Почему некоторые самые обычные вещи имеют такое влияние на нас, на нашу жизнь? Почему мы так зависимы от этих хитрых, изворотливых мелочей, которые вьют из нас верёвки? Почему мы вдруг, ни с того, ни с сего, оказываемся в состоянии раздуть в своём воображении целые воздушные замки из нескольких случайно оброненных фраз?
Порой я часто занимал свою голову ничего не значащими вопросами. Просто чтобы убить время и как-то отвлечься от других, более важных и волнительных тем. Так вот, о мелочах… Чёрт, о чём я думал только что? Ах, да… Человек – существо социальное, и ему чертовски важно проявлять эмпатию. Как это по-другому? Сопереживание? Умение понять, принять чужие сигналы? Нахмуренные брови, усталый тяжёлый взгляд, полная сосредоточенность на дороге – водитель моей попутки был не так уж и плох, наверное, но весь его вид шипел: «Моё утро не задалось, не трожь меня». И, чёрт, я понимал эти сигналы и сидел на заднем сидении тише воды, ниже травы, разглядывая унылые, припорошенные снегом пейзажи за окном. Мелочи, мы даже не разговаривали, не считая пары первых фраз, но мы прекрасно понимали друг друга. Потому что – знаки. Потому что – эмпатия. Потому что – эти чёртовы влияющие на всё мелочи.
Что сподвигло меня менять все планы, врать, выкручиваться, занимать деньги? Что сподвигло меня встать так рано и, закинув на плечи свой старенький рюкзак, тайком выходить из чужого дома, чтобы поймать попутку на трассе? Каким местом я думал в этот момент? Явно не головой. Что, если он вообще пошутил? Что, если он не смог или передумал? Как я буду выглядеть под дверью его дома, нет, их с Майки дома, сидящий и замерзающий, точно побитая собака? Господи, да я даже ключи не взял от своего дома. Мне можно было ставить прижизненный памятник как ходячему олицетворению «полный придурок».
А всё потому, что мелочи. Мгновения. Я помнил его учащённое дыхание и каждую интонацию из последнего разговора так чётко и явно, что казалось, могу их повторить даже посреди ночи. Я помнил каждое слово и вздох. Я, блять, был самым лучшим и чутким приёмником его шифрованных сигналов, и если они не означали то, о чём я несколько ночей подряд думал, грея руки под резинкой пижамных штанов и жарко дыша, то я не просто «полный придурок», а «рецидивный идиот».
Но эти несколько дней как-то прошли, хотя один Бог знает, как тяжело они мне дались. Первые, самые яркие и чистые ощущения всё равно затёрлись, оставляя недоумение и сомнения. Всё-таки это Джерард. Чёртов человек-одним-куском, человек настроения. Откуда я мог знать, не взбрела ли в его светлую голову идея получше? Не забыл ли он обо всем, как о глупой шутке? А может, он просто разыграл меня? Мог хотя бы ключи от дома взять, идиотина…
Я кутался в свою куртку, стараясь спрятаться в ней от внешнего мира, хотя внутри салона было довольно тепло. Мотор шумел ровно, только разделительные полосы навязчивым пунктиром вклинивались в единообразно мелькающую картину за окнами. Я не заметил, как задремал, убаюканный белым шумом и своими безрадостными мыслями.
- Приехали. Эй, парень, просыпайся. Семнадцатая улица, сразу за парком. Верно?
Грубоватый голос вклинился в мой сладкий сон так неожиданно, что я не сразу сообразил, где нахожусь и что происходит. Разодрав глаза и ошалело оглядевшись, понял, что мы уже на месте. Сунул мужчине оговоренную сумму и, не застёгиваясь, почти вывалился из машины в небольшой сугроб у дома Уэев. В Ньюарке снега было много больше, наверное, шли снегопады, пока меня не было.
Протаптывая к дому дорожку по нетронутому снегу, слушал спиной удаляющийся рык мотора. Чёрт, снег и правда нехоженый. Неужели никого нет? Заранее обречённо ссутулившись, поднял руку и, чуть помедлив, постучал. Сильно, достаточно громко…
Я стучал уже не меньше минуты, начиная нервно похохатывать. Дверь не открывали. Это походило на самый идиотский розыгрыш на свете. Я даже не мог обижаться на Джерарда. Хм, глупее занятия и быть не может - обижаться на него. Разве можно обижаться на снег, что он тает в ладонях или от теплоты дыхания? Разве вода виновата, что превращается в лёд при отрицательных температурах? Это просто их свойства. Они не могут по-другому. А вот себя я люто костерил. Шляться где-то сутки с пятью баксами в кармане – очень стрёмная перспектива в самом конце декабря, перед новым годом. Когда из каждой мало-мальски приличной закусочной торчали такие заманчивые рекламы еды и напитков, когда множество магазинчиков на каждой украшенной к Рождеству и Новому году улице так и вопили: «Зайди сюда, купи что-нибудь»!
Я уже плюнул было и развернулся, чтобы пойти, куда глаза глядят. Куда-нибудь. Но вдруг ярко вспомнил нашу вторую встречу – я так же стучал, а потом вышел Джи и… Звонок! Ну почему я каждый раз забываю? Ответ прост. Он был слишком высоко для меня, просто глаза не цепляли эту кнопочку, которая для меня располагалась почти под потолком. Встал на цыпочки и позвонил. Смачно так, неторопливо. Потом ещё… И ещё раз, пока дверь вдруг резко не распахнулась, и перед моими глазами не возник Джерард собственной персоной. Такой домашний и невозможно, вот просто жутко заспанный, почёсывающий задницу через семейники – единственное, что было сейчас на нём снизу. Я уставился глазами на неслабо застиранный знак бетмэна по центру его старой вытянутой футболки. Его лицо выглядело обозлённым сначала, а потом, когда он разглядел меня, немного смягчилось, и парень даже легко улыбнулся.
- Оу, Фрэнки. Я чуть не послал тебя. Ты рано. Я ждал тебя попозже.
И что мне теперь, развернуться и уйти? Отчего-то я вскинулся и внутри заискрило. Я ожидал от него несколько другой реакции. Не знаю, какой именно, но явно не такой. «Я ждал тебя попозже»? Я обманывал, занимал деньги, унимал скачущее вперёд капота машины сердце только для того, чтобы услышать: «Я ждал тебя попозже»? Чёрт, да пошёл он! Я зло сжал губы и крутнулся на пятках, чтобы оставить это чучело тут – просыпаться, вникать, да что угодно, только без меня. Но меня схватили за рукав куртки – ох, неожиданно этот парень оказывался очень сильным и напористым – и развернули к себе, при этом с ноги закрывая входную дверь. Пути отступления отрезаны, и мне оставалось злиться молча, разглядывая его сонную, помятую физиономию.
- Далеко собрался? – его глаза выглядели удивлённо-зелёными сейчас, в сумраке коридора. Так странно. А потом он обнял меня. Крепко, прижимая к стене и повисая всем телом. Его голова устроилась на моём плече так самоуверенно, будто это было единственное место, где она вообще могла быть. Руки нагло заползали под расстёгнутую куртку, немного щекоча, чтобы соединиться где-то чуть повыше задницы. Ох, я замер, боясь лишний раз вдохнуть, чтобы не нарушить это волшебство. Я только что злился на него? Что? Вы шутите.
- Фр-р-рэнки, - он сделал это специально. Прокатил мою «р» у себя во рту, словно та была его собственностью, - от тебя так вкусно пахнет, м-м-м… Ты весь словно провонял каким-то дешёвым табаком. Курил?
Я на мгновение опешил. Что он несёт?
- Нет… О, это, наверное, водитель попутки. Он дымил несколько раз, и сигареты правда странно пахли.
