- Какой твой любимый цвет, Гоул?
Твой неожиданно зазвучавший голос вырывает меня из сладкой дремы, которая окутывает, словно теплое, ватное одеяло. Я, хмурясь, приоткрываю глаза и, лишь несколько мгновений спустя, когда у меня выходит сфокусировать взгляд, поворачиваю голову и смотрю на тебя.
Ты, развалившись на переднем сидении нашего пыльного белого Понтиака, на месте водителя, мечтательно смотришь вдаль, на огненный закат - солнце медленно, словно наперегонки с какой-то невидимой улиткой, ползет за горизонт, подчеркивая эту нить, очерчивающую грань между небом и землей.
Мой любимый цвет, спрашиваешь?
Я скольжу взглядом по твоим спутанным, взлохмаченным волосам, которым уже давно не помешала бы встреча с парикмахером.
Яркие пряди отрасли уже настолько, что касаются твоих широких плеч, а бывшая челка неаккуратно убрана за ухо.
Тебе так идет этот цвет. Мне всегда нравились твои волосы.
Ты, напрягшись от моего долгого молчания, чуть-чуть хмуришься и оборачиваешься, глядя на меня, лежащего на заднем сидении, через плечо.
Твои зрачки расширены, а глаза выглядят немного болезненными и припухшими.
Ты слишком много куришь травы, парень.
Я, протянув руку, жестом прошу отдать мне косяк и, когда получаю эту пародию на сигарету, с удовольствием затягиваюсь. Ты усмехаешься, растягивая обветренные губы в улыбке.
И ты, и я прекрасно понимаем, что пора завязывать с этим дерьмом, но лишь вот так, сидя в машине по вечерам, вдвоем, и раскуривая один косяк на двоих, мы можем расслабиться.
Вернее, ты - расслабиться, а я насладиться хотя бы таким мимолетным единением с тобой.
В этой суете дней, наполненных пальбой из пушек, погонями и побегами, а порой даже страхом и отчаянием, у меня не то, что не хватает смелости признаться тебе в своей симпатии... У меня не хватает времени.
Да и о каких отношениях может идти речь, если у нас не хватает времени даже на себя.
Поэтому мне остается лишь наслаждаться этими редкими моментами, окутанными клубами прозрачно-сизого дыма и твоими порозовевшими белками глаз от косяка. Но даже так ты невероятно красив.
Приподнявшись, я окидываю взглядом местность.
Закат, расползшийся по округе, окрасил все в бледно-алый цвет, а плывущие высоко над нами облака имеют даже бордовый оттенок, что свидетельствует о конце очередного дня.
Еще один день мы провели вместе в этом диком полупустынном месте, ради достижения своих заветных целей.
Так, пожалуй?
Я не помню, с чего все началось. Сейчас я лишь знаю, что делаю так, как надо. Так, как я хочу.
Начало этой суматохи, по-моему, было так давно, будто бы прошло не меньше нескольких десятков лет.
Я так привык встречать конец дня вот так, под открытым небом, что уже и не могу представить себя без этого.
Так же, как и без тебя.
Вновь опустив голову на сиденье, я смотрю на тебя.
Ты, отобрав самокрутку, вновь безмятежно затягиваешься, погружаясь в забытие.
Костяшки твоих рук сбиты и покрыты багровыми корочками запекшейся крови на царапинах.
Я знаю, что они саднят: по мелькающему в твоих глазах раздражению и недовольному оскалу, когда ты задеваешь внешней частью кисти что-то, об этом нетрудно догадаться.
Ты еле слышно, коротко шипишь сквозь зубы, кидая взгляд на раны, и, зажав сигарету в зубах, трешь место повреждения.
Знаешь, мне нравится твоя кровь.
Может быть, я стал маньяком с каких-то пор, но эти боевые отметины на твоей коже, пусть даже после неудачного падения, меня даже немного возбуждают.
Совсем редко, отдавшись воображению, я представляю, как прокусываю твои сухие губы, и как с трещинок течет багровая кровь, струйками стекая по твоему подбородку. В своем сознании я медленно ее слизываю, проводя языком по твоему подбородку и шее...
Меня окружает лишь один цвет. Твой цвет.
- Гоул? - ты негромко зовешь меня, заставляя дернуться, вырванный из водоворота мыслей.
- А? - мне нужно еще несколько мгновений, чтобы сообразить, что я до сих пор не ответил на твой вопрос,- цвет любимый? Ну... Синий, наверное.
