Когда он втаскивает меня в, оказывается, свой дом, то первое, что я чувствую - это лёгкий запах сырости и медикаментов. Джерард на ощупь включает свет - тусклую лампочку под потолком, - и мне наконец удаётся разглядеть обустройство его жилища: посередине - небольшая двуспальная кровать, небрежно застеленная пледом, рядом с ней по обе стороны стоят маленькие тумбочки. Под окном - маленький и явно старый диванчик, на котором, почти свернувшись в калачик, спит незнакомый мне кудрявый ребёнок. В углу слева - низкий столик с очистками апельсина и полной бутылкой воды - в ней я тут же узнаю ту ёмкость, из которой в первый раз запивал таблетки. И, наконец, в стене справа - почти не заметная с первого взгляда деревянная дверь, ведущая, как я решаю, в ванную комнату.
Я думал, что сотрудники службы безопасности живут несколько... Роскошнее.
- Чем богаты - тем и рады, - Джерард будто читает мои мысли. Его голос низкий и сиплый; я перевожу на него глаза и силюсь улыбнуться, но у меня, наверное, ничего не выходит, поэтому я лишь тихо шепчу: - Спасибо...
Он улыбается мне в ответ.
- Не стоит благодарности.
Я крепче обнимаю его одной рукой за шею, когда он, будто бы прихрамывая, дотаскивает меня до постели и заботливо усаживает, садясь рядом. Меня тут же охватывает желание лечь, но я смутно соображаю, что у меня, как-никак, разбит затылок... Я не хочу испачкать постель любимого человека.
Я снова поворачиваюсь к нему, невзирая на легкую пульсирующую боль в затылке, и просто разглядываю - его лицо, его шею, посеревший воротник белого костюма, его руку, которой он обнимает меня за пояс - она тоже грязная, исцарапанная, и это почему-то заставляет меня вновь поднять глаза на его лицо. Я вижу, насколько он уставший, насколько измученный, но он не выглядит несчастным; он улыбается мне - и эта улыбка не через силу. Я осторожно касаюсь ладонью его щеки, поглаживая, и он прикрывает глаза, чуть склоняя голову, потираясь о мою руку, словно котёнок, получивший долгожданную ласку. Я сам невольно расплываюсь в улыбке, соскальзывая ладонью с его щеки и касаясь шеи; мои губы сами еле слышно шепчут "спасибо", и улыбка Джерарда становится ещё шире, ещё счастливее.
- Я люблю тебя, - шепчет он, не открывая глаз, - больше всех люблю... - И я тебя, Джи.
Я подсаживаюсь поближе, и он приоткрывает один глаз, глядя на меня. Я тихонько смеюсь от его вида и сам тянусь к его губам за поцелуем, незамедлительно получая его, сам готовый сейчас мурлыкать от удовольствия. Я чувствую, как пальцы Джерарда касаются моего бока под футболкой, и по мне проходят мурашки, но я не отстраняюсь, потому что, Господи, я люблю, люблю этого человека, прости, Господи, но я люблю его, и я целую его - или он меня?... Я не знаю, мне, наверное, плевать. Я ощущаю Любовь каждой клеточкой тела, и я сейчас счастлив от того, что, по идее, должно приносить страдания. В каждой главе Положения об Исцелении сказано о том, что Любовь никогда не приносила счастья, но что же это сейчас, если как раз не счастье?
Его ладонь на моем боку, его губы на моих губах, пальцы второй его руки на моей шее...
- Пати?
Звонкий девчачий голосок заставляет Джерарда разорвать поцелуй, оборачиваясь на усевшегося на диване ребёнка. Девочка сонно хлопает глазами и забавно хмурится.
- Пати... - Малышка, - Джерард снисходительно улыбается и как-то обречённо вздыхает, - я же говорил тебе сотни раз... Я папа, а не какой-то выдуманный тобой Пати, - Уэй поворачивается ко мне и с улыбкой пожимает плечами, словно говоря всем своим видом: "Дети!". - Папа, - девочка встаёт на диване на колени, держась одной рукой за спинку, - а мама где?
