Первой вещью, которую я заметил, войдя в свой гостиничный номер, была болтающаяся на петлях дверь шкафа, стоящего прямо напротив входа. Я прошел за угол и встал, как вкопанный, увидев остальную часть комнаты. Оставленные мною на столе книги и бумаги были разбросаны, на полу лежал стоявший до этого на тумбочке светильник, посередине комнаты валялся опрокинутый стул, на кровати лежала бутылка водки, а ее содержимое вылилось на матрас. Однако ничто из этого не привлекло мое внимание. Мое внимание привлек парень, прижимавший Фрэнка к стене, запустив одну руку к нему в боксеры, а другую в его волосы. На Фрэнке не было ничего, кроме нижнего белья, и он рукой обнимал парня за шею. Я в шоке стоял на месте несколько секунд, но потом вспомнил о том, что вообще-то был зол на Фрэнка, и это только подливало масла в огонь.

– Какого черта ты делаешь в моей комнате? – завопил я, что напугало незнакомца.

Он вздрогнул и повернул голову, чтобы посмотреть на меня. Его темные волосы торчали в разные стороны, на глаза ему упала челка. На нем не было рубашки, но это было не заметно на фоне сочетания его розовых полосатых высоких кед и красных узких джинс. Сразу, как только он посмотрел на меня, на его лице появилась широкая улыбка, которая совсем ему не шла.

– Почему ты остановился? – пробормотал Фрэнк, пытаясь развернуть парня обратно к себе.

– Нам решили составить компанию, – засмеялся он, вытаскивая руку из боксеров Фрэнка и разворачиваясь ко мне полностью.

Этот ярко одетый клоун больше не поддерживал его, и поэтому Фрэнк, споткнувшись, упал на колени. Во время падения он стукнулся головой об стену, и сейчас сидел, уставившись в одну точку перед собой, медленно моргая и даже не предпринимая никаких попыток подняться. На какой-то момент я даже забыл о том, что злюсь на него, и даже забеспокоился о нем, но лишь до тех пор, пока он не поднял взгляд на меня. Как только наши взгляды встретились, он начал мерзко хихикать. Я буквально чувствовал, как краснеет мое лицо из-за возвратившегося в момент гнева, и тогда этот незнакомый парень пристально посмотрел на нас. Он выглядел растерянным, но все равно продолжал улыбаться. И это вывело меня из себя.

Я бросился к Фрэнку и схватил его за руку, заставляя встать с пола. Любой нормальный человек на его месте испугался бы, но этот ублюдок лишь продолжал хихикать. Мне хотелось избить его до полусмерти. Но вместо этого я лишь стал трясти его за плечи, пытаясь заставить его перестать хихикать.

– Что за хуйню ты дал мне?! Ты вообще понимаешь, что это нихера не смешно? – завопил я.

– Подожди, это тот самый чувак, которому ты подсыпал Низорал? – спросил «парень» Фрэнка.

– Ага. – Фрэнк смеялся так, что у него дрожали ноги.

Он свалился на меня в приступе смеха, и я тут же оттолкнул его. Он попятился назад и свалился на кровать. Через секунду он снова начал смеяться.

– У тебя кровать мокрая. Ты мочишься в кровать, Джи? – неразборчиво проговорил он.

– Она мокрая, потому что ты лежишь на разлитой водке… на моей кровати, черт возьми! – вопил я.

– На самом деле, наверное, это я пролил водку, – признался незнакомый парень.

– Кто ты, мать твою? – резко спросил я, быстро развернувшись к нему.

– Я Пит, и если ты будешь продолжать так на меня смотреть, тогда я перестану быть тем, кто разлил водку, – сказал он, делая шаг назад и складывая руки в «жест умиротворения».

– Почему ты здесь?

