У меня просто ком в горле. И этот чёрный галстук, который я держу в руках и теперь пытаюсь завязать дрожащими пальцами не поддаётся, и словно живой, как скользкая змея, не даётся в руки. Я не могу его завязать. Дурацкий треугольный узел. Вообще-то я ничего против галстуков не имею, но сейчас мне хочется сделать из него только одну единственную вещь- петлю. И повесится на ней. Подхожу к зеркалу и пытаюсь улыбнуться. Хоть как-то. Пусть вымучанно, пусть с натяжкой, но…мои старания не увенчались успехом и я даже с каким-то отвращением и бессильной яростью отвожу их. Да толку претворяться, чёрт возьми? Фрэнк умер. Умер, сука, умер. Нет…нельзя так. Он всё же любил жизнь, хоть она и регулярно и поворачивалась к нему своей задницей, но он не переставал улыбаться. Не переставал. Он смеялся. Скорее даже ржал. Заливисто. Заразительно. А сейчас тишина. Звенящая, тяжёлая, какая-то густая, словно кисель, тишина. Она липнет к носу и рту, как пакет, которым душат, и не даёт мне дышать. Чувствуя себя свежим трупом в полиэтиленовом прозрачном пакете. Мне душно. Цепляюсь двумя пальцами за узел галстука, а большим пальцем, под ним и тяну узел вниз. Мне душно. Падаю в кресло, роняя голову на руки. Запускаю пальцы в волосы. Я должен собраться с мыслями. Должен упорядочить их. Так надо. Он любил жизнь и не хотел, чтобы о нём плакали. Желал, чтобы вспоминали с улыбкой. Но так сложно улыбаться, когда уходит тот, кто дарил улыбки. Словно герой комиксов, заполняющий облачка с очередными «бла-бла-бла» кровью и не капли не оставляя для себя. Как глупо… Ком вновь подкатывает к горлу и на глаза всё же наворачиваются слёзы. Я несколько раз плакал при Фрэнке, и тогда он цокал языком, недовольно так, как мог только он, и больно тыкая мне салфеткой в глаз, сетовал «идиотская плакса». Я так скучаю… В комнату тихо заходит Майк. Он тоже угнетён. Фрэ был одним из его лучших друзей. Да для всех нас, чёрт возьми, для всех он был больше чем другом! -Джи… - тихо произносит мой брат, поправив очки. – идём…ужё половина пятого. Скоро процессия. -Да, Майки…я иду. – отвечаю, не поднимая головы. Я просто не в силах её поднять. Такое ощущение, что в груди образовалась огромная, сосущая, зияющая пустота. В ней нет ничего. Она пульсирует и болит. В ней нет ничего громе бесконечной жалости. Идиотские метафоры. Я мог рассуждать сотнями слов и витьеватых выражений о смерти в своих песнях, но сейчас мне нечего сказать. Мне просто тяжело. И всё. О чужом горе можно разглагольствовать часами, в своём же- ты нем. Наконец поднимаюсь. Одеваю чёрный пиджак и пальто, закуриваю и выхожу на улицу. Курю я иступлённо, в долгий затяг. Неподалёку стоит Майк и Алисия. Она плачет навзрыд. А ведь ей нельзя переживать, она же беременна. Братец мой гладит её по руке, прижимает к себе и пытается успокоить, хотя самому не легче. Ещё немного постояв, мы двинулись за катафалком. Ноги двигались сами по себе. Просто на механической памяти, не больше. Я курил одну за одной, но легче не становилось ничуть. Глупый день. Как на зло небо ясное, ни облачка на нём, солнце светит. Полный контраст. Наверно Фрэ попал в рай. Я бы так хотел, по крайне мере, чтобы он там оказался. Лазурно-голубое небо..