Для Джерарда утро началось в середине дня. Он проспал почти целые сутки, но до сих пор чувствовал себя уставшим. И он бы продолжил спать дальше, если бы не визгливый звон мобильника, разрывающийся адской мелодией. Нет, на самом деле музыка была очень красивая, Джерард ее любил, но после выпитого вчера виски любой шум дико раздражал и выводил из себя. Не чувствуя собственного тела, Джерард пошарил ватной рукой вокруг подушки и тумбочки, и, не найдя телефон, неохотно выполз из-под одеяла на неприветливый пол, растекаясь как желе. В постели было тепло, а снаружи холодно; писатель вымученно застонал, когда оголенная кожа соприкоснулась с ледяным линолеумом. Нащупав разрывающийся музыкой сотовый, он поспешно шмыгнул обратно в кровать и натянул мягкое одеяло по самый нос.

- Алло? – нерешительно прошептал он, когда прижал прохладную трубку к уху.

- Джерард? Этот ты? – похоже, звонящий не узнал голос Уэя, впрочем, как и сам Джерард.

- Да. Кто это звонит?

- Это Майки, твой брат, - быстро ответил он рывками, словно задыхался от длительной погони, - а теперь скажи мне, почему Алисии звонила твоя невеста и спрашивала разрешения пожить у нас, м?

- Откуда я знаю. Они ведь подруги, почему бы им не созваниваться? – устало прошептал Джерард, ища взглядом свои электронные часы, чтобы узнать, сколько время, но их не оказалось в комнате.

- Перестань дурачиться, Джерард. Я прекрасно знаю, что ты это любишь, но сейчас это неуместно. Что случилось с тобой и Лин? Вы поссорились?

- Лин? – тупо повторил Джерард, словно уже позабыл смысл этого слова, забыл то, что еще совсем недавно обладатель этого имени был всем для него.

- Да, Джерард, - неодобрительно цокнул Уэй-младший, делая особое ударение на имя своего брата. Он начал сомневаться, действительно ли он с ним говорил, или кто-то столь нагло решил пошутить, - с тобой все хорошо? Ты пьян что ли?

- Н-нет, – запнулся писатель, не до конца уверенный в том, стоило ли рассказывать Майки о своих проблемах, - ты меня просто разбудил. Так что там с Лин?

- Вы поссорились?

- Нет.

- Вы расстались?

Джерард не стал отвечать. Он боялся, что своим «да» навсегда захлопнет двери, которые вели назад, туда, где Линдси была его девушкой, а он ее парнем. Если бы все его чувства, которые он испытывал, можно было  представить в виде предмета, то это бы был хрустальный бокал с красным вином. Сказав «да» вслух, он столкнет этот бокал со стола, и тот со звоном разобьется, а алые капли вина разлетятся вокруг, подобно его надеждам. И ничего не останется, кроме как вытереть кровавый напиток грязной тряпкой, а осколки выкинуть в мусорку.

- Я все еще жду ответа, - твердо, но не грозно потребовал Майки.

- Да.

Конец. Пора нести совок и тряпку – бокал соскользнул со стола.

- Так и знал, - на выдохе произнес Майки, а Джерард ощутил мгновенное опустошение изнутри. Все эмоции ушли, и даже мысли не подавали жизни, забившись в уголки сознания. Снова он почувствовал себя незащищенным и слабым, почувствовал себя человеком, неспособным противостоять препятствиям. Он скорее запнется об одну из них и упадет в лужу, чем снесет и продолжит свой путь, - из-за чего все произошло?

- Я не готов обсуждать сейчас это. Я перезвоню позже, окей? – стараясь как можно быстрее завершить разговор, оборвал Джерард все попытки своего брата разузнать причины.

Судя по громким помехам в трубке, Майки только что недовольно выдохнул. Уэй-младший прекрасно знал своего неорганизованного и забывчивого брата, он перезвонит ему только через неделю, если вспомнит, ссылаясь на полет авторского вдохновения. Однажды у Джерарда вылетело из головы, что следует выключить утюг, в результате чего загорелась гладильная доска. А еще как-то он сломал руку, позабыв о том, что отец ремонтировал лестницу. И как ему можно доверять важные дела после всего этого? Но раз Джерард заикнулся о том, что не хочет разговаривать, из него и слово не вытянешь.

- Ладно, но если до завтра не перезвонишь, я расскажу матери обо всех твоих приключениях, по рукам?