– Я, эмм, скажем, друг Фрэнка. Когда он приезжает на западное побережье, – сказал он, глядя мимо меня на Фрэнка. – Я продал ему Низорал, но не знал, как он хочет его использовать. Ладно, я знал, но ты должен понять, что это просто шутка, так? И ты же не хочешь убить меня, да? – проговорил он на одном дыхании. – Э, да же?

– Да что такое Низорал? – зарычал я.

– Ну, вообще это антигрибковый препарат, но еще он не позволяет встать твоему маленькому дружку, ну, или, в твоем случае, не такому уж и маленькому, это что-то типа побочного эффекта. Он подсыпал тебе немного, поэтому действие уже должно было пройти.

– Ты понимаешь, что Брайан мог уволить меня из-за этого? – сказал я, повернувшись обратно к Фрэнку, который все еще лежал на боку, уткнувшись лицом в матрас.

– Он не уволит тебя. Ты как его золотой ребенок, – сказал он, вдруг посмотрев на меня так, будто ему стало неимоверно тяжело держать глаза открытыми.

– Это ты его золотой ребенок, тупица! Не я. Я просто часто используемый. Ты собираешь основную часть денег, публики и прочего дерьма.

– А еще я тот, из-за кого у всех вокруг головные боли, драмы и проблемы.

– Знаешь, я не в том настроении, чтобы сочувствовать твоим проблемам. Ты подсыпал мне наркоту! И я хочу узнать зачем, Фрэнк.

Я схватил его за руку и дернул, заставив сесть. Он сморщился, будто ему было больно из-за того, что моя хватка была слишком жесткой, но мне было плевать на это.

– Говори, еблан, пока я не избил тебя.

– Ты не сделаешь этого, – сказал он, опустив взгляд в пол и чуть раскачиваясь.

– Не провоцируй меня, потому что больше всего мне сейчас хочется врезать тебе, – сказал я.

– Так врежь. Может быть, тебе станет легче. Тебе нужно выплеснуть всю агрессию. – Он говорил медленно, как будто ему трудно было произносить слова.

Я схватил в кулак его волосы и дернул, развернув лицом к себе.

– Ты правда хочешь узнать? – спросил он, медленно моргая и смотря мне в глаза.

– Да, – прошипел я.

– Я сделал это, потому что ты раздражаешь меня, и мне захотелось смутить тебя.

Я не мог поверить, что он сделал это просто ради забавы. Нет, я, конечно, знал, что он мудак, но не думал, что полный.

– Ты ебаный хер. Ты знаешь, что если бы меня уволили, нас с моим младшим братом выселили бы и мы жили бы не улице?

– Мне плевать, – сказал он.

И было видно, что это на самом деле было так. Даже сквозь его затуманенный наркотой и алкоголем взгляд я мог различить искру честности в его блестящих зеленых глазах.

– Я действительно ненавижу тебя, – тихо сказал я.

– Так же, как и все те, кто хотя бы раз встречался со мной, – сказал он с тихим смехом. – Мне кажется, я сейчас блевану, – изрек он задумчивым тоном.

– Ох, чувак, – сказал Пит, положив руку мне на плечо. – На твоем месте я бы отошел подальше.

Отпустив Фрэнка, я отступил назад, за секунду до того, как он согнулся и его вырвало на пол, туда, где я стоял пару мгновений назад. Он схватился рукой за тумбочку, пытаясь оставаться в вертикальном положении, но его потянуло назад и он упал на кровать, чуть не вляпавшись в свою собственную рвоту.

– Мне стало гораздо лучше, – пробормотал он.

– Что за хуйня с ним происходит? – спросил я, глядя на Пита.

– Ничего серьезного. Мы вместе раскурили, приняли пару таблеток и выпили. Хотя он в одиночку выпил бутылку водки. Так что ему хватило.

– Я в порядке, мать твою, – сказал Фрэнк, пытаясь сесть.

– Если ты в порядке, это значит, что ты недостаточно хорошо отрывался, – сказал Пит со смехом.