Он притянул меня ещё ближе, хотя я и так был вплотную прижат к его телу. Вдохнул полной грудью, щекоча носом шею за ухом. Я не удержался, дрожь счастья и предвкушения уверенно прошлась по моей спине.
- Как же я хочу курить, - с придыханием сказал он, и я почувствовал, как волоски на моих руках встают дыбом. Он был весь такой помятый и домашний, какой-то беззащитно-наивный, а я в своей тёплой куртке чувствовал себя роботом, которого он почему-то решил обнять. Ох, я так хотел его сейчас – хотел засунуть его внутрь себя целиком и не выпускать какое-то время. – Но представляешь – ни одной сигареты в доме. Как назло. Поэтому буду дышать тем, чем ты провонял. М-м-м…
- Я могу сходить, купить… - ляпнул я, просто чтобы что-то сказать. Он высоко захихикал, касаясь носом то уха, то шеи. – Кто же тебе продаст, болван? Забей. Я уже почти накурился.
Мы стояли посреди коридора в совершенно пустом доме Уэев. Он – в одной футболке и семейниках, и я - только что с холода, в шапке, куртке, жестких джинсах… Я решился обнять его в ответ, но движение получилось смазаннным. Джерард вздрогнул, когда я повёл ладони вверх от его поясницы. Мне бы хотелось начать их путь ниже, но я смутился и не позволил себе этого. Под растянутой футболкой можно было пересчитать каждый позвонок.
- Ты такой тёплый, Джи… - зачем-то сказал я, улыбнувшись своему севшему голосу.
- Слушай, мне правда стрёмно, что я в таком виде. И когда я сказал про «позже», я не имел в виду, что не рад тебя видеть. Просто… Чёрт, я хотел быть при полном параде, а не так…
- Милая футболка, - не преминул я уесть его. – Ох, иди ты, - он поднял голову с моего плеча и чуть отстранился, чтобы поглядеть в глаза. Оу. Это становилось неловким. – Я всю ночь трясся в автобусе от Ашбери. Никак не мог уснуть. Поэтому, едва переступил порог дома, просто поднялся к себе, разделся и вырубился. Я ещё никогда не хотел спать так сильно, - он улыбнулся, обдавая меня утренним дыханием. Оно не было неприятным, просто чувствовалось странно. Волнующе. Я поднял его с кровати, и меня он обнимал сейчас. Кажется, я счастлив. – Я проснулся от твоего трезвона и спускался, чтобы убить любого, кто бы ни оказался за этой дверью, - он улыбнулся ещё шире, и я не смог сдержать свои уголки губ. Мои глаза непроизвольно прятались от его, всё дольше задерживаясь на губах. Даже на вид они были сухими и чуть потрескавшимися. Вдруг он прикусил нижнюю губу и, пропустив её через зубы, освободил – уже раскрасневшуюся и смоченную слюной. Внутри живота что-то дёрнулось, он продолжал улыбаться, а я начинал нервничать, как-то некстати осознав, что буквально припёрт к стенке.
- Вообще-то, я перед этим ещё стучал. Долго, - зачем-то признался я, стараясь отвлечься от его блестящей губы и посмотреть в глаза, но это было каким-то капканом. Сверху глаза, снизу губы, я обжигался и о первое, и о второе, и мечтал закончить всё это. Моё сердце колотилось, будто я бежал стометровку на время, и единственное, о чём моя голова думала сейчас – страстное желание что-то сделать с этим телом напротив. О, как я хотел. Так по-детски – до дна души, без остатка, не задумываясь о чём-либо кроме навязчивого тока крови, ударяющего по всем органам в теле.
Если ребёнок хочет конфетку, вы можете часами объяснять ему, что это вредно, что будут болеть зубы, что нужна мера и прочую хренотень, только ребёнку до этого не будет никакого дела. Конфета. Это единственное, что сидит в его мозгу. И когда вы не будете видеть, он обязательно сделает всё возможное, чтобы достать свою заветную конфету, освобождаясь от ваших слов и запретов одним махом, как от ненужной шелухи. Его не будет волновать опасность шатко выстроенной конструкции из стульев, чтобы дотянуться до спрятанной повыше коробки. Всё это не имеет значение. Только конфета и желание её заполучить. Только это исполнено смысла в данный момент. Это не исключало того, что ребёнок может упасть и набить шишку. Что будет море слёз, что он будет выслушивать извечные родительские: «Ну мы же говорили тебе!» Он будет искать свою вожделенную коробочку с конфетами до тех пор, пока желание не будет удовлетворено и столько раз, сколько потребуется для того, чтобы чувствовать радость от шоколадной сладости на губах, чтобы чувствовать себя совершенно счастливым. Дети честны в своих желаниях. Честны сами с собой.
Джерард был моей личной конфетой. И мне было совершенно и откровенно срать, кто и что мог сказать на этот счёт. Он был моей конфетой, и я хотел его так честно и просто, насколько был способен ребёнок, живущий внутри меня. И ничего более правильного на данный момент не могло происходить.
Он хотел что-то сказать, но я прикрыл глаза и на ощупь нашёл его губы своими, блаженно вдыхая и выдыхая в его рот. Он на самое короткое мгновение напрягся от неожиданности. Это заставило меня чуть улыбнуться. Я представил, что теперь стена оказалась за его спиной. Его утренний вкус был странным и потрясающим. Чуть кисловатым, но это было настолько ни на что не похоже, что я с удовольствием запустил язык между его расслабленных губ, чтобы попробовать больше.
- Эй, Фрэнки, полегче, ладно? – он отстранился, хотя руки не отпускали мою спину, а пах так плотно прижимался к моим джинсам, что я чувствовал всё. Будто затянутые дымовой завесой глаза смотрели слегка расфокусированно. Если бы я был совсем без башни, он бы не остановил меня. Но его руки уже покидали своё место под моей курткой, он отстранялся, лишая меня тепла своего тела и наконец, смущённо заправив прядь за ухо, отошёл от меня на шаг. – Я схожу в душ и приведу себя в порядок. Чувствуй себя как дома, ладно? Посмотри, может, что есть в холодильнике. Позавтракаем. Я быстро, - и исчез на лестнице прежде, чем мой отяжелевший мозг успел хоть что-либо сообразить. Чёрт. Стена сзади была такой уверенно-твёрдой и не давала мне свалиться. Я закрыл глаза, пытаясь оценить нанесённый мне ущерб. Тяжёлое, горячечное дыхание, зудящий стояк и пара огнестрельных навылет в районе сердца.
Неторопливо раздевшись, минут пять посидел на диване в гостиной. Просто наслаждаясь тишиной и еле слышным шумом воды в ванной на втором этаже. Мне становилось легче, но это осознание – всего двое подростков на один совершенно безлюдный и безмолвный дом, и понимание того, что, по сути, мы можем творить что угодно всё утро, весь день и ночью без остановки совершенно безнаказанно, заставляло поджилки трястись, а щёки заливаться румянцем. Я совершенно точно не представлял ничего конкретного. Меня приводил в нервное состояние сам факт того, что это возможно. Что возможно всё, что угодно.
С тихим мычанием я несколько раз провёл руками по глазам и лицу, сгоняя наваждение. Нужно было накормить его. Почему-то мне казалось очень милым, если он спустится, а у меня уже будет что-то, что можно съесть.
В холодильнике было пусто. Четыре яйца да сиротливые остатки хлеба сомнительной свежести в упаковке посередине второй полки. В дверце открытая банка кетчупа и ещё какой-то странный пакетик у дальней стенки на первой полке, в котором я заметил явные признаки зарождающейся новой жизни. Брр… Пожалуй, не буду вдаваться в подробности. Что ж. Кофе, тосты, яичница с кетчупом. Не так уж и плохо для холодильника двух парней, живущих почти без родителей.