Джерард нерадостно фыркнул в трубку, недовольный условиями. Но брат не предлагал, он ставил ультиматум, и у Джерарда не было иного выбора кроме как согласиться с сомнительным договором, тем более, он давно уже жаждал завершить их разговор:

- По рукам, тогда до завтра. Я позвоню тебе. Люблю. Пока.

И юноша оборвал связь, не дожидаясь ответа.

Джерард поспешил накрыться с головой одеялом, чтобы отгородиться подальше от окружающего мира и проблем, а так же в надежде, что его снова одолеет сон. Прикрыв тяжелые веки, он уже почувствовал невесомую пелену сна, но его прервали, прогоняя наваждение:

- Ну что? Проснулся?

Довольно грубая фраза заставила подскочить пульс Джерарда, потому что того накрыла волна страха. Он не знал, кому принадлежал этот голос. Откровенно говоря, он вообще не помнил, что вчера произошло. Писатель четко знал, что он вчера напился, хотя был не в состоянии вспомнить какие-либо подробности. Неосознанно он сжался в комок, соприкасаясь коленками с подбородком. Он боялся увидеть того, с кем он был в квартире ночью. В голове уже прорисовывался образ проститутки, которую он с легкостью мог вчера вызвать и, судя по низкому голосу, оказавшейся трансвеститом. Или того хуже – гомосексуалист, которому Джерард с несвежей головы предложил руку и сердце, как часто бывает в фильмах после бурных вечеринок. Писатель поежился: ни одна из этих идей не привлекала его, каждая из них была катастрофой!

Странно, что ему не пришла мысль о том, что это мог быть вор или убийца. С другой стороны, какой преступник будет задавать вопрос и ждать на него ответа?

Собрав волю в кулак, Джерард приготовился к встрече с судьбой и нерешительно приспустил одеяло с лица. Он искренне ожидал увидеть какого-нибудь мужика в облегающем коротком платье, с небритой щетиной и алюминиевой банкой пива в руке. Но к его облегчению, в дверях спальни стоял не трансвестит или новый муж, а всего лишь Фрэнк – мальчик-продавец ненужного барахла и по совместительству гей. От последнего Джерарда невольно перекосило, но он не стал паниковать. Фрэнк не мог сделать с ним ничего плохого, даже несмотря на то, что вчера столь фривольно трогал его за промежность.

Стоп.

А что было дальше?

Фак. Он не помнил.

Джерард окинул Фрэнка подозрительным взглядом, словно под его давлением мальчишка сразу бы во всем признался. Айеро стоял в проеме двери, скрестив руки и покусывал изнутри свою щеку. На нем была та же толстовка, что и вчера, и те же джинсы. Его прическа была немного помята, но не настолько, чтобы показалось, что он провел с кем-то ночь. Тогда Джерард опустил взгляд на его губы – они не были красными от поцелуев или укусов, это были самые обычные губы с пирсингом. Хотя на мгновение Джерарду захотелось, чтобы эти самые губы оказались припухшими от вчерашних несуществующих засосов. Отрицательно качнув головой, писатель прогнал эту мысль и перевел взор на ореховые глаза. Нет, между Джерардом и Фрэнком определенно ничего не было – Фрэнк не выглядел как человек, которого действительно поимели. А может, все было наоборот? И человеком, которого действительно поимели, являлся Джерард? Блядь.

- Ты вставать собираешься? – скептически поинтересовался Фрэнк, так и не получив ответа на свой первый вопрос.

Джерард кивнул, при этом лихорадочно прокручивая свои воспоминания о вчерашнем дне. Но все мелькало как старая кинопленка – обрывками и немыми фразами. И каких-либо предположений о том, как Фрэнк оказался в его доме, у Джерарда не было.

Фрэнк понял, что парень не собирается вставать самостоятельно. Утробно прорычав, он подошел к нему и сдернул одеяло, скинув на пол. Ему было плевать, что Джерард мог лежать в одних боксерах. И тем более было плевать на то, что писатель думал по этому поводу. Фрэнк был зол на него, из-за того, что тот молчал; из-за того, что почти не реагировал на его вопросы. А еще мальчик был зол на себя за то, что его так волновало, кому Джерард адресовал слова «люблю».

Вернул его в реальность потерянный голос Джерарда, который, казалось, звучал как через плотное стекло:

- Фрэнк, а что вчера было?

Сперва Айеро вообще не понял, что имел в виду писатель, столь загадочно пропуская алые волосы через пальцы. Вздернув бровь вверх, он сморщил нос так, что на переносице образовались морщинки, но потом все же до него дошло, что вчера Джерард перебрал с виски. Он прикрыл веки, тем самым набираясь терпения и успокаивая свои нервы.