– Думаю, сейчас тебе самое время уйти отсюда, – сказал я.

– Ты уверен? Вообще-то я довольно хорош в постели. Я даже сделаю тебе по блату скидку, если захочешь.

– Просто съебись отсюда, – тихо проговорил я.

– Как хочешь, – сказал он, пожав плечами.

Я наблюдал за тем, как он поднял с пола свою футболку, надел ее, ухмыльнулся мне напоследок и вышел за дверь. Повернувшись к Фрэнку, я увидел, что ему все-таки удалось сесть, опираясь спиной на заднюю часть кровати.

– Ты самый большой мудак из всех, что я встречал.

– Да, – согласился он, глядя куда-то в пространство перед собой широкими изумленными глазами.

– В твоей комнате такой же бедлам, или ты решил разгромить только мою?

– Только твою, – со смехом сказал он.

– Вставай. Съебывайся из моей комнаты.

– Я не могу, – сказал он, медленно переводя взгляд на меня.

Я раздраженно вздохнул и схватил его за руку, заставляя подняться на ноги.

– Ты все еще злишься? – спросил он, когда я вытолкнул его из моей комнаты в маленькую гостиную.

– Да, я, блять, все еще злюсь! Если бы у меня не было такого терпения и самоконтроля, я бы уже прибил тебя.

– Тебе нужно выплеснуть агрессию. Знаешь лучший способ для этого? Выеби кого-нибудь.

Я проигнорировал его слова, пинком открыв дверь в его комнату и втолкнув его внутрь. Он споткнулся, кое-как удержавшись на ногах.

– Лично я бы выебал твоего брата.

Я взялся за дверную ручку и хотел уже было закрыть дверь, как его слова достигли моих ушей. Я вздрогнул.

– То есть, я понимаю, почему тебе не хочется впутывать его во все это. Но он такой сексуальный. Я бы оттрахал его.

– Заткни свой поганый рот, – прошипел я сквозь зубы.

– Ему восемнадцать, не так ли? Хотя это не имеет значения. Мне бы все равно хотелось засадить ему, даже если бы он был несовершеннолетним.

Прежде, чем я успел осознать, что я делаю, я впечатал Фрэнка в стену. Он тихо проскулил, ударившись об нее головой, но я был так зол, что звук от удара лишь еще больше спровоцировал меня. Одной рукой я вцепился ему шею, а другой сжал его челюсть, заставляя посмотреть мне в глаза.

– Никогда не смей говорить о нем. Потому что ты не человек, а лишь жалкое подобие, и ты вообще не должен был встречаться с ним.

– Однако я встретился, и теперь я просто не могу выбросить его из головы. Я хочу услышать, как он кричит, Джи. Хочу узнать, каково это, когда…

– Закрой свой ебаный рот! – закричал я, снова припечатывая его спиной об стену.

Прошло несколько секунд, прежде чем он снова смог сфокусировать взгляд на мне. После того, как ему это удалось, его губы изогнулись в приводящую в ярость усмешку.

– Я хочу измазать его прелестное личико в своей сперме.

На этот раз я ударил его об стену сильнее, так что он опустил голову и казалось даже, что он сейчас упадет. Но он наоборот снова взглянул вверх, хватая ртом воздух, который я выбил из него.

– Я бы даже не спросил с него денег. Я бы выебал его бесплатно, – прошептал он.

Я резко с силой отпихнул его от себя, так что он отступил несколько шагов назад, в итоге грохнувшись на коленях на пол.

– Что такое? Ты ревнуешь? – спросил он, глядя вверх на меня затуманенным взглядом.

– Ревную? – Я усмехнулся. – Я поимел тебя в зад. Так же, как и все остальные жители Нью-Йорка. Ты не задумывался, почему все, кто ебет тебя, либо платят за это, либо дают тебе кокс?

