Пятиметровые потолки, дорогая мебель и техника, комнаты, словно танцевальные залы, камины, отделанные мрамором, лестницы из благородного дуба. Дворец? Да нет, лишь частный дом двух художников. Фрэнк уже в который раз оглядывал свое жилище и думал, как ему иногда неуютно со своими полтора с «хвостиком» метрами роста в таком огромном пространстве. Хотя было очень удобно лежать на мягком кремовом диване с собачкой в обнимку и книгой.

- Эй, Фрэнки, - Джер с разбегу плюхнулся где-то в ногах, да так резко, что Фрэнк вздрогнул.

- Не пугай меня, - он освободил руки и потянулся к Джерарду, - что ты хотел?

- Просто мне скучно без тебя.

- Тогда давай поговорим? – Фрэ крепче сжал плечи друга.

- Не, - тот качнул головой, улыбнулся и повалил Фрэнка на диван, нежно покусывая его нижнюю губу.

- Ммм, можно и так, - Фрэнк провел руками по его спине, запустил ладонь под футболку, приласкал растрепанные черные пряди на затылке.

Джерард  думал о том, что может вечно любить его, ласкать кожу, пахнущую сахарной пудрой и любимым гелем для душа, целовать тонкие мягкие губы, украшенные тонким металлическим кольцом. Заглядывать в глаза прекрасного орехового оттенка, такие живые, счастливые, обдающие жаром и любовью сердце. Столько раз Джер пытался подобрать этот оттенок, нарисовать все, что наполняет этот взгляд. В последствие все холсты были сожжены им собственноручно. Только после сотни попыток он понял, что все, что спрятано в этом человеке, что отражается во взгляде, не вместит ни холст, ни книга, ни Мировая библиотека, ни даже все умы человеческие. Примерно его можно описать словами «невероятно прекрасен». Но это лишь малая часть того, что можно сказать.

- Фрэнки, - Джерард лежал на нем, слушая дыхание и сердцебиение, и разглядывал татуировки на левой руке, обводя контуры пальцем.

- М? – он дремал, слабо перебирая волосы Джера пальцами.

- Ты невероятно прекрасен.

В ответ парень тихо хихикнул, а Джер потерся носом о нежный живот сквозь футболку.

На кухне тихо запищал телефон, и Фрэнк нехотя побрел отвечать.

- Дом Айеро и Уэя на проводе, - он залез на широкий стол, покачивая ногами.

- Фрэнк, это миссис Фолл, здравствуй, - звонила мама Марьям.

- О, миссис Фолл, добрый вечер, чем обязан? Вы расстроены? – голос женщины немного срывался.

- Не то слово. Боюсь, я испорчу тебе вечер.

- Что-то серьезное?

- Она умерла.

- Кто?! – Фрэнк соскользнул со стола и закусил губу, наблюдая мечущиеся мысли.

- Марьям. Она… ее убили.

Фрэ сел на стол, прикусив костяшки дрожащих пальцев. Из трубки были слышны тихие всхлипы.

- Фрэнки, ты как? Не молчи.

- В норме. Я… должен что-то еще знать?

- Думаю, да. Но не по телефону. Ты сможешь подъехать ко мне?

- Сейчас удобно?

- Конечно, я жду.

Фрэнк кинул телефон на стол и тяжело вздохнул, останавливая слезы. В конце концов, он мужчина и ему двадцать пять лет. Он быстро переоделся во что попало и выбежал в коридор. Джерард еле успел его поймать и прижать к себе.

- Что случилось? Ты плачешь? – Фрэнк покачал головой, шумно вдыхая.

- Джи, я все потом объясню, ладно? Ничего страшного для нас физически. Потом. Я вернусь через пару часов, - он чмокнул парня в губы, быстро надел куртку и выбежал, хрипло вдыхая осенний воздух.

**

«

- Фрэнки, - она подбежала к нему сзади и крепко обняла.

- Марьям, милашка, - он улыбнулся, оторвавшись от работы, и потерся носом о ее щеку.

- Слушай, если я умру, ты будешь грустить?

- Не смей так говорить, слышишь? Тебе еще жить, всех тут пережить. Но если вдруг я доживу до состояния дряхлых развалин, я никогда тебя не забуду. Пусть будет склероз, временная потеря памяти, но тебя я буду помнить. С чего ты вообще спросила?

- Ну, я завещание пишу.

- Рано тебе еще, красавица.

- Ну, на всякий случай. Я параноик, - она тряхнула медными кудрями и убежала к себе»

**На часах 11.47 PM. Джер звонил несколько раз по последнему номеру в телефоне, но никто не отвечал. Свой мобильный Фрэнк тоже оставил дома. Он ушел в районе семи часов, получается, его нет дома четыре часа. Эти нехитрые расчеты отвлекали Джера от порывов пойти искать любимого и от зловещих картин, которые всплывали в неплохом воображении.

- Джи, я дома, - Фрэнк устало опустился на тумбочку в коридоре.

