Глава 1.
Глава 34.
Глава 35.
Я волновался. Волновался, сидя в комнате, снова окидывая взглядом стопку девчачьих вещей, которые должен был взять на концерт, чтобы переодеться. Волновался, ожидая хлопка двери, который известил бы меня о том, что мама ушла наконец на свидание, и я могу пойти поискать в ванной её чёрный карандаш для глаз. Меня трясло, едва я начинал хотя бы немного вспоминать свои партии… Мне казалось, что я позабыл всё и напрочь. Это было страшно почти до тошноты - сидеть в комнате днём накануне концерта-фестиваля, чувствовать разрывающее грудную клетку биение сердца и отсчитывать, отсчитывать минуты.
Те растягивались, словно фирменная жвачка-«Ригли» - практически до бесконечности.
- Милый, я ухожу, - донеслось из-за прикрытой двери, и я, в какой-то момент ушедший в странные размышления и мысли ни о чём, подпрыгнул на кровати. Вскочив со сбитого покрывала, уверенно направился в коридор - я был обязан проводить маму, чтобы успеть доделать все «чёрные делишки» до того, как мне придётся бегом уходить из дома.
Мама была прелестна. Невысокая и с тёмными волосами чуть ниже плеч, в платье кремового цвета и тёмно-коричневом кашемировом пальто, в замшевых полусапожках - апрель в этом году выдался на редкость капризным и неустойчивым, - она была чудо как хороша. Я улыбнулся.
- Отлично выглядишь, мам, - пришлось подойти и обнять её, потому что невозможно игнорировать женщину, которая настойчиво протягивает к тебе свои аккуратные ручки. - Леону привет.
- Ты уверен, что так и не хочешь присоединиться к нам как-нибудь на выходных? Мы бы взяли с собой Клэр тоже… - мама завела любимую шарманку на тему сделать из нас одну большую счастливую семью. Не то что я был особо против, просто на данный момент мне было совершенно не до того. И без маминого ухажёра проблем хватало настолько, что я еле успевал выныривать из них, чтобы глотнуть воздуха на поверхности. Перед очередным нырком в непроглядные глубины…
- Ма-ам… У меня сегодня концерт. Важный концерт, не школьный, а на нейтральной площадке. Потом весенние тесты. Потом конец учебного года… - я не знал, как ещё объяснить, что предложение несвоевременно. Меня до сих пор немного потряхивало от волнения, что я притащил за собой из комнаты. - И вообще, я переживаю. Между прочим.
- Милый, у тебя всё получится, - сказала она, крепче притягивая мою голову и целуя в макушку. На каблуках у неё это получилось. - Как бы не хотела я говорить об этом, но эту черту отца у тебя не отнять. Эта ваша музыка - свихнуться можно, - то, что заставляет тебя быть упертым и подключать все свои внутренние резервы. Вот бы ты учился столь же настойчиво, Фрэнки, - она устроила мечтательную паузу в своём монологе.
- Нормально я учусь, - пробурчал я в её плечико, спрятанное под кашемиром. Мамины духи… Они мне на самом деле нравились. Я не разбирался в них, механически запоминая названия флакончиков в коридоре. Да и это делал с непонятной целью. Но этот аромат не спутал бы ни с чем другим. Впрочем, только на маме он лежал так - по-родному, тепло и обволакивающе. Я отчего-то был уверен, - ни на какой другой женщине он не произведёт должного эффекта.
- Нормально, разве я с этим спорю, - я слышал, как она грустит сквозь улыбку. - Нормально, но не так упорно и настойчиво, как убиваешь часы за своей музыкой, так ведь, Фрэнки?
С этим было сложно спорить. Всё же от зубрения тем и бесконечных прорешиваний тестов я получал много меньше удовольствия.
- Ладно, милый. Мне пора, - она чуть отстранила меня, чтобы заглянуть в глаза. А я смотрелся в её - почти такие же тёмно-вишнёвые, как, по её уверениям, были и у меня. Наверное, это здорово, когда у тебя мамины глаза. - Пусть на сегодняшнем фестивале ваша группа будет лучшей. Жаль, что я этого не увижу, но ты обещал пригласить на следующее выступление, - она смотрела так, словно выискивала у меня на лице подтверждение своим словам. Я натянуто улыбнулся и кивнул. Волнение, растаявшее было в её объятиях, возвращалось с новой силой. - И никаких ночёвок сегодня, хорошо? Я вернусь до полуночи.
Вздохнув, я кивнул. Последнюю неделю мы и так задерживались допоздна, репетируя. Я почти не виделся с мамой, и она взяла с меня слово - после концерта неделю быть пай-мальчиком и маменькиным сыночком. Мне дорого это обошлось, видит Бог.
- Удачи, Фрэнки, - хоть я и уворачивался (странная подростковая игра), она всё же поцеловала меня в щёку.
- И тебе удачи, мам, - улыбнулся я, растирая кожу ладонью и показывая ей язык. Получив свой заслуженный щелбан и подав ей сумочку, посчитал миссию «проводить» выполненной.
Если бы мама видела, с каким выражением лица я начал метаться по квартире минутой спустя, она бы изрядно удивилась.
Сначала я кинулся в ванную - на поиски чёрного карандаша. Господи, никогда в жизни я не занимался ничем подобным. Ничем настолько смущающим и странным, мягко говоря. Стоя перед зеркалом, перегнувшись через край раковины, отчего тот неприятно и холодяще упирался в живот, я пытался как-то обвести контур глаз - «на пробу» и чтобы потренироваться. От усердия - это я заметил позже и немало с себя поржал - мой язык оказался высунутым между зубов, а свободной от карандаша рукой я пытался оттянуть край глаза. Та жуть, что получилась, едва я отпустил кожу, заставила меня содрогнуться. Жирно, криво, я был похож на какого-то блядского зомби. Блядского потому, что какой нормальный зомби красится перед выходом в свет? А синевы и кругов под глазами мне и своих хватало…
Чертыхнувшись, я намылил пальцы и стал активно смывать неудавшуюся попытку, от чего пена неизбежно проникла между век и дьявольски защипала.
- Чёрт! Блять, да что же это за… - я ругался, понимая, что времени всё меньше, а я ещё не собрался до конца.
Прихватив карандаш с собой, вытерся и бегом побежал в комнату. Глаза слезились…
Белая хлопчатобумажная блузка с нехилыми выточками в районе груди, смело замененная мной на рубашку с длинным рукавом, галстук в косую бордово-чёрную полоску, плиссированная юбка и женский жакет, который я, от греха подальше, также заменил на свой форменный мужской пиджак… Что-то ещё… Чего-то не хватает.
Сбоку на стуле сиротливо лежали чёрные гольфы с тёмно-бордовой полоской по краю.
Майки заставил меня стать тёмно-пунцовым, когда я, как самый невезучий лузер, проигравший в «камень-ножницы-бумагу», попёрся с общими деньгами в отдел женского белья покупать чёртовы гольфы для всей группы. Я трясущимися руками доставал из кармана смятые баксы, в то время как эта банда везучих мудаков корчила рожи из-за стеклянной витрины. В другой раз я бы тоже посмеялся, но мне пришлось говорить с милой девушкой за прилавком, а ещё - старательно отворачиваться от кружевных трусиков и лифчиков прямо перед моим носом. Почему-то от них мутило сильнее всего. Честно, я надолго запомнил тот поход в молл. Это был ни с чем не сравнимый драгоценный опыт (по словам грёбанного Уэя-младшего).