Я пытался сделать ему больно. Я не знал о его слабых местах, поэтому я собирался ударить по нему так, как только смогу, чтобы стереть эту паршивую ухмылку с его лица.

– Почему бы тебе не рассказать мне? – сказал он тихо, сев на пол.

– Потому что ни одному приличному человеку не захочется просто так тратить время на такой бесполезный кусок дерьма, как ты. Как ты думаешь, почему ты не нужен своим настоящим родителям? Потому что им не хотелось впустую тратить свои жизни на тебя, Фрэнк.

Я заметил, что уголки его губ сжались. Когда я упомянул его биологических родителей, он опустил взгляд в пол, но я успел заметить в них проблеск боли. Это подтолкнуло меня к дальнейшим действиям.

– Если честно, мне даже жалко тех бедных людей, которые тебя усыновили. Уверен, они даже не подозревали ни о чем подобном, когда только принесли тебя домой.

– Заткнись, – все так же тихо проговорил он.

Кажется, я все же задел его.

– То есть нет, я правда не виню их в том, что они даже не хотят больше иметь с тобой дела.

– Я сказал заткнись, – сказал он уже громче.

– Ты наркозависимая проститутка. Они не заслужили, чтобы ты так безнадежно втаптывал в грязь их имя и репутацию.

Я и слова не успел произнести, как он рванулся вперед. Схватил меня за ноги, повалил на пол и навис надо мной. И только после этого до меня, наконец, дошло, что же все-таки происходит. Он лег на меня, пытаясь дотянуться руками до моей шеи, однако я вовремя успел оттолкнуть его. И мало того, что он был меньше меня ростом, он еще и был пьяным, . Пара секунд – и я уже завалил его на спину, сев сверху. Он толкался и царапался, пытаясь скинуть меня, с ног до головы покрывая матом. Я схватил его запястья и завел их ему за голову, но даже если бы я связал ему руки, это все равно бы не помогло. Он корчился подо мной, пытаясь высвободиться.

– Да что с тобой, блять? – закричал я, наблюдая за тем, как его глаза безумно метались из стороны в сторону.

Он делал короткие вздохи, взволнованно уставившись на меня. Я был уверен, что если отпущу его, то он снова накинется на меня, поэтому не двигался с места.

– Давай ты просто сейчас посильнее мне въебешь, и мы закончим с этим? – грубо сказал он.

– Что?

– Я сказал, врежь мне! Или ты просто сопливая пизда, которая даже не может дать мне по заслугам?

Я не мог поверить в это. Он на самом деле хотел, чтобы я ударил его. Он сам буквально попросил меня об этом.

– Ты ебанутый, – пробормотал я.

– О, ты даже не знаешь, насколько, – сказал он, будто пытаясь прожечь во мне дыру взглядом. – Но по крайней мере я не сопливая пизда.

И я сорвался. Он хотел, чтобы я его ударил. Я хотел его ударить. И я сделал это. Костяшками пальцев я заехал ему по лицу, он по инерции мотнул головой. Он громко вздохнул, как будто не ожидал, что это будет больно. Он медленно повернул голову обратно и ко мне, и я заметил капельку крови в уголке его губ.

– Это все, на что ты способен? – со смехом сказал он.

Я врезал ему снова. И снова. И снова. Я остановился только тогда, когда из его рта начала стекать кровь – вниз по челюстям и шее. По его щекам стекали слезы, он не мог сфокусировать взгляд. Он с трудом пытался оставаться в сознании. Да еще бы он себя по-другому чувствовал после всей этой смеси алкоголя, наркоты и побоев! Я бы солгал, если сказал бы, что мне не стало легче. Его слова о Майки все еще не выходили из моей головы, и я был настолько зол, что не чувствовал даже никаких угрызений совести.

– Я знал, что ты точно такой же, как и он, – прошептал Фрэнк.

Он закрыл глаза и полностью расслабился подо мной.