- Где же тебя носило? Почему ты так быстро ушел и что вообще происходит? – Джерард сердился, волновался и заботился об уставшем друге одновременно. Он помог снять куртку и теперь расшнуровывал кеды, сидя на корточках.

- Вобщем, Марьям умерла. Ее убили. Парень, место которого она заняла в компании.

Джер тихо сел рядом на тумбочку. Его рука сама нашла пальцы Фрэ и сцепилась с ними. Они молчали с минуту.

- И… все же, где ты был?

- Ее мать позвала меня. Показала завещание. Там сказано, что деньги на похороны соберут со всех желающих помочь, но организовывать должен я, - Фрэнк все еще сильно нервничал, судя по напряженной до предела спине и трясущимся рукам.

- Я помогу тебе, мы все сделаем.

- Не обижайся, но я сам. То есть, конечно, ты можешь помочь с чем-нибудь, но практически все буду делать я. Она так захотела. Она никогда не доверяла людям, хотя и общительная.

- Нам нужно расслабиться и успокоиться. Особенно тебе, - Джер осторожно обнял Фрэнка за плечи и мягко коснулся губами его шеи, - пойдем в ванну?

Фрэ только кивнул и поднялся на ноги, запуская  пальцы в длинные растрепанные волосы.

Джерард обогнал его, захватил чистое белье и полотенца, ушел в ванную. Любимый аромат пены для ванн наполнил весь первый этаж, горячая вода дошла уже до середины бортиков. Зеркало над раковиной покрылось матовой пеленой из множества маленьких капелек. Джер вернулся за Фрэнком в гостиную. Тот тихо дремал на диване. Было темно, и свет тонкой полосой сочился из приоткрытой двери ванной. Казалось, нет спокойнее места, чем этот огромный дом, лишь потому, что в нем дремлет этот ангельски красивый парень. Джи присел перед диваном на колени и провел рукой по его щеке. Фрэнк хотел что-то сказать, но в этот момент их губы соприкоснулись. Через минуту Джи дал ему продолжить, но он только потянулся, чуть улыбнувшись.

Они переместились в ванную и раздели друг друга. Уже привычно мыться вместе, раздевать любимого, открывая постепенно родное тело. В этот раз Джерард сопровождал все легкими поцелуями, добиваясь, чтобы Фрэнк забыл реальность, насколько это возможно.

Джер лег в воду на приподнятый бортик ванны, Фрэнк прижался к нему спиной, с первой секунды погружения нежась в горячей воде, и прикрыл глаза. Еще минута молчания и медленных расслабляющих ласк.

- Я уснул на пару минут, и мне показалось, что все хорошо. Только теперь это прошло.

- Я не знаю что ответить, милый, - Джи поцеловал его в плечо, - Мы должны это пережить. Ничего не поделаешь. Не подумай, что мне все равно. Я тоже люблю ее, она прекрасна, замечательный человек и красивая девушка. Но мы взрослые люди и мы должны смириться, хотя хочется бросить все к чертям и догнать ее по пути на небеса.

- Ты считаешь, она на небесах?

- Думаю, да. Не думаю, что она в своей жизни сотворила что-то ужасное. Она сделала столько всего хорошего. Котенка подобрала, помогла многим по работе, организовывала дни рождения коллегам, поднимала настроение всегда, когда это было необходимо…

- Нас свела, - Фрэнк улыбнулся.

- Что? В смысле?

- Ты думаешь, Джон написал фант про танго?

- Она?

- Ну, конечно. Она единственная знала, что я по тебе сохну.

- Милашка, - хмыкнул Джер, зарываясь во влажные волосы носом.

**

Фрэнк справился за несколько дней. Заказал зал именно такой, какой сам считал нужным, подобрал гроб, платье, созвал родственников и друзей. Только тело забирал не он. Отказался на отрез. Вместо этого он пропал утром и не появлялся практически до начала церемонии.

Когда он появился, на нем был дорогой костюм, он посетил парикмахерскую, отрезав пряди до плеч и оставив челку. Он впервые за долгое время ярко подвел глаза. Только взгляд его был без единой эмоции, а лицо бледное, как молоко. Он не отвечал на вопросы даже Джерарду и начал говорить только во время молитв. Пришло время попрощаться. Фрэнк специально оказался последним, чтобы прощаться наедине.

Зал опустел, и шаги Фрэнка гулко отдавались от стен и высоких потолков. Он подошел, стараясь не забыть дышать. Всегда пышные и крепкие медные кудри теперь поникли, были аккуратно уложены, касаясь шелковой подушки. Тонкие черты лица так выделялись теперь. Курносый носик не покрывали веснушки, не вздымалась грудь, обтянутая кремовой тканью платья. Она определенно не спит. По щеке Фрэнка сползла слеза.

- Эй, Марьям, - хрипло начал он, - Вдруг ты меня слышишь. Было бы чудесно.

Она молчала. Так хотелось, чтобы она открыла глаза и сказала «Я тебя слышу, Фрэнки, дорогой», но она была неподвижна.

