Ты сидишь в комнате привязанный к стулу, чувствя себя куклой, обмотанной в латекс, с красным шариком во рту. Да-а-а, за фотографию Уэя младшего в таком виде многие таблоиды отдали бы кучу денег. И уж они бы точно сошли с ума, узнав, для кого ты так вырядился, кто завёл твои руки за спину и сцепил их наручниками, чтобы ты не смел и пошевелиться. Старший братец. Вы давно любите играть с ним подобным образом, забавляться. Помнишь тот первый раз, когда попросил его укусить твою шею посильнее? Как далеко вы зашли с того дня: крохотные капельки крови уже собираются в струйку на исполосованной груди, а Дже только чаще ударяет тонким ремнём из грубой кожи. Может, кому-то покажется это отвратительным извращением, но ты то знаешь тайную сладость запретного удовольствия, поэтому умоляюще стонешь, когда он останавливается и отступает на шаг, глядя на тебя так развратно, как только может, раззадоривая. Ты срываешься на хрип, поднимаешь бёдра, извиваешься, только чтобы он продолжал. - Тебе больно? – Дже отстёгивает кляп, наклоняясь так, что между вами остаётся расстояние выдоха, позволяет тебе говорить. Ты тянешься губами, но он только ускользает, такой демонически притягательный. Наручники достаточно сильно сжимают худые руки, режут косточки, выступающие на запястьях. - Мне больно… - медленно шепчешь ты. - Мне больно, Господин, - он делает акцент на последнем слове. - Господин…- только и повторяешь ты, звуки еле собираются в пересохшем от жажды и стонов горле. Дже будто чувствует это и подносит к твоим губам бутылку Джэк Дэниэлс, поднимает и вливает в рот. Стараешься глотать, но виски всё равно выплёскивается и стекает по шее, щиплет красную, исполосованную кожу. Отклоняешь голову, сжимаешь зубы, шумно выдыхая. Джерард крепко хватает твой подбородок и позволяет глубокий поцелуй, покусывает язык, проводит по нёбу. Засасываешь его, больше всего хочешь, чтобы это чертово безумие не прекращалось, но брат отрывается, ставит бутылку на столик и меняет ремень на плётку. Это ещё больнее, ещё приятней. Запрокидываешь голову, чтобы чёлка не лезла в глаза, отдуваешь. Раз. Сразу несколько жгутов ударяет правое бедро. Не нужно кричать, не нужно, это же дьявольски прекрасно. Два. Боль смешивается с возбуждением, твой член уже стоит. Наслаждение никогда не найти просто так. Оно должно быть экстремальным, новым, острым. Три. Больше всего хочется протянуть руку, приоткрыть головку, легко коснуться её ладонью, кажется, достаточно подвигать рукой несколько раз, сцепив кольцо ладонью вокруг члена, и ты кончишь так ярко, как только возможно. Но об этом глупо и думать. Четыре. Джерард не позволит. Но – пять, шесть, семь – часто, резко, жестко, плечи-грудь-бёдра, и он отпускает тебя, снимает наручники. Отпускает только для того, чтобы ты встал на четвереньки, и он смог продолжить, смог нанести новые узоры на спине и ниже. Дже устал от плётки, выкидывает её и срывает с тебя остатки латекса. Замахивается, чувствуешь обжигающий след его ладони на своей заднице, глухо стонешь. - Молчать. - Да, сэр. Ещё раз. Ты бы позволил ему всё, ни пикнув ничего против. Ты сам жаждешь этой боли, потому что она – погружение. Всё существо загорается, открывается, мечется, выплёскивая максимальный заряд энергии. Только так ты доходишь до пика, Майки. Джерард окончательно исчерпывает силы своих рук, и ты можешь перевернуться, лечь на холодный пол и попросить его. - Трахни меня. И дай немного выпить. Он не станет сильно злиться, что ты позволил себе такую вольность, но сначала выпьет сам, сморщившись, вновь нагло протянет: - Проси лучше. - Я хочу, чтобы ты трахнул меня, Дже, чтобы ты имел меня прямо здесь, на полу, чтобы ты держал мои руки так крепко, как сможешь, чтобы… агрр…мх… - ты не можешь связывать слова, брат резко вставляет два пальца, приподнимая другой рукой твои бёдра и почти сразу находя нужный угол. Джерарду нравится, он высовывает пальцы и снова заставляет тебя умолять. Тянешься рукой к виски, смачиваешь горло и говоришь. Говоришь, как ты любишь его, что позволишь сделать с собой всё, что угодно, зайти так далеко, как он пожелает. Он вводит член. Вам обоим больно. Нет, ты, конечно, давно не девственница, Майки, но там так сухо, что только скрежещешь зубами, чтобы не орать. Дже достаёт, облизывает ладонь и проводит по члену. Входит снова. Уже лучше. Вы трахаетесь, чёрт знает сколько времени. Да и какая разница, когда это так невероятно. Сначала ты будто чувствуешь иголки, режущие твою поясницу, потом привыкаешь и начинаешь действительно захлёбываться воздухом, подкладываешь руки за спину, чтобы не начать ласкать себя, потому что нужно дождаться брата, нельзя кончать так скоро. Член практически ноет, ты крепче прижимаешь ладони спиной к полу, ощущая пальцами рельеф позвонков. Наконец, Дже начинает кидаться пошлыми словечками, слышно, как сбивается темп его дыхания, и ты позволяешь себе обхватить член и подвигать рукой. Он кончает раньше, но не выходит, пока ты тоже не кончишь. Джерард крепко целует тебя, и ты думаешь, что брат - лучшее, что есть в твоей ненормальной жизни, потому как именно он превносит всё это чертовски охуенное сумашествие.
я закапала слюнями клавиатуру лучшего исполнения заявки даже мне не придумать *не написал ни одного адекватного комментария в жизни* *уже высказал все что думаю* *я же люблю же тебя ты же знаешь же*
Ох, автор, это божественно) вот уж действительно - краткость - сестра таланта. Ничего лишнего ,все как я люблю... Мм... слов нет. Вы молодцы! жду Ваших новых работ
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