Джерард хмыкает, и я моментально перевожу на него взгляд. По моей спине пробегают неприятные мурашки, а грудь сковывает какой-то холодок - папа и мама...
- Джи? - теперь его окликаю уже я. - Джи, может, ты... - Мама на работе, малышка, - тут же странным упавшим голосом говорит Джерард, поднимая на меня глаза, и поясняет уже мне, - Линдси на работе. - Это ваша дочь? - тихо спрашиваю я. Он отрицательно мотает головой, и я приподнимаю брови. - Но почему тогда... - Разреши мне объяснить все немного позже? - перебивает меня Джи и хмурится. Я удручённо киваю в знак согласия и тяжело вздыхаю.
Чёрт, я ещё столько не знаю об этом человеке...
- Папи, - у девочки получилась смесь "папа" и "Пати". Она слезает с дивана и подбегает к Джерарду, протягивая к нему свои ручонки, на что он, заулыбавшись, берёт девочку на руки и усаживает на колени. Она обнимает его одной рукой за шею и косится на меня, недовольно надувая губки. - Папа, а кто это? - Дядя Фрэнк, малышка, - Джи смеётся, и я вместе с ним, когда вижу, как девочка расплывается в улыбке, покрепче обнимая Джера за шею. - Он хороший, папи? - Очень хороший, - Джи чмокает девочку в щёчку, не сводя с меня взгляда, и я усмехаюсь. - А сейчас, мадам Грейс Джаннет, извольте подготовить нам душ, - Джерард смеётся, видя, как непонимающе хмурится девочка, и говорит проще, - Джейн, поставь согреваться воду.
Девочка быстро кивает, слезая с колен Джерарда, и подбегает к деревянной двери, с усилием открывая и скрываясь за ней. Тут же под дверью появляется полоска света, затем слышен шум воды, и тут до меня доходит...
- Ты хочешь меня... Помыть? - еле слышно спрашиваю я.
Нет, я ни в коем случае не против, просто это как-то... Странно.
Он кивает.
- Да. Надо, по крайней мере, смыть кровь, ты понимаешь, - он на пару мгновений поджимает губы. - Или ты против? - Да нет, - я неопределённо повожу плечами, - просто это... Не знаю, я никогда не мылся при ком-то, это же стыдно.
Джи, начавший было расстегивать пуговицы своей белой рубашки, останавливается и приподнимает брови, с легким недоумением глядя на меня, а через пару секунд это недоумение сменяется сожалением.
- Ты настолько не доверяешь мне? - спрашивает он, не отводя от меня глаз, продолжая неспешно высвобождать пуговицы из петель. Я вздыхаю и стыдливо прячу глаза - действительно, этот человек, можно сказать, жизнь мне спас, а я кочевряжусь, даже не думая о том, что, может, обижаю его этим. - Фрэнк... Посмотри на меня.
Я поднимаю глаза на Джерарда, сцепляя руки в замок. Он стаскивает с себя рубашку, оставаясь в одних белых брюках, обнажённый до пояса, и разводит руки в стороны, словно демонстрируя отсутствие оружия или чего-то подобного. Он демонстрирует мне себя. Своё доверие.
Мой взгляд скользит по паре шрамов на его левом плече, по выпирающим косточкам ключиц, по выступающим рёбрам, подтянутому плоскому животу, затем снова вверх по мерно вздымающейся груди, шее, чуть приоткрытым губам, и, наконец, встречается с его взглядом. Джерард чуть приподнимает брови, опуская руки и опираясь ими о кровать.
- Ты настолько мне не доверяешь? - повторят он, чуть склоняя голову, и я медленно отрицательно машу головой. - Малыш...
Я прикрываю глаза, чувствуя, как будто по венам вместе с кровью несётся приятное тепло, и невольно подаюсь вперёд, ближе к Уэю. Тут же чувствую, как он сам подсаживается поближе, кладя руки мне на пояс, а затем, мягко коротко поцеловав в губы, подцепляет края моей футболки и медленно тянет вверх, отчего по моей коже вновь бегут мурашки. Я так и не открываю глаз, слыша, как он шепчет что-то, когда очень осторожно снимает футболку через мою голову, стараясь не задевать разбитый затылок, и тихо выдыхает, когда это ему удаётся.