Я содрогнулся, припоминая и эту историю, и счастливые и даже местами (совсем чуть-чуть, но всё же!) сочувствующие лица. Я содрогнулся ещё больше, представляя себя (да что уж там, всех нас) на сцене перед сотнями школьников со всего района в этих пока что безобидно лежащих на кровати шмотках…
Это будет эпохально.
Либо эпохальный концерт, либо, что более вероятно, столь же эпохальный провал. Чёрт. Зачем мы вообще согласились на эту форму? Теперь поменять что-то просто невозможно.
Да и Блом одобрил… Грёбаный извращенец. Хотя это немного грело. Не то, что он извращенец, а то, что в случае проблем по шапке будет получать этот самодовольный индюк. За то, что он решил прикрыть наши сумасшедшие задницы, я не переставал его уважать. Ни на минуту.
Я был у дома Уэев через полчаса. Мы договорились собраться там, чтобы отправиться к старшей школе Лейфеца всем вместе на автобусе. Фестиваль проходил именно там, потому что эта чёртова школа считалась крутой, имела самую лучшую аппаратуру и огромный зал для мероприятий. Собственно, как музыкант я не был против, но… Дома ведь и стены помогают?
Открыл Торо. Видимо, пришёл совсем немного раньше меня. Я скинул куртку и прошёл, с кухни из-за стола отсалютовали кружками Том и Дерек. Майки спускался по лестнице.
- Фрэнки! - счастливо завопил он. - Ты чувствуешь запах славы, разлитый в воздухе?
Я честно принюхался. Пахло мятным чаем - наверное, его пили парни, - и чьими-то не вполне свежими носками.
- Не уверен, что у славы запах именно такой, - улыбнулся Рэй, приобнимая меня за плечо. - Ну как, жопа горит, чувак?
- Горит не то слово, - угрюмо согласился я. - Как бы на сцене не обделаться.
- В юбке будет не заметно, - довольно, словно толстый кот, пробасил Том.
- Где там Джерард? Через полчаса надо выдвигаться, - озабоченно поинтересовался Рэй у подошедшего поближе Майки.
- Да хрен его знает, - младший Уэй пожал плечами. - В ванной закрылся и не выходит.
- Да твою жешь мать! - донеслось надрывное со второго этажа, и я почти подпрыгнул, не узнавая в этом вопле голос Джерарда. Мы с парнями переглянулись. Брови Майки удивительным образом изломались над переносицей.
- Надо идти его спасать? - предположил я.
- В ванной нет чудовищ, а он не красавица, чтобы его спасать, Фрэнки, - мягко осадил меня Торо, придерживая за локоть. - Дадим ему ещё пять минут и пойдём выносить дверь, если не откроется.
Я оценил глобальность предложенного подхода и кивнул, отправляясь на кухню. Мятный чай ещё никому не вредил.
- Я вот тут подумал, - сказал вдруг Дерек, - а эти юбки… Их ведь не надо гладить? А то это такой геморрой…
- Думаю, последнее, что будут разглядывать - это степень глаженности твоей юбки, - смурно ответил я. - Когда мы выйдем в этих нарядах, народ вообще обо всём позабудет…
- Давно я так не веселился, - в предвкушении потёр ладони Рэй, и я вдруг ясно и очень остро осознал непреложную истину. Эти ребята - и Джерард, и Рэй, - выпускаются. Им в этой школе мелькать всего пару месяцев осталось… В то время как нам учиться ещё грёбаный год. Почему я раньше об этом не подумал?..
Вопреки моим навязчивым мыслям, Джерард спустился сам, когда мы допили чай. Рэй уже нервно посматривал на настенные часы, но выламывать дверь не торопился. Наградой его терпению стал Уэй-старший, со вздохом вселенской скорби рухнувший рядом со мной на стул.
- Блядский день, - сказал он трагично.
Я улыбнулся и повернул к нему лицо.
- Привет, Джи! А… что это? - на его подбородке наискосок красовался пластырь.
- Блядский день, сказал же, - устало передёрнул он плечами. - Можно мне тоже чаю?
Майки встал и быстро навёл чая для брата. Я поглядывал на Джерарда и не мог перестать улыбаться. Видимо, он брился и неудачно порезался. Не вовремя, но этот пластырь смотрелся так мило и странно на его лице.
- И… ты будешь выступать с ним? - решил уточнить Рэй, к слову, отсаживаясь чуть подальше.
- Ну что за тупые вопросы! - ожидаемо взорвался Уэй. - Нет, конечно! Я уберу его и залью кровью белую блузку нахрен, ведь после выступления в юбках мы уже вообще ничего не теряем!
- Эй, остынь, ладно? - примирительно ответил на тираду Торо. - Мы все волнуемся, между прочим. Не ты один.
- Вот только если лажанёт кто-то из вас, это будет не так заметно. А если лажану я, это будет полный пиз…
Я не выдержал, встал и настойчиво положил руки на его плечи. Словно каменные, буквально сведённые судорогой. Зато он замолчал.
- Никто не лажанёт, - спокойно и уверенно, точно мантру (вот бы ещё самому в неё поверить, а…), начал произносить я. - А ты вообще самый харизматичный и крутой вокалист, и вообще, нам всем надо успокоиться и выдохнуть. Это будет крутой концерт, так ведь?
- Лучший концерт за всю историю нашей школы, я обещаю, - усмехнулся Рэй.
Я не переставал едва заметно сжимать и разжимать пальцы на чёрной футболке Джерарда, и его скованные плечи под моими пальцами начали мало-помалу расходиться и успокаиваться.
- А если получится, что нас больше не выпустят на сцену, то лучше запастись положительными эмоциями впрок, - добавил я.
- Проколи себе язык, Айеро, за подобные предсказания, - Дерек крутил пустую кружку на столешнице, отчего она издавала противный шаркающий звук. Все нервничали и волновались на свой лад, и это было даже забавно. Собственное волнение как-то отошло на задний план.
- Я подумаю над этим, - подмигнул я ему.
- Ладно, - произнёс вдруг Джерард. Мне жутко захотелось забраться пальцами в его тёмные чистые (даже чуть влажноватые ещё?) волосы. Но я стойко держал себя в руках. Он передёрнул плечами, пытаясь освободиться от моих пальцев, и я выпустил его, не настаивая. - Нам не пора выходить?
- Да пора бы уже, - согласился Рэй.
И мы, на несколько раз перепроверив наличие инструментов, юбок, гольф, карандашей для глаз и заветной фляжки Торо, неровной толпой выдвинулись к остановке.
****
- Хэй, ты не спишь? - голос Джерарда вывел меня из задумчивой полудрёмы, на которую так располагал мягко покачивающийся ход автобуса.
- Не-а, - соврал я, открывая глаза и поворачиваясь к нему. Так вышло, что мы сидели в самом конце полупустого автобуса, перед нами маячили головы Тома и Дерека, а ещё на ряд раньше - макушки Рэя и Майкла.
Обычный жёлтый изнутри автобус, пошарпанные сидения и пожилая леди напротив, читающая газету. Пахло бензином и ещё резковатым лосьоном Джерарда. За окном неторопливо проплывали смутно знакомые улицы - школа Лейфеца располагалась на другом конце нашего района. Минут двадцать ехать ещё.