Он спустился, когда всё уже стояло на столе и дымилось, и кухня самым невероятным образом источала бодрые ароматы только что разлитого на две кружки кофе. Это был совсем другой человек. В обрезанных до колен джинсах и чёрной футболке с мультяшным принтом, с полотенцем на шее и влажными волосами, это был совершенно незнакомый парень. Свежий, заносчивый, себе на уме. На его тонких губах играла еле заметная улыбка, когда он скользнул взглядом по накрытому столу и, словно по инерции – по мне, сидящему на стуле тут же.
- Садись уже. А то совсем остынет, - пробубнил я, начиная ковырять яичницу вилкой. С кетчупа пришлось снять верхний слой, покрывшийся бугорками плесени, но после этой процедуры он показался мне вполне съедобным. – Приятного аппетита.
- Приятного аппетита, - улыбнулся он, вгрызаясь мелкими зубками в яичницу. Навскидку казалось, что спереди у него не четыре, а целых шесть резцов. Я улыбнулся своим странным мыслям. – Немного пересолено, - сказал он, невозмутимо жуя.
- Ох, чёрт, ну извини. В следующий раз приготовь сам, - вяло сострил я. Мне было в самый раз. А с кетчупом так вообще сказка.
- Но вкусно. Спасибо, - всего один взгляд, но другой. Совсем другой, не такой, как несколько секунд назад. Словно прицелился и долбанул по мне из арбалета бронебойной стрелой. Его глаза были влажными и блестящими, будто в душе он только и занимался тем, что полировал их до состояния алмазного блеска. Я сморгнул от неожиданности. – Пожалуйста, - выдохнул я, почти доедая и запивая остатки тоста кофе.
- Джи, - вдруг вспомнил я о наболевшем, - какого хрена у вас звонок так высоко? Это просто издевательство какое-то.
Мгновение он смотрел на меня, удивлённо раскрыв глаза, а потом захохотал, роняя изо рта кусочки пережёванного тоста. Свин.
- Не вижу ничего смешного, - я неторопливо отпил из своей кружки. Кофе вышел удачным. В меру крепким и очень насыщенным, с лёгкой горчинкой, оседающей на корне языка. А может, просто сам кофе был хорошим, в отличие от той бурды, что мы покупали домой.
- Прости, - сказал он, отсмеявшись. Беззастенчиво собрал выпавшее изо рта и засунул обратно. Господи, ещё и пальцы облизал… - Просто я представил тебя, тянущегося изо всех сил к звонку, ох, чёрт, это слишком забавная картина.
Я терпеливо дождался, пока он дожуёт, и был вознаграждён рассказом.
- Когда мы с Майки были совсем мелкими, какие-то ребята повадились звонить в дверь и смываться прежде, чем кто-то успевал дойти до входа. Это повторялось из раза в раз на протяжении нескольких дней, пока не вывело мать окончательно. Она перебила немало посуды и потребовала «что-нибудь сделать с этим». И папа сделал. Переместил звонок на самую высокую из досягаемых взрослому человеку точку. Дурацкие шалости прекратились, и это чертовски забавно, что из-за тебя пришлось вспомнить эту историю.
- Остроумно, - похвалил я отца Джерарда. На самом деле неплохое решение для создавшейся проблемы. – Ты моешь посуду.
- К чёрту посуду, - сказал Джерард, сыто вытягиваясь на стуле. – Потом помоем.
- Будто сейчас ты занят, - ухмыльнулся я, убирая наши грязные чашки и тарелки в раковину. Не собираюсь мыть из принципа. Я прошёл мимо, чтобы упасть на диван в гостиной, но Джерард успел поймать меня за руку.
- Я серьёзно. Черт с ней, с посудой. И спасибо, что накормил меня, - он потянул меня за руку, принуждая наклониться.
- Ты весь перемазался в желтке и кетчупе. Боже, умойся, - подколол я его, мягко высвобождаясь из захвата. Я был готов облизать его с головы до ног всего, и именно это меня пугало. Отделаться быстрым поцелуем от меня – всё равно, что зазря тревожить спящий осиный рой. Ну его к чёрту…
Он смущённо отправился к раковине. Я сидел спиной на диване, разглядывая старые вентиляторы на белом потолке, но прекрасно слышал всё. Порою меня преследовало наваждение, что я страдаю раздвоением личности. Будто всегда какая-то небольшая моя часть была рядом с ним, следила, слушала, впитывала… Он забряцал посудой. Невероятно…
Я отвлёкся от созерцания потолка только тогда, когда он не слишком аккуратно упал на диван рядом со мной и через мгновение завалился на мои колени головой, высверливая в моём лице дыры своими блестящими глазами.
- Какие планы, Фр-р-рэнки? – бодро спросил он. Уголки его губ подрагивали в нерешительности.
- Перестань так делать, - попросил я его, ненадолго отводя взгляд, будто рассматривая что-то в окне. На самом деле мне просто нужна была небольшая передышка.
- Почему? – искренне удивился он. – Так твоё имя ещё вкуснее, - с наивным видом сказал Джерард, наблюдая за мной заинтересованно. Ещё никто и никогда не проявлял ко мне столько неприкрытого интереса на таком малом расстоянии. Меня смущало это. А ещё тяжесть его головы на моих коленях.
- У меня нет особых планов. Я просто рад быть тут, - «рядом с тобой», - закончил я про себя, снова сцепляясь с ним глазами. Мне показалось, но он услышал неозвученные слова, потому что уголки губ решительно дёрнулись вверх.
- Хм-м, тогда можно съездить в центр и погулять там немного. Я еще не покупал подарков никому. Майки убьёт меня, если я ничего не подарю. А Рэй добавит. Каждый год дарят мне какую-то хрень, которую потом полгода думаешь, куда девать. Я не вижу в этом особого смысла, но традиция есть традиция…
- Есть ещё традиция украшать дом венками из омелы и целоваться каждый раз, когда проходишь под ними с кем-то, - задумчиво ляпнул я, только через мгновение осознав, что сказал. Поспешил посмотреть на реакцию Джерарда, и она была полностью ожидаемой. Этот хитрый азартный взгляд был редкостью на его лице, но говорил чертовски красноречиво о многом.
- Если ты хочешь, у нас будет столько омеловых венков, что ты будешь умолять их снять, - тихо и серьёзно сказал он. И я понял, что попал.
- Не думаю, что Майки и Рэй оценят шутку. Ведь целоваться придётся всем и со всеми. Они озвереют от одной этой идиотской идеи. Не хочу, чтобы ты умирал молодым.
- А при чём тут я? – невинно хлопнул ресницами Джерард. – Идея-то твоя…
Я простонал, поднимая глаза к потолку.
- Поехали гулять, раз так, - подвёл я итог нашему странному разговору. – Дашь мне ещё кофту? Я что-то не взял ничего, а на улице холодает. И перчатки.
Он полежал на мне ещё немного, а затем встал и ускакал к себе наверх. Он на самом деле ускакал, по-другому не описать, как это выглядело. Уже одетый спустился вниз и бросил в меня одеждой – симпатичным пуловером с вязаными снежинками и перчатками. О, перчатки… Это была наша первая встреча с ними. Чёрные перчатки с принтом из костей на пальцах и кисти. Я готов был украсть их и бежать из этого дома, куда глаза глядят.
- Как тебе? – ухмыльнулся Джерард, пока я восхищённо разглядывал их. – Мои любимые. Я знал, что ты оценишь. Одевайся и понеслись.
****
Мы забрались в полупустой трамвай и решили усесться на свободные задние места. Пока шли до остановки и ждали, немного замёрзли. А ещё пошёл мелкий сыпучий снег. Именно такой, который я совершенно не люблю.