– Такой же, как кто? – спросил я, схватив его за плечи. – Фрэнк?

– Он тоже всегда называл меня бесполезным куском дерьма. Хотя удар у тебя не такой сильный, как у него, – немного неразборчиво пробормотал он.

– Что за бессмысленную хуйню ты несешь?

Промолчав несколько секунд, он, наконец, ответил вопросом на вопрос:

– Что ты собираешься сделать со мной?

– Что? – переспросил я, замявшись.

– Ты точно такой же, как и он. Ты собираешься заставить меня быть хорошим мальчиком и взять в рот?

– Что за хуйня? Фрэнк, что…

Я старался не строить никаких догадок, даже не понимая толком, о чем хотел его спросить.

– Хотя ты, возможно, не хочешь меня. Я знаю, что больше нравился ему, когда был моложе. Меня было легче удерживать, а еще я постоянно плакал. Он говорил, что я выгляжу милее, когда в моих глазах есть слезы. Но на этот раз я не собираюсь плакать, – сказал он, в конце фразы переходя на шепот.

Его взгляд снова затуманился и расфокусировался, так что теперь он бездумно разглядывал стену где-то позади меня. Я все еще, замерев, сидел на нем верхом, и тут мой гнев начал угасать, однако мне до сих пор не удалось собрать кусочки его неразборчивой речи воедино.

– Ты говоришь о том соседском парне? О том парне, который спал с тобой, когда тебе было десять?

– Это был не соседский парень, – сказал он со смешком, однако его глаза все еще оставались грустными.

– Блять, не думаю, что мне хочется это услышать, – тихо пробормотал я, потирая руками свое лицо.

– Прости.

– За что? – удивился я.

Он снова замолчал, а я ждал ответа на свой вопрос.

– Я знаю, что недостаточно хороший. Я пытаюсь; клянусь, я правда пытаюсь. Хотя я заебываю всех вокруг, – сказал он, поднося свои покрытые рубцами запястья ближе к лицу, осматривая их все таким же затуманенным взглядом. – Это единственное, что у меня получается делать так, как надо.

Он выглядел печальным, все его лицо было в крови и слезах. Он посмотрел на свои шрамы, напоминавшие о неудачной попытке суицида. Я зажал обе его руки в своих ладонях. Сейчас не имело значения то, как я был зол на него до этого.

– Фрэнк, не говорит так.

– Почему? – спросил он, посмотрев на меня с искренним любопытством. – Если бы тогда дверь в мою комнату была бы заперта, то мама не успела бы найти меня вовремя. Тогда бы меня здесь не было. Я не хочу быть здесь.

– Почему ты хочешь быть мертвым? Неужели то, что с тобой произошло, хуже смерти? – спросил я. В его словах я только что услышал разочарование и страх.

Он смотрел на меня, и его глаза медленно наполнялись слезами. Его взгляд был пустым; я знал, что он больше не смотрит на меня. Он смотрел в прошлое, потерявшись в воспоминаниях, оставляющих на его щеках мокрые дорожки от слез.

– Когда он сильно злился на меня, к примеру, если я пытался сопротивляться или слишком громко кричал, он кусал меня. Кусал, пока не пойдет кровь, и мне приходилось объясняться перед учителями, пытаясь придумать оправдание тому, что на мне постоянно было столько укусов.

Его голос был туманным и далеким, будто он разговаривал во сне. Все это начинало пугать меня, но я не могу заставить себя сказать ему остановиться.

– О ком ты говоришь? – тихо спросил я. – Кто сделал это с тобой?

Он закрыл глаза и начал говорить, – так тихо, что мне пришлось задержать дыхание, чтобы расслышать его.

– Он заставлял меня называть его Папой. Я ненавидел это, и он об этом знал. «Умоляй Папу остановиться, Фрэнк.» Так он говорил.

