«Черт возьми, что сейчас было? Точнее, что сейчас происходит? Ведь никогда ж такого… так, так, надо же что-то… да блядь…» Мысли хаотично бегали в моей голове так, что я не мог ухватиться хотя бы за одну из них и как-нибудь проанализировать ситуацию. Из раздумий меня вывел голос Билли: - Мистер Айеро, с Вами всё в порядке? - Хватит стоять с раскрытым ртом. Ты что, смерть свою увидел? – шепнул мне на ухо Лаури. - Ох… Джерард, говоришь… Эм, в таком случае пройдите в свою камеру. У Вас есть какие-либо вопросы? – я попытался продолжить свою речь, но получалась какая-то бессмыслица. Мы зашли в камеру, наш новый заключенный встал напротив меня и снова опустил голову. - Присаживайтесь, Уэй, - небрежно сказал я.
Джерард покорно сел, сложив руки на коленях, и уставился в пол. - Эй, чувак, с тобой все нормально? Не тошнит, а? – спросил Би. Новоприбывший покачал головой и поднял свой взгляд на меня.
- Вы оставляете на ночь включенным свет? Я очень боюсь темноты. Краем уха я услышал смешок Лаури и увидел, как Аки дал ему подзатыльник. «Нашел над чем ржать, придурок», - прошептал он.
- Эм, да, конечно. В коридоре свет горит всю ночь, - ответил я. Джерард непонимающе посмотрел на меня. - Это вот здесь, за дверью камеры. Понимаешь? -Да, конечно… вроде того… - он попытался сказать что-то внятное.
Тут он встал и подошел ко мне. Я немного удивился такой активности Уэя. Он протянул мне руку. Он хотел, чтобы я её пожал?.. Я не знаю, почему. Вот, правда, не знаю, но я ответил. И я заметил, как округлились глаза у Боба, и как Билли зашептал: «Не делай этого».
Уэй быстро отпрянул от меня и сел. Мы молча вышли, Лаури запер дверь камеры на ключ. Когда мы проходили вдоль Ласта, я услышал смешок Сикса и увидел недобрую ухмылку Лето – нашего второго призонера. Но я не стал придавать этому какое-то особое значение
***
- Странный он, Уэй этот, - сказал Боб, как только мы зашли в кабинет. - Я тоже это заметил. Он боится темноты? Человек, который убил и изнасиловал пятерых детей? Да, это более чем странно, - ответил ему Армстронг.
Ребята расселись за столы и принялись за дела. Ну, как, «за дела»: Аки и Лаури о чем-то говорили. Всяко обсуждали поведение новенького. Билли рисовал какую-то фигню на краю листа, на котором, по идее, я должен был сегодня написать рапорт Причарду. Боб пил чай. А я… я стоял, облокотившись на тумбу и думал, чем же мне интересен этот парень. Почему он оказался здесь, что же он такого совершил? И тут до меня дошли слова Билли, сказанные уже походу давно.
- Так, стоп. Пять детей? – я настолько был ошеломлен этим, что даже приоткрыл рот. Наверное, со стороны это выглядело смешно. - Оу… Очнулся. Да, Фрэнк, пять детей. Двоих девчонок и троих парнишек. Или наоборот. Что-то вроде того, - ответил Билли, при этом, по своему обыкновению, активно жестикулируя своими слегка загорелыми руками, в одной из которым была перьевая ручка, обильно смоченная чернилами, которыми он рисовал. И, как по закону подлости, чернила капнули прям на рисунок Армстронга, образовав огромную кляксу. Увидев это, он вскрикнул:
- Да блядь, Айеро, отвали уже. Вон его личное дело, бери – да читай!
Я схватил небольшую стопку бумаг, листов эдак 20, скрепленных льняными нитками, и пошел на улицу. Выйдя из блока, я отправился в сторону спортплощадки блока А, где содержались несовершеннолетние узники, уже успевшие, за свою недолгую жизнь, натворить себе проблем. Сев на одну из скамеек, стоящих в тени в самом дальнем углу, я принялся читать «Личное Дело № 402» на имя Джерарда Артура Уэя. И вот что я выяснил: «Джерард Артур Уэй, рожденный 9 апреля 1907 года, в провинции Квебек, штат Нью-Йорк, признан виновным по части 4 статье 117 УК США, за изнасилование малолетних, повлекшее за собою смерть потерпевших». В личном деле также было сказано, что он никогда ранее не привлекался, не был замечен в каких-либо протоколах. О его существовании вообще походу никто не знал.
5 июня 1937 года детишки семьи Клюиндор с разрешения своих родителей, отца Джона и матери Анны, побежали на поляну, недалеко от их дома, дабы порезвиться на ней, насобирать цветочки, ягодки. Энни, Роуз, Пит, Сэмми и Джастин так и не вернулись вечером. После заката мистер и миссис Клюиндор подняли тревогу. Многие отправились на поиски детей: отец Джон, шериф и соседи Клюиндоров. Собаки учуяли запах детей на юго-западе от поляны. Все те, кто отправились на поиски, прошли несколько миль по указанному ищейками направлению, позже свернули на север… Через 4 часа пустой ходьбы по лесу, болотам и прочего природного разнообразия местности, собаки сбились. В итоге, они потеряли еще около двух часов, бредя в сторону реки. И не прогадали с маршрутом. За несколько метров от берега они услышали, как кто-то плачет. Мистер Клюиндор, шериф и еще двое мужчин с деревни, где жило семейство Джона, побежали к берегу, откуда, по их мнению, шел звук. И перед ними открылась страшная картина: недалеко от воды лежало уже давно спиленное дерево. К нему, прислонившись спиной, сидел мужчина, лет 30-ти, бледнолицый, черноволосый. Одет он был в какие-то лохмотья. На его груди лежали две мертвые девочки – Энни и Роуз. Их желтенькие платьица были все в уже засохшей грязи и крови, половина волос выдраны, ноги также в крови. Их головы выглядели несколько странно; как позже показала медэкспертиза, их черепа были раздавлены в нескольких местах. Недалеко от них лежали тела трех мальчишек. Их одежда была вся изодрана, они лежали спиной вверх, и было видно, как из их анальных отверстий не так давно сочилась кровь, перемешанная со спермой. Увидев эту ужасную картину, мистер Клюиндор, отец этих маленьких ребятишек, пришел в ярость. Его еле оттащили от виновника, который все это время сидел, держа головы девчушек в своих руках, прижимая их, раскачиваясь из стороны в сторону, плача и шепча: «Я не успел. Я всего лишь хотел помочь»…
После в деле были многочисленные записи актов проведения допросов, судебных заседаний и прочей мути, которую читать не было смысла. Закрыв личное дело, мне стало как-то не по себе. До сих пор стояла картина этих ребятишек и Уэя возле них, которую нарисовало мое сознание.
Я как в прострации добрел до блока, и, уже хотел смыться домой, так как время – вечер, как вдруг назло себе же вспомнил, что сегодня моя ночная смена. На выручку мне пришел Лаури. Увидев, что я ужасно утомился, он с радостью заявил, что они с Билли отдежурят эту ночь за меня. Я так обрадовался, что сразу отблагодарил ребят и направился к выходу. Уже стоя в проходе, я повернулся к ним, пожелать спокойной смены, как мы обычно делаем:
- Эй, удачи вам тут. И спасибо еще раз. - Да не вопрос, Фрэ. Мы ж друзья, - улыбнулся Лаури и загадочно подмигнул Би.