- Доедем до Вашингтон-парка, а оттуда пойдём пешком. Будем заходить, куда душа попросит, и покупать всё, на что хватит денег, - говорил Джерард, пока я разглядывал городские пейзажи за окном. Давно не ездил на трамвае. Тем более в центр. Тем более, с Джи… Где-то внутри меня мягко и неторопливо теплело моё личное микро-солнце. Не знаю, как по-другому описать то состояние спокойствия и уюта, которое я испытывал в этот момент. Джерард тоже выглядел, словно человек с приподнятым настроением и у которого сейчас бабочки полетят из ушей. Мне было комфортно с ним, как говорить, так и молчать. Последнее было особенно бесценно.
Я просто ещё не знал, что меня ждёт.
Джерард и магазины. Магазины и Джерард. Я дал себе зарок на будущее – не пускать его в многочисленные лавки и магазинчики, чьи витрины пестрели рекламами рождественских распродаж. Или не присутствовать при этом временном умопомешательстве обычно достаточно адекватного человека. К моему счастью, у него было не так уж много денег. Чуть больше, чем у меня, но ненамного. Я не покупал ничего, справедливо полагая, что рано или поздно деньги Джерарда закончатся, а нам захочется поесть. Жаль, что в канун Нового Года голодных школьников не кормят бесплатно… Я видел в одной лавке такую потрясающую футболку!
Хотя вру. Я всё-таки потратил несколько баксов на то, чтобы в одном ларьке купить Рэю небольшой брелок с человеком-пауком, я прекрасно помнил, как он обожал все эти небольшие фигурки супергероев. А Майки достался медиатор. Стрёмный подарок, если бы не гравировка «Smashing Pumpkins» на нём. Я был уверен, что друг оценит. Джерарду втихаря купил небольшой скетч-бук в книжном, где этот парень проторчал не меньше часа. Ходил между полками, брал книги, что-то пролистывал, таинственно улыбаясь, некоторые просто поглаживал по корешкам, не вытаскивая. Он выглядел так забавно, что я просто ловил кайф от ненавязчивого наблюдения со стороны. Не знаю, почему мой выбор пал на этот неброский альбомчик с плотной бумагой внутри. Художникам всегда мало скетч-буков, я был уверен в этом как в непреложной истине.
За окнами стемнело, и когда мы вышли из книжного, на улице заметно потеплело и пошёл медленный, волшебный снег. Он неторопливо опускался с темноты неба, покачиваясь в одном ему известном ритме, и оседал на наших вздёрнутых кверху лицах, тут же тая, теряясь в облачках пара. Мне нравилось стоять так почти под самым фонарём, наблюдая, как подсвечиваются пушистые хлопья, попадая в круг света. Мне было ещё радостнее оттого, что Джерард целиком и полностью разделял со мной состояние щенячьего восторга по поводу всего происходящего.
- Надо зайти в продуктовый, и домой, - вдруг сказал он после вечности молчания и ловли снега открытым ртом.
- Угу, - поддержал я его. – Но сначала зайдём во-он в ту закусочную, съедим по бургеру и выпьем чего-нибудь горячего. Я уже пальцев ног не чувствую.
- У меня денег только на продукты домой, - нехотя признался Джерард. Точно нашкодивший ребёнок, увлёкшийся рисованием и не заметивший, когда закончился альбомный лист и начался белый напольный ковёр. Этот его вид вызвал во мне улыбку.
- Я угощаю, - я рассчитывал, что оставшихся пяти баксов нам хватит, чтобы немного подкрепиться. И не прогадал.
Внутри было довольно людно, но мы заняли неплохой столик почти в самом конце у окна. Из-за него совсем недавно встала пара, поэтому можно сказать, что нам повезло. Обычная забегаловка, впрочем, довольно уютная и вся такая новогодне-украшенная. Вдоль длинной стены с рядами витринных окон шли столики, перемежающиеся с твёрдыми диванчиками. С другой стороны настолько же длинная барная стойка. Официантки ходили в красных колпаках Санты и алых передниках с белым кружевом по краю. Гомон посетителей больше напоминал белый шум и не слишком отвлекал нас от молчания и разглядывания всего вокруг.
- Уютно, - заметил Джерард наконец, замирая и расслабляясь на своём диванчике. Он устремил взгляд за окно, ловя зрачками отсветы фар проезжающих мимо автомобилей.
- Согласен. Неплохое место. Надеюсь, будет вкусно.
- Что будете заказывать, мальчики? – бодро раздалось над моим ухом. Немолодая, но довольно приятной внешности женщина приветливо улыбалась.
- Мы будем…
- Кофе, - довольно встрял Джерард. Ну конечно, кто бы сомневался. – Мне бургер с красной рыбой.
Я сглотнул, стараясь скрыть волнение. Это был один из самых дорогих бургеров, и мне было совершенно не жаль денег, если бы они у меня были. Вздохнув, заказал себе вегетарианский.
«Мария», как я прочитал на бэйдже, кивнула и улыбнулась, записав наш заказ. – Ждать не очень долго, так что не скучайте, - бросила она перед тем, как уйти к стойке и продолжить обслуживать других посетителей.
- Как тебя отпустили? Без проблем? – вдруг спросил он, не отрываясь от разглядывания окна. Я задумался на мгновение.
- Я соврал, что Рэй устроил очередную «быть всем, не то убью» репетицию. Я не знал, что ещё придумать, - честно рассказал я. – А ты? Как ты вырвался?
Джерард улыбнулся и повернулся ко мне, наконец. Его глаза снова блестели влагой, точно два отполированных камня.
- Просто сказал, что уезжаю домой. Бабушка знает меня с детства. Иногда меня легче убить, чем допытаться «куда?», «зачем?» или отговорить от затеи.
- Я учту, - усмехнулся я. Мы сцепились взглядами, как грёбаными шпагами, и я ощущал силу его давления физически, напрягаясь изо всех сил в ответ. Он отвернулся первым. – А Майки? Ему что-то говорил?
- Брат тоже отлично знает меня и старается избегать вопросов, на которые не будет ответов.
Я ухмыльнулся. Мы как какие-то воры, планирующие кражу. Изворачиваемся, умалчиваем, встречаемся тайком. И я ещё пока плохо понимал, к чему это всё может привести.
- Значит, мы можем ограбить банк, и никто не посмеет уличить нас – у нас прекрасное алиби?
Джерард взглянул на меня с удивлением.
- Хм-м… Хорошая идея, - проговорил он задумчиво. Моё сердце пропустило удар. Что там вообще творится у него в голове?
- Ваш заказ, - Мария опустила поднос с бургерами и кружками, разряжая повисшую странную атмосферу, и ловко разлила кофе. – Если понадобится добавка – зовите, подолью.
Мы принялись за еду. Мой бургер был вполне сносным, а Джерард изображал на лице все мыслимые и немыслимые оттенки удовольствия, наверное, чтобы воодушевить меня и дать понять, насколько ему нравится.
- Попробуй, - настойчиво сказал он, протягивая мне обгрызенную половину.
- Не хочу, - упёрся я. Но когда протянул руку, чтобы взять бургер, Джерард отдёрнул предложенное. А затем снова вернул на место, явно намекая на то, чтобы я кусал. – Пробуй так. Эта хрень чертовски вкусная. Никогда не ел ничего круче.
Я думал, что вся грёбаная закусочная смотрит сейчас на меня. Вряд ли это было так, но мои уши горели от одной мысли об этом. Я всё же откусил от протянутого бургера. М-м-м… И правда здорово. Я улыбнулся и кивнул ему. Рот был бесповоротно занят.
К моему счастью, мы вписались в сумму. Мы оделись и вышли на морозный воздух. Снег прекратился, являя нам тёмное полотно ночного неба, подсвеченного огнями города.
- В магазин, и домой? – спросил Джерард, кутаясь в ворот куртки. Я только кивнул и улыбнулся в ответ. Я был сыт и абсолютно доволен жизнью.