- Малыш...
Я улыбаюсь в ответ и издаю шаткий вздох, когда чувствую его ладони на своей талии, на рёбрах, на спине, а затем ощущаю его дыхание совсем рядом с шеей. Он осторожно, словно боясь спугнуть, касается губами кожи под ухом, и я обнимаю его за плечи, чувствуя, как он, почти не дыша, покрывает поцелуями мою шею и плечо, отчего у меня самого сердце замирает.
- Джи, Господи, Джи...
Мои пальцы подрагивают, когда я глажу его по плечам, и его кожа от этого тоже покрывается мурашками.
- Малыш...
Я кусаю губы, когда он подбирается поцелуями вверх по шее к моему подбородку и наконец смотрит мне в глаза, поглаживая по бокам.
- Малыш, я люблю тебя... - Джи...
Мои пальцы соскальзывают с его плеч, зарываются в волосы, чуть сжимая, и я прикрываю глаза, прижимаясь к его лбу своим. Он одной рукой поглаживает меня по щеке, отчего я едва ли не таю, и целует меня в уголок губ.
- Обещай мне... - Что? - Фрэнк, обещай, что... - он прерывисто вздыхает, - что бы ты обо мне ни узнал... - Стой, - шепчу я, открывая глаза и прижимая палец к его губам, - Джи...
Я смотрю в его глаза, пытаясь покорректнее сформулировать просьбу, но на ум приходит лишь только:
- Дёртлэнд... - Ты можешь сбежать со мной в любое время, когда захочешь, - быстро шепчет он, и у меня то ли гора с плеч падает, то ли что-то внутри взмывает к небесам от радости - я не знаю. Просто это те самые слова.
you can run away with me anytime you want
***
Я не расспрашиваю его о том, почему он раздаёт провокационные листовки, при этом работая в медцентре - череду вопросов я оставляю на потом. Я не хочу портить момент, не хочу мешаться, когда мы с ним заходим в небольшую ванную комнату, а между нами проскальзывает Джейн, выходя отсюда; мне нравится то, как мы с Джи, оставшись тут наедине, просто топчемся на месте, смотря друг на друга, будто не зная, что делать дальше. Зеркало за мной уже запотело, вода явно нагрелась, и, боже, уже хочется под душ, но мы просто стоим друг напротив друга в одних джинсах, пока Джерард не подходит ко мне ближе и не целует в губы, при этом медленно расстегивая мои джинсы и спуская их до середины бедра вместе с бельём, не разрывая поцелуя. И, Господи, это странно, но я не чувствую ни стыда, ни страха, когда стою рядом с ним, фактически обнажённый, когда сам кладу ладони на его бёдра, а затем несмело расстегиваю брюки, поступая точно так же, как он - стягивая их с боксерами настолько, насколько это можно сделать, не прекращая целовать его. Он с шумом вдыхает через нос, делая пару шагов назад, и садится на бортик ванной, наконец оторвавшись от моих губ и глядя мне в глаза; его руки скользят по моим бокам, моим бёдрам, и прижимают меня ближе к нему, заставляя обнять за шею.
- Мой мальчик, - шепчет он, и я улыбаюсь, - мой потрясающе красивый мальчик... Любимый.
Его губы касаются моей груди, а руки стаскивают джинсы ниже колен, после чего мне остается лишь переступить через свободно спавшую ненужную одежду. Джерард целует, ласкает губами кожу, руками поглаживая меня по бёдрам, даже по ягодицам, но я, прислушиваясь к себе, не нахожу ни крупицы протеста.
Будто это правильно. Будто так и должно быть.
- Я люблю тебя, - снова шепчет он куда-то между ключиц и поднимает голову, улыбаясь - искренне, доверчиво. Я с улыбкой взъерошиваю его волосы, и он наконец встаёт на ноги, тоже окончательно раздеваясь, и залезает в ванную, подавая мне руку, помогая сделать то же самое.
- Осторожнее, здесь может быть скользко, - тихо предупреждает он, беря душевой шланг и направляя тёплые струи воды сначала мне на плечи и шею, свободной рукой поглаживая промываемые места, как я понял, смывая кровь. Затем он намыливает ладонь и повторяет процедуру, после чего шёпотом просит меня развернуться, а когда я выполняю его просьбу, то чувствую воду уже на своём затылке.