- Я так волнуюсь, Фрэнк, - тихо сказал Джерард. - Просто охренеть как волнуюсь. Первый раз на сцене после того… Когда пел в «Питере». Мне кажется, что я ни одну песню не помню…
- Эй, эй, - я мягко подтолкнул его плечом, а затем, оглянувшись вокруг и решив, что никому из пассажиров нет до нас дела, уверенно накрыл его руку сверху, сжимая пальцами. Она была холодной. Очень холодной и белой. - Я тоже боюсь, что не вспомню партий. Но я уверен в одном. Мы выйдем на сцену, и всё получится, слышишь? - его глаза бегали, а тело мелко тряслось. Он и правда сильно волновался. Было бы здорово, если бы он оставил этот настрой в автобусе. Иначе сложно представить, чем это закончится… - Просто невозможно репетировать столько, сколько это делали мы, и всё забыть. Это нервное.
- Думаешь, мне от этого легче? - резковато спросил он, но руку вырывать не стал. Я сжал пальцы ещё сильнее, наклонясь к его уху, через волосы прошептал: «Если ты не перестанешь истерить, мне придётся сделать кое-что…»
Я отстранился и был вознаграждён. Его глаза на мгновение вспыхнули, а выражение лица было нечитаемым. Но уже никак не нервным.
- «Кое-что» - это что, например? - легчайшая кривоватая усмешка коснулась его губ.
- Хм-м… - я сделал вид, что задумался. - Пофантазируй на эту тему.
- Так неинтересно, - пожаловался он, а потом вдруг дёрнулся и распрямил спину, вперив в меня неверящий и сверкающий праведным гневом взгляд. Мои пальцы, чуть соскользнув с его руки, коснулись джинсов на внутренней стороне бедра. Легко и ненавязчиво, но ему хватило, чтобы отвлечься. Впрочем, мне тоже…
- Что ты делаешь? - прошипел он.
Я делал вид, что увлечённо разглядываю улицу и дома, мелькающие за окном. Пальцы скользнули ещё немного ниже, касаясь грубого жёсткого шва.
- Успокаиваю тебя? - предположил я, наконец, перехватывая возмущённый взгляд. А потом невинно улыбнулся и вернул руку к его руке. Хорошего помаленьку. И так что-то жарко стало… - Дерек, приоткрой форточку? - та как раз была над ним. Парень кивнул в ответ.
Я накинул снятую куртку на наши руки, пряча переплетённые пальцы. Старушка справа от прохода громко зашелестела газетой. Автобус подпрыгнул на кочке, и мы вместе с ним. Гитары, забаррикадированные справа от меня сумками, издали глухой стон.
- Всё будет круто, Джи, - сказал я ему всё-таки, когда он устал сверлить меня взглядом и отвернулся к окну, едва заметно сжимая мою руку под курткой. - Я верю в тебя. Мы все верим в тебя. А ты должен верить в нас.
****
Чужая школа. Негостеприимные, слишком вычурно чистые и наполненные суетящимся народом коридоры. Два часа до начала фестиваля, и по десять минут для каждого коллектива на сцене - приноровиться к положению и прочим особенностям, попробовать звук. Найдя нужные нам значения усилителей, мы успели только сыграть начала пары песен. Джерард петь отказался, ссылаясь на нервы. Я начинал волноваться по новой, только уже не за себя, а за него.
- Он точно справится? - Дерек старался говорить тихо, догнав меня после саунд-чека. Зал был огромен и украшен кучей шаров и тканевых лент. Вечером подключится светомузыка, дыхание толпы и духота. И я очень надеялся, что свет рампы будет мешать нам видеть всё это. Так проще.
- Хер знает, - угрюмо бросил я, желая только одного - покурить. Поиграть-то мы поиграли, но пальцы были деревянными и слушались плохо. И Джерард снова куда-то слился.
В школе нас встретил мистер Блом - как куратор от нашей школы. Отвёл нас в выделенную лично нам аудиторию (групп выступало меньше десятка, поэтому каждой решили выделить отдельное помещение). «И чтобы не показывались раньше времени, понятно? Я зайду за вами перед вашим выходом на сцену», - сверкнув линзами стильных очков в массивной оправе, он оставил нас наедине со своими безрадостными предположениями и волнением.
Дерек отстал, а я, решив привнести частичку хаоса в эту прилизанно-правильную школу, направился к ближайшему туалету, чтобы покурить.
Его голос - сильный и уверенный, без тени фальши, я услышал чуть раньше. Неторопливо подойдя к двери, создал щёлочку, понадеявшись, что петли не скрипнут. Повезло.
Джерард прыгал на месте спиной ко мне, помогая себе руками. Тряс ногами, разминался, словно перед занятием физической подготовки. И пел. При этом его дыхание умудрялось быть ровным. Он всегда был необычным для меня и всегда тщательно скрывал это. А я… не мог перестать смотреть. Он распевался заключительной песней, самой зажигательной и ритмичной, нашей общей любимицей. Я улыбнулся. Он так забавно махал руками, а его волосы подлетали вверх, чтобы снова приземлиться на плечи.
- Чёрт, - вдруг выругался он, резко поворачиваясь. - Ну и какого ты там стоишь? Испугал меня.
- О… - я зашёл внутрь, прикрывая за собой дверь. - Искал место, чтобы покурить. И не хотел мешать. Это было здорово, - сказал я, нашаривая в кармане зажигалку и выпрошенную у Джерарда же сто лет назад смятую сигарету.
- Главное, чтобы это там было здорово, - он оперся руками на столешницу с рядом раковин в ней, вглядываясь в своё отражение в зеркале.
- Так и будет.
- Угу, - он включил кран и стал набирать шипящую пузырьками воду в сомкнутые ладони.
Я подошёл к высокому окну и, забравшись на батарею, приоткрыл форточку. Устроился прямо под ней и прикурил сигарету, сладко затягиваясь поглубже.
- Гранитная столешница, кто бы мог подумать, - сказал Джерард. - Такие понты в простой школе. Боюсь представить, что за снобы тут учатся.
- Они просто учатся, я думаю, - сказал я между затяжками. - Они же не должны быть виноваты в каждой гранитной столешнице здесь?
- Всё равно понты, - упрямо сказал Джерард, снова и снова плеща воду себе на лицо. Я решил не спорить.
Наша школа хоть и считалась не самой плохой, до отметки «хорошая» слегка не дотягивала. Финансирование не то… И всё же были в нашем районе совсем уж неблагополучные школы. С изрисованными матами и граффити, прокуренными насквозь туалетами, в мусорках которых часто попадались скуренные до самого конца косяки-самокрутки, с неработающими сливами и полу-разбитыми унитазами. Мы были раз в подобной школе, и этого вполне хватило, чтобы сейчас считать школу Лейфеца верхом благообразности и крутости. Что ж, меня наша «почти хорошая» школа вполне устраивала. Дышалось в ней уж точно легче.
- Поделишься? - Джерард незаметно подобрался ближе, приготовив руку, чтобы принять скуренную до половины сигарету.
- А тебе стоит? - поинтересовался я. Я не считал, что курить и петь - это хорошая идея.
- Хуже точно не будет, - уверенно заявил Джерард, почти выдёргивая сигарету из моих пальцев. - Если нас поймают - снимут с выступления.
- Хрена с два, - возразил я, но на всякий случай подпёр спиной входную дверь. - Скажем, что не знали, что в их туалете нельзя курить.
- Будто в нашем можно, - хмыкнул он, изящно крутанув кистью в воздухе. За сигаретой остался лёгкий дымный шлейф.