- Ты вчера себя хреново чувствовал и попросил остаться здесь на всякий случай. Вот и все.

Выдох облегчения, последовавший практически мгновенно, был слишком громким, чтобы остаться не замеченным, но Фрэнк все же притворился, что не заметил его, и вышел из комнаты, оставляя Уэя одного.

Минуты были потрачены на то, чтобы Джерард постарался вспомнить события вчерашнего дня. Но в голове мелькал лишь Фрэнк, активно вдалбливающий ему что-то в голову; такси, спешащее по городу; и Билли, владелец съемной квартиры, который что-то забыл в его воспоминаниях. Очередные попытки привели лишь к тому, что у Джерарда разболелась голова, поэтому он решил оставить это дело и поспешил одеться, чтобы составить кампанию Фрэнку, которого следовало бы поблагодарить.

Когда Джерард вошел в гостиную, он обнаружил Фрэнка читающего на диване кипу каких-то документов. Джерард нахмурился, стараясь понять, что именно держал в руках Фрэнк и, когда он это понял,  в панике подскочил к нему и выхватил папку из рук мальчика.

- Тебе это нельзя читать!

Айеро окинул парня удивленным взглядом:

- Почему это?

- Потому что я тебе не разрешал! – прижимая папку крепче к груди, яростно тараторил Джерард, - ты всегда берешь чужие вещи, а потом возмущаешься, почему ты всех бесишь?

- Что? Причем тут это? – словно проглотив лимон, сморщился Фрэнк и поджал ноги чуть ближе к себе, стараясь защититься от колких слов.

- А притом, что это моя вещь, понятно?

- Пф, больно надо, идиот.

Уэй не обратил на его оскорбления никакого внимания. Продолжая прижимать папку к груди, он прошел на кухню, чтобы приготовить завтрак. В этой папке хранился его роман: его мысли, его чувства; он не хотел, чтобы кто-нибудь прочел их, особенно Фрэнк. Джерард не был еще настолько близок с мальчишкой, чтобы показать ему хотя бы строчку из этих бумаг.

Тяжело вздохнув, Джерард положил папку на кухонную гарнитуру и смахнул невидимы пылинки. Хоть писатель любил свой роман, его труд перестал доставлять ему должное удовольствие и приносил все больше печальных воспоминаний, таких как бесчисленные отказы в издательствах, и даже разрыв с Лин был связан с этой кипой бумаг. Теперь когда Джерард глядел на роман, грудь наполнялась холодной тоской. Печально улыбнувшись, парень все же приступил к готовке завтрака.

Когда еда была приготовлена, они вместе сели за стол. Фрэнк сразу сморщил нос, учуяв запах гари, и перевел вопросительный взгляд на Джерарда. Тот с угрюмым видом щелкнул языком и пожал плечами. Мальчишка лишь обреченно помотал головой и приступил к подгорелому омлету.

Они сидели в напряженном молчании; каждый был зол на другого, и никто не хотел начинать разговор первым. Тишина прерывалась только звоном столовых приборов о тарелки и негромким чавканьем. Фрэнк то и дело кидал яростные взгляды на Джерарда, отчего писатель чувствовал, как по спине пробегали ледяные мурашки, но упорно продолжал игнорировать любые попытки Фрэнка обратить на себя внимание, пока тот не опрокинул кружку с кофе.

Горячая темная жидкость быстро растеклась по столу, достигнув Джерарда. Тот мгновенно отскочил в сторону, не давая обжигающим каплям возможности упасть на его штаны. Вместо этого они упали на кафель, оставляя светло-коричневые пятна.

- Это самое лучше, что ты мог сделать, не так ли? – грозно прошипел красноволосый парень и кинул сердитый взгляд на Айеро.

Тот, как ни в чем не бывало, уставился на него невинными глазами, чем еще сильнее взбесил писателя:

- Ох, прости, я случайно! – театрально выдохнул он и поджал нижнюю губу.

- Хватит, а? Что за хрень происходит? – раздраженный Джерард еле сдерживал себя, чтобы не подойти и не пнуть Фрэнка между ног. Чтобы занять свои руки, он схватил полотенце и поспешно начал вытирать со стола липкий от сахара кофе.

- А не следует меня игнорировать, вот что, - хмуро предупредил Фрэнк, излучая злобные волны, - лучше скажи, кто написал это, - кивнул он в сторону папки, которая до сих пор лежала на гарнитуре.