- Не больно? - немного взволнованно интересуется он, намыленной рукой касаясь разбитого места, промывая его, и я лишь чуть морщусь, отрицательно мотая головой, одной рукой опираясь о кафель. Я вижу, что вода бледно-розового цвета, прикидываю, сколько крови я потерял... И сколько мог потерять, если бы нажал зелёную кнопку, если бы процедура прошла по всем правилам, и даже невольно вздрагиваю, отчего Джерард вновь взволнованно окликает меня.
- Джи, ничего страшного, продолжай, - негромко отвечаю я, чувствуя, как в груди разливается приятное тепло от любви к этому человеку. Он, очевидно, промыв рану водой, негромко просит меня обернуться - и я даже не думаю ослушаться, поворачиваясь к нему. Он вставляет душевой шланг в держатель, не выключая воду, и намыливает уже обе руки, касаясь ими теперь моих плеч, моей груди, рук, подмышек, боков; я задерживаю дыхание, видя, что он встаёт на колени, касаясь губами - ох, боже - низа моего живота, покрывая его мягкими поцелуями, а затем намыливает и его, и бёдра, и их внутреннюю сторону, а затем вопросительно смотрит на меня, останавливаясь - я знаю, какой безмолвный вопрос он задаёт, и лишь киваю в ответ. Он пару раз проходится скользкой от мыла рукой по моей плоти, вряд ли желая возбудить, а затем скользит по ягодицам и между ними, заставляя чуть развести ноги, и мне совершенно не стыдно - я полностью доверяю ему своё тело. Я доверяю помыть меня всего, так, как только мама делала, доверяю вновь взять шланг и смыть мыло, даже не поднимаясь с колен, а затем цепляюсь за его плечи и шепчу что-то нечленораздельное, когда он снова покрывает поцелуями низ моего живота и касается бёдер. У меня сбивается дыхание, мне становится до безумия жарко, но я не останавливаю его. Он целует мою промежность, он касается губами мягкой плоти, поднимаясь поцелуями от основания до головки, и как бы это ни было извращённо, мне это нравится.
Это не возбуждает, это просто приносит удовольствие.
- Фрэнк, - он шепчет еле слышно, целуя бедренные косточки, и я издаю в ответ что-то, похожее на стон, - Фрэнк, прости...
Он медленно поднимается с колен, но я не убираю рук с его плеч, доверчиво глядя в его глаза, не понимая, за что он просит прощения.
- Джи, это было хорошо, очень хорошо, Джи... - Я не должен был... - он прикрывает глаза, - я не должен, просто я... Я не могу сдержаться рядом с тобой, малыш, пойми, не могу, я люблю тебя, люблю, боже, люблю...
Джерард касается губами моего лба, и я обнимаю его за пояс, утыкаясь носом в грудь. Я чувствую, как он напрягается от этого, как моего паха касается его плоть, и понимаю, за что он просил прощения. Но, боже, разве это стоит того? Он не виноват, ни в коем случае не виноват.
- И я тебя, Джи, - шепчу я, целуя его куда-то в ключицу, и чувствую, как он осторожно поглаживает меня по голове. - Малыш.. - выдыхает он, приподнимая моё лицо за подбородок, и коротко нежно целует в губы, одной рукой снимая шланг с держателя и делая воду прохладной, - я хочу сбежать с тобой отсюда.
***
Мы лежим на его постели в одном нижнем белье, укрытые пледом, сплетя под ним пальцы рук. Джи приложил к ране на моей голове вату, пропитанную чем-то, очень щиплющим, и обмотал мне голову бинтом, создав что-то наподобие повязки. Я прекрасно понимаю, что мне следовало бы показаться доктору, да ещё и рассказать ему о произошедшем, но вместо этого я лишь молча крепче сжимаю руку Джерарда в своей, поудобнее перехватывая её, и тихо вздыхаю, слыша, как он смеётся.
- Фрэнк, что ты скажешь дома? - Джерард становится серьёзнее, да и я тут же озадачиваюсь этим вопросом. - Не знаю... - Скажешь, что был у Майки.