- Уже скоро начнётся, - сказал я. - Нужно идти. Мы выступаем ближе к концу, но всё равно. Ещё переодеваться…
- Господи, я только начал расслабляться, - с грустью выдохнул Джерард. - Ты можешь не нудеть, Фрэнки? - он уже докурил и смыл фильтр в ближайшем унитазе. Забавно помахал руками в воздухе и, встав на цыпочки, прикрыл форточку. А затем медленно и с каким-то странным выражением лица пошёл в мою сторону.
Я изо всех сил налегал спиной на дверь, когда Джерард оказался вплотную ко мне.
- Я обниму тебя, ладно? - это не было вопросом, больше утверждением, и я ничего не смог ответить, только медленно выдохнул, когда его руки неторопливо обвили мои бока, прижимая к себе. - Так лучше, да… Правда лучше.
Я тоже обнял его, не слишком крепко, просто укладывая руки на пояснице. Тепло и как-то… спокойно? Волнение странным образом отступало, более того, оно словно спряталось, робко выглядывая из-за угла, наблюдая наши объятия. Я улыбнулся, вдыхая смешанный с табаком запах лосьона. Пластырь Джерард давно отлепил и выбросил, являя миру небольшой тонкий порез слева на подбородке.
- У меня день рождения через неделю, ты знаешь? - спросил он вдруг, щекоча волосами моё ухо.
- Майки говорил когда-то, - соврал я. На самом деле я знал о его апрельском дне рождении ещё с зимы, тайно ожидая этой даты. Хотелось вытворить что-то особенное. Чтобы Джерард запомнил.
- Это хорошо. Обычно я отмечаю у бабушки на побережье. Там живут несколько старых друзей, но как правило это скучные традиционные посиделки. Ты… поедешь с нами? Рэй тоже приглашён.
Я хмыкнул. Побережье… Океан… Выходные… День рождения Джерарда… Будто наличие или отсутствие Торо могли для меня что-то изменить.
- Конечно, я поеду, - улыбаясь, тихо ответил я.
- Это хорошо… Если честно, я так жду этого… - его тон был странным, волнующим, а руки на талии сжались крепче. Парад мурашек промаршировал по моей спине, опалив холодом лопатки.
Он отодвинулся и, всего на секунду заглянув в глаза, решительно сказал:
- Пора?
Я кивнул. Внизу живота и в груди осталось сладкое томительное предчувствие чего-то… Чего-то глобального. Я не стал зацикливаться на этом, и уже через несколько минут мы оказались в аудитории с остальными ребятами, натягивающими юбку на смеющегося Тома.
- Да перестань ты ржать, придурок! - первым не выдержал Дерек. Он всегда очень ответственно подходил ко всему, что было связано с его другом и барабанщиком по совместительству.
На самом деле, картина в аудитории смахивала на зарисовку из дурдома. Рэй в незастёгнутой белой рубашке и с галстуком, залихватски закинутым на плечо, Майки, успевший только расстегнуть ремень джинсов, Дерек, уже в юбке и одном гольфе, но отчего-то не снявший худи с черепами, и все они приплясывают с юбкой вокруг толстяка Тома, который над всем этим просто нагло ржёт. А может, это он от нервов?
- Финиш, - поражённо выдохнул Джерерд, заходя следом за мной.
- Полный, - согласно хмыкнул я. - Юбка не налезает? Или Том за неделю добавил ещё десяток кило?
- Эй-эй, обижаешь! - толстяк отодвинул навязчиво протянутые к нему руки помощи и спокойно, одним движением застегнул молнию сбоку.
- И… какого чёрта мы тут мучились целых десять минут? - поражённо застыл с вытянутыми руками Дерек. - Ах ты гад! - он чуть было не накинулся на барабанщика с кулаками, но Торо вовремя подцепил воротник его худи и удержал на месте.
- Ну, вы так старались… И это было мило и весело. Я не хотел вам мешать, - честно признался Том, всё ещё улыбаясь во все свои кривоватые зубы. И всё-таки не успел увернуться от затрещины от Майки, довольно мягкой, впрочем.
- Ладно, ребята, нам и вправду надо поторопиться. Уже начало, судя по звукам, - Рэй нервно трепал свои волосы, и я снова начал медленно впадать в панику. «Уже началось… началось…»
Мы только кивнули, и я потянулся к своей сумке. Рубашка оказалась как из задницы… Незадача. Будем надеяться, что на теле разгладится.
- А ты чего не переодеваешься? - спросил я, обращаясь к Майки. Он как-то потерянно стоял в сторонке у соседнего стола и находился в некой прострации, наблюдая за нами. Дерек был практически готов, застегнув рубашку и натягивая второй гольф, Том неловко мучился с галстуком. До меня донеслись заунывные мелодии песен первой выступающей группы. Ну кто выбирает подобное на весенний фестиваль? Разве что девчонок влюблённых на слёзы разводить…
- Эй, Майки… - Рэй тронул парня за плечо. Рубашка на нём так и не была застёгнута. - Переодевайся, ладно? Третья песня твоя, чувак.
- Я… я… - Майкл как-то нервно заозирался, словно ища у меня поддержки. Я пожал плечами. Всю последнюю неделю у него вполне сносно получалось на репетициях. Да и надо начинать когда-то, в конце концов. В любом случае после этого будут ещё две песни, которые в случае непредвиденных обстоятельств затрут негативное впечатление. - Мне точно стоит выходить на сцену сегодня? Я не уверен в этом, если честно…
- Эй, - в игру вступил Джерард. Он подошёл ближе к брату и, оттеснив Торо, взял его за плечи. - Братишка, у тебя отлично получалось на репетициях. И вообще, ты хочешь, чтобы мы одни остались в памяти всех школ района как банда «парней в юбках»? Нет, так не пойдёт. Ты или с нами, или против нас. И второй вариант не рассматривается, - улыбнувшись, он ненадолго притянул Майки к себе, встрёпывая и без того не слишком послушные волосы, и я ощутил странный горький укол в груди. Его он имел право прижимать к себе и обнимать вот так, не стесняясь. Потому что брат, и это нормально… Я сжал зубы и продолжил натягивать юбку на короткие спортивные шорты, которые мы уговорились оставить снизу. В одних трусах ощущение голого тела и неловкости было слишком явным.
- Ладно, - Майки сглотнул, выпутываясь из объятий брата. - Ладно, ладно, я всё понял. Никуда мне от вас не деться.
- Именно, - поддакнул Дерек, справившись с гольфами и кедами. Его криво завязанный галстук завершал образ, в целом производивший довольно неплохое впечатление.
Я закончил с рубашкой и теперь краем глаза поглядывал на Джерарда, который, совершенно беззастенчиво задрав ногу на стол, натягивал гольфы. Его были разноцветные - Дерек уломал сестру, выпросив их для концерта, а затем сказал, что «фронтмэн группы должен выделяться», и всучил радужно-полосатые тряпочки Джерарду. Я ожидал новую волну сопротивления, но нет… Посмотрев на гольфы пару секунд, Джерард только пожал плечами и кивнул. Что-то будет…
На мгновение я потерялся, наблюдая, как полосатая ткань скользит по щиколотке и выше, к колену, направляемая его белыми пальцами. Вкупе с задравшейся юбкой и короткими спортивными шортами под ней, было в этом странном действе что-то, от чего я забыл, как дышать.