Джерард задумчиво нахмурился, не решаясь ответить. Он не хотел говорить Фрэнку, что это написал он, говорить, что он вообще как-либо причастен к этому роману:

- Моя бывшая невеста, - соврал он, а Фрэнк вздернул брови верх, что на лбу образовались неглубокие морщинки.

- Ха, неудивительно, что написано так лажово, - хмыкнул мальчик, не замечая, что Джерард мгновенно покраснел от злости и сжал пальцы в кулаки. Фрэнк всего лишь хотел поддержать Джерарда, - наверное, она была полнейшей дурой, раз так писала. Интересно, она хоть пере—

Договорить Фрэнку не дали, так как именно в этот момент в его сторону полетело мокрое полотенце, попав ему прямо в лицо. Еще теплые брызги разлетелись в стороны, падая на пол и на темную толстовку мальчика. Воцарилась гробовая тишина, прерываемая лишь частым дыханием запыхавшегося от гнева Уэя. Он еле сдержал крик возмущения; его очень сильно задели слова мальчишки.

Алые пряди мешали нормально видеть, но Джерард даже не старался убрать их с лица. Все, чего он ждал, это последующих действий Фрэнка, и они не заставили себя ждать. Сохраняя безмолвие, Фрэнк откинул в сторону мокрое полотенце, которое уже скатилось на его грудь. То тяжело шлепнулось на пол, прорезав тишину, из-за чего этот звук показался оглушительным. Мальчик поднялся с места и без слов направился к двери, к выходу из этой гребанной квартиры.

Тогда писатель понял свою ошибку.

- Постой! – закричал он, когда Фрэнк обхватил ручку двери. Джерард бросился к нему, протягивая руку вперед, чтобы успеть перехватить мальчика, - остановись!

Но Фрэнк не слышал его; в мыслях крутилась лишь одна навязчивая идея – поскорее покинуть это место. Ему казалось, что если он не осуществит этого, то просто умрет - рассыплется, как песочная фигурка или замертво упадет на холодный пол, хватаясь за сердце, бьющееся в предсмертных конвульсиях. Если он сейчас же не уйдет отсюда, то за ним прибудут инопланетяне на летающей тарелке и заберут его для опытов, засасывая его зеленым лучом в свой корабль. Господи, Фрэнк сделал бы что угодно, лишь бы поскорее покинуть квартиру Джерарда и больше никогда сюда не возвращаться.

Он заколебался на пороге лишь на секунду, и этого было достаточно для Джерарда, чтобы подскочить к нему и схватить его за кисть, до боли сжимая ее. Уэй что-то сказал, но его слова имели расплывчатый смысл, который Фрэнк так и не смог уловить. Не чувствуя никакой реакции от мальчика, Джерард обхватил его за плечи и прижал к себе для объятий, уткнувшись острым носом в его висок.

- Прости, прости, прости, - шептал Джерард, обжигая своим дыханием влажную от кофе кожу Фрэнка. И он не переставал повторять это одно простое слово, замолкая лишь для того, чтобы вдохнуть немного воздуха, - прости, прости.

Фрэнк боялся пошевелиться, боялся обнять писателя в ответ, поэтому просто держал руки по швам, ожидая, когда же парень отпустит его. Но Джерард еще долго не разрывал объятий и продолжал твердить одну фразу, которая, кажется, уже потеряла всякий смысл, и Джерард повторял ее только для того, чтобы успокоить собственные нервы.

- Прости.

- Перестань.

- Прости.

- Джерард.

- Фрэнки.

- Довольно, - собравшись с силами, Фрэнк поставил ладонь между собой и Джерардом. Осторожно коснувшись  груди писателя, он оттолкнул его от себя, но Джерард сопротивлялся, отказываясь размыкать объятия, - Джи, не нужно.

И парню пришлось повиноваться. Неохотно, он опустил Фрэнка, но продолжил сжимать его за плечи бледными пальцами. Взглянув в ореховые глаза мальчика, Джерард не смог сдержать грустной улыбки, потому что Фрэнк выглядел очень усталым и все это его вина.

- Фрэнк, я… - он замолк, не имея понятия, какие слова хотели сорваться с его языка. Он провел рукой по мокрой щеке Фрэнка, чтобы вытереть ее от кофе, - прости меня, я сделаю все, что ты хочешь.

Усмешка, в которой искривились губы мальчика, была слишком самодовольной, и Джерард начал сомневаться – не было ли все произошедшее спектаклем?

- Поцелуй меня. В губы.