В ответ на мой удивлённый и полный непонимания взгляд Джи лишь уверенно кивает.
- Я позвоню ему... Нет, напишу, что ты со мной, пусть поддержит нашу легенду. - Погоди, а Майки можно знать о... - я свободной рукой рисую в воздухе некое подобие круга, почему-то, как я решил, символизирующее меня и Джерарда, и Джи, поняв, кивает. - Да. Поверь, Фрэнк, у Майки... Свои заморочки.
Да я ни черта не знаю об этих братьях Уэях. И пора бы уже смириться, конечно, думаю я, видя, как Джи дотягивается другой рукой до тумбочки и берёт с неё телефон, снимая его с блокировки и печатая Майксу сообщение.
- Я бы хотел расспросить тебя обо всём этом, - негромко говорю я, и Джи молча приподнимает брови, - хотел бы узнать, кто есть Майкс, Линдси, Доктор Дэс, но... Чёрт, - я шумно выдыхаю, и Джерард, отправив сообщение, переводит взгляд на меня, - чёрт, Джи, мне надо идти, да?
Он смотрит на меня, ничего не отвечая, и я, так и не дождавшись от него ни слова, шепчу:
- Я сейчас не хочу узнавать всё это, я не хочу идти, я хочу... Остаться.
Его губы трогает улыбка, он приподнимается на локте, и я понимаю, что выигрываю.
- Я хочу узнать... Тебя. - И я тебя.
И мы не знаем, сколько времени проходит, да и сколько вообще было времени, когда всё это началось - какая нам сейчас разница? Мы лежим вместе на пуховой перине, укрытые пледом, мы говорим о том, о чём нельзя говорить - о Любви; я касаюсь его тела, а он касается моего, лишь по негласному уговору мы не касаемся друг друга ниже пояса, потому что оба понимаем, что ещё рано. Но ещё я понимаю, что как бы рано ни было, я всегда буду готов для этого, всегда буду готов доверить ему всего себя, потому что он так же доверится мне.
Просто нужно время. Совсем немного времени. И оно у нас есть...
У нас...
У нас есть Любовь, и это главное.
И это последняя мысль, проскользнувшая в моей голове, прежде чем я покрепче обнимаю Джерарда за пояс, кладя голову ему на плечо, и прикрываю глаза, слушая биение его сердца.
И разве это не счастье - засыпать в объятиях любимого человека?
Спасибо, Джимми, это было так нежно, так мило. Просто замечательно. Правда, в моей голове всё равно возникла пара вопросов. Любимый, желанный человек целует его член, и он, подросток, у которого вообще такие ласки впервые, не чувствует возбуждения? Невозможно. Это противоречит всякой природе организма парней. Наверное, это самое большое, что вызвало недоумение. Спасибо за твой труд!
navia tedeska, спасибо за отзыв и замечание! Я, скорее, имела здесь в виду не то, что он не возбудился. В обществе, где он живёт, вообще не принято говорить ни о Любви, ни, тем более, о сексе, и Фрэнк попросту ещё не знает, что такое возбуждение. Удовольствие - да, но, может, как раз не возбуждение. Я сама смотрела на это под таким углом, но ты права, и я не спорю с этим :) моя вина, неправильно выразилась.
Джимми, нуу, мальчики - они такие мальчики. Им даже говорить не надо ни о чём - природа сама всё сделала для того, чтобы они поняли, что такое возбуждение, и довольно рано, не зависимо от того, хотят они этого или нет. Я думаю, В его возрасте он уже стопроцентно понимал, какие можно испытывать чувства от данных ласк (я имею ввиду непроизвольные ночные эрекции, часто приводящие к разрядке, и утренние, кхм...) Вобщем тема глубокая, философская, и это мне просто скучно и я вот так развлекаюсь - болтая в комментах. А фик отличный, спасибо!
bimba, спасибо большое! :* navia tedeska, а, между прочим, совсем не бесполезные разговоры ты ведёшь в комментах, я эти замечания учту, спасибо! :) И ещё раз спасибо за то, что читаешь. До безумия приятно!
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
