POV: Frank
Полупроснувшись среди ночи, провел рукой по твоей груди, поднимаясь к ключицам, шее… тебя не было. В ванной тоже. Я уже порядком испугался, но додумался заглянуть на балкон. Ты спал в кресле. Так, а это что? Бутылка коньяка, только днем привезенного из Джерси – и уже свободно перекатывается по полу при содействии прохладного ветерка! Мы же договорились, что ты бросаешь! Ради группы, ради контракта - чтобы не повторить тот случай на сцене в 2004 году, ради своего же здоровья, ради нас двоих! Ах да… Прости... Это же все из-за меня! Какой же я!
- Джери, малыш, просыпайся! Нам ведь завтра записываться, скоро рассвет! Джи!
- Фрэ?
- Пойдем в комнату! Ты здесь простынешь, солнце!
- Отстаньте…
Ты едва разговаривал. Как жгуче разъедала изнутри вина, каким я чувствовал себя засранцем, каким подонком! Не надеясь на твою способность к прямохождению, сам перенес на кровать. Хорошо, мы не внизу на кухне и не в саду – сейчас бы не обошлось без свидетелей и ненужной шумихи. Ты лежал передо мной сонный, практически безжизненный. Милый Джери… Что я наделал! Ты едва завязал, тебя следует особенно беречь сейчас, ограждать от тревог! Зачем рассказал… Но зачем ты вообще привез спиртное – по старой привычке? Ладно, все завтра, а пока, закрыв дверь балкона, я мигом вернулся и избавил тебя от лишней одежды. Тело должно отдыхать во сне. Оп! Вот так. Сейчас накрою одеялом – совсем как ты меня. А ведь я совсем не подумал, насколько глубоко это может ранить. Лучше бы ты бил вазы, метался по дому, крушил все вокруг! И мы бы уснули вдвоем… Хотя мы и так практически уснули вдвоем. Я влез под одеяло и обнял тебя. И до утра не мог сомкнуть глаз, безжалостно укоряя себя и беспокоясь, хорошо ли тебе спится.

Рассвет разогнал океанские тучи, и раскаленный воздух полился из пустыни к нам. День обещал быть по-невадски жарким. Я все обнимал тебя, прислонившись губами к любимому плечу, будто стремясь уловить малейшее колебание температуры. Настойчивость будильника оказалась напрасной – ты на автомате протянул руку и, неосознанно ругаясь, отключил его. Время шло, мы опаздывали в студию. Тебе непременно надо поехать. Сроки, контракт, продюсер… Какими гадкими показались вдруг все слова, какими противоестественными! Наконец ты открыл глаза.
- Доброе утро, Джери…
Хотелось прозвучать как можно ласковее, но эффект показался мне жалостливым – уже потому, что ты молча встал и куда-то пошел. Странно, ты всегда рад проснуться со мной. Хотя эта ночь была другой. Я откинулся на спинку кровати и покачал головой. Вдалеке зашипел равномерно и успокаивающе душ. Значит, все нормально, почему-то подумал я. Охреневая от собственной гиперопеки, даже натянул джинсы и футболку и на цыпочках прокрался к ванной, чтобы убедиться на все сто. Пахло твоим шампунем. Мой сладкий, даже запереться забыл – будто чувствовал, что я приду. Я постоял так еще с минуту, а потом услышал шаги Рэя, борющегося со ступенями, и успел сделать вид, будто вышел из своей комнаты.
- А что вас на завтраке не было? Сегодня такие классные булочки! Захватил для вас, вот, держи.
Рэй, как всегда, выглядел довольным, добродушным, растерянным и немного смешным совенком, и при виде него уголки моих губ поползли вверх. Я так увлекся мыслью о его схожести с птенцом, что чуть не забыл ответить и взять из его рук тарелку.
- А, не знаю, проспал. Но уже выезжать. Спасибо, Рэй.
Эмоции так переполняли, что я едва не набросился на нашего гитариста с рассказом о прошлой ночи и обо всем, что ей предшествовало. Рэй бы понял – что он, сам никогда не влюблялся? Парень классный. И такой позитивный сегодня утром, что просто не хочется портить ему настроение.
Еще одно волновало меня – как пройдет разговор с братом? – а ведь он непременно состоится: ты не мог забыть. Буду ли я там? Как отреагирует Майки? Он же открыл свое сердце, а я слил его тайну тому, от кого он скрывал ее. Понятное дело, что между нами секретов быть не может, но по отношению к Майки некрасиво как-то получается – он ведь не знал о нашем романе, как выяснилось!