- Фрэнки, рот закрой, - едва слышно прошептал он, даже не глядя. А потом так выразительно перевёл глаза на меня и улыбнулся, что я вздрогнул. Чёрт… надо держать себя в руках. Но он такой… Я медленно выдохнул и отвернулся, продолжая мучить свой галстук. Джерард сейчас был таким, что у меня не хватало слов и воздуха в лёгких. Я даже забыл, что должен волноваться. Нахрен волнение, когда мне как-то резко и нестерпимо захотелось вдруг прижать его к стенке где-нибудь, где не будет лишних глаз. Вот же…
- А у кого-нибудь есть зеркало? - поинтересовался Дерек, вертя в пальцах чёрный карандаш.
- А вы уверены, что на самом деле надо… - попытался воззвать к нашему разуму Майки, пытаясь завязать хоть какой-то узел на галстуке, но получалось лишь вялое подобие «морского». В итоге Рэй просто отодвинул его пальцы и взялся за эту задачу сам. Определённо, Майки был в надёжных руках.
- Надо, надо, - совершенно серьёзно ответил Джерард, завязав шнурки на левом кеде и спрыгнув со стола. Он был готов и… о, он был хорош. Хоть и видеть его коленные чашечки под краем юбки было странно непривычно и очень волнующе. - Раз уж входить в образ, то до конца.
- Главное потом благополучно из него выйти, - философски заметил Том. Пожалуй, из-за его фигуры он был самым нелепым представителем нашей команды. Но это с лихвой окупалось его пофигизмом и добродушием. Даже если его кто-то заденет по этому поводу, максимум, что он получит в ответ - улыбку и оттопыренный средний палец.
- Так что с зеркалами? Тут нет ни одного, - снова вернулся к своему вопросу Дерек.
- Незадача, - Рэй стал оглядываться. - Идти в туалет?
- В таком виде? - встрял я. - Ты шутишь?!
- Не вариант, - согласился Майки.
- Тише, девочки, у меня есть зеркало, - как-то обречённо вздохнул Джерард, роясь в рюкзаке. - Только я вам его не дам. Вы же криворуки.
- От криворука слышу, - обиделся Дерек. Он вообще оказался самым говорливым и, видимо, так выплёскивал своё волнение. Но на самом деле мне показалось очень милой нашей чертой то, что мы, волнуясь, старались утешить и подбодрить друг друга, а не замыкались и не тявкались. От этого и собственное волнение и истерика медленно, но верно отпускали.
Джерард пожал плечами и, отойдя немного подальше, отвернулся, чтобы подвести глаза. О, я бы многое отдал, лишь бы посмотреть на это… Правда. Но мои телодвижения однозначно выглядели бы странно, поэтому я просто оставил его в покое и решительно отвернулся, предоставляя Рэю поправить и свой галстук тоже.
- Кто следующий? - вооружившись карандашом, Джерард встал возле стола, приглашая жертву для макияжа. Торо перевязывал мой галстук, я как бы ни хотел, я не мог вырваться из его рук.
- Сиди смирно, - на всякий случай сказал Рэй. - Иначе сам будешь завязывать.
- Откуда такая опытность в подведении глаз? - недоверчиво спросил Дерек, присаживаясь на край стола прямо напротив Джерарда.
- Меньше знаешь - лучше спишь, - изрёк Уэй, примериваясь карандашом. - Только не дёргайся и не двигайся, переделывать намного сложнее, лучше, чтобы вышло с первого раза.
Он делал вид - в очередной раз, и я ощущал эту его игру на публику. Получалось хорошо, очень хорошо. Но от моего внимательного периферического зрения не укрылись его порозовевшие кончики ушей. И правда, откуда у него опыт в плане подрисовки глаз? Он художник, конечно, и всё же…
Заунывные звуки сменились роковыми воплями, потом зазвучал какой-то танцевальный поп.
- Нужно поторопиться, - Рэй стоял возле Джерарда, пока тот наводил макияж Майки. Дерек и Том были уже готовы к выходу на сцену, стреляя в нас подведёнными глазами. Я едва удерживался от истерического смеха. Нет, на самом деле они не выглядели смешно. Наверное… Просто всё происходящее вокруг вдруг показалось мне до безумия упоротым… Словно какой-то затянувшийся болезненный сон.
- В этом деле нельзя торопиться, - кончик языка Джерарда так же, как и у меня, мелькал между зубов, когда он старательно обводил правый глаз брата. Я терпеливо дожидался своей очереди. - А ты ничего, детка, - ухмыльнулся Уэй, отодвигая карандаш и щипая Майки за бедро.
- Сам ты детка, - парень ловко соскользнул со стола, потирая пострадавшую ляжку. - Спасибо, Джи.
- Обращайся, - улыбнулся он. - Фрэнки?
Я кивнул. Остальные отошли за инструментами и примеривались к первым аккордам, Майки стал вскользь повторять сложные места. Том просто оперся на стену и умело подкидывал в воздух свои «счастливые» палочки, почти жонглируя ими. На нас никто не обращал внимания.
Он стоял так близко, и моё лицо чувствовало его прохладную руку кожей щеки. Приятное и расслабляющее ощущение. Смотреть на него было смущающе, особенно когда он с лёгкой ухмылкой придвинулся ещё ближе между моих колен и специально ловил мой взгляд. Едва его глаза сталкивались с моими, меня прошибало лёгким свежим ударом тока, а он шипел, твердя одно и тоже: «Не двигайся, Фрэнки». А я не мог не двигаться. Старался, но выходило плохо. В итоге, решил просто закрыть глаза. И тут же начал представлять, как мы смотримся со стороны: я, с отведёнными назад руками, присевший на край стола, и он между моих ног, держащий меня за скулу… Оба с голыми коленями и в юбках, стоящие так близко друг к другу… Я сглотнул. Кажется, я пришёл в ту степень возбуждения, когда срочно нужно было отправляться на сцену. Или хотя бы подрочить…
- У тебя красивые глаза, - первое, что очень тихо сказал Джерард, когда закончил водить карандашом по веку, и я встретился с его взглядом. - И брови такие… аккуратные, - он провёл по ним пальцами, заставляя дышать меня ещё чаще. А потом улыбнулся - совсем легко, уставившись на мои губы.
Честно, брови, доставшиеся мне от мамы, я не считал достоинством. Он был прав - слишком уж аккуратные для парня. Но это всё было не важно, пока он стоял так близко и кусал свои губы, и я, явно помутившись рассудком, потянулся к нему…
- Эй, вы скоро? - вопрос Торо был крайне своевременен. Мы подпрыгнули и шарахнулись друг от друга, словно ошпаренные. Я, со стремительно краснеющими щеками, отправился к сиротливо лежащей на дальнем столе гитаре, а Джерард последний раз окинул свой вид в зеркало. Ничего не произошло, нет, но… Это было близко.
Когда мы все собрались у двери из аудитории, та вдруг приоткрылась, и, спиной вперёд, внутрь просочился никто иной, как Карго Блом.
Обернувшись и увидев всех нас - в «костюмах» и с инструментами, при «сценическом» макияже, он замер. Потом открыл рот. Закрыл. Со свистом втянул носом воздух. Снова открыл рот.
- Меня уволят… - тихо сказал он, а затем, криво улыбнувшись, поправил очки на переносице.
Я хихикнул, разряжая обстановку. Потом ко мне присоединился Дерек и Джерард. Остальные просто улыбались.