– Подожди, ты хочешь сказать, что – О, Боже. – Я пытался сдержать рвотный позыв. – Ты хочешь сказать, что это сделал твой отец?

Он не услышал моего вопроса, но все еще продолжал говорить.

– И я всегда умолял его. Но он никогда не останавливался, – прошептал он.

Я наконец-то осознал, что получил ответ на вопрос, которым задавался в течение нескольких месяцев. Я тут же вскочил и бросился в ванную комнату, где выблевал абсолютно все содержимое моего желудка. Я полоскал рот, когда до меня донесся шум из спальни. Вернувшись обратно, я увидел на полу свернувшегося калачиком и обхватившего себя руками Фрэнка. Он, дрожа, беззвучно плакал; по его щекам стекали слезы, и лишь иногда с его губ срывались тихие всхлипы.

Я упал на колени рядом с ним, запустив руку ему в волосы. Как только я дотронулся до него, он захныкал и отшатнулся, зажмурившись.

– Пожалуйста, не надо, – прошептал он.

– Прости. Я помогу тебе, ладно? Тебе нужно в кровать.

Он позволил мне помочь ему подняться и нетвердой походкой дойти до кровати. Он повалился на нее и лег, не двигаясь, на бок, невидящим взглядом уставившись в пространство; слезы все еще текли по его лицу. Я пошел в ванную и вернулся через пару минут с влажной тряпкой в руке.

– Пожалуйста, не плачь, Фрэнк, – сказал я, прикасаясь влажной тканью к его коже, отмывая кровь и вытирая слезы.

– Я уехал из его дома, – сказал он, встречаясь со мной глазами. – Но не думаю, что что-то изменилось в лучшую сторону.

Я положил тряпку на тумбочку, поднявшись, не уверенный в том, что я должен сказать. Сказать, что когда-нибудь ему удастся преодолеть это – изнасилование своим отцом, когда он был ребенком? Никто не мог обещать ему этого. Я в шоке посмотрел вниз, когда почувствовал кончики его пальцев, обернутых вокруг моей руки.

– Ты останешься?

Простой, невинный вопрос. Но я знал, что он не задал бы его, если бы не алкоголь и наркота в его организме.

– Да.

Я быстро обошел кровать с другой стороны и разделся до нижнего белья. Забрался под одеяло и лег, не уверенный, стоило ли мне что-то сказать. Когда я решил, что мне, все-таки, следует промолчать, Фрэнк что-то невнятно пробормотал.

– Что? – спросил я, повернув голову, чтобы посмотреть на него.

Он перевернулся, лежа теперь лицом ко мне, и повторил:

– Брайан заставил меня пойти к психотерапевту в прошлом году. У меня была передозировка снотворного, и он подумал, что я снова пытался покончить с собой. Я клялся ему, что это было не так, хотя на самом деле я лгал. И думаю, он это заметил, потому что заставил меня обратиться к психоаналитику. Я заплатил ей, чтобы она сказала Брайану, что я в порядке.

– Зачем? – спросил я.

– Потому что Брайан не должен беспокоиться о таких, как я.

– Почему ты снова пытался покончить с собой?

– Потому что я хочу умереть.

Его голос не выражал ни сомнения, ни эмоций, когда он говорил это. От меня не ускользнуло то, что он сказал «хочу» вместо «хотел». Я посмотрел в его большие глаза и увидел в них сломленную невинность маленького мальчика. В них не было больше никакой храбрости. Честный взгляд и немой крик о том, чтобы его спасли, пока не стало слишком поздно. Я присмотрелся и обнаружил, что среди всех эмоций в его глазах нельзя было найти надежду. Он потерял вещь, которая смогла бы спасти его. Я понял, что он уже давно сдался, и в этот же момент почувствовал, как мое сердце разрушается.

Он заснул быстро, но я долго пролежал, всматриваясь в его мирное во время сна лицо. Я не мог перестать думать о том, что он живет лишь для того, чтобы умереть.