POV: Mikey
Хорошего, как говорят, понемногу.
Джи прилетел. Теперь я полной грудью не могу дышать.
Все вернулось на свои места. Не хочу мешать.
Буду делать вид, что ничего не было и мы «просто друзья», что не замечаю, как Джи на тебя смотрит. Какие взгляды бросаешь в ответ, как держитесь за руки иногда, думая, что никто не видит. Согласен, кому-то нет дела, но любящее сердце улавливает все, малейшее изменение настроения, каждый взгляд, слово, движение.
Большую часть ночи я провел в саду на скамейке, выращивая гору сигаретных трупов в пепельнице, забытой тобой. На следующий день в студии старался сосредоточиться на музыке и смотрел прямо, будто в никуда, чтобы не продемонстрировать тебе или кому-то еще, сколько значишь для меня, но «если бы душа имела профиль», стало бы очевидно, с какой силой она устремлялась к тебе.
Во время ланча брат пригласил составить ему компанию. Соглашаясь, догадывался, что за этим последует. Мы вышли из студии, присели в парке и впервые за долгое время откровенно поговорили. Признались друг другу в том, что любим тебя – звучит довольно странно, но, с другой стороны, как тебя можно не любить? Джи волновался, но держал себя в руках:
- Мы оба попали, да и, чего уж, Фрэ втянули. – Брат потушил сигарету и выдохнул последние отрепья дыма. – Мои мысли заняты только тем, как все разрулить, я удивлен, почему ты молчал – поговорили бы, как обычно…
- Должно быть, по той же причине, что и ты.
Джи отчаянно вздохнул и отвернулся.
- Ладно. И что теперь? Как я могу быть счастлив с Фрэнком, зная, что ты тоже любишь его, мой младший братишка, который смотрит мне в рот с рождения?
- Постой, не пыхти так сразу. Это уже мое дело. Живите, как жили. Я справлюсь.
Едва договорив, я встал и с высоко поднятой головой пошел к студии. Я видел, что он хочет помочь, стремится вместе со мной найти наиболее подходящий выход, но больше не мог выносить этот разговор и прочую ересь. Любовь у меня все равно никто не отнимет. Тем не менее, завидую брату: тоже хочется, как он, одаривать тебя любовью и знать, что тебе это нравится; проводить рядом каждую свободную секунду – гулять по пляжу, кататься на серфе, смотреть кино, обедать, уезжать после выступлений. Хочется просыпаться, обнимая тебя. Гладить в полусне расслабленного и теплого, неосознанно придвигающегося ко мне, чтобы я вновь целовал и покусывал, как ночью. И почему все сложилось иначе, и я рад уже тому, что тебе со мной интересно хотя бы как с другом?

Часто возвращаюсь мыслями в день, когда гуляли с тобой по саду. Я раскаивался, что признался – но разве мы сами не вдохновляем поклонников обсуждать чувства открыто, делиться ими? Ты сел на траву и закурил. Я устроился рядом, положив голову на твое плечо. Как же хотелось повторить поцелуй… Сквозь карамельную дымку воспоминаний и мыслей о том, как сделать тебя еще счастливее, что обалденного подарить, как подписать открытку, я слушал твое видение ситуации. Ловил каждое слово, запоминал каждый вдох и выдох, жадно наблюдая за мельчайшими движениями рук.
- Ты мне как брат. Я ценю тебя и думал, как помочь, и очень важно, чтобы ты понимал одну вещь, - успел сказать ты, по-дружески приобняв, но я не хотел слышать – совсем унесло сказочной близостью – приподнял голову с твоего плеча и, в одно мгновение подобравшись ближе, прикоснулся к любимым губам. Удивленный, ты все же уступил, и я целовал самозабвенно, но намного смелее, проникая тебе глубоко в рот, обхватив затылок. И вдруг откуда-то – голос, пронизывающий все мое существо, ударивший в парящее в облаках сердце, как охотник в орла:
- А ты не хочешь пойти позвонить Алисии? Она оставила минуту назад сообщение, что очень скучает!

POV: Frank
«Дорогой Джи,
не прошу прощения, потому что понимаю: никакого прощения мне быть не может. Мой последний шанс был в прошлый раз. Я дал себе слово не причинять тебе боль.
Не зная результатов вашего разговора, решил отдельно все обсудить с Майки – только объяснить, что мы давно любим друг друга и главное место в моем сердце уже занято, что не могу и не желаю расстраивать тебя, но иногда вещи выходят из-под контроля. Вновь поддался – не знаю, как объяснить.
Мой любимый! Так не может продолжаться. Я обманул твое доверие, как последняя сволочь. Настолько стыдно, что с трудом смотрю тебе в глаза, а в целом получается, поссорил двух братьев и не сделал счастливым ни одного из нас. И эта напряженность все равно плохо отразится на записи, ведь надо по многу часов проводить вместе в студии (плюс тур), а чувства не растопишь, как иней, коснись его рукой. Поэтому не вижу смысла оставаться. Со временем все сгладится. Последнее - береги брата. И если можешь, не держи зла.
Твой Фрэнк»

Чемодан был собран за пару минут, пока вы остались поговорить. Записка, взволнованно нацарапанная на случайном листе, отняла несколько больше времени, но шагов на лестнице не раздавалось – это означало, что можно неслышно спуститься через заднюю дверь к машине. Что я и поторопился сделать.
Калифорнийские дороги обладают своей привлекательностью, думал я, мчась по оживленной трассе, хотя бы потому, что можно разогнаться и улавливать краем глаза, как позади остаются горы и холмы с выжженной травой, мили-мили-мили и конца не видно этой широкой полоске асфальта, зеленым указателям и чистому светлому небу. Я не думал, куда приеду в итоге, находясь в чужом штате, хотя и посещаемом нами прежде. Нами. Нашей группой. А теперь – все откололось. И прошлое, такое счастливое и красочное, с головокружительными концертами, с захватывающими дух гитарными запилами и тобой – самым близким, любимым человеком в мире – казалось видением в предрассветном тумане. Как My Chem будут звучать без Айеро? Как пойдет запись альбома? Конечно, продюсер будет злиться, но вскоре найдут нового гитариста и все будет отлично. И лишь однажды я включу телевизор и застану клип с Тобой в главной роли…