Небольшой магазин на углу из тех, что работают допоздна. Кассир за стойкой и дремлющий у двери охранник. В похожем подрабатывал Джерард в ночные смены. Выбор не слишком большой, но есть почти всё необходимое. Лично нас это устраивало. Друг скидывал в корзину недорогие полуфабрикаты, макароны, какие-то консервы. Я не вмешивался. Платил-то он. Мы остановились у стойки с табачной продукцией.
- Ты когда-нибудь воровал? – спросил он шёпотом, наклоняясь ближе.
- Что? Нафиг? – удивился я. Так неожиданно. К чему он вообще?
- Попробуй. Это весело. Укради для меня пачку сигарет, - сказал он и отошёл к противоположной стойке, оставив меня сжимать потеющие ладони в карманах. Что это сейчас было? Я раздумывал несколько мгновений. Кассир отвернулся, и я, больше действуя по наитию, чем на самом деле соображая, схватил ближайшую пачку и с разбегу сунул её в карман. Сердце стучало как у бешеной загнанной в колесе белки. Я не понимал, что сделал, а самое главное, зачем. Джерард с совершенно невинным видом развернулся и пошёл к кассе.
- С вас семь долларов и тридцать центов, сказал парень, и друг расплатился, поглядывая на меня искоса с хитрой ухмылкой. Мы уже шли на выход, как дремавший охранник вдруг ни с того ни с сего заворочался, поднял на нас глаза и сказал мне:
- Молодой человек, покажите ваши карманы.
Моё сердце обвалилось куда-то вниз и разбилось каменным крошевом. Кажется, я онемел, потому что не мог ни двинуться, ни сказать хоть что-то. Насколько безумно стыдно…
- Молодой человек? Ваши карманы.
Охранник выглядел очень серьёзно, а меня почти трясло. Язык прилип к гортани, как вдруг за спиной раздался бодрый жизнерадостный голос:
- Ох, сэр. Простите. Это была просто шутка, - я почувствовал, как пальцы Джерарда забрались в мой карман и вытащили пачку сигарет, - розыгрыш. Я развёл друга на слабо, прошу вас, давайте забудем всё это? – он подцепил одеревеневшего меня и как-то боком, боком стал протискиваться к выходу под суровым взглядом мужчины в форме. – Прошу, простите нас. С наступающим! – и мы, наконец, вышли на морозный декабрьский воздух.
Он тянул меня за рукав куртки вперёд и молчал. Я до сих пор соображал неважно, но чувствовал, как его медленные шаги постепенно ускоряются, так что вскоре мы перешли на бег. Пробежав как последние придурки квартал или чуть больше, остановились между домами. Я видел, что он сейчас взорвётся, а сам пытался отдышаться.
- Пф-ф-ф… А-ха-ха! – не удержался он, почти складываясь пополам. Его трясло, и он хохотал так, словно за всю свою жизнь не видел ничего смешнее. Это было не слишком лестно, но его лицо в этот момент было настолько красивым, что я тоже улыбнулся в ответ, приваливаясь к противоположной стене. Через распахнутую куртку к разгорячённому телу пробирался холод, и я зябко поёжился. – Фрэнки, вот это ты отжёг! Вот это номер, Господи… Видел бы ты своё лицо…
- Будто бы ты его видел, - буркнул я, смотря на это хохочущее чудо исподлобья и уже улыбаясь до ушей. – Ты был за моей спиной.
- Отражение, чудила. Я видел в стеклянной двери, что у тебя чуть глаза не выпали. Ну ты и … - и он снова засмеялся, пока не начал задыхаться от нехватки кислорода. Я в это время натягивал на уши шапку и застёгивал куртку, когда он, вдруг успокоившись, вытащил из кармана ту самую пачку и, смакуя мой вероятно снова неповторимый взгляд, стал медленно распаковывать её с видом победителя.
- Какого?.. – ошеломленно выдал я. – Как тебе удалось?
Джерард только усмехнулся, протягивая мне сигарету. Не то чтобы я хотел курить, но если за компанию с ним – ох, я бы много на что согласился просто за компанию с ним. Я тут же определил ей место между губ, примериваясь к забытым ощущениям.
- Пока они отвлекались на тебя, я стащил вторую. Я ведь всё так же хочу курить, - он улыбнулся, поджигая сигарету старенькой зажигалкой, а потом неожиданно подошёл ближе и, наклонившись к моему лицу, прикурил мне прямо от своей. Его глаза полыхнули алым, когда я затягивался. Они словно выедали из меня душу. Внутри что-то ёкнуло, но он уже отстранился.
Мы курили в этом тёмном переулке, наблюдая за тем, как по тротуару в пяти шагах от нас ходят люди и взрезают сумрак светом фар машины. Я курил неторопливо и неглубоко, чтобы не закашляться и не выставить себя лузером в очередной раз. Терпкий крепковатый дым саднил горло и обжигал слизистые, ударяя в голову и почему-то в пах. Часто замечал за собой эту странную реакцию. Порой табак действовал на меня подобно лёгкому афродизиаку, вызывая приливы внизу живота. Я поёжился, благодаря застёгнутую куртку.
Не то чтобы я выделывался рядом с ним. Нет. Просто порой хотелось сделать всё правильно. И вызывать не только бурные приступы смеха. Мы кидали друг в друга острые торопливые взгляды, исполненные глубинного смысла, который не был ведом и нам самим. Я поражался тому, насколько самозабвенно затягивался Джерард. До самого дна лёгких, будто это было смыслом жизни на данный момент. Он блаженно жмурился после каждой такой затяжки, позволяя мне вдоволь рассмотреть его. У баков зашевелились, и только сейчас я заметил небольшого бездомного пса. Он был грязным, а бурая шерсть свалялась колтунами. Наверняка, всё это доставляло ему дискомфорт. Он смотрел на нас с опасением и явно не собирался выходить из своего убежища.
Я скинул рюкзак и расстегнул молнию. Интересно, собака будет есть вегетарианские сосиски? Оторвав парочку, я направился к бакам.
- Вообще-то, я покупал их, чтобы кормить тебя, - негромко сказал Джерард, наблюдая за моими неторопливыми действиями. Собака глухо зарычала.
- Тише, мальчик, я не обижу. Попробуй, какая вкуснятина. М-м-м… - я пытался наладить контакт с псом, который сдавал задним ходом в своё убежище. – Я перебьюсь, - ответил Джерарду. – У него старый ошейник. Или его выкинули на улицу, когда он надоел, или хозяин умер, и он сбежал… Ему по-любому тяжелее.
- Фрэнки. Во всём Ньюарке столько бездомных собак, что ты можешь отдать им свой дом и всю свою еду, но это вряд ли изменит ситуацию в лучшую сторону, - он почти докурил и тоже застёгивал свою куртку.
- Так, мальчик, - почему-то я был уверен, что это пёс. – Я оставлю это здесь, и пойду. А ты обязательно поешь потом, - сказал я, положив угощение у бака и поднимаясь с корточек. Из убежища глухо заворчали. Я развернулся и пошёл за Джерардом, он уже стоял на тротуаре, поджидая меня.
- Просто у людей есть выбор. Всегда есть чёртов выбор, - сказал я, шагая бок о бок с ним и порой шоркаясь рукавами курток.
- Что? – удивлённо переспросил он, разглядывая меня из-под капюшона. Пряди тёмных волос свисали по бокам, и в них поблёскивали запутавшиеся и ещё не успевшие растаять снежинки.
- Я сказал, что у людей есть выбор. Ты можешь рвать задницу и добиться многого. Можешь быть упёртым и осуществить свою мечту. Если она у тебя, конечно, есть. А можешь послать всё нахер и жить оборванцем на улице, питаясь объедками. У людей есть выбор. Всегда. А у животных его нет. Выкинутое животное или замёрзнет в холода, или погибнет без еды. Оно не виновато в том, что вдруг надоело своим хозяевам. Что люди не могут держать своё слово и быть более милосердными и менее эгоистичными. Разве собаке так много надо?
