– Но я совершенно не умею кататься на коньках, – такая честная реплика, как оказалось, совсем не была уважительной причиной, поэтому мне пришлось повиноваться твоему обезоруживающему взгляду и как следует набраться мужества, чтобы нехотя отодвинуть в сторону свой старый портативный ноутбук и соскрести себя с кровати. Пронаблюдав тихое и загадочное ликование во всём твоём существе, я принялся искать в шкафу относительно тёплые вещи, краем глаза случайно улавливая в твоей задумчивости нотки будущей осторожности, пока ты изо всех сил искусно делал вид, что читал новую статью об открытии очередного музея современного искусства, найденную мной на просторах интернета.
Кажется, это был исчерченный линиями лёд, у высоких бортиков отсвечивающий жёлтыми кругами света редких фонарей. Ты кружился возле меня аккуратными бесшумными подсечками, а я, облокотившись о пластиковую перегородку, удивлённо провожал взглядом все уверенные чёрточки, вновь и вновь остававшиеся после тебя на сизой поверхности катка, и с восхищением вслушивался в твоё полное восторженности молчание, прерываемое лишь гулкими подбадривающими репликами.
Пожалуй, я никогда столько не улыбался, а ты буквально светился, сопровождая каждое моё падение заразительно потрясающим смехом, на который мне было даже совестно обижаться. В отличие от тебя я почему-то с ног до головы был в снегу; на джинсах и куртке тут и там виднелись неровные морозные следы – последствия моей неуклюжести, лицом к лицу в неравном бою встретившейся со льдом.
Дальше, по-моему, был кофе, так и не согревший ни одного из нас, какой-то неловкий разговор, а город, до того момента для меня по крупицам составленный из неприязни и приторных красок, вдруг сперва незаметно озарился предрождественскими огнями, словно пытаясь спасти положение, и в тягучем, неторопливом темпе начал погружаться в атмосферу предстоящего праздника, ярко улыбаясь вывесками прохожим и подобно немому волшебнику исполняя их заветные желания самыми нелепыми случайностями.
По довольно глупому стечению обстоятельств я вновь не удержался на ногах - это была уже какая-то до боли знакомая улица - и неловко растянулся на асфальте. На этот раз сдержав твой смех хмурой гримасой, чуть исказившейся от лёгкой боли, я до ужаса печально вздохнул и поджал губы, ощутив, как все ушибленные места резко заныли вместе с новым большим синяком. Ты протянул мне руку, и я на буквально пружинящих конечностях резво вскочил с земли, быстро кивнув в знак благодарности и посмотрев на тебя.
Ты всё ещё держал мою ладонь в своей, отчего-то не решаясь отпустить изрядно замёрзшие пальцы, и прежде, чем мы оба обернулись неясным единым маревом цвета ночного неба, усыпанного белыми бликами-звёздами твоих глаз, собравших в себе все разноцветные искры задорно хохочущего мегаполиса, я успел почувствовать мягкие обветренные губы на своих и последовавший за этим красноречивый тёплый вздох на щеке...
*
– Джерард, пойдём на каток? В двух кварталах от нас наконец залили огромную площадку, – вбежавший в мою комнату и принесший с собой в помещение неожиданную декабрьскую свежесть, Фрэнк резко остановился у кровати, на которой я вальяжно раскинулся, пытаясь работать на ноутбуке, и засунул руки в карманы своей почти что осенней куртки, затем в привычном для меня жесте сдунув с лица непослушную прядку отросших волос.
Тряхнув головой, я неверяще улыбнулся – неужели это правда? – и отложил уже нагревшуюся технику в сторону. Переведя взгляд на Айеро, я поджал губы, с трудом сдерживая полный изумления смех: – Тебе не обязательно заставлять меня набивать синяки на льду, чтобы потом сделать это, – Фрэнк вслед моим словам недоумённо приподнял брови.
– Сделать что? – теперь уже чуть нахмурившись, негромко спросил парень. Мне хватило смелости лишь на ещё одну предвкушающую полуулыбку. Наблюдая за тем, как менялось выражение лица друга, мечущегося в непонимании, я задумался над тем, что, пожалуй, стоило дать ему возможность сперва сводить меня на этот злосчастный каток. – О.. Нет, неужели ты уже знаешь? – после почти риторического вопроса последовал настолько разочарованный вздох, что я потупил взгляд, поругав себя за собственную опрометчивость.
– Сколько уже прошло времени, а я всё ещё не могу привыкнуть к твоей способности, – голос Фрэнка заметно стал тише; неловко проведя ладонью по задней стороне шеи, он откашлялся и зачем-то поинтересовался, неумело попытавшись скрыть грустную усмешку: – Ну, и.. как оно было?
Встав с кровати, я подошёл к парню, замерев в одном маленьком шаге от него. Щёки Фрэнка, наверняка успевшие буквально заледенеть, пока парень пешком добирался до дома, забавно раскраснелись от перепада температур; от Айеро всё ещё веяло зимой и холодом, растворявшимся в душной комнате нашей квартиры, которую мы как старые приятели делили вот уже несколько лет. Медленно мучительно вздохнув, я в бесконечный раз улыбнулся, непринуждённо пожав плечами:
– Восхитительно, – очень просто ответил я и также просто, неуловимо, легко поцеловал Айеро. Так, словно это всё уже действительно происходило, словно я делал это уже миллионы раз, словно это уже успело войти в приятную привычку. – Если я разрушил тебе романтику момента, то я всё ещё не против сходить на каток, – почувствовав, как Фрэнк чуть вздрогнул от долгожданного поцелуя, и сократив дистанцию между нами на нет, я, с уже успевшей прозвучать в какой-то из реальностей интонацией, до умопомрачения искренне признался: – Но я совершенно не умею кататься на коньках.
