, в нем счастье. Мое счастье. Я вновь ввожу в себя эту полупрозрачную жидкость и забываюсь. Я не помню тех страданий, которые причинил мне твой уход, я не помню боли, которая стала моей постоянной спутницей, я не помню той вины, которая грызет меня изо дня в день, я вижу и чувствую только счастье и тепло. Через некоторое время мне становится холодно. Только страха нет. Я сам знал, к чему это меня приведет, но сделал, сделал, потому что жить без тебя сложно.
Я чувствую прикосновения, кто-то хлопает меня по щекам. Какое-то бормотание. Я с трудом пытаюсь приоткрыть глаза, но вижу перед собой только туман. Мое сознание не желает более находиться в этом мире, и я проваливаюсь в бездну.
***
Я открываю глаза, смотрю по сторонам, ничего не понимая. Я должен был умереть. Эти мысли разлетаются, словно бабочки, когда в комнате я чувствую твой запах. Не могу передать, что со мной сейчас происходит. Я подошел к зеркалу и увидел на шее два осторожных укуса. Вновь выбегаю на улицу, но тебя нет, твой аромат исчез, как тогда. Ты ушел давно, но ты был рядом. Это дает мне надежду. Вновь. Я уверен, что найду тебя, чего бы мне это не стоило.
Знаешь, Фрэнк, все, когда-либо казавшееся пеплом, превращается в животворящий снег.
Я подошел к зеркалу и увидел на шее два осторожных укуса. Вновь выбегаю на улицу, но тебя нет, твой аромат исчез, как тогда. Ты ушел давно, но ты был рядом. Это дает мне надежду. Вновь. Я уверен, что найду тебя, чего бы мне это не стоило. Знаешь, Фрэнк, все, когда-либо казавшееся пеплом, превращается в животворящий снег. -это прекрасно..
Так чисто, нежно, красиво и грустно.. очень долго ждала конца этого фика, думала, что они воссоединятся.. Но на всё воля автора. Спасибо, +5.
АААААААААААААА!!11 это восхитительно, я так ждал проды!!! описания, эмоции просто великолепны. я знаю,что на слишком многое рассчитываю, но Вы напишете сиквел? *.* уж слишком печален для меня конец спасибо
фик прекрасен это да вот только, Фрэнка я не пойму его предали он разорвал отношения ушел. Джи мучился мучился решил уйти на покой, а он не понятно тогда для чего его опять укусил...чтоб он мучился дальше что ли? я конечно может чего то не понимаю и тут высокие чувства, но извините возникает вопрос ему то это зачем...
SAINT_fuckin_JIMMY, спасибо огромное. Кстати, воссоединить ты можешь их в своем воображении.) Peeping Tom, сегодня я думаю, что хочу написать продолжение, только название изменится Punks_Not_Dead, сиквела не будет, только переосмысление уже произошедших событий.) ГРЫЗЛИК, узнаете, я вам обещаю.) все станет понятно, когда на страницах данного сайта появиться "Мой милый Джерард".)
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
Кстати, воссоединить ты можешь их в своем воображении.) 