Джерард молчал. Он не опровергал и не соглашался, просто выслушивал меня с довольно сосредоточенным видом.
- Если у меня когда-нибудь будет дом, в нём обязательно будут собаки, и они будут счастливы. И я тоже буду счастлив.
Наконец, Джерард улыбнулся. Он не посмотрел на меня, нет. Просто улыбнулся, словно в ответ на свои мысли. Мы совершенно незаметно дошли до остановки и запрыгнули в подошедший рогатый трамвай, скрываясь от усилившегося снегопада.
В этот раз он сел у окна, а я – рядом. Было потрясающе наблюдать из тёплого пустого вагона за тем, что творится на улице. Снег валил огромными хлопьями сплошной стеной, вымазывая всё вокруг белым. Мы словно находились на какой-то фантасмагорической обзорной экскурсии в другом мире, где не было никаких цветов, кроме белого и чёрного. Мне даже стало жутковато на мгновение – я не узнавал ничего из мелькавших за окном улиц.
- Чёрт, руки замерзли жутко, - проговорил Джерард, растирая белые пальцы и пытаясь согреть их дыханием. В отличие от меня, он не надевал перчаток. Я же снял свои, одолженные им, как только зашли внутрь салона. Не знаю, ждал ли он хоть чего-то, но едва он перестал мучить свои пальцы и опустил их вниз, я робко обхватил его руку своей ладонью и положил в карман своей куртки. Его пальцы и правда обжигали холодом. Покрываясь мурашками от своих же действий, я скользил своими тёплыми пальцами по его ледяным, с трудом размещаясь в тесноте кармана. Как вдруг он развернул руку по-другому и неторопливо переплёл наши пальцы в нерасцепляемый и безумно волнующий меня замок. От этого движения, начиная от самой ладони, стремясь по руке выше, чтобы разлиться по всему телу, пронеслась обжигающая волна электричества. Я неверяще повернулся к нему, чтобы увидеть, наконец, его лицо. Но он невозмутимо смотрел в окно, отвернувшись.
Я улыбнулся. Не в этот раз, Джи. Сколько можно водить меня за нос? Его вид в отражении стекла был совершенно счастливым.
****
Есть не хотелось, поэтому мы устроились на диване в гостиной с огромной чашей чипсов. Она стояла между нами, и пока Джерард щёлкал пультом в поисках чего-нибудь интересного, мы хрустели. Порой наши руки встречались, сталкиваясь пальцами, и этот невинный жест вызывал у меня бурю эмоций и неконтролируемую улыбку. Впрочем, мне не надо было смотреть на Уэя, чтобы быть совершенно уверенным – он реагирует так же. Наконец его выбор пал на старенький чёрно-белый ужастик, чьи спецэффекты вызывали больше приступы смеха, чем страха, но я был доволен. Он не отвлекал от внутренних мыслей и был прекрасным фоном нашему совместному вечеру и этим частым, практически нарочным столкновениям рук.
- Джи?
- М-м?
- А ты правда развёл меня на слабо в магазине?
- Господи, Фрэнки. Я уже давно забыл.
- И всё же?
Молчание и хруст чипсов под мелькание кадров на экране.
- Я не разводил тебя на слабо. Когда мы с Майки были помельче, мы часто так развлекались. Крали какую-нибудь ерунду, а потом удирали со всех ног. Иногда за нами и правда гнались, но мы, если уж шли куда-то «на дело», знали все обходные пути назубок, - он усмехнулся, вспоминая что-то из своего прошлого. – И смысл этого всего не столько в краже. Точнее, вообще не в ней. Чёрт, мы почти всегда сидели дома, потому что наш район ещё года три назад был вообще совершенно неблагополучным. Было тупо страшно выходить наружу лишний раз. По вечерам часто стреляли. Но иногда мы набирались смелости и устраивали себе подобные забеги. Просто чтобы почувствовать этот прилив адреналина. Ну, знаешь, когда виски стучат, а сердце выпрыгивает из горла. Это и правда было весело.
Я помолчал, переваривая услышанное и пережёвывая чипсы.
- Прости, что со мной не вышло так же, - усмехнулся я, вспоминая свою беспомощность. Обычно я действовал, не задумываясь, но сегодня меня отчего-то переклинило.
- Шутишь? Так весело мне уже лет сто не было, - искренне признался он, поворачиваясь и разглядывая меня. – С тобой я чувствую себя так необычно. Ай, стрёмно звучит, - Джерард провёл пятернёй по волосам, смущаясь. – Знаешь, с кем бы я ни общался, рано или поздно мой внутренний лузер даёт о себе знать. Даже рядом с Майки и Рэем иногда хочется уйти в себя, стать этаким обиженным на всё ребёнком. Блин, я, наверное, такой и есть. Я… Чёрт, я робкий и стеснительный. Не смотри на меня так. Это живёт где-то внутри и иногда вылезает наружу. Но не с тобой. С тобой почему-то хочется ломать стены лбом и хохотать этаким хохотом вселенского Мистера-Зла, ну знаешь, типа… - и он изобразил этот жуткий смех, заставив меня подпрыгнуть на диване. Я не выдержал и захохотал от этого зрелища. Он выглядел так уморительно и очень активно жестикулировал, край скул заливал румянец, и глаза поблёскивали, отражая сменяющиеся картинки на экране. – Короче… Перестань ржать. Перестань, я сказал, - он бросил в меня диванной подушкой, она отскочила и плюхнулась на чашку с остатками чипсов, переворачивая её на пол. Хорошо, что та была пластмассовой.
- Наверное, твой внутренний лузер признаёт лидерство моего внутреннего лузера, и предпочитает не высовываться, - с улыбкой сказал я. – Но мне нравится, какой ты сейчас.
Повисла неловкая тишина, в которой мы торопливо собирали с пола рассыпавшиеся чипсы и пытались сделать вид, что ничего особенного не происходит между нами. Но воздух искрил, и я чувствовал это спинным мозгом.
- Пойдёшь в душ? – спросил Джерард, когда замелькали финальные титры. Такой простой вопрос, но он заставил меня покрыться испариной.
- Д-да.
- Пошли наверх. Я дам тебе полотенце и во что переодеться.
Он выдал мне вещи так быстро, будто у него уже была отдельная полочка с надписью «Фрэнк». Я усмехнулся про себя, разглядывая очень знакомые мягкие штаны. Кажется, я уже надевал их. И, конечно, никакого нижнего белья…
Я принимал душ слишком неторопливо и тщательно, словно надеялся заснуть под струями. Усталость неожиданно навалилась всем своим весом. Мы провели в центре, шляясь по магазинчикам и улице, около шести часов, и для меня это было неплохим испытанием. Хотя, ничего удивительного, если вспомнить, какими усилиями я каждый раз вытаскивал Джерарда из очередного «посмотри, Фрэнки, это чёртово лучшее место на земле»!
Мои мысли разбегались, точно муравьи, и я никак не мог ухватить хоть одну, чтобы додумать её полноценно. Я предвкушал что-то, но что именно – в этом я не мог себе признаться. Я был крайне рассеян и упивался чуть горьковатым ароматом его геля для душа. Я признался себе, что просто тянул время…
- Я думал, тебя смыло в канализацию с концами, - сонно сказал Джерард, заворочавшись на кровати. В комнате было темно, только свет от уличных фонарей проникал внутрь, придавая предметам странные и неверные очертания. Никаких штор и препятствий. Просто большое окно и кровать с человеком на ней. С человеком, которого я хотел так сильно.
Я не стал ничего отвечать. Я – вот он. Я оттягивал момент, как заберусь к нему в постель столь долго, сколько мог, но сейчас меня уже нервно потряхивало от осознания: дальше тянуть просто некуда.
- Так и будешь там стоять? – заинтересованно спросил Уэй, а затем слегка скинул одеяло: - Забирайся. А то замерзнешь.
И тут я ощутил всем распаренным своим телом. Холод. Просто чёртов дубак. Он примораживал ступни к деревянному полу и сковывал движения, медленно заползая под накинутую на голое тело ткань. Какого хрена так холодно?
- У вас что, нет отопления? – спросил я, стуча зубами, забираясь под одеяло и устраиваясь поудобнее. – Здесь же не Лос-Анджелес…
- Да, в Лос-Анджелесе сейчас неплохо, – поддержал он мысль, обвивая меня руками и ногами со спины. Чёрт, его ноги были ещё холоднее, чем мои. – Отопление есть, но старое. На второй этаж его почти не хватает, а обогреватель хер знает где. Надо искать. Но он же нам не понадобится, я думаю? – последнее Джерард сказал шёпотом, заставив моё тело предательски вздрогнуть.
- Джи?
- М-м? – он уткнулся холодным носом в мою шею, втягивая запах своего же геля для душа.
- Чего ты хочешь от меня? – как можно спокойнее спросил я. Я не думал над тем, что хотел бы услышать в ответ. Но почему-то для меня было важным услышать хоть что-нибудь кроме грёбаных туманных намёков.
- Хм-м… - выдохнул он, обжигая шею тёплым воздухом. – Я не знаю. Тебя. Наверное, если бы я мог контролировать и понимать все свои «хочу», я был бы самым счастливым человеком на планете.
Его пальцы уверенно забирались под футболку, надетую на меня. Они были прохладными, впрочем, как всегда, и очень желанными. Я сглотнул, прикрывая глаза и чувствуя, как он поглаживает мой живот и волосы под пупком. Для его руки не было никаких границ, и я ощущал, что сегодня он хочет так много, как только можно. Глубоко вздохнув, я перевернулся и оказался к нему лицом. Прикрытое запутанными прядями, оно выглядело слегка горячечно – странно блестящие темнотой глаза и бледная кожа. Сухие, чуть приоткрытые губы, оказавшиеся так близко. Но я не поцеловал его. Вместо этого я, повторяя его движение, забрался под растянутую старую футболку, чтобы прикоснуться к невероятно мягкой, какой-то нереальной коже. Он зажмурился от этого, облизывая губы. Я буквально слышал, как быстро колотится его сердце, мечтая разбиться о рёбра. Точно так же, как и моё…
Наши пальцы, точно клубки слепых змей, исследовали тела друг друга, причиняя бесконечно странное удовольствие, заставляя подрагивать от наиболее удачных прикосновений. Я удивился, как он отреагировал на то, что я погладил, а затем сжал его торчащий сосок. Он почти простонал, закусывая губу, стараясь быть тише. Мой член напряжённо дёрнулся под тканью.
- Мне нравятся эти звуки, что ты издаёшь, - сказал я, с усилием заставляя язык двигаться.
- Ох, чёрт, закрой рот. М-м-м… - я повторил своё действие, с удивлением понимая, что его руки остановились. Значит, это было так приятно, что он переставал отвечать за свои движения?
Его нос касался моего, мы вдыхали и выдыхали друг другу в рот, не целуясь. Я так хотел видеть его, что не собирался мешать происходящее с поцелуем.
- Сними футболку, - вдруг сказал он, подхватывая края своей и стягивая её через голову. В темноте одеяла было плохо видно, но я успел разглядеть темнеющие кругляшки ореол. Почему-то это настолько ударило в голову, что вся кровь, ещё оставшаяся на свободном токе в организме, ломанулась в пах. Голова слегка закружилась. – Снимай чёртову футболку, - уже прошипел он, теряя самообладание. Его руки помогали стягивать ткань, и едва я оказался с обнажённым торсом, как он безумно и яростно вжался в меня плечами, грудью и животом.
- Ох, господи… Да… - простонал он, держа меня крепко-крепко. Его тело дрожало, но вряд ли от холода. Я прижимал его к себе ещё сильнее из-за этого. Наши затвердевшие члены столкнулись под одеялом, но даже не это сводило меня с ума. Я закрыл глаза и представлял, как наша кожа и мельчайшие капельки пота трутся друг о друга, перемешиваясь, становясь чем-то общим. Ещё никогда я не чувствовал так много Джерарда на своём теле. И это сводило меня с ума.
- Как хорошо, чёрт, - выдохнул я, подаваясь ему навстречу бёдрами.
- Может быть ещё лучше, - прошептал Джерард, выбивая в мгновение ока все перепутанные мысли из моей головы. Его руки поползли вниз, он взялся за резинку моих штанов и чуть отстранился: - Позволишь?
Я только кивнул в ответ. Во рту безвозвратно пересохло. Приподнимая бёдра, помог ему стянуть штаны почти до колен и закончил сам. Господи. Я был совершенно голый под одним одеялом с Уэем. В голове стучало, а сердце разбивалось до крови о грудную клетку. Выдохнув, я так же уверенно взялся за резинку его штанов и потянул вниз, стараясь делать это как можно аккуратнее.
Какое-то время мы лежали на расстоянии, осознавая произошедшее. Я вглядывался в его глаза и губы, пока не решился, наконец, снова прижаться к нему. Но теперь уже полностью, всем обнажённым телом.
- Ох, мать твою… М-м-м… - мои руки прижимали его за спину и ягодицы, ноги переплелись, а твёрдые и безумно горячие члены перекатывались между животами.
Как можно объяснить, что происходило в этот момент с нами? Уже совершенно вспотевшие от напряжения под толстым одеялом, влажные и горячие, мы медленно двигались, не отрываясь друг от друга ни на миг. Мне было настолько хорошо, что я почти кончал от этих невероятных ощущений. Вдруг Джерард чуть отстранился и протиснул свою руку между нами, обхватывая мою плоть.
Из пересохшей глотки вырвался странный сдавленный звук, когда его пальцы сомкнулись на мне, так бесстыдно и просто. Я был ошеломлён. Сколько бы я ни представлял, как чувствуется чужая рука на твоём члене, реальность ломала все ожидания. Когда ты сам трогаешь себя, ощущения своей руки затирают около половины удовольствия. Ты знаешь все свои действия наперёд, и нет никакой интриги. Но тут… О-ох… Это было невероятно и безумно возбуждало. Он медленно исследовал мой член, не касаясь головки. Просто трогал, мял его, скользя пальцами по коже, не сводя серьёзных, но совершенно пьяных глаз с меня. И именно когда я не ожидал ничего, вдруг провёл пальцем по головке, забираясь под крайнюю плоть. Я резко выдохнул, ощущая новую ласку настолько остро, насколько вообще могло чувствовать моё тело. Меня трясло, а он никак не заканчивал эту пытку.
- Ты такой мокрый и скользкий там, - тихо сказал он, сглатывая. – Это… возбуждает. Так горячо... Прикоснись ко мне тоже… - он остановился, просто оставив свою руку там, где она была, ожидая ответного шага. А я, робея и смущаясь, повёл ладонью вниз по его животу, через пупок, по жестковатым волосам, так медленно, как только мог, наблюдая за тем, как он закрывает глаза и как трепещут его чёрные ресницы. Он судорожно вздохнул, когда я робко обхватил его, ощущая всю твёрдость и обжигающе-горячее состояние. Он открыл глаза и посмотрел на меня с вызывающей улыбкой, чуть сжимая свою руку на мне. Я знакомился с ним так же, как и он со мной. По ощущениям, он был чуть толще и немного длиннее меня. Я не стал мучить его ожиданием и нежно, неторопливо провел по освободившейся головке пальцем, размазывая скользкую смазку. Его и без того широкие зрачки затопили чернотой всю радужку.