такое впечатление, что это он улыбается мне оттуда. Как это глупо и в то же время мило. Ещё так недавно я сидел рядом с ним, держал за руку, прикасался к его тёплой коже, и вот теперь он бездыханный лежит в этом чёртовом катафалке. Вновь закуриваю. Не знаю, как с собой совладать. Ведь речь обязан говорить я. Мне так много хочется сказать Фрэнку, но тет-а-тет. Не при всех. Я так много не сказал ему. А зря. Вновь закуриваю. Это предпоследняя сигарета в пачке. И последние лёгкие в моей груди. Стоит задуматься. Но потом. Не сейчас. Не знаю, как долго мы шли. Вот оказались на кладбище. Ровные ряды каменных крестов и надгробий. Всё чисто. Ухожено. И эти ярко-жёлтые осенние холмы. Радостная и позитивная жёлтенькая травка. Чёрт бы её побрал. Фрэнк даже умер солнечной и тёплой, даже жаркой, пёстрой осенью. Бегают и смеются дети, собирают листики. По крайней мере он не мучался. Он просто не проснулся и всё. Я не подписывал бумаг о его вскрытии с целью установления причины смерти. Не хочу. Хочу запомнить его красивым. Не изуродованным. Он жил ярко и слишком много курил. Трибуна, у которой я должен говорить речь, свежевырытая могила, возле неё священник с кадилом. Самые близкие друзья. Цветы. Парное количество. Фрэнк любил цветы. Ага, складывать из этикеток ободранных с бутылок с пивом. Или лепить их из салфеток в забегаловках. У него это выходило непринуждённо и как-то мило. До сих пор не верится, что его нет. Кто-то что-то говорит. Тихие голоса, слышно рыдание Алисии, которую всеми методами пытается успокоить Майк. Я не слушаю никого, я просто хочу запомнить Фрэнка таким. На его лице до сих пор сохранилась та необъяснимая, неуловимая лёгкая улыбка, которая став чуть шире, могла обезоружить любого, и умилить любое, даже самое чёрствое сердце. Его положили в гроб в его любимых драных джинсах, рубашке и пиджаке. Ему очень идёт этот стиль. Теперь все взглянули на меня. У меня засосало под ложечкой. Неужели моя очередь. Нет, как же я..блин. Направляюсь к трибуне. Не торопясь, медленно, словно поднимаюсь на эшафот. Словно там стоит виселица. Да лучше б виселица. Останавливаюсь, но не могу и слова из себя выдавить. Всё, что я скажу, кажется мне таким глупым и мелочным. Таким плоским. Мне просто хочется заплакать навзрыд. Как эта беременная истеричка Алисия. -Фрэнк… - тихо начиная, сам не узнавая своего разом осипшего и охрипшего голоса. Жаркий летний день, а мен всего колотит и знобит. – ты был душой нашей компании. Говорят, что самых лучших забирают к себе боги. ..я хочу думать, что это именно так. Ты… - вздыхаю, пытаясь сдержать слёзы. – ты не боялся жить..я не знаю, что мне ещё сказать. Ты не любил этих всех соплей. Все эти глупые бла-бла-бла…и… - до боли сжимаю руки в кулаки, так и не вынув их из карманов. – знаешь..самолётом рейсовым, прилетай, погреешься….мы ждём… - и по моей щеке всё же покатилась предательская солёная капелька. – земля тебе пухом.. Я больше ничего не стал говорить. Просто сошёл вниз и стал на своё место. Боб положил руку мне на плечо, чуть сжав пальцы. -Держись… - тихо произнёс он и я кивнул. Мне очень плохо. Мне кажется, что за этот солнечный осенний день я постарел на 10 лет. Священник подошёл к гробу. Его ряса тихо шелестела о пожелтевшую траву. Теперь она не казалась такой радостной и позитивной. Она мне тоже казалась уставшей. Батюшка что-то тихо бормотал, какие-то молитвы. Я не мог разобрать. Я стоял в нескольких шагах от гроба. Меня била крупная дрожь. Мне просто плохо. Фрэнк как всегда в центре внимания. Его все будут любить и дальше, помня и храня в своём сердце. Но тут его глаза