- Все же, я скажу. Ты самая замечательная девушка, которую я когда-либо знал. Потрясающе оптимистичная, добрая и милая. Как в тебе умещалось столько светлого, живя в этом гребаном мире, который так несправедливо к тебе отнесся. Я всегда удивлялся, почему в таких случаях люди сваливают все на Божью волю. Он лишь создал нас. Остальное – наши разборки. Он смотрит на нас, ему больше западает в душу то, что в Африке голодают миллионы детей, чем то, что какой-то идиот убил невинного человека. Это лишь один из семи миллиардов. Крупинка. Но ты особенная. Я искренне люблю тебя. Не забуду, как и обещал. До самой смерти, когда бы она ни наступила. Спасибо тебе за все, что ты сделала для этого мира, для меня, других знакомых и родственников. Спасибо, что я встретил тебя. Прости, что не уберег, дорогая.

Слезы уже лились по щекам, собираясь на подбородке в капли побольше и соскальзывая на пол. Он наклонился поцеловать ее в холодный лоб. Из-за небольшого роста пришлось опереться рукой на дно гроба, задев ладонь покойной. Поцелуй был короткий и последний. Вдруг, Фрэнк почувствовал, что ее хрупкая ладонь обнимает его запястье. Сердце ушло в пятки, но через пару секунд, осознав, что Марьям неподвижна, как и была, он лишь слабо улыбнулся рефлексу. Мягко уложив ледяные пальцы на шелк, Фрэнк вытер слезы. Он снова был бледен и безразличен.

**

Как ни странно, атмосфера на кладбище не была, как в кино. Небо было достаточно чистое для осени, светило холодное солнце, дул слабый ветер. Фрэнк анализировал погоду и громко давал отчет себе в мыслях, чтобы не слышать причитания матери Марьям. Он лишь молча, и спокойно смотрел, как гроб опускают на пару метров под землю. Джерард крепко вцепился в его руку и тяжело дышал. Он боялся кладбищ, призраков, многого другого из этой серии. Тем более, когда понимаешь, что твой ближайший друг уходит навсегда.

Каждый из названых в предсмертном документе подошел к свежей могиле и кинул горсть влажной земли на крышку гроба. Были там и Фрэнк с Джерардом.

- Она будто знала… будто чувствовала, - миссис Фолл снова всхлипнула.

Фрэнк погладил чистой рукой женщину по плечу и поджал губы. Ему было жаль эту милую миссис, которая так заботилась о единственной дочери.

Оба художника остались на кладбище, когда все разошлись. Фрэнк сидел на коленях у свежеперекопанной земли, забыв о дорогом костюме. Он молча уставился на красивый белый мраморный камень. На годы жизни. Умерла в 23 года. Боже, да ей жить и жить. Она любила жить! Даже в этом мире с таким количеством грязи она обожала жить.

И все в этом духе. Мысли нескончаемы.

Фрэ не уходил бы пару суток, но Джерарду пришлось утащить его домой.

**

- Фрэнк. Фрэнк. Фрэнки, - Джерард потряс его за плечи.

- А? Да. Я слышу.

- Говорю, переоденься, колени грязные. Еще нужно что-то делать с Красавицей. Бедняжка не выходила с утра, - Джи заботливо стягивал пиджак с Фрэнка и развязывал галстук.

- Я очень устал. Может, ты сходишь? Пожалуйста, - он по-детски потер глаз тыльной стороной руки и побрел к ванной.

- Хорошо, отдыхай, дорогой.

Джер снял с крючка поводок и подозвал маленькую черную собачку. Они оба вышли на вечернюю улицу и направились к парку. На месте Джерард отстегнул поводок и отпустил ее побегать по коротко срезанной траве. Сам хозяин расположился на прохладной лавочке. Через несколько минут самое дорогое начало подмерзать, и Джер уже подумывал идти обратно. Со стороны площадки послышался жалобный хриплый визг. В следующую секунду Джи обернулся и увидел здоровенного питбуля, держащего в зубах черный до боли знакомый комочек. Хозяин пса отнял у животного Красавицу, и та беспомощно шлепнулась на траву.

- Что за херня, мужик? Почему твоя зверюга без намордника? Да он ей глотку перегрыз! – психовал Джер.

- Тихо-тихо. Прости, я не видел твою любимицу. Мне казалось, здесь никого нет.

- «Прости», говоришь? У нее прощения проси, а потом у тех, кто ее любит больше, чем свою собственную жизнь, - Джер поднял уже бездыханное черное тельце.

- Я не знал. Я же не специально. Я могу дать денег.

- Парень. Она была очень дорога Фрэнку. Сегодня хоронили его лучшую подругу. И сейчас это все нихрена не смешно. Более, чем серьезно.

- Двести баксов устроит?

- Идиот, - Джер вздохнул, приложил руку ко лбу. Затем поднял мертвое животное и побрел прочь, - Что я ему теперь скажу.