- Ну как мы выглядим, мистер Блом? - поинтересовался Рэй, скромно поправляя подол юбки под гитарой.
- Убойно… - мужчина осматривал нас критически. - Я не ожидал, что эффект будет столь…
- Мощным? - ехидно подсказал Джерард. Он до сих пор точил зуб на председателя совета. Особенно после того, как Блом, услышав историю о том, что Джерард помогает школьной группе с выступлением на фестивале, сказал, что «это проблемы Джерарда» и не облегчил его участи по части ответственности за комикс.
- В любом случае, вам пора на сцену. Я позаботился о том, чтобы в коридоре не было лишних глаз, так что смелее и вперёд, девочки, - он хмыкнул, открывая перед нами дверь.
****
За сценой оказалось темно и волнительно. Неподалёку ошивались несколько человек из тех, кто занимался техническим обслуживанием, и эти ребята очень походили на студентов, проходящих стажировку или же вообще старшеклассников из этой же школы. До нас донеслось несколько тихих перешёптываний и «вот это да»-присвистов. Блом оставил нас за кулисами, пожелав удачи и сказав: «Хочу посмотреть на это из зала». Впрочем, мы все были ему благодарны. Мандраж требовал заветной фляжки Рэя, которую он старательно заталкивал в задний карман своих спортивных шорт ещё в аудитории. И учитель среди нас был явно лишним.
Слушатели, уже неплохо разогретые, принимали на ура, судя по взволнованным и подбадривающим возгласам со стороны зала. Это было приятно. Все пришли сюда послушать музыку, потанцевать и поддержать команды своих школ и тех, кто понравится. Фестиваль - это не столько соревнование, сколько «выставка». И если ты чего-то стоишь, это обязательно заметят. Так же, как заметят и то, если ничего из себя не представляешь интересного. Именно это волновало - остаться в памяти ребят, с которыми ещё учиться, как «группа лузеров».
Столпившись кругом избранных в самом тёмном углу рядом с нагромождением каких-то пыльных фанер, мы, затаив дыхание, наблюдали, как Рэй изворачивается, вызволяя небольшую фляжку. Её бок матово блеснул в сумраке закулисья. Вокалист играющей на сцене группы мило картавил слова припева, и я, прислушавшись, улыбнулся. Том гулко чихнул, хватанув носом пыли.
- Ну что, парни. Или, правильнее сказать, дамы? - начал Рэй, отвинчивая крышку. Раздались нервные смешки. Плечо Джерарда крепко прижималось ко мне справа, а Майки - слева, и я буквально таял, будучи зажатым между двух Уэев. - Сегодня у нас концерт, который мы обязаны отыграть, отдавшись до самых кишок. Потому что неизвестно, выпадет ли ещё подобный шанс. Так что волнение оставляем здесь, сопли тоже, и идём жечь так круто, как только можем.
- Аминь, - поддержал Дерек, присасываясь к горлышку на пару глотков после Тома.
- Да пребудет с нами сила, - прогнусавил Джерард, прежде чем глотнуть и передать фляжку мне. - Крепкая, зар-раза…
И правда. Обжигающая пара глотков ломанулась вниз по пищеводу, опаляя жидким огнём стенки, со всей дури ухая в желудок и там расплескиваясь, точно миниатюрные волны. В голове приятно зашумело, а тело наполнилось теплом и странной лёгкостью.
- Чёрт, чёрт, чёрт… - заладил Джерард, держа Майки за руки и прыгая на месте возле него. Уэю-младшему выходить только на третьей песне, и он мог позволить себе немного расслабиться. Хотя выглядел бледнее обычного.
Раздался вой и аплодисменты. Группа перед нами закончила и, после непродолжительной речи, они ушли со сцены. Сбоку было видно, как упал занавес - Рэй говорил об этом с техником и осветителем, ещё когда мы только приехали сюда, перед репетицией. Это часть заготовленного нами шоу. В зале должно быть темно, когда поднимется занавес. Иначе терялся эффект неожиданности нашего появления. Оставалось только надеяться, что никто не напортачит.
- Всё, девочки, по местам, - сказал Рэй, ловко запрятывая фляжку в задний карман под юбку. Его подкачанные ноги были самыми смуглыми из всех наших ног.
Проходя к своему месту и воспользовавшись сумраком, я хлопнул Джерарда по заднице, подбадривая. Тот только шикнул на меня, занимая позицию у микрофона и борясь с высотой стойки, настраивая её под себя. Устраиваясь поудобнее, я чуть не навернулся, запнувшись о толстую смотку кабелей. Чертыхнулся. Пока перед сценой занавес, всё казалось не таким уж страшным.
- Удачи, Джи, - услышал я голос Торо с другой стороны. - У тебя всё получится.
Джерард только кивнул, обнимая стойку, а затем, набрав в лёгкие воздуха и окинув всех нас диковатым, незнакомым мне взглядом, спросил:
- Начинаем?
Том задал рваный ритм. Тот разрезал ставшую уже напряжённой тишину, и занавес медленно поехал вверх. Рампа взорвалась одиноким лучом света, который сразу выцепил фигуру Джерарда. Тот нервно притопывал в ритм, заданный Томом. Бедро в юбке двигалось в такт. Джерард не был похож на самого себя. Приложив руку к глазам, он сделал вид, что вглядывается в зал перед ним. Раздались первые возгласы и смешки.
- Добрый вечер, девочки и мальчики, леди и джентльмены. Вас приветствует музыкальная группа старшей школы Питера Мартинса, и сегодня для вас сыграют: Рэй Торо, - он махнул в сторону, позволив зажечься ещё одному лучу прожектора, выхватившему фигуру Рэя с гитарой. Тот сыграл небольшой риф в качестве приветствия. - Дерек Вазовски, - третий луч выхватил басиста, тут же добавившего гулкий бас к барабанному ритму. - Фрэнк Айеро, - он улыбнулся мне, и я увидел это, прежде чем меня ослепил луч софита. Я вклинил партию ритм-гитары в зарождающееся вступление первой песни. О да, над началом мы бились дольше всего. Всё было отлажено на сто раз, потому что начало - именно то, что задаёт характер всему выступлению. Тут никто бы и не поспорил с Рэем. - Том Веллингтон на барабанах, - Томми ловко бухнул по тарелке, когда пятый луч выхватил его из темноты, - и я, Джерард Уэй, сегодня спою для вас. Вы можете считать нас психами и даже покрутить у виска, - сказал он, и это уже не было запланировано. Пришлось удлинить вступление, позволяя Уэю договорить. - Но я бы рекомендовал слушать, танцевать и получать удовольствие, ведь скорее всего, вы больше никогда не увидите подобного.
Я заметил, как он послал воздушный поцелуй в зал, и тот ответил смешанным подбадривающим воплем, а затем его тело дёрнулось, и Том, принимая сигнал, погнал нормальное вступление первой песни.
Это было безумие. Чистое, незамутнённое безумие сцены. Джерард, сначала довольно скованный, уже ко второй песне преобразился. Он словно влез в шкуру совсем другого человека - этакой стервы - разбивательницы сердец, и я честно был в некотором шоке и ступоре, пытаясь совладать с бушующими внутри эмоциями и не потерять при этом свою партию. Он пел и кричал в микрофон, в итоге сняв его со стойки и в какой-то момент подойдя к Рэю. Джерард пел, едва ли не упав на его плечо спиной и запрокинув голову, пока Торо выпиливал пальцами очередной риф. И в зале свистели и сходили с ума, а рок-энд-ролл разогнанной ртутью тёк по нашим венам, заставляя тела дёргаться согласно едкому и колючему ритму.