распахиваются. Я буквально подпрыгнул. Это было ужасно, первая мысль, что мелькнула в моей голове «привидения». Я суеверный. А секундой позже он сел в гробу. Алисия заорала и упала в обморок. Поднялся крик, а после оборвался. Фрэнк сладко потянулся и улыбнулся. А после громко крикнув «Айеро 24!!!» вынул из-под савана бутылку шампанского. Мне вновь стало плохо. Я бледнел и по-моему оседал на землю. Народ был в ужасе. Фрэнк жив что-ли? Я в ауте. Я не понимаю ничего. К горлу вновь подкатил ком. И я заплакал. Просто залился слезами. Он открыл бутылку и сладкие брызги полетели во все стороны. Опомнился я, когда они смешались с моими слезами, попав на лицо. -Фрэнк! – крикнул я и не чуя под собой ног, побежал к гробу. – Уёбок безмозглый…ты жив…я ненавижу тебя.. – я обнял его, не в силах унять слёзы. Я был ошарашен, сбит с толку, но сейчас счастлив. Такое идиотство. -Так чего ты там хотел сказать? – засмеялся он, отпив шампанского из бутылки. - Чёртов идиот… - я прижался к нему, а после поцеловал. Я был бесконечно рад. Как идиот. Как придурок. Безмозглое дитя. Но я так счастлив. Целую его сладкие от шампанского губы. Мои же губы все в слезах. Я искусал их в кровь за эти несколько дней. И теперь из-за поцелуя немного щиплет, но я впитываю это чувство всем своим существом. Я страшно перенервничал. – ты недоносок, Фрэнк! Безмозглый урод… - я всё не отпускал его, сжимая в объятьях. Зачем ты это сделал? Я так переживал…я повеситься хотел. -Вновь сопли. – хихикнул он, обнимая меня в ответ. – зачем? Иначе бы ты не обратил на меня никакого внимания. До меня постепенно доходит, что это был первый поцелуй. На заднем плане слышу чей-то крик «некрофил!», крик Алисии, за которой приехала скорая помощь. Но мне плевать. -И ты 100% забыл, что у меня сегодня день рождения. – вновь эта неизменная улыбка. Начиная закипать. Выходил я повёлся на его очередную шутку? Он вновь надул меня? Вот дрянь. Я ведь так искренне переживал, я же так люблю его. Но меня отпустило. Будто внутри огромные тиски разжались и ком растворился. Я начал злиться и плакал от радости. Сжал руки в кулаки. -Ты чёртов шутник, тебя сейчас и правда похоронят! Ровно в 24 года, сука! – я полез к нему в гроб драться. -Эй-эй! Ты что творишь?!!Не смей! - пытался отбиться, смеясь, Фрэнк. Но я таки поставил ему фонарь под глазом. Чтобы неповадно было дохнуть. Но чёрт возьми, я так счастлив. Хоть в день рождения, о котором я и правда забыл, мне пришлось дарить Фрэнку тёмные очки и тональный крем хД P.S. а дочку Алисия назвала Франческой, и они теперь вместе с Фрэнком празднуют свой день рождения в Хеллоуин. ^^ HAPPY END
Рейтинг и жанр надо указывать. Ошибки, опечатки, или что-то такое неправильное в тексте присутствует... Но в этот раз их не так много. Аааа, сюжет - безумный, стиль написания - отрывчатый, да по ходу это такой прикол у автора, так?) Неплохо, пишите еще. А за это четыре.
*бегает по комнате и радостно пищит*))) мне очень-очень приятно,что вам понравилось) я всю душу вложила) бетту нашла- ошибки постепенно исчеснут. Я оч начитанный, но такооой тупооой (с) да)буду писать ещё) С УДОВОЛЬСТВИЕМ БУДУ)
ахаах..это ужс как шикарно.. хД я поначалу был в ахуе... а тпом ржал как придурок.. у меня перед глазами всё еще возникает образ..залезшего в гроб к Фрэнку Джи..хДД автор...вы жжжоте х))))
Спасибо ^^
такой неожиданный финал! 
я уже говорил, что это потрясно. 
пытаааааемсо) 