- Ты мокрый не меньше меня, - прошептал я, наклонившись к его уху. Он вздрогнул. Я почувствовал отдачу этого в своей руке. Господи, я сам был на пределе. Как вдруг его рука начала неторопливо, но довольно настойчиво двигаться, заставляя меня прикрывать глаза от удовольствия, напрягать ноги и бёдра, подстраиваясь к его движениям. Я и так был безумно близко. Моя рука совершенно потерялась и не дарила ему никаких ласк, пока я нёсся в свой стремительный оргазм, подчиняясь его чуткому руководству. Я так много мечтал об этом по ночам или в душе, оставаясь наедине со своими грязными мыслями о нём. Но реальность однозначно превосходила все ожидания. Ох, никогда ещё я не кончал так быстро и сильно, выворачиваясь наизнанку от каждой судороги, скручиваясь всеми внутренностями навстречу его руке. Моё лицо оказалось так близко к его, наши губы почти соприкасались, и я не удержался от лёгкого и сухого поцелуя.
- Охренеть, - выдохнул он в мои губы, заставляя улыбнуться. Мы тяжело дышали, я медленно возвращался на землю. - Помоги мне, Фрэнки, - прохныкал он, обхватывая мою руку на своём члене и начиная двигать ею.
Я ещё не пришёл в себя окончательно, но он просил настолько эротично. Он выпрашивал у меня движений, и я просто не мог отказать ему. Убрав его руку, я задвигал своей неторопливо и с оттяжкой, завороженно наблюдая за каждой мельчайшей сменой выражения его лица.
- Быстрее, - хныкал он, чуть морщась, походя сейчас больше всего на маленького мальчика. Я почувствовал, как мой член снова начинает реагировать на происходящее. Джерард был слишком горячим. Слишком откровенным. Я не мог остаться равнодушным. Ускоряясь, иногда делая паузы, от которых он дёргался, будто от электрического разряда, я чувствовал, как он становится всё тверже. Кожица под моими пальцами была настолько мягкая и нежная, что это сводило меня с ума. На мгновение я закрыл глаза, представляя, как может выглядеть его член сейчас. Горячая волна возбуждения снова ударила в пах, как вдруг я ощутил его первую судорогу. Он впился в меня пальцами, наверняка оставляя синяки назавтра. Я ощутил всем телом, как он содрогается, как вязко, раз за разом кончает в мою руку. Но не это было самым важным.
Его лицо в этот момент было неповторимо. Такое напряжённо-прекрасное, с зажмуренными глазами и алыми, обкусанными и влажными губами, за которыми затихал слабый стон. Потом он вдруг распахнул ресницы, встречаясь со мной взглядом. О господи… Такого опьянённого и благодарного, какого-то безмерно измученного и при этом счастливого выражения глаз я ещё никогда не видел. Ни у кого. Неужели я после оргазма выгляжу похоже? Ох…
Джерард улыбнулся. Контрольный выстрел в голову. Я обнял его, притягивая к ближе. Такого податливого и вялого. В кулаке густо перекатывалась его сперма. Сейчас мы все будем в ней, если ничего не предпринять.
- Джи. Салфетки. У тебя есть салфетки?
Он сфокусировал глаза, в них появились признаки мысли. Я улыбнулся ему.
- В ящике стола. В верхнем.
- Блять. Мы сейчас все уделаемся…
И вдруг этот парень захихикал, затрясся всем телом.
- Да и чёрт с этим. Мне кажется, я тебя уже умазал, - смущённо сказал он. – Прости…
- Пофиг, - сказал я, улыбаясь в темноту и разваливаясь на спине, вытирая руку и тело добытыми салфетками. – Схожу в душ утром.
- Вместе? – странным голосом спросил Джерард, прогоняя по моей едва успокоившейся коже стаю мурашек.
- М-м-м… - неопределённо промычал я в ответ, протягивая ему салфетки. – Будешь вытираться?
Спустя ещё несколько минут копаний и шорохов, он, наконец, замер. Мне было так хорошо… Так спокойно и тепло рядом с ним, что я буквально наслаждался каждой ерундой, что делал сейчас. Слушал его дыхание совсем рядом. Радовался тому, как мой локоть касался его плеча. Блаженствовал от прохлады простыни под своей расслабленной спиной и задницей. Каждый вдох был исполнен сладостного запаха, такого, который всегда на время зависает в комнате, где люди занимались любовью. Его ни с чем не спутать. Как же хорошо… Мне хотелось что-то сказать ему. Но всё это выглядело так глупо, едва я перекладывал слова из головы на язык. Поэтому я решил помолчать. Почему люди так любят что-то говорить, когда и без слов всё понятно? Слова не имеют значения. Сказать можно что угодно, тут же опровергая сказанное действиями.
Я повернулся и уверенно обнял его, притягивая к себе, но так, чтобы мы не соприкасались ничем, кроме ног. Я боялся снова возбудиться. Это было более чем реально… Джерард лежал с закрытыми глазами и лёгкой, словно кот, объевшийся сливок, улыбкой на губах. Я медленно поцеловал его, неожиданно почувствовав, как самозабвенно он отвечает, как подаётся к моим губам. Мне не хватало воли, но страх и волнение помогали в подобных ситуациях. Оторвавшись от него, пока всё снова не зашло слишком далеко, сказал:
- Спокойной ночи, Джи. Надеюсь, нам удастся поспать, - я всерьёз опасался за своё самообладание.
- Спокойной ночи, Фрэнки, - хихикнул он. А затем мягко поцеловал меня в нос и, устроившись поудобнее, сладко засопел, касаясь моего лба своим.
Kami, ох, милая, вы меня так поддержали ещё ночью! Огромное вам спасибо за это! Это было неоценимо. Я счастлива, очень! И хочу сказать что очень жду вашу историю *глаза Хатико и виляние хвостом*
вот оно! наконец-то!!! долгожданная глава! я её месяц ждала... потрясающих 40 минут было у меня..утром на работе..с чашкой чая..я тянула удовольствие, читая эту шикарную главу!.. такая рождественская глава! праздничная!.. просто слюни сплошные...и очень горячая, да.. ооооххххх, какое же будет у них пробуждение??? теряюсь в догадках! может, застесняются хз...ох, буду ждать в нетерпении.. лав ю, Тедеска <3
прекрасная глава. честно говоря меня давно ничего так не впечатляло, а тут я прослезился с описания пейзажа(?) так уютно и почему то даже настольгически, спасибо
Kami, фб очень ненадёжный ресурс, чтобы хранить там что-то, непродублированное в своих документах. Совсем недавно моя бета просто заставила слить всё оттуда себе на комп в качестве бэкапа. Надеюсь, всё в скором времени наладится. Жаль, самое время много писать и выкладывать на нфс :) буду ждать!
bimba, ох, милая Би!!! Ты такая терпеливая и большая умница. Всегда поражалась этому :) Всё у них будет в порядке) им не дадут времени на раздумья))) надеюсь на выходных выложить 26ю, новогоднюю :) Спасибо тебе огромное, что ждёшь и знаешь, что всё будет вовремя, так или иначе. А ещё - я очень даже счастлива отвлекать тебя от работы таким образом, хехехех)))
патриарх михаил, я так рада, что сумела затронуть ваши струны. Жаль только, вы не написали, о каком именно моменте говорите. Благодарю, что читаете!!! Это безумно тепло и греет.
navia tedeska, хорошая у вас бета, однако)) у меня около года не было возможности вообще ничего на компе хранить, ну и осталась дурная привычка всё кидать в черновики фб... зато есть время заняться одним переводом, до которого не могла нормально добраться два с половиной года)))))
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