На третьей песне Джерард, потный и раскрасневшийся, с чуть расплывшейся подводкой, снова завёл диалог с залом:
- Сегодня со мной мой братишка, его зовут Майки Уэй, и это будет первый раз, когда он выйдет на сцену с басом. Вы ведь поддержите его?
Разогретый и щедрый на эмоции зал, который почти не угадывался из-за лучей, бьющих в глаза с рампы, одобрительно взвыл.
- Майки, выходи, детка, - Джерард пошёл в сторону кулисы, где стоял брат, и вытянул его, совершенно смущённого, за руку. А затем, добивая и меня, и зал, и Майки, звонко чмокнул его в щёку. Младший Уэй запнулся о провода и громко выругался, едва не упав. Он старался вести себя как ни в чём не бывало, примериваясь к басу, но подрагивающие пальцы выдавали его с головой. Я знал, что Джерарду это не сойдёт с рук.
Начало третьей песни я честно проспал. Меня распирало, и я отвлёкся на Уэев, пропустив, в итоге, пару аккордов. Впрочем, Джерард зажигал так, что внутри просто не оставалось места для своего волнения. Он был потрясающ - и совершенно не был тем Джерардом, которого я знал. Это немного пугало.
К пятой, финальной песне, танцевали все. Том подпрыгивал за барабанами, Джерард пел, словно заложил душу в ближайшем ломбарде на время концерта, общался с залом жестами и крутил бёдрами, отчего юбка откровенно ходила из стороны в сторону, порой показывая край спортивных шорт. Рэй тряс головой, и его кудри, не слишком ещё длинные, смешно колыхались на голове. Я, пребывая практически в экстазе, прыгал, потому что просто не мог устоять на месте под этот горячий рок-энд-ролл.
Тот момент, когда Джерард вдруг очутился возле меня, я благополучно пропустил. Просто - раз - и он возле меня, тянет за край юбки к себе и смотрит так, что взгляд кажущихся безумными глаз прожигает насквозь и дальше. Мне стоило превеликого труда не слажать и попадать в верные аккорды. О нет, он не делал ничего такого, хотя я, если четно, боялся и ждал этого. Он просто притянул меня к себе поближе, пока пел припев, а затем, поправив мой галстук, съехавший от прыжков набок, отпустил. Он танцующей походкой вернулся в центр сцены, песня заканчивалась, а моё сердце стучало так быстро, что я грешным делом подумал, что сдохну.
Финальные крики Джерарда в микрофон, звон тарелок и скулёж гитары Рэя, - так завершилось наше выступление, плавно перетёкшее в гомон, вопли и аплодисменты из зала, слившиеся в один здоровый снежный ком, несшийся на нас со свистом, закладывающим уши. Поддавшись сумасбродному настроению, мы оставили инструменты и налетели на Джерарда, превращая наши тела в обнимающуюся кучу-малу с ногами, торчащими из юбок.
- Ребята, я люблю вас, - экзальтированно орал Дерек, и в ухе звенело, мы мешали наш пот, нашу радость и усталость, душа друг друга в объятиях и прыгая, словно выиграли матч по бейсболу. Майки, наш замечательный Майки тоже был тут. Он прибежал из-за кулис, едва закончилась песня, поздравляя и едва не пуская слёзы. Он на самом деле достойно отыграл для первого раза.
Расцепившись, мы вернулись, чтобы забрать инструменты и уйти со сцены, а Джерард, подобрав упавший на пол микрофон, сказал:
- Спасибо вам, ребята, за тёплый приём!
Я проходил мимо, думая, что Уэй уже закончил, как тот вдруг снова приложил микрофон к губам:
- И напоследок маленький привет. Бернард, я знаю, что ты где-то здесь. Так вот. Пошёл ты, Бернард!
После этого он оставил микрофон в покое и, послав последний воздушный поцелуй в толпу, позволил мне утащить себя за кулисы.
****
- В тебя словно бес вселился, - улыбаясь, говорил Майки, переодеваясь. Джерард, сидя на столе как был после концерта - в юбке и рубашке с галстуком, старательно прятал лицо в ладонях и стонал:
- Блять… Бля-ать… Не говорите мне, что я правда делал всё это…
- Ты делал всё это, - Том, изобразив воздушный поцелуй, двинул задницей. В его исполнении это выглядело внушительно.
- Это было круто, Джи, - улыбался Рэй. Он подошёл поближе и похлопал друга по спине. - Не вижу причин, чтобы расстраиваться. Мы отлично выступили.
- Зато я вижу… - простонал Джерард. Я представлял, насколько сильный отходняк его мучает сейчас. Быть кем-то, кем ты не являешься на самом деле, без должного опыта - довольно энергозатратно, я думаю. - Я послал Бернарда… Со сцены… Он меня убьёт.
- Не убьёт, - как можно увереннее сказал я. Ещё бы быть таким уверенным на самом деле. - Это было круто…
- И очень эпатажно, - перебил меня Дерек. - Но пел ты на самом деле отлично. У тебя талант. Я до последнего сомневался, сможешь ли ты. И ты смог.
- Это мой брат, - Майки гордо взъерошил волосы Джерарда, а потом толкнул его в плечо: - Но поцелуй тот идиотский я тебе припомню, придурок!
- Это был не я, - простонал Джерард в который раз, заставляя меня расплываться в улыбке. Уже все переоделись, только я намеренно возился с совершенно мокрой рубашкой, да Джерард сидел в мокрых шмотках и страдал.
- Ладно, кто готов - спускайтесь в зал. Там ещё обещали накормить и напоить бесплатным пуншем. Присоединяйтесь, надо отметить наш фурор, - Рэй взял чехол с инструментом, и за ним, словно за мамой-уткой, потянулся Майки и Том с Дереком. Дверь закрылась.
Минуту, а то и больше ничего не происходило. Джерард так и сидел лицом в ладонях, а я медленно натягивал сухую футболку вместо мокрой насквозь белой рубашки. Потом я зачем-то дошёл до стены и выключил свет.
- Мне холодно, Фрэнки, - тихо простонал он в ладони.
- Тебе нужно переодеться, ты весь мокрый, - ответил я, подходя ближе. Встав рядом, нагло развёл его колени и протиснулся ближе. Он ощутимо вздрогнул, но рук от лица не убрал. Я, пробравшись под ними, ослабил узел галстука и снял его с головы. Тот двусмысленно повис на локтях - осталось затянуть, и у Джерарда будут связаны руки. Я нехорошо усмехнулся своим мыслям. Идиота кусок.
От него так здорово пахло отпускающим безумием сцены… Тот особый запах, когда засыхающий пот смешивается с ещё свежим, а может, так пахнет сам адреналин, что щедро выплёскивался в кровь во время концерта. Я добрался пальцами до ворота его рубашки и начал неуклюже расстёгивать пуговицы, путаясь и теряя их из хватки.
В моём рту давно пересохло, а в голове бухало сердце. Я чувствовал его торопливый ритм именно в голове - в затылке и висках. Молчание и неподвижность Джерарда завораживали и развязывали мне руки. Справившись с последней пуговицей и вконец осмелев, я осторожно коснулся влажной кожи на его груди. Он был таким холодным.
- Тебе нужно переодеться, иначе простынешь, - прошептал я, наклоняясь ближе. А потом взял за запястья и отвёл руки от лица. За дверью послышались шаги и голоса. Мы замерли, но те проплыли мимо аудитории. - Давай же, Джи, - настаивал я, спуская рубашку с его белых напряжённых плеч. Я бы ни за что не признался ему, как меня заводило всё происходящее. Я и так был на взводе после концерта, а теперь ещё он - такой потерянный и беззащитный совсем рядом. Голова плавно уезжала куда-то вдаль.
Джерард наконец поднял на меня глаза. Карандаш местами растёкся, местами - размазался, превращая их в два затягивающих мерцающих колодца. Он выглядел таким, словно хотел, чтобы его ущипнули. Хотел поверить, что всё произошедшее на сцене - не сон. Но я не хотел его щипать. О, я хотел совсем не этого…
- Поцелуй меня? - вдруг тихо попросил он.
Я на мгновение окинул его - бледного и голого до пояса, с покрывшейся мурашками кожей, - взглядом, торопливо вернувшись к лицу. Меня не нужно было просить дважды.
Опять пересохшие, до одури вкусные солёные губы. Я дышал им, притягивая к себе руками так крепко, как только мог в данной позе. Он был холодным. Я был тёплым. Я всегда был тёплым настолько, чтобы уметь согреть его. Я был уверен, что мог бы делать это нескончаемое количество раз, понадобись это ему. Я касался его губ, становясь всё более жадным и настойчивым, и он не сильно сопротивлялся. Впрочем, и не слишком отвечал, будто царственно позволяя мне проделывать со своими губами всё то, чего я по-извращенски хотел. Меня это устраивало.
Он оттаивал. Медленно и как-то тяжело, но оттаивал. Расслаблялся. Становился мягче в моих руках. И когда мой язык пробрался внутрь, вклинившись между его расцелованных губ, он сладко выдохнул, посылая по моему телу этим звуком тысячи мурашек.
За окном давно стемнело, но свет фонарей щедро разбавлял сумрак своим синеватым молоком. Его рука как-то неожиданно оказалась напротив моего паха, забираясь под юбку. Он не сделал ровным счётом ничего, просто провёл по шортам спереди, словно проверяя. Придурок… Удостоверился? Ничего не изменилось… У меня так же встаёт на тебя, стоит лишь поцеловать. И я никогда не признаюсь, что на самом деле процесс запускается намного раньше поцелуя.
Джерард улыбнулся, а потом мягко отстранился. Он провёл рукой под моим глазом, вероятно, стирая размазавшийся карандаш.
- Давай поторопимся, Фрэнки. Парни нас уже потеряли, наверное.
Я кивнул, отпуская его. Целоваться в незапертой аудитории со своим другом вообще довольно идиотская затея, но сегодня я простил нам это. Я стал стягивать одежду снизу, отвернувшись от Уэя. Единственное, что член в переодетых джинсах мешался, вызывая не самые приятные ощущения. Всё-таки, было в юбках что-то…
****
На столах внизу красовались куски пиццы, порезанные пироги и чаши с пуншем. Наших мы нашли довольно быстро - голову высокого Рэя было сложно не заметить. Уже никто не выступал, но из колонок играла танцевальная музыка, под которую рядом со сценой двигалось внушительное количество народу. По движущейся массе их тел, по головам скользили разноцветные лучи, и это зрелище меня завораживало.
- Мы думали, вы там уснули, - Майки жевал яблочный пирог, запивая его пуншем.
- Или потерялись где, - Том тоже жевал, но у него на бумажной тарелке покоился обгрызенный с одной стороны огромный кусок пиццы.
- Перекусите? - Рэй уже приготовил пустую тарелку для нас, и я устало кивнул. Желудок был пуст, а после тех двух глотков алкоголя начинала болеть голова.
- Блом подходил, - сказал Дерек, запивая розовый пунш неизвестно откуда взявшимся пивом. Проследив мой взгляд, хмыкнул: - бонус от поклонников нашего творчества. - Так вот, Блом похвалил и сказал, что мы хорошо справились. Ещё Джерарда искал, но мы сказали, что не знаем, где ты, и что ты должен спуститься. Не дождался, видимо.
Уэй рядом пожал плечами. Говорить не хотелось. Если честно, хотелось немного унять сосущий голод и оказаться дома, чтобы раз - и уже в кровати, чистый и готовый ко сну. И без неприятного ощущения внизу живота…
- У кого какие планы на сегодняшний вечер? - поинтересовался Торо. - Будем отмечать?
- Может, в другой раз? - сморщился я.
- Принцесса недовольна? - удивился Майки.
- Принцесса устала, - хмуро ответил я. - А ещё принцессу дома ждёт мама, которая сказала, что яйца открутит, если я вернусь поздно сегодня.
- Оу, - понимающе протянул Рэй. - Ну, в любом случае, с меня пиво, ребята.
- И пробежка без штанов по школе, ты же помнишь? - поспешил я уесть Торо.
- Будет тебе пробежка, извращенец, - Рэй покачал головой. - Мелкий, а какой злопамятный…
Я довольно улыбнулся. Мой словесный лимит был исчерпан, Джерард молчал и пил пиво, отобранное у Дерека. Иногда к нам подходили и что-то говорили насчёт выступления, насчёт смелости (которую я про себя называл «граничащей с идиотизмом»). Но всё равно было приятно, и мы улыбались каждому, кто посчитал за обязанность подойти и отметить нас.
- Надо домой, - сказал я, наконец. Как ни странно, никто не стал возражать.
На улице было свежо. Очень свежо, до того, что захотелось надеть капюшон и застегнуть молнию до конца. Воздух был сладок, как бывает только весной. И он обещал, что завтра нагрянет нежданное тепло. Я верил ему. У меня не было причин для недоверия.
Автобус, которого почти не ждали, и полчаса дрёмы рядом с Томом. Джерард сидел вместе с Майки перед нами, и они всю дорогу о чём-то очень тихо переговаривались. Меня это не особо волновало. Я чувствовал себя слишком уставшим для любых других эмоций.
Распрощавшись со всеми до понедельника, я поплёлся домой. Гитара и сумка тянули плечо, но я упёрто переставлял ноги до самой входной двери, а после ещё немного - до своей комнаты. Мамы дома не оказалось, и это было на руку. Я не хотел общаться и рассказывать о чём-либо сейчас, потому что был слишком вымотан. Раздевшись догола - боксеры до сих пор были влажноваты, - я забрался под одеяло родной кровати.
Как мало нужно уставшему, выжатому круче лимона человеку для счастья… Всего лишь безопасное место, где он может перезагрузиться.
«Завтра воскресенье», - мелькнуло в голове и уплыло, не успев вызвать должной радостной реакции.
Накатывала апатия и сонливость, они ласкались, точно волны штильного океана к галечному берегу. Мягко шелестели камушки - мысли, а я всё сильнее погружался в то состояние, которое часто бывает после удачного концерта: полное бессилие, безразличие и сомнения, так ли на самом деле всё было здорово, как казалось со сцены?
Я пытался вспомнить, удерживая уплывающее сознание, то количество удовольствия, что получил, выступая вместе с ребятами, и был уверен - оно зашкаливало. Значит, это просто откат. Отдача, так бывает.
Я засыпал, и мне мерещились шальные глаза Джерарда, танцующего на сцене, отзвуки его голоса и, почему-то, упрямые кудряшки Рэя, которые так смешно прыгали в такт музыке на его